Ривай Аккерман. Приобретение авиабилетов. Аэропорт Мадрид-Барахас. Назначение: Мадрид — Нью-Йорк. Дата: 4 мая. Время Соединенных Штатов Америки: 15:12. Время Испании 21:12.
Микаса понимает: это возможность. Восемь-девять часов перелета, и он будет в Штатах, а там поймать его — элементарное дело. Полученную ведомость она тут же распечатывает, сетуя на то, что принтер работает чересчур медленно и хотелось бы намного быстрее, но повлиять на технику никак не удаётся, поэтому остаётся только смиренно дожидаться, а потом снять наушники и встать с кресла, немедля выбегая из офиса. Девушка быстро-быстро ногами перебирает, преодолевая расстояние между ней и кабинетом своего непосредственного начальника. Сердце стучит где-то в глотке, потому что это то, чего она так давно жаждала. Вырваться наконец-то из рутины «семья-работа-дом» и наоборот. — Господин Закклай! — вбегает она без стука, даже не думая о том, что мужчина может с кем-то беседовать или вовсе быть занят. — Я-я-я… — заикаясь, та всё-таки приводит себя в чувство, — Я нашла его! — Микаса, ты о ком? Что случилось? — Дариус поправляет узенькие очки на переносице и всматривается удивлённо в свою подчинённую, которую сейчас вот-вот разорвут нахлынувшие чувства. — И не забывай о субординации. — Аккермане! Ривае Аккермане, — девушка трясет листком, демонстрируя тот в качестве весомого доказательства. — Вот, сами посмотрите, — распечатка со шлепком ладони опускается на стол между ними. — Он выдал себя в аэропорту Мадрида и направляется в Нью-Йорк. Предполагаю, что такое неосторожное решение связано с тем, что группа полицейских из Департамента, где он раньше работал, часами ранее не смогла должным образом провести захват наркомафии. Возможно, он собирается на похороны Смита. Они ведь состоятся завтра? — Они с Эрвином, если не ошибаюсь, были товарищами. По службе уж точно. И это дело отныне переходит под нашу юрисдикцию, да? — Да. Бумаги ещё готовятся, а сотрудники Департамента уже вот-вот должны отправить все имеющиеся материалы по делу к нам, — Микаса делает глубокий вдох. — Позволите мне взять ответственность за эту цель на себя? Я думаю, что справлюсь с вербовкой такого человека, как Аккерман. — Нет, — Закклай оказывается непреклонен и берёт в руки бумагу, а после переводит задумчивый взгляд на шокированную, мягко говоря, девушку. — Будете вместе с Леонхарт и Брауном этим заниматься. Они поедут исполнять прямое поручение, а ты будешь их координировать. — Но это я его обнаружила! — Младший агент Кирштайн! — мужчина голос повышает резко, хлопнув ладонью по столу. — Это приказ. И он не обсуждается. За бдительность и своевременную реакцию в этом месяце могу выдать удвоенную премию, если будет интересовать такая мера поощрения. Тем более, Леонхарт старше тебя по званию, а у Брауна больше опыта в проведении подобных операций. — Спасибо, — Микаса разъяренно цедит сквозь зубы слова благодарности, а после выходит в коридор, громко захлопнув за собой дверь. — Дерьмо! Идеальная Микаса осталась на лавке запасных. Чудесно.***
8 июня. — Ты хорошо держишься, — Майк ободряюще поглаживает её по спине, когда они встречаются на курилке в обеденный перерыв. Ханджи поджимает губы в слабой улыбке и кивает согласно, понимая, что сейчас мужчина говорит именно об Эрвине, а не о… — Дерьмо случается, — делая несильную затяжку, отзывается несколько раздосадовано она, потому что более не знает, что сказать. — Я уже давно со всем смирилась, — следом добавляет женщина, беря в руки стаканчик кофе из автомата, который наконец-то починили и теперь тот не заедает. Ривай бы, пожалуй, был рад. При мысли о нём руки заходятся дрожью, а мышцы в горле сжимает пуще прежнего, вынуждая глухо закашляться. — Бросай курить, подруга. Так и до рака лёгких недалеко, — присаживаясь подле неё, начинает шутливым тоном поучать он, на что Зоэ реагирует скептическим взглядом и ударом плеча о плечо. — Иди в задницу. С нашей работой только жить на сигаретах и остаётся. — К слову о работе, — Майк делает несколько небольших глотков, отпивая из термоса какую-то красную бурду. Каркаде, наверное, — думает она, но поднимается загоревшиеся любопытством глаза на своего собеседника. — Слышал я, случайно, конечно же, от нашего новоиспеченного капитана Найла Доука, что тебя собираются пихнуть в отпуск на пару недель. — Чего-о-о-о-о? — Ханджи от возмущения даже давится, вновь заходясь кашлем, пока Захариус не решает постучать её по спине. Как-то совсем не нежно. — С чего такая неожиданная щедрость? Остаться наедине со своими мыслями так надолго? Они же сожрут целиком и полностью, вынуждая захлебываться в сплошном отчаянии. — Считает, что ты, мягко говоря, заработалась, — потирая висок, на выдохе отвечает тот, явно пытаясь сделать это максимально уклончиво. — Господи, Майк, просто так и скажи, что я всех вокруг заебала своей гиперактивностью, — ровным голосом произносит Зоэ, поубавив в себе какого-то веселья и опустив глаза грустно вниз. Недокуренная сигарета тихо падает в стаканчик с кофе, начиная тонуть в тёмной жидкости. Ничего не хочется. — Мне не пять лет, поэтому я не стану обижаться на правду. — Нет, Ханджи. Просто тебе необходимо отдохнуть, потому что после смерти Эрвина ты начала пахать ещё сильнее. Вести несколько дел одновременно — не каждый сможет, а ты кулаками хочешь выбить себе четвёртое. В показаниях свидетелей и пострадавших путаться не начинаешь? — Ни разу, — совсем-совсем поникнув, говорит та, поджимая губы. Отчего-то внутри так горько становится, а скулы даже сводит оскоминой, вынуждая протолкнуть ком в горле. — Не путаюсь. Ладно, — поднявшись на ноги, женщина опускает на дно урны стаканчик, ставя тот максимально ровно, — я к себе. До встречи. — Давай, только не сходи с ума, Ханджи, — Майк улыбается ей вслед, а Зоэ только то и может сделать, что приподнять слегка уголки губ, а потом потеряться в коридорах Департамента, покидая жаркую улицу, что плавится под июньским солнцем, заставляя дышать тяжелее. У неё в кабинете, ласково выделенным начальством, которым был Смит, хотя бы есть кондиционер, а ещё он выполняют наиболее лучшую функцию — дает ей возможность потеряться, скрывшись от всего мира. Погружение с головой в работу, практически, помогает избавляться от навязчивых мыслей, которые так или иначе, но напрямую связаны с Риваем. Вряд ли прошёл хоть один день, когда она не думала о нём. Даже вскользь. Даже ненавидя. Даже скучая. Даже умоляя вернуться. — Слышала? Не сходи с ума, Ханджи, — обращаясь к самой себе, та заходит в небольшую и скудно обставленную комнатку. На удивление, в ней царит порядок, за исключением стены, на которой развешены фотографии с лицами наиболее разыскиваемых преступников. Но порядок здесь лишь из-за того, что ей приходится достаточно часто принимать к себе людей. Она с тяжёлым выдохом опускается в кресло, а затем вынимает из кармана джинсов мобильный телефон и открывает новостную ленту, сразу же выбирая фильтр «Криминальные новости». Это то самое занятное времяпрепровождение, которое Зоэ может себе позволить. Ей нравится мониторить короткие сводки последних событий во всём мире, но каждый день она боится одного — увидеть в них фотографию Ривая. Безусловно, это значило бы, что он был жив до этого момента, но появись тот в колонке — ожидать можно чего-угодно. И тот же сёрфинг в Интернете, по ключевым словам, никакой пищи для размышлений не даёт, потому что ей показываются только старые его декларации, где информация доступна лишь ему самому, а для всех остальных та считается засекреченной. Ей-богу, даже после того, как он столь внезапно исчез из её жизни — Ханджи до сих пор ничего о нём не может узнать. Будто клин неизвестности сошёлся на этом человеке, а ей бы впору поиграть в Шерлока Холмса и проявить изощрённые методы дедукции, чтобы выяснить малейшую крупицу ценной информации. Смешно. Да так, что она посмеивается тихонько, откладывая в сторону свой телефон, а затем умолкает, потирая пальцами лоб. Пора выкидывать из своей жизни людей, которые быть в ней никак не хотят. Страшная-страшная правда, вынуждающая женские колени нервно трястись, ведь слепая надежда на то, что Ривай всё ещё жив и где-то существует, теплится внутри неё слабым огоньком, даруя толику душевного успокоения. Заниматься самообманом? Прекрасно. Строить воздушные замки? Замечательно. Падать в пропасть собственных разбитых надежд? В-е-л-и-к-о-л-е-п-н-о. Ханджи начинает смеяться громче, раскрывая рот шире, словно сейчас её живот лопнет от напряжения, а в груди воздуха не хватит, чтобы пережить этот приступ неожиданного веселья. Только нет в смехе том ни единого намека на радость, потому что он утробный, надрывный и крайне нервный. Этот смех заставляет мышцы в её горле сжиматься сильнее и сильнее, пока кожу не щеках не обжигают горячие слёзы, оставляя влажные дорожки, которые потом начинают щипать неприятно. Женщина себе пальцами закрывает рот, прикусывая их крепко, чтобы болью перекрыть эмоции, раздирающие ей душу в клочья. Она снимает очки, оставляя те на краю рабочего стола, а потом прячет лицо в ладонях, переключаясь на надрывный плач, из-за которого тело содрогается. Почему так плохо? Почему до сих пор не отпускает? Столько времени прошло, а ей вполне нормально сидеть и рыдать, думая об определённом человеке. «— Ты ебанулась?» Вопрос, всплывший в голове и заданный грубым низким голосом, заставляет едва ли не сорваться на ещё один истеричный приступ, но Ханджи лишь кивает коротко, соглашаясь с образом Ривая в своём подсознании. — Ладно-ладно, поплакали и хватит, — вытягивая из ящика в столе сухие салфетки, Зоэ приходит понемногу в чувство, вытирая глаза мягкой бумагой, а потом сморкается и цепляет обратно на переносицу очки, откинув скомканные салфетки в мусорную корзинку подле её ног. Поддаваться вспышке эмоций — замечательное занятие, просто потому что бы от этого хотя бы немного становится легче, но её собственные слабости не должны отвлекать от работы или заставлять относиться к ней с сожалением. Ривай никогда не жалел так, как будут жалеть все остальные. У него был свой отдельный вид проявления сочувствия. Так резко переключаясь с удушающих мыслей на распаляющие, Ханджи кривит губы в неприличной усмешке, вспоминая всё то, что так здорово затуманивает ей голову. Волшебные моменты. Однако от влажных мечтаний о том, как бы они могли в очередной раз потрахаться, зажавшись в тёмном углу архива, или же спрятаться в подсобке, отвлекает стук в дверь. Зоэ даже языком цокает, нехотя вылезая из своей разыгравшейся фантазии. Циничная ты сука, Ханджи, — думает она, просто потому что Аккерман может быть давно мёртв, а она здесь представляет всё то, от чего её щёки даже не краснеют. Совершенно не стыдно. — Да-да! — делая вид занятости, Зоэ кладёт перед собой папки с каким-то бумажками, пока в её кабинет не входит молодая девушка, одетая в строгий костюм. Светлые волосы, часть которых заправлена за ухо; безразличный взгляд голубых глаз; бесконечно-отсутствующее выражение на лице — всё это поражает Ханджи невозможно, потому что такую отстранённость ей давно не приходилось наблюдать. — Присаживайтесь, — она указывает на стул напротив себя, улыбаясь обворожительно. Но и это не работает. Господь, душа Ривая вселилась в женское тело? Потому что всё очень похоже на то. — Сержант Ханджи Зоэ? — прохладно интересуется незнакомка, на что та лишь кивает согласно. — Меня зовут Энни Леонхарт. Я — старший агент в Управлении по борьбе с наркотиками. Тридцать пять дней назад дело, которое вёл погибший Эрвин Смит перешло под нашу юрисдикцию. К сожалению, в данный момент у нас недостаточное количество сведений о господине Зике Йегере, который возглавляет одно из ответвлений сети, касающейся наркоторговли. — М-м-м, да. Я, вроде как, в курсе. Что нужно здесь ФБР, мисс Леонхарт? Мисс же? — слегка прищурившись, любопытствует Ханджи, откидываясь на спинку кресла. Действительно, что этим крысам здесь понадобилось? Не сиделось в своей дыре? — Мы отдали все материалы, которые были у нас. Если вам так нужен Эрен, сливавший всю информацию, то боюсь огорчить, но он сейчас в местах не столь отдаленных. — Да, мисс, — Энни кладёт на стол достаточно скудную папку, вызывая ещё больше любопытного запала в карих глазах. — В данный момент нам необходимы данные, которые можете предоставить Вы. — Да-а-а-а? — женщина даже улыбаться начинает шире, явно скрывая в своём тоне откровенную иронию. Помогать ФБР? Чёрта с два. — И чем же такое ничтожество, как работник полиции, может помочь приближенному к божеству федералу? — Расскажите мне, где в данный момент находится Ривай Аккерман. Ха-ха-ха-ха-ха. Что? Ха-ха-ха-ха-ха. Смешно. Ханджи вновь хохочет, вытирая с уголков глаз выступившие слёзы, и не обращает внимания на недоумённое лицо своей собеседницы. Кажется, та впала в ступор, потому что ожидала любой реакции, но точно не подобной. — Простите, — Ханджи восстанавливает нормальное дыхание, — вы, оказывается, очень смешно шутите. Правда, я давно не общалась с мистером Аккерманом, поэтому думаю, что он очень далеко от нас с вами. Если вообще жив, — издевательски добавляет сознание. — Могу ли я считать, что вы покрываете своего бывшего коллегу? — Леонхарт сводит брови к переносице и хмурится, а потом открывает папку, показывая распечатанную бумажку, на которой указана информация о покупке билетов, датируемой началом прошлого месяца. — Этот человек четвёртого мая был в Нью-Йорке, но умудрился исчезнуть от меня и другого сотрудника. Сейчас мы, используя всевозможные программы и устройства, не можем определить его точное местоположение… Ханджи не слушает. Он жив. Жив. Жив-жив-жив-жив-жив. Живживживживживживживживживживживживживживжив. Сердце где-то в горле быстро-быстро бьётся, а земля настолько юрко уходит из-под ног, что даже сидя ей приходится вцепиться в подлокотники, безумным взглядом вперяясь в треклятую бумажку. Стоп. Это же было месяц назад, но всё-таки… И он никак не дал ей знать о себе? Обида хлесткой пощечиной приводит в чувство, вынуждая поднять глаза на Энни. — Я не знаю, где он, — с неприсущей ей строгостью, честно отвечает Зоэ, поправляя съехавшие из-за смеха очки. — Госпожа Ханджи, — агент подается вперёд, складывая ладони на столе, а затем принимается холодным взором прожигать женщину. — Вам лучше сотрудничать с нами. — Или что? Вы угрожаете мне, мисс Леонхарт? Знайте, что мы с вами подчиняемся одному закону, а он, как известно, крайне суров. — Дайте наводку. — Я. Не. Знаю. Где. Ривай. Аккерман, — с чёткой расстановкой, проговаривает каждое предложение Зоэ, вторя чужим действиям, и также подаётся вперёд, сокращая расстояние между ними. — Хорошо, — Энни выдыхает, а затем поднимается на ноги, забирая с собой папку. — С вашей помощью или без, но мы обязательно найдём этого человека. — Позволите вопрос? — Ханджи подпирает острый подбородок кулаком. — Да. — Зачем вам Аккерман? Энни растягивает губы в ухмылке и только покачивает головой. — Конфиденциальная информация. До свидания, мисс Зоэ. — До свидания, надеюсь, мы больше никогда не пересечёмся. Дверь с громким хлопком закрывается, а женщина остается в одиночестве, наедине со своими мыслями, которые теперь совсем-совсем запутались. Всё смешивается в неясную кашу, поэтому она опускает голову на сложенные руки и ложится на стол рабочий, всматриваясь куда-то в сторону шкафа. Сдавленный выдох слетает с её губ, когда за грудной клеткой сердце вновь болезненно сжимается, напоминая о том, что Ривай всё ещё живет в ней, хоть и косвенно. Каждое блядское воспоминание, проскальзывающее на периферии сознание, словно вчерашнее, а не восьмимесячной давности. Каждая блядская рана, оставленная ним, которую заживлять она не хочет, потому что это единственная вещь, что помогает ощутить его рядом, хотя бы сквозь боль. Всё то, что даёт возможность почувствовать себя живой. Но Аккерман снова и снова поступает несправедливо, а Зоэ снова и снова прощает, совершенно не понимая: почему? Потому что…***
Ханджи выходит из зоомагазина, перекладывая кошачий корм в тряпичную сумку для покупок, и отчаянно пытается впихнуть коробку между габаритной бутылкой с молоком и сухим завтраком. Вверх её кулинарного мастерства — залить хлопья молоком или йогуртом, а после этого пойти на работу. Готовить что-то сложнее духу не хватает, но вместо этого она покупает всевозможные вкусные прелести для своего домашнего питомца, которого приютила совсем недавно. В то утро субботы стало максимально невыносимо находиться одной, а в питомнике лысый и с недовольной мордой сфинкс тотчас привлёк её внимание. — Кот, который крыса, — как-то сказала Пик, когда зашла к ней в гости на чай, а заодно посмотреть на нового хвостатого сожителя. — Не знала, что ты любишь котов. — Кот, который Равиоль, — тиская лысое создание, счастливо ответила Зоэ, уклонившись от попытки расцарапать ей лицо. — Райвель? — уточнила девушка, странно хмурясь. — Равиоль. Поправив очки, она вешает сумку на сгиб локтя, а в другой руке сжимает телефон и утыкается в него, пока идёт домой, лавируя между улицами, которые позволяют добраться до подъезда куда быстрее, нежели ей придётся идти прямой дорогой. Экономия времени — славная штука, поэтому та ею пользуется вовсю. Но пользуется лишь для того, чтобы потратить эти самые выигранные огрызки времени на что-то другое, позволяющие ей потом заснуть крепко-накрепко. И хорошо, что окружающие люди не могут знать её намерений, также, как и не могут читать мысли. Когда Ханджи поднимается на нужный этаж и вставляет ключ в замок собственных дверей, то он не поворачивается, потому что уже открыт. Двери, скрипя, отворяются, позволяя зайти ей в квартиру, а горящий повсюду свет лишь сильнее напрягает, отчего меж бровей у неё залегает складка, пока пульс тут же учащается, прогоняя по крови вырабатывающийся телом адреналин. Она ставит сумку на комод, а сама вынимает из нагрудной кобуры табельный пистолет и, держа руки вытянутыми, заходит в гостиную, поочерёдно направляя дуло оружия на двоих людей. — Мисс Леонхарт, — натянуто улыбаясь, проговаривает женщина, кося взгляд на второго человека, которым является достаточно крупного телосложения парень. Светлые волосы, волевой подбородок, густые брови, и карие глаза, отливающие янтарным оттенком — всё в нём говорит об уверенности в своих действиях. Новые знакомства — это всегда замечательно, но не в моменты, когда на тебя направляют чёртов пистолет. — Простите, мистер?... — Браун. Райнер Браун, — тот всё также продолжает держать её на мушке, заставляя ощутить неприятный озноб во всем теле. — Не скажу, что приятно познакомиться, будь другая обст… — Ханджи, сядьте, — Энни головой указывает в сторону кухонного стула, заботливо подготовленного для неё, тем самым прерывая начавшееся уже бесполезное нервное трепание по поводу и без. — И отдайте пистолет, будьте добры. Приходится послушаться, потому что лица двух её неожиданных гостей не выражают ту самую приветливость, которую хотелось бы лицезреть. И стоит ей только присесть, как назвавшийся Райнером подходит к ней, чтобы плотной изолентой скрепить руки за спиной, а также отдельно примотать обе голени к ножкам стула. На такую вопиющую наглость Ханджи лишь посмеивается тихонько, явно находя всё происходящее праздником абсурда. — К чему это? Что я без оружия могу сделать вам двоим? — она приподнимает вопросительно брови, точно недоумевая. — Или будете допрашивать меня с особым пристрастием? — Мисс Зоэ, — девушка подходит ближе и упирает дуло пистолета ей в лоб, заставляя даже голову назад отклонить, потому что сила нажима оказывается приличной. Да и весь вид той кричит о серьёзности намерений. Что, правда пристрелят? З-а-б-а-в-н-е-н-е-н-ь-к-о.— Я задам тот же вопрос: где сейчас Аккерман? — Да не знаю я, чего прицепились? — смеясь, отвечает Ханджи, но только до тех пор, пока рядом с ухом не раздаётся выстрел, вынуждая её вскрикнуть и на какое-то время потерять слух на эту сторону. Вязкая слюна под языком собирается, отчего ту приходится всё сглатывать и сглатывать, проталкивая колючий клубок в горле. А ещё в воздухе пахнет порохом и жжёнными волосами. Её, пожалуй. Огонь, показавшийся из дула, всё-таки задел выбившиеся из прически растрепанные пряди. — Правда! Я сама бы хотела знать! — Хорошо, — Леонхарт не оборачивается в сторону своего напарника, но протягивает раскрытую ладонь. — Райнер, дай мне шокер. — Энни, но… — кажется, даже он начинает понимать, что их встреча уже давно переходит границы закона. — Райнер, дай мне гребанный шокер! — Бравые-бравые федералы, я бы похлопала, но, ой, руки связаны, — сардонически улыбаясь, говорит Зоэ, подливая тем самым масла в огонь. Однако, спеси в ней меньше становится, когда мерзостная вещь с двумя тонкими контактами, между которыми возникает трещащее напряжение, приближается к её шее. — Всё ещё не знаете, Ханджи? — Милая, между нами девочками, — она переводит быстрый взгляд на Брауна, — прости Райнер, не принимай на личный счёт, — а после опять на Энни, — даже если бы я и знала, то никогда в жизни не сказала бы. Так что приятной прогулки в задницу, мисс Леонхарт. — Что же, — девушка давит на чужое плечо, заставляя прижаться к спинке стула, и нажимает на кнопку. — Я всё-таки склонна думать, что знаете. Ханджи закусывает нижнюю губу, уже представляя, что несколько вольт пройдутся по её телу, заставляя испытывать крайне неприятные ощущения, от которых потом ещё долго-долго судорогой будет мышцы сводить, напоминая об этих злосчастных минутах, проведенных в такой недоброжелательной компании. — Девочка, не превышай свои полномочия, — тихо раздается спокойный и низкий голос. — Потому что если ты сейчас их превысишь, то потом ни один хирург не сможет зашить тебя обратно. Удивлённо и напугано замирают все, за исключением Ривая, который достаточно в расслабленной позе подпирает собой дверной косяк и между пальцев прокручивает нож, что лезвием опасно поблескивает в свете яркой лампочки. Хотя, расслабленной ли? Потому что вид у него такой, словно он здесь и в эту секунду уснёт, завалившись на пол. Зоэ забывает сделать вдох, а глаза раскрывает так, словно воочию увидела восставшего из мёртвых человека. В какой-то мере, к слову, так оно и есть. Дьявол, она ведь даже начала забывать, как он выглядит вживую. Или это время так изменило общие его очертания лица? Но в последний раз, когда они виделись, бровь у него не была рассечена точно. Чувствуя себя до ужаса неловко, женщина даже не знает, какую линию поведения выбрать в такой ситуации. Сотню раз в голове представляла их диалог при встрече. Готовилась с надеждой в сердце. А сейчас — язык проглотила. Но он кажется ей ещё более отстранённым. Одичавшим. — Я не буду стрелять, потому что у меня нет патронов, поэтому успокойтесь. Тупую перестрелку никто устраивать не станет, — Аккерман, спрятав нож в карман куртки, поднимает ладони в сдающемся жесте и отталкивается от своей опоры, чуть хмурясь — это Ханджи подмечает абсолютно точно, — а после подходит к Райнеру, забирая моток изоленты. Складывается такое впечатление, будто его совсем не пугает наличие пистолетов. Но Ривай останавливается перед Зоэ, дождавшись момента, пока Энни сделает несколько шагов назад. И они встречаются глазами. Тут-то Ханджи начинает лихорадить, заставляя по коже пробегаться жар вперемешку с холодом. Он рядом. Так близко, но запредельно далеко. Однако мужчина делает самую неожиданную вещь — зубами отрывает кусок изоленты, которым впоследствии заклеивает ей рот, вынуждая ошалело глянуть на него. А затем подмигивает. Стоп. Подмигивает? — Это для нашего с вами блага, просто поверьте мне, — моток отлетает в сторону дивана, пока Аккерман скрещивает руки на груди, вперяясь равнодушным взглядом в Леонхарт и Брауна. — Мы сначала поговорим или мне вас уже заведомо посылать на хуй? Ханджи шумно выдыхает сквозь нос, опуская глаза себе на колени. Безумие. Ривай опять спасает её шкуру, когда она его не просит. И всё-таки — он жив.