Не рыпайся, иначе будет хуже

Дверь открылась. Я это слышу, но не вижу. Мой взгляд наполнен слезами, которые я мысленно пытаюсь отогнать. — Т/и? — взволнованный голос звучит в другом конце кабинета. — Что случилось? Ты ударилась? — До Сан с каждым словом приближается всё ближе. Я не могу ему ответить. Нужно прийти в себя. Он садиться на одно колено передо мной и начинает осматривать мою ноги, на которую направлен мой потупивший взгляд. — Крови нет, — со смешком произнёс младший, пока не поднял взгляд. Его улыбка мгновенно испарилась. — Ты в порядке? — Нет, До Сан, — я еле держусь, чтобы не зарыдать. — Я устала. Устала от постоянной лжи. Очень устала. — От какой ещё лжи? — он непонимающе смотрит на меня. Я ничего не отвечаю. Тогда он замечает бумагу в моей руке и выхватывает её, начиная читать её. — Т/и, — он уставился на отчёт обо мне, — может это… — он тряхнул головой, — это явно не то, о чём ты подумала. Он сможет это объяснить, — он, медленно раздумывая, подвёл итог. — И опять соврёт? — я подняла взгляд на него и, будто обвиняя его во всей ситуации, наехала на него. — Он не мог этого всего знать до переезда в этот дом! Значит отчёт составлен относительно недавно! — мой взгляд проскользнут по его лицу. Я немного успокоилась. — Ты понимаешь, что это значит? — Это может значить многое… — Это значит, что всё это время он готовил меня для кого-то. Мои пропорции, предпочтения в сексе… какому адекватному мужчине придёт в голову писать такое про, как он говорит, любимую девушку?! Кому будет приятно докладывать другому мужику такие интимные детали?! — Ого! — дверь открылась. — Неужели двое друзей, кстати говоря, которым я пригрозил больше не подходить друг к другу, ссорятся? — Юнги закрыл дверь и, заметив нас у его стола, остановился. Я посмотрела на него. Он стоял, затаив дыхание. Я выдернула из рук До Сана листок и, скрипя зубами, направилась к Юнги. Он, выдохнув, пошёл мне навстречу. Пощёчина. Сильная. След от моей ладони ещё долгое время не исчезнет с лица. Юнги молча стерпел её. После недолгой паузы он вновь смотрит на меня, пытаясь размеренно дышать. Я готова влепить ещё одну, но для этого ещё будет более удачная минутка. А сейчас… я не могу проронить ни единого слова. Ком в горле не даёт даже проглотить воздух. Он протягивает руку к моей щеке, будто ожидая, что я сейчас обниму его и прощу. Я отхожу на шаг назад, и он убирает руку. Наконец я взяла себя в руки. — Я тебя ненавижу. — Я всё объясню, — До Сан вышел из кабинета. — В твоём понимании объяснить значит придумать очередную ложь, на которую я поведусь, правда? — Нет. Это не так, — он забрал бумагу и прошёлся по тексту. — Итак, — он цокнул, — ты в полном праве злиться, но это не то, о чём ты подумала. — Разве? Ты думаешь, что я буду тебя слушать? После всего, что было? Он сделал шаг ко мне, я назад. — Хорошо, — он тяжело выдохнул. — Хорошо. Я ничего не скажу больше. — Ну хоть что-то хорошее. Неужели ты перестанешь мне врать? — я произнесла это со смешком и отвернулась от него, откидывая голову назад. — В последнем выдвижном шкафчике стола есть рулетка. Возьми её. — Почему я должна делать что-то по твоему наказу? — Потому что в глубине души ты жаждешь услышать, что всё это ересь, не имеющая никакого отношения к тебе. Но словам ты не поверишь, не так ли? — Откуда тебе знать, чего я хочу? — Подойди к моему столу, Т/и. Помедлив немного, я всё же подошла к столу. — Отлично! Что дальше? — Последний шкафчик, — я нагнулась и открыла его. Помимо сантиметровой линейки, там оказалось три набора нижнего белья, всё в одной расцветке. — И что? — он вернулся к двери, закрывая её на ключ. Я взяла рулетку и положила её на стол. Юнги направился ко мне. Он положил листок вниз текстом и опёрся на стол двумя руками. — Раздевайся. — Что? — я не верю своим ушам. — Ты из ума выжил? — Я еле себя сдерживаю с тех самых пор, как ты меня ударила. Либо ты сделаешь это сама, либо я разорву на куски всё, что на тебе сейчас есть, — процедил сквозь зубы. — И что тебе это даст? Изнасилуешь меня? Докажешь, что на самом деле дикарь? — Напротив. Я пытаюсь спасти твою последнюю надежду на искреннего Юнги. Раздевайся. Не знаю, что именно меня сподвигло на это: его злость в глазах или моё желание опять найти хоть что-то хорошее, но я стала раздеваться. Я робко сняла свою футболку, будто делаю это впервые перед незнакомым человеком, далее последовали кроссовки и штаны. Я разделась не до гола, но пыталась прикрыться руками, зная, что все равно это ничем не поможет. — Снимай бюстгальтер, — я через силу сделала это. Тошно от всей этой ситуации. — Измерь свою грудь. — Что? — Измерь грудь. Живо! Я взяла линейку и неумело стала измерять. После двух неудачных попыток, я всё же смогла обхватить грудь рулеткой. — И что дальше? — Возьми бумагу со стола и напиши на ней число. — Это бред, — но я всё же сделала это. — Сколько? — У тебя же всё написано, зачем спрашиваешь? — я съязвила ему, но от его взгляда сразу остепенилась. — 87. — Талию. — И что с этого? — Продолжай записывать. — 65. Всё? — Бёдра. — 90. — Сядь на шпагат. — Я не умею. — Садись! — Ты глухой? Я сказала, что не умею! — Не провоцируй меня. Сядь на шпагат, Т/и. Я стала опускаться. Я ведь правда не умею садиться на шпагат. Я сломаюсь раньше, чем смогу это сделать. Больше не получается. Вот мой предел. — Больше не могу. — Вставай, — я встала. — Посмотри на цифры на своей бумажке. Познакомься со своим телом. — И что с того? — он обошёл стол и сел на своё кресло, пододвигаясь ко мне. — А то, — он притянул меня на себя, усаживая на колени, а я не сопротивлялась, — что ты ничего не зная о себе, не прочитав даже и слова, кроме своего имени, обвиняешь меня во всех смертных грехах, — он передал мне бумагу. Я посмотрела на пропорции и в недоумении потянулась за своим листом, пока Юнги осторожно поцеловал моё предплечье. Цифры не сходятся… поцелуй в грудь. Так приятно. Я закатила глаза, опуская обе бумаги. — Когда тебя привезли ко мне, поднялся большой шум. Твоё имя слышали многие, и я не мог позволить пропасть этой девочке. Сегодня утром, после поездки к Су А мне пришлось найти ту, кто будет новой Т/и на постоянной основе. Ведь ты превратишься в Ын Сан, а Т/и мне всё же придётся продать. — Тут есть пункт о предпочтениях, — он прервал меня. — Не обязательно спать с девушкой, чтобы узнать что-то такое. Меня этому, вроде как, ты пыталась научить. Достаточно всего лишь спросить. — И где ты её нашёл? — Мужик, который не хотел отдавать проигранное. Все думают, что это дом, или деньги, но на деле это его дочь. — Стоп! Что? Ты опять решил разрушить чью-то семью? — Во-первых, от этого зависит твоя жизнь, и я готов хоть тысячу семей разрушить ради твоей безопасности. Запомни это. Во-вторых, он сам разрушил свою семью, когда пришёл сюда, не имея ни гроша за душой, — он провёл рукой по моему бедру. — И когда ты успел поговорить с ней? — Видишь ли, когда человек в пьяном состоянии что-то отчаянно пытается выиграть, очень долго приходит в себя. Этот ублюдок вчера на кон поставил свою дочь, которая не оказалась святой и предпочла жизнь подстилки жизни с алкашом игроманом. Её даже не крали. Она сама согласилась приехать. — Мне холодно, — я хотела встать и одеться, хоть мне и не было холодно, но его рука на моём бедре не дала мне этого сделать. — Я так давно не видел тебя такую, — он глубоко вдохнул мой запах закрытыми глазами. — Я безумно скучал по твоему телу…