Каким я всегда был

Алек вышел из университета. Лёгкий ветерок играл листьями деревьев, срывая некоторые из них. Потихоньку приходила осень. Он поднял голову и посмотрел вверх. Стало облачно. И облака были такими яркими, как бывают летом, когда самая жара и духота, когда ждёшь дождя, а его всё нет и нет. А если посмотреть на них, кажется, будто они светятся откуда-то из-под белой ваты, пряча внутри солнце, ослепляя своим бело-стальным оттенком. И почему-то внешне кажутся какими-то холодными. Почему-то вспомнился тот факт, что самые горячие звёзды Вселенной имеют холодный оттенок. Алек всё ещё не мог совладать со всеми эмоциями, свалившимися на него за какие-то полдня. Столько разных событий за такой короткий период времени, от внезапно обрушевшейся на него информации о его поисках семьёй друга, до влюблённости в главного раздолбая университета. Он стоял и продолжал смотреть вверх, решив не торопиться в общежитие, да и не хотелось. Нужно было попытаться немного уложить в голове всё произошедшее. Он знал, сейчас начнутся вопросы о Магнусе. Врать он не умел и не хотел, а ответить правдиво просто не мог и ужасно стеснялся. Наконец-то опустив голову и увидев студентов, толпящихся в саду, небольшими группами с родителями и родственниками, снова застыл на месте. Алек с горечью смотрел на них и чувствовал себя никому не нужным. По-хорошему, ему бы отвернуться и уйти, но оторвать взгляд он был не в силах. Относительно нормальное настроение, с таким трудом созданное с утра Джемом, куда-то испарилось. Он стоял так несколько минут, наблюдая, как абсолютно чужие люди с радостью поздравляют своих детей, поступивших на первый курс. Они фотографировались, обнимались, рассматривали студенческие документы. Алек вытер глаза и продолжил смотреть в сад. Увидев, как к одному из первокурсников подошла младшая сестрёнка и обняла, он опустил голову, закрыв лицо рукой. Вскоре возможность вытереть влагу с лица пропала. С собой не было ни платка, ни даже салфеток. Оставалось просто размазывать солёные капли по лицу. А слёзы как назло не заканчивались. — Алек, — раздался позади голос куратора, — ты чего домой не идёшь? Он обернулся, но понял, подходящего ответа у него нет. — Это что такое? Ну-ка возьми себя в руки! — сказал Виктор приказным тоном, подходя совсем близко, чтобы никто не слышал их разговора. Алек от испуга, не желая показываться в таком виде, сделал шаг назад. — Куда? Быстро вернись обратно. Я тебя никуда не отпускал! — строго сказал Виктор, огляделся и понял, в какую сторону смотрел подопечный и что видел. Алек тем временем снова шагнул вперёд, быстро спохватившись, вытер лицо ладонью. — Слушай, я читал твоё личное дело и понимаю причину. Пусть это прозвучит и жёстко, но распускать нюни я тебе тут не дам и займу всё твоё свободное время помимо учёбы и работы, на которую ты собираешься устраиваться. — он говорил сухо и довольно жёстко, — Ты меня понял? Алек кивнул, ибо другого выхода у него не было. Не бежать же от преподавателя. Да и отнекиваться было поздно. — Держи — куратор протянул такой же набор документов, как тот, что лежал у Алека в рюкзаке. Он непонимающе смотрел то на куратора, то на документы, потом открыл первую страницу и не мог осмыслить, почему у него в руках дублирующие друг друга бумаги. — Ты зачислен на гражданско-правовое направление нашего факультета. Несовпадающие пары с нашей группой будешь посещать лично, остальное — дистанционно. Понял меня? И только попробуй не пойти! — приказным тоном произнёс Элдертри. Алек удивлённо посмотрел на него, не веря в происходящее. — С завтрашнего дня будешь получать две специальности. Только учти, на гражданском нагрузки раза в два больше, чем на уголовном, — предупредил куратор. Алек, не ожидавший такого поворота событий, пока ещё не понял, как реагировать. — В сессию тебе придётся туго, поэтому придётся много учиться в течении семестра. Алек это понимал и просто слушал, хотя вид его ещё был ошарашенным. — Зато у тебя будет два диплома и огромный багаж знаний, — закончил Виктор, — Злишься, наверное, да? — Нет. Наоборот. Большое спасибо. Я хотел брать дополнительные программы или курсы. А это… Я о таком даже мечтать бы не посмел, — ответил Алек, наконец-то поверив в происходящее. — М-да… Надо признать, не ожидал я такого ответа, — усмехнулся куратор. — Как и я такого подарка. Спасибо, мистер Элдертри. Я постараюсь оправдать Ваши ожидания, — пообещал Алек. — Вот уж удивил так удивил, — повторил Элдертри, — даже не будешь просить сделать одну специальность заочной? Алек пожал плечами: — А зачем? — Не знаю. Как это у студентов бывает: любовь, пиво, вечеринки, — усмехнулся Элдертри. — Они мне ни к чему. — Это пока. Потом втянешься в студенческую жизнь, — сказал куратор, — А теперь пойдём, я провожу тебя до общежития. — Можно я сам? — ответил Алек. — Точно? — переспросил куратор, — Планы на сегодня есть? — Точно. Нет. Планов не было. — Имей ввиду, я вас, подростков, уже знаю как облупленных. — жёстко предупредил куратор, чуть мягче добавляя, — И будь добр, сделай так, чтобы я мог тебе доверять. Хорошо? — Хорошо, мистер Элдертри, — послушно ответил Алек. — Можешь звать меня просто Виктор, если удобнее. — Нет. Вы всё-таки уважаемый человек. Элдертри усмехнулся: — Алек, все люди уважаемые. Не дели никого по возрасту и должности. Ты не менее уважаемый, чем я. А это не более, чем субординация. Он чувствовал какой-то внутренний долг поднять Алеку самооценку, возможно, это поможет ему как-то выбраться из ямы. Да и вряд ли мальчишка доброе слово слышал за этот год. Он сомневался, что психологов, для которых проблемы детдомовских детей стали уже обыденностью, уже хоть что-то трогает. У него самого так же было с преступностью. Ничего давно уже не пугало. Убийства, изнасилования, каннибализм, наркотики, перестрелки местных банд в Бруклине — это всё было уже так привычно, как приготовить омлет на завтрак. А вот осиротевший подросток, по сути ещё ребёнок, был серьёзным испытанием, и в ближайшие пять лет нужно как-то дать ему путёвку в жизнь. В нормальную жизнь. — Обещаешь, что всё будет в порядке? — спросил Виктор. — Обещаю. — Тогда я на другую работу, если что, звони, даже если просто захочешь поговорить, — куратор развернулся и зашагал к парковке для преподавателей. — Мистер Элдертри, подождите. — догнал его Алек, — А в какую группу я зачислен на гражданском? — Там в документах есть листок со всей информацией, список группы, преподавателей, расписание, контакты твоего второго куратора, по поводу твоих посещений с ним всё оговорено, можешь не беспокоиться. — Спасибо. Я даже не знаю, как Вас благодарить, — сказал Алек. — Как? — ухмыльнулся куратор, — через пять лет покажи мне два диплома с отличием и устройся на хорошую работу. Для преподавателя большей радости не бывает. Привет брату, — куратор похлопал его по плечу и отправился к парковке для преподавателей. — Вы же читали дело, и знаете, что он мне не брат… — начал Алек. — А вот так не говори. Поверь, ещё сам назовёшь Джеймса братом, хоть у тебя сегодня язык и не повернулся, — он подмигнул и похлопал подопечного по плечу, — запомни мои слова. Алек стоял и смотрел ему вслед, понимая, тут что-то не сходится. Джем на знакомстве назвал неполную форму имени, а Виктор знает полную. Это совпадение или случайность? Нужно было выяснить, как Джем написал своё имя в анкете. Наконец-то немного успокоившись, Алек направился в общежитие и, проходя мимо парковки, увидел Магнуса. Тот сидел на капоте своей машины, опираясь одной ногой о бампер, и пил кофе из большого картонного стакана. Он уже был в какой-то полупрозрачной бордовой рубашке с золотыми узорами, Алек не разбирался, как она правильно называлась. Как только он дошёл до угла здания, Магнус, заметив его, направился навстречу. Алек почувствовал, как внутри всё снова затряслось, уже зная, убегать от него бессмысленно. Участки тела, до которых дотрагивался Магнус, до сих пор будто горели. — Булочка, ты чего такой грустный? — спросил он, подойдя вплотную, — Ключи нашёл? Алек кивнул, не поднимая головы. На Магнуса он старался не смотреть. В мозгу происходило что-то непонятное, он заметил, как эстетично выглядит натренированное тело под прозрачной рубашкой, и как она обнимает его, когда дует лёгкий ветерок. — Может, всё-таки ко мне? Давай хоть кино вместе посмотрим? — Магнус приблизился. Алеку бросился в глаза пирсинг и накачанные мышцы на груди, во рту пересохло от будоражащих чувств, вызванных этим видом. Алек облизал губы. Магнус смотрел на него, не отрывая взгляд, и, протянув руку, осторожно провёл пальцами руки по щеке Алека. Тот застыл на месте, совершенно ничего не соображая, сам не замечая, как на несколько секунд прикрыл глаза. Почву из-под ног выбили окончательно. Так же как и адекватность из головы. Магнус сразу понял, с Алеком творятся какие-то странности, то убегает, то наслаждается чужой ладонью на своём лице. Чем бы это ни было, это хороший способ его утихомирить и склонить в нужную сторону. Магнус продолжал уже увереннее, ему нравилась гладкая бледная кожа, как и её обладатель. И вот уже ладонь полностью легла на щёку. Алек же был будто загипнотизирован и не мог сдвинуться с места, не мог даже сделать шаг назад или смахнуть руку Магнуса. Нежные прикосновения руки ощущались на щеке, потом чуть ниже, под подбородком, затем на другой щеке, за правым ухом, по шее рука снова вернулась под подбородок, вновь лаская кожу. Он хотел, чтобы это не прекращалось, и прикосновения продолжались как можно дольше. Вдруг, Магнус не высоко, но резко двумя пальцами поднял его лицо вверх, заставляя посмотреть в глаза. Алек будто проснулся и с шумом втянул воздух ртом. Глаза были прекрасными, как если бы на шоколадно-золотистые обломки сердолика лился жидкий янтарь. Столько переходов цвета, теней, оттенков. Будто ими была написана судьба, как линиями на ладони. Грезившиеся хитрыми издалека, при близком рассмотрении они были грустными. Такими, как у человека, у которого за плечами далеко не настолько лёгкая жизнь, как кажется. Такое Алек впервые заметил у себя, когда попал из больницы в детский дом. Он несколько секунд смотрел и не понимал, откуда всё это в глазах Магнуса? Его поведение говорило об обратном, он делает всё, что пожелает, совершенно не думая, какое мнение сложится у окружающих. Алек задумался, а может, ему просто нечего терять? Все обстоятельства, касаемые Магнуса абсолютно не вязались между собой. Алек почувствовал, как, всё ещё держа за подбородок, он ведёт большим пальцем по краю нижней губы. Тело перестало слушаться. Нужно было взять себя в руки и бежать, но это было выше его сил. Это ощущалось слишком близко, слишком интимно, даже сильнее, чем во время «обыска». На мгновение Алек снова прикрыл глаза, открыв, заметил на лице Магнуса ухмылку: — Не такой уж ты недотрога, если знать, где трогать. Алека как током прошибло от этой фразы, он кое-как пересилил себя и убрал руку Магнуса. По телу пошёл заметный тремор, когда он начал соображать, что позволил сделать, отстранился и сделал шаг назад. Магнус шагнул за ним, потом снова и снова. — Н-нет… Не надо, — шёпотом попросил Алек. Магнус спросил: — У тебя всё в порядке? Алек покачал головой и снова сделал несколько шагов. — Я могу чем-то помочь? — уточнил Магнус, действительно желая это сделать. Ухмылка исчезла с его лица. Алек остановился, выставляя дрожащие ладони вперёд в отрицании и, покачав головой, с трудом произнёс: — Н-нет. Магнус тоже остановился, не понимая, почему вдруг такая резкая смена поведения. Секунду назад этот мальчишка наслаждался его прикосновениями, а теперь отталкивает. Алек сделал ещё несколько шагов назад, и только поняв, Магнус за ним идти не собирается, наконец-то развернулся и пошёл дальше, ещё раз оглянувшись перед поворотом в рощицу. — Чёрт! Кто меня за язык тянул? — спросил Магнус самого себя, понимая, Алека вывела из оцепенения его фраза, и он упустил шанс пообщаться поближе. Подождав, пока Алек скроется за деревьями, он вернулся к машине и со злостью с размаху сбил ногой с капота стакан с кофе. — Твою мать! Какого чёрта? — Магнус с остервенением ударил кулаком по крылу автомобиля. Заорала сигнализация, нажав кнопку на брелке, он её выключил. Заметив разбитые в кровь костяшки, нецензурно выругался и открыл машину, сев на сиденье, достал аптечку, залил руку кровоостанавливающим средством и залепил кусками пластыря. Магнуса будто осенило: — Чёрт! Это же… Это же мой шанс выяснить. Он снова вышел из машины и бегом рванул в сторону рощицы, пробежав сквозь неё, с облегчением увидел, Алек ещё не скрылся из виду и шёл мимо дома, стоящего параллельно крайнему общежитию. Магнус быстро выключил звук телефона, дабы тот не зазвонил в неподходящий момент, и пошёл за Алеком, рассчитывая прийти к дому, который он снимает, но тот прошёл мимо домов и зашёл в лесок за общежитиями. Магнус незаметно вошёл в лес, немного с другой стороны, и наблюдал, некоторое время раздумывал, стоит ли подходить, или лучше посмотреть, что с ним происходит. Почему-то было страшно оставлять Алека одного. Вдруг он увидел, как в сторону леса направляется Джем, Магнус знал, он любил местечко на теплотрассе. — Твою мать! Вот только тебя здесь не хватало, — проворчал он себе под нос, опасаясь, быть замеченным. Он начал аккуратно продираться через лес, стараясь не наступать на сухие ветки, дабы избежать лишнего шума, не привлекать внимание Алека и не создавать для него ощущение преследования. Хотя у Магнуса было чёткое понимание, именно это он и делает. Нужно было пройти метров пятьдесят до ближайших кустарников, тогда можно было потеряться из вида и выйти из леса быстрее. Он был небольшой, но местами довольно густой и даже непроходимый, а желания идти до поляны с другой его стороны у Магнуса не было. Алек расстроенно сидел на том же месте, где они вчера сидели с Джемом. Первый день прошёл настолько неудачно, насколько это возможно. Ему казалось, Магнус опозорил его на весь университет своей выходкой на истории. Он оказался ещё наглее и развязнее, чем Алек предполагал. И привлекательнее. Настолько привлекательнее, что Алек умудрился влюбиться с первого взгляда. Но ему сразу дали понять, какова цель общения. Далеко не чувства, а всего лишь отдельные части тела и пользование им. Алек тяжело вздохнул, ко всем мыслимым и немыслимым проблемам добавилась ещё одна. Красивая, обаятельная и донельзя наглая проблема по имени Магнус Бейн. И, кажется, он ещё наркоман и имеет проблемы с психикой. Иначе откуда бы взяться такой агрессии, когда он не нашёл Алека и рассыпал таблетки? И даже не это было самым страшным в ситуации с Магнусом, а произошедшее несколько минут назад. Психолог в приюте его давно предупреждал об этом, советуя завести друзей, чтобы можно было общаться, иногда обниматься с ними, иначе возникнет острая потребность в прикосновениях, и он неосознанно подпустит к себе не тех людей. Это называется тактильный голод. Что это, отклонение, болезнь или просто потребность организма, Алек до конца так и не понял, зато осознал, настала пиковая ситуация, о которой и говорил психолог. Ему не хватало прикосновений, и эти, несмотря на бредовость и странность происходящего между ним и Магнусом, были так приятны, что Алек перестал контролировать эмоции и не смог с этим бороться. По словам психолога, прикосновения ему просто необходимы для выживания. И если объятия новых друзей были просто приятны, обыск Магнуса будоражил что-то внутри, то его ласковые поглаживания ощущались так, будто прикасались к чему-то большему, чем просто к телу. Алек не понимал, почему это настало именно сейчас, за год в детском доме, когда рядом вообще никого не было, не возникало подобных ситуаций, и всплыло, когда он приобрёл возможность пожимать друзьям руки, обниматься с ними. Мелиорн так вообще тискал младших друзей в объятиях при первой подвернувшейся возможности. Почему мозгу этого недостаточно? Почему так, если логичнее ровно противоположная сутуация? Почему при прикосновениях Магнуса развезло так, будто его размазывали как растаявшее масло по куску хлеба, и в голове на какое-то время воцарилась полная пустота? — Восхитительно, — произнёс Алек вслух с ноткой сарказма. — Ты чего тут делаешь? — услышал он вдруг, — тебя все ждут. Алек, вздрогнув от неожиданности, повернул голову, рядом стоял Джем. — Это из-за Магнуса? — спросил он. — Угу. Все на меня смотрели как на идиота, — ответил Алек, пока ещё не представляя, как сказать о последующих встречах с Магнусом, — так стыдно. — Что за бред ты несёшь? Это он сделал, а не ты. Это ему должно быть стыдно, — сказал Джем. — Но что все подумали? — спросил Алек, будто и не требуя ответа. — Да наплюй ты на это. Не ведись на провокации, и всё. Через неделю все всё забудут, — посоветовал Джем. — Дело не только в этом… Вы не всё видели… — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Джем. — Я… — Алек зажмурился, пытаясь собраться с мыслями. — Что? Алек, говори уже! Меня пугает твоё поведение, — поторопил Джем. Алек потёр лоб обеими руками и наконец-то сообразил, с чего начать: — У тебя телефон с собой? — Ну, да. — Загугли, пожалуйста, термин «тактильный голод», чтобы это не выглядело так, будто я сумасшедший, — попросил Алек. Джем достал телефон и ввёл запрос. Информация всё больше и больше его удивляла. — Это… У тебя вот это? Это типа болезнь? — в полном изумлении спросил он. — Не знаю, психолог мне говорил, это есть у всех, а у некоторых это почти как потребность в воде, — объяснил Алек. — И это у тебя? — Угу. Джем обнял его, придвигаясь ближе. — То есть, вот так тебе лучше? — Вроде того, — сказал Алек, кладя голову на его плечо, — в общем, я столкнулся с Магнусом… — И он как-то неприятно прикасался к тебе? — начал Джем, начиная подозревать Магнуса в чём-то вроде домогательств. — В том-то и дело, что это было приятно… — Алек снова зажмурился, — но я мозгом не хотел этого. Он трогал моё лицо, а я… Я не мог сдвинуться с места. — Чёрт… Теперь он точно не отстанет. Это… Ты это не можешь контролировать? — спросил Джем. — Я не знаю. Со мной в первый раз такое… — тихо сказал Алек, — и что с этим делать, я понятия не имею. — В общем, так. Если возникнут какие-то проблемы с ним, говори сразу. Я разберусь, — произнёс Джем. — Но… Я же парень, я не хочу жаловаться… — сказал Алек, чуть отстранившись и посмотрев другу в глаза. — И слышать ничего не хочу! — жёстко ответил Джем, — Тебе нужна помощь, и ты сам это признаёшь. Тебе своих проблем мало? Ты хочешь решать ещё и его? — Нет. — Алек, произошедшее между вами, — это ещё такие цветочки. Ты всего не знаешь. Более того, думаю, и я всего не знаю. — Джем был уже довольно зол, но в конце своей фразы улыбнулся и добавил, — Поэтому будь добр, в случае с Магнусом слушайся старших. — Ладно, я понял. Вижу, как ты злишься, — наконец-то согласился Алек. — Всё, пойдём, — Джем вскочил на ноги и дёрнул Алека за руку вверх. Когда они зашли в комнату, их уже ждали друзья и их мамы. — Давайте быстро переодевайтесь, мы вас подождём в комнате Саймона и Рафаэля, — сказала Элейн, улыбаясь. Алек вопросительно посмотрел на неё, не понимая, о чём идёт речь. — Первый день учёбы нужно отпраздновать. — объяснила Элейн, — Мы решили устроить вам пикник на природе. Форма одежды — удобство и комфорт. — Но… Вы же… Я не… — попытался оговориться он, чувствуя себя не совсем удобно. — Так, никаких отговорок, Алек, либо идём все, либо не пойдёт никто, — сказала Гваделупе, серьёзно на него посмотрев. И тут Алек понял, в кого Рафаэль такой конкретный, он сидел с таким же серьёзным лицом, как и его мама. — Мы идём на пикник, а потом заночуем в доме, который мы сняли, так что прихватите с собой пижамы и зубные щётки, — договорила Гваделупе. — Сейчас всё согреется, кладём еду в термосумки, разливаем напитки по термосам и выдвигаемся. — сказала Элейн, — Леви и Рубен уже делают там навес на случай непогоды. Пока вы были на парах, мы не пошли на концерт, решили прогуляться и нашли местную речку, нам там очень понравилось. Алек посмотрел, все друзья были в спортивном, кроме Джема. Когда остальные оставили их вдвоём и ушли в комнату друзей, он снова начал разговор: — Ты чего тупишь? Не отказывайся. Люди тебя искренне хотят видеть там. — Я просто не хочу портить людям праздник своим кислым лицом, — грустно сказал Алек, вспомнив утро. Джем хлопнул себя по лбу ладонью: — Ну, ты дурак! Не обижайся, но дурак! Понимаешь, они любят своих сыновей, что Льюисы, что Сантьяго! И друзей их тоже! И, Алек, прости, что я опять поднимаю эту тему, но я вижу, и твои родители тебя любили. Иначе ты бы не вёл себя так на протяжении года. Алек закрыл лицо руками и отвернулся. Джем подошёл к нему, обнял и, прижав к груди и гладя по голове, прошептал: — Слушай, я не буду говорить, что я тебя понимаю… И сожалею, что сейчас ударил по больному. Но попробуй пообщаться с Элейн. Не важно, как и о чём, о прошлом или о планах на будущее. Она относится к тебе по-матерински, может, станет хоть немного легче. Просто мы друзья, мы можем помочь в чём-то, но мы не сможем дать тебе того, что, может быть, хоть частично даст она. — Я понял, о чём ты, — сказал Алек, пытаясь подавить всхлип. — Прости ещё раз… — сказал Джем, — Я правда хочу как лучше. — Я знаю. Спасибо тебе, — ответил Алек. — Давай переодевайся и сходи умойся. Через несколько минут, когда все были готовы, парни забрали все сумки у родительниц, и те шли налегке. Компания, пройдя через небольшой металлический мостик, направилась на противоположный берег реки, где мужчины уже соорудили навес и приготовили место для костра. Как бы то ни было, взрослые постарались учесть ситуацию Алека, и к теме его семьи в этот день больше не возвращались, дабы не портить ему настроение. Тем более, родители Саймона видели реакцию своего сына на смерть девушки, а родители Рафаэля тоже были хорошо знакомы с ситуацией, и отнеслись с огромным пониманием как к школьному другу сына, так и к новому, приобретённому здесь. Элейн и Гваделупе организовали для детей и их друзей небольшие веселые игры. Все то выполняли какие-то подвижные задания, то угадывали, имя какого персонажа написано на стикере у кого-то из компании. Объятия, искренние эмоции, на несколько часов вернули всех в детство, в том числе и Алека. Джем фотографировал всех, в университете почему-то об этом забыли, и он решил исправить досадное недоразумение и сохранить важные моменты этого знаменательного дня, когда его младшие друзья сделали первый шаг к своей будущей профессии. К вечеру вся компания пришла в съёмный дом, парням выделили комнату с огромным, раскладывающимся вперёд диваном. И друзья могли все впятером лечь поперёк него, ни капли друг друга не стесняя. Когда пришло время занимать места, Рафаэль начал думать, куда ему лечь. — Алек, ты прости, я не гомофоб, но я рядом не лягу. Вдруг тебе что-нибудь приснится, и ты начнёшь ко мне приставать, — с виноватым видом произнёс он. — Что мне мешает перепутать тебя с девчонкой? А, крошка? — подмигнул ему Джем. — Твою мать! Да ну нафиг спать с вами в одной комнате! — сказал Рафаэль, вскочил и в секунду оказался у двери. Мелиорн расхохотался: — Ложись уже, думаешь, кому-то действительно нужна твоя тощая тушка? — Давайте лучше фотки посмотрим, — предложил Саймон. Все согласились. Джем достал из рюкзака переносной проектор, который он захватил с собой, подключил к телефону и направил на белую стену напротив дивана. Оказалось, он сделал более пятиста фотографий, уделив внимание каждому. Алек смотрел на себя, и на некоторых фотографиях даже замечал слабую улыбку. Всё-таки зря он хотел избежать этого вечера с родителями друзей, было, конечно, грустно от осознания невозможности сделать это со своей семьёй. Весь вечер во время пикника он ощущал, как в уголках глаз скапливалась влага, но всё равно было хорошо, даже на душе стало немного спокойнее, ни на минуту он не почувствовал себя лишним. После просмотра фото друзья выключили свет и улеглись. Шла неторопливая беседа, и потихоньку все засыпали. Джем, заметив, что не спят только они с Алеком, повернулся к нему и аккуратно обнял как ребёнка, поворачивая на бок и гладя по голове. Алек почему-то воспринял это как обыденность, сам удивляясь этому. Он понимал, странно лежать в обнимку в кровати с человеком, которого узнал полторы недели назад, при этом не имея никаких отношений, кроме дружеских. Но было так хорошо и уютно. Из-за высокого роста Джема, Алек даже на какое-то мгновение почувствовал себя ребёнком. За короткий срок он так привык к нему, к советам, искреннему желаю помочь. Они долго лежали молча, комментировать что-то было излишним, всё обсудили ещё в лесу, а озвучивать проблемы ни тот, ни другой не собирались. Алек наконец-то задремал, в голове ещё проносились картинки прошедшего дня, но почему-то было уже легче. Намного легче. Магнус тем временем сидел в баре, напиваясь со своими приятелями. Он всё ещё был зол, но беседа шла относительно спокойно, пока не подняли тему об Алеке. — Кстати, нашёл себе очередную жертву? — с насмешкой спросил Джейс, делая глоток пива. — У меня теперь есть булочка, пока он не будет моим, я не успокоюсь, — ответил Магнус, — так что даже не приставайте ко мне со всякими глупостями. — Я вообще-то про него и говорил, — захохотал Джейс. — Заткнись, иначе ты сам тут станешь жертвой, — грубо сказал Магнус, поднося к губам сигарету. — Мне он тоже понравился, — произнёс Себастьян, — может, уступишь его мне? — Да мне плевать на тебя, — с вызовом ответил Магнус, — подойдёшь к нему, я тебе хребет сломаю! — С чего бы я должен тебе уступать? — недовольно спросил Себастьян, — У нас равные права на новые булки. — Вот с этого, например, — Магнус затушил сигарету и резко приложил его лбом об стол. Себастьян поднял голову, и действие повторилось. Джейс быстро вскочил и начал оттаскивать Магнуса: — Ты, придурок, что делаешь? В тюрягу захотел? Ну-ка сядь! — Да пошёл ты! — Тебе вот этот сопляк на одну ночь дороже друга? — спросил Джейс. Магнус повернулся к нему и дал ему кулаком в нос, заставляя схватиться за лицо: — Ещё хоть одно плохое слово о нём, и твоя рожа будет похожа на фарш! После Магнус взял со стола бутылку, плеснул виски на свою окровавленную руку и вытер салфетками. — Чёрт! Вторая рука за день! — Что? — спросил Джейс, всё ещё держась за нос. Магнус показал ему средний палец и, кинув на стол денег для оплаты счёта, удалился. — Если бы не его отец, я бы уже давно его пришиб! — сказал Джейс. — Так пришиби, если такой умный, — предразнил Себастьян, изображая его манеру говорить. — Ну, а что? Склей этого сопляка, если он тебе понравился. Пусть Бейн побесится, — предложил Джейс.