«А вот на носу и седьмая неделя, а это значит, что уже скоро останутся три долгожданных финалиста, которые продолжат борьбу за главный приз», — крутилось в голове у Чимина. Разум автоматически заканчивает: «А вы смотрите шоу «Кто хочет стать самым-самым»!»
Блядство, однако. Парень поражался самому себе: насколько же он крут, что зашёл так далеко?! И если сказать честно, то он каждый раз, каждую неделю думал, что именно она будет последней!
Конечно, участие в предпоследних этапах соревнования обязывало быть просто мега-лучшим, чтобы затащить его, и поэтому Чимин с головой ушёл в готовку и практиковался каждую свободную минуту, пока кто-нибудь не отвлекал его.
Например, сейчас это был Сондже, который увлечённо рассказывал о своей новой приставке и приглашал Пака в гости, чтобы сыграть пару раундов.
Но даже эта лёгкая болтовня не могла уменьшить беспокойства парня: он не мог справиться с своей тревогой по поводу того, что же будет в чёрном ящике, и все до конца надеялся, что его ежедневные тренировки прошли не зря. И это все ещё приправлено невесомым флёром тоски по Юнги… Прекрасное сочетание.
Тоска… В Чимине яростно боролись два ярых соперника — разум и сердце. Первый трезвонил, что все это хня из-под коня и Мин не стоит всего этого, а комочек в груди все же болел и сжимался, понимая, что они никто друг для друга. Мысли способны медленно убивать, вы знали? Вот и Чимин теперь узнал, и не только благодаря мудрым фразам тиктока.
Урок по тесту с Минджон прошёл непривычно — не было её помощника Юнги, и Пак не мог решить, рад он этому или нет. Он бы просто не вытерпел того взгляда, направленный на него будто на ничтожество.
Парень и так был порядочно измотан, не ел, не спал нормально, занимаясь соревнованием каждую минуту все эти семь дней в свободную неделю, так что если бы он увидел Юнги, то просто бы умер на месте от разрыва сердца.
Но… Пока он ещё жив, так что все идёт хорошо.
Когда их вызвали сниматься, Чимин резко встал со стула гримерки, почувствовав, как затряслись колени, и увидел перед глазами цветные пятна. Зрение будто село, и все предметы начали плыть, словно их кто-то положил в воду. Парень схватился за подлокотник, чтобы не упасть.
— Ой, — его за локоть поддержал Сондже. — Ты чего это?
— Я просто резко встал, — пробормотал Чимин, замечая, что его глаза пришли в норму.
Друг отпустил его руку, чтобы проверить, и, увидев, что тот не падает, стал заваливать его вопросами:
— Может, тебе принести воды? Ты сегодня завтракал? Сколько я показываю пальцев?
— Помедленнее, я так ничего не понимаю. Со мной все нормально, спасибо за заботу, — чуть улыбнулся Чимин, поправляя волосы.
«Хорошо, что он не стал спрашивать что-то ещё про завтрак, — пронеслось у него в голове. — Не думаю, что энергос можно считать едой».
Почему-то казалось, что Сондже, как и Чонгук, начнёт впихивать еду насильно, и тогда его отвыкший от пищи желудок все вытошнит на свет божий. А этого, уж поверьте, Чимину хотелось меньше всего.
Сондже обрадовался, что друг больше не падает, и сказал:
— Ну что, пойдём и размажем эти жалкие коробки своей силой!
Чимин засмеялся и дал ему пять.
После привычного инструктажа от Намджуна участники выбрали свои ящички и разошлись по местам. Они надели свои яркие фартуки и поприветствовали вечно весёлого и улыбающегося Хосока.
Во время обычного ритуала представления судей Чимин заметил, что Юнги в этот раз выглядит каким-то уставшим, и даже консилер не скрыл его тёмные круги под глазами от недосыпа, стресса или чего-то ещё. Никто не просил Пака наблюдать, но…
Через некоторое время Хосок сказал им открывать на камеру свои таинственные ящики, и Чимину достался довольно-таки странный набор — совершенно обычное кимчи с редисом, незнакомая рыба и арахисовое масло. Пак убедился, что всем в какой-то степени не повезло и все коробки стóят друг друга. Интересно, что продюсерам стукнуло, раз они настолько рандомно пихали ингредиенты в коробки? Надо будет над этим подумать.
И сегодняшнее испытание будет сложнее, хотя, казалось бы, куда ещё-то? Мало того, что Чимину попалось банальное кимчи, так и рыба какого-то неизвестного вида! Как, спрашивается, с ней обращаться? Ведь все имеет значение: и текстура, и количество масла, на котором она будет приготовлена!
Хорошо, что снова дали несколько минут, чтобы пообщаться с друзьями и обсудить, что кому попалось. Сондже и Седжон спрашивали, у кого что, и Чимин решил рискнуть — попробовать обжарить рыбу, сделать для неё арахисовый соус и салат на закуску. Правда, придётся промыть редиску, чтобы смыть яркий аромат, но все же это того стоит.
Пак даже стал гордиться собой, что придумал такой хитрый план, но сердце как обычно подпрыгнуло, когда Хосок лёгким движением запустил свой беспощадный таймер.
Чимин возблагодарил Минджон за урок про морскую живность, начиная активно чистить рыбу. Он делал это с таким увлечением, что едва не закидал ведущего чешуёй, когда тот пришёл к нему с судьями.
— Ого как! — Хосок едва увернулся. — Тут слишком опасно, я лучше перейду на другую сторону!
— Извините, извините, пожалуйста! Я не хотел! — Чимин не мог отвлекаться, очищая трудные места у плавников и хвоста. — Я очень боюсь не успеть!
Сокджин рассмеялся:
— Всё в порядке!
— У меня в волосах нет чешуек? — беспокойно спросил Хосок у Хани.
Та сказала, что его прическа в лучшем виде, и ведущий успокоился. Чимин изо всех сил старался игнорировать стоящего там же Юнги, чтобы не мучиться ещё больше, и они оба стали негласными игроками в «не замечаю тебя». Это помогло, и Пак рассказал о своих планах, обращаясь только к Хосоку, Сокджину и Хани, пока те не ушли к другому участнику. Чимин просто решил оплатить Юнги той же монетой и не обращать на него никакого внимания, вот и всё.
Он даже почувствовал особое облегчение, когда никого рядом не было, и подумал, что эти глупые молчанки никому, в принципе, и не нужны. Потом, немного подумав, Пак решил не мстить, ведь он же не дурак, чтобы так унижаться? Он сильный, независимый, и никто ему не нужен! И пусть всякие Юнги злятся, как хотят!
Тем более, что это только отвлекало от приготовления блюда, и Чимин нахмурился, чтобы сконцентрироваться на своей работе. Когда рыба обжарилась, он убрал со стола и стал отмеривать специи, замечая краем глаза, что судьи стали ходить по площадке и наблюдать за тем, как участники справляются с заданием.
Яркий, матовый свет студии показался парню слишком жарким. От него стало душно, и у Чимина на лбу выступили мелкие бисеринки пота. Он вытер лицо, прерываясь на пару секунд, и потом опять принялся за работу.
Перед его глазами опять поплыли знакомые цветные облака. «Соберись, тряпка!» — пробормотал он, зная, что микрофон на переднике все улавливает. Чимин зажмурился, пытаясь привести себя в порядок. Что сейчас вообще происходит?
Чтобы не привлекать к себе внимания, он присел и засунул голову между колен, делая долгие, глубокие вдохи, чтобы взять себя в руки.
— Чимин-а, — раздался у него над головой голос Хакёна. Тот готовил позади него и некстати заметил действие друга. — С тобой… Все нормально? Тебе плохо?
Тот поднял голову, с облегчением обнаруживая, что зрение в порядке, и улыбнулся другу, чтобы тот не волновался. К сожалению, эта маленькая сценка привлекла слишком много внимания, и к ним пришёл ведущий. Хосок присел рядом с Чимином, гладя его по спине, а оператор, прибежавший на хвосте у начальника, стал снимать настоящий позор.
— Что случилось? — тихо спросил ведущий, наклоняясь к бледному Паку.
— Всё в порядке, правда. Просто немного голова закружилась, ничего особенного, — младший собрал свои мысли в кулак и улыбнулся Хосоку так беззаботно, как только мог.
Тот помог Чимину встать, чуть похлопал по плечу и сказал в камеру с дежурной улыбкой:
— Всё в порядке, просто небольшое головокружение. Все же наши участники не собираются сдаваться!
Пак снова принялся за работу и, подняв на минуту голову, заметил врача, которая внимательно наблюдала за конкурсантами. Ему стало неловко, ведь это именно он создал всем столько проблем и отвлек от дела. Чимину меньше всего хотелось показывать камерам свои слабости, и поэтому он собрал всё в кулак, чтобы не опозориться.
То ли чудом, то ли силой воли он довёл свое блюдо до ума и наконец-то смог похвалить себя за хорошую работу.
К сожалению, на интервью Намджун спросил про недавний инцидент на съемочной площадке.
Чимин натянул улыбку и ответил:
— Всё в порядке, вам не о чем беспокоиться. У меня просто немного закружилась голова.
— А из-за чего это могло произойти? Из-за стресса?
— Соревнования — всегда стресс, — все же это прозвучало настолько фальшиво, что Паку стало ещё противнее. Он усилием воли сохранил улыбку на лице и продолжил: — Но все же у меня все хорошо. Я рад, что смог справиться с заданием и надеюсь, что судьи оценят мои старания.
К счастью, Намджун не стал докапываться дальше и отпустил его в комнату отдыха, где Чимин хотел набраться немного сил перед новым раундом и прийти в себя. Голова была тяжёлая до невозможности, и Паку думалось, где бы прилечь. Он плюхнулся рядом с Сондже, отказался от крекеров и уставился в одну точку.
Честно, он не был голоден. Ему казалось, что возбужденные нервы сожгли его многострадальный желудок и на его месте теперь дыра. Чимин, конечно, прикидывал, где бы достать очередной энергетик, но, видимо, его организм уже устал и не знал, что делать с этим дерьмом в жестяных банках. Парень немного подумал и решил выпить воды, чтобы хоть немного прочистить разум. Он немного поболтал с Сондже, жалуясь на то, что вечно не хватает времени и что соревнование отнимает у них все силы, лишая возможности приготовить что-то простое, да и просто отдохнуть. Например, они сто лет собираются съездить на барбекю, хотя уже давно договорились. Не дело, однако.
— Когда я выберусь отсюда, — это звучало так, будто он сидит в тюрьме, — то уеду на неделю из города и хорошенько отдохну. Только я, море, удочка и рыба. Мм, рай.
— А, понятно. Сондже-я, без обид, но это пиздец скучно, — засмеялся Чимин, и его глаза стали похожи на щелочки.
На это заявление друг невозмутимо ответил:
— Ты так говоришь потому, что ни разу не пробовал! Хочешь, поедем вместе? Вот с утреца поедим тофу и пойдём. Санхек с нами, он согласился. Ну… — Сондже огляделся, подыскивая людей себе в компанию. — Шинвон-а, ты с нами?
Тот только кивнул с улыбкой.
— Эй, а я? — со своего места крикнула Ынджи. — Я тоже хочу с вами!
— Ура, я не одинок! Может, кто-то ещё хочет?
— Нее, это не для меня, — весело сказала Лиса. — Хотя было бы неплохо поделать что-то в прохладной комнате с кондиционером.
— Ну, по чесноку, я тоже могу поехать с вами, — вмешалась Боми. — Только готовьтесь, что я не буду ничего делать, буду только пить пиво и смеяться, что вы ничего не поймали. Это же идеально!
— Да, точно! Хорошая идея! — согласился Сондже. — Купишь мне пива?
— Ты же хотел ловить? — смеясь, спросил Чимин.
— Без обид, но это звучит пиздец как скучно, — ухмыляясь, сказал Сондже, и все в комнате засмеялись.
Пак не смог сдержать смех: ему было очень приятно, что у него есть столько друзей, и они смогли помочь пережить душевную боль. Всё же хорошо, что он решил участвовать в «Испытаниях», ведь здесь, кроме неразделенной любви, он нашёл по-настоящему классных людей и познакомился с ними.
Как и всегда, их разделили на две группы — те, кто точно останется, и те, кто в зоне риска. И среди последних была Лиса, Хакён, Чимин и Ынджи. Пак крепко сжал пальцы за спиной, надеясь на удачу. Все же хорошо, что он не ел ничего на обед, иначе его бы просто вывернуло на собственную обувь от ложки кимчи и риса.
— На этой неделе решение было принять непросто, — начала Хани, обращаясь ко второй группе участников. — Человек, который покинет сегодня наш проект, очень хорошо справлялся с заданиями, но сейчас мы с вами находимся на том этапе, когда конкуренция становится все жестче и приходится выбирать между лучшими.
Хосок кивнул и сказал:
— Из нашей «опасной» группы Чимин может расслабиться, ты остаёшься с нами на следующей неделе!
Пак моргнул и с облегчением выдохнул, чувствуя, как Хакён одобрительно хлопает его по спине. Он двинулся в первую группу участников на дрожащих от переживаний ногах.
Вскоре к ним перешла Ынджи, всем стало понятно, что оставшийся Хакён покинет шоу, и Чимин прошептал:
— Нет, — хотя он бы отреагировал так же, если бы ушла его подруга Лиса.
— Это довольно дерьмово, — выдохнул Сондже где-то за спиной у Пака.
Хакён, в свою очередь, совсем не выглядел расстроенным — он с улыбкой поболтал с ведущим и судьями, поблагодарил их за полученный опыт и повернулся к друзьям, раскинув руки для объятий. Оставшиеся участники бросились к нему, чтобы пожать руку, обнять и сказать несколько слов на прощание. Все толкались и перебивали друг друга, говоря, что у них есть общий чат, чтобы болтать в свободное время.
Может, из-за прожекторов или от резких движений людей вокруг Чимин почувствовал, как у него на лбу выступил пот и перед глазами замелькали цветные пятна.
— Нет, только не это, — пробормотал он про себя.
Но на этот раз он не мог справиться с этим. У Чимина зрение стало меркнуть, и ему показалось, будто он опустился на дно озера — шум голосов начал размываться и неприятно отдаваться в ушах.
Он выдохнул и потянулся к проходящему мимо человеку, чтобы немного опереться на него и не упасть. С ним явно было что-то не так, и он хотел спросить, что делать. Парень прочистил горло и прохрипел максимально спокойно:
— Извините, я не могу… Я…
— Что про… Чимин-а!
Следующее, что Пак увидел, лёжа на полу, было обеспокоенное лицо Юнги над собой с сжатыми от напряжения губами.
— Хен?.. — пробормотал Чимин неразборчиво. — Что ты…?
— Нет, нет, не двигайся, — Юнги остановил всякие попытки младшего двигаться, тепло и крепко обнимая его за талию. — Подожди, сейчас тебя осмотрит врач.
К ним стремительно подошла та же женщина, которая несколько дней назад делала Чимину питательный укол. Пак слышал, как Намджун успокаивал всех остальных, говоря, что все в порядке и находится под контролем.
— Ну здравствуй, Чимин-ши, — мягко сказала доктор, мельком осматривая его. — Юнги-ши, не могли бы вы мне помочь? Приподнимите его ноги чуть выше уровня сердца, пожалуйста.
— А что-то серьёзное? — спросил парень, чувствуя, как Юнги перекладывает его ноги на свои колени. — Хен?
— Я здесь, не переживай, — сказал тот, сжимая его лодыжку, и во все глаза смотрел на бледное лицо младшего.
Врач тепло улыбнулась пострадавшему парню:
— Ты упал в обморок, Чимин-а. Я так думаю, что у тебя в крови недостаточно сахара, и можешь быть уверен: мы тебя поставим на ноги.
Пак кивнул, как мог, положив голову на пол.
— Ну-ка постарайся сесть, хорошо?
Чимин приподнялся на локтях, чувствуя себя гораздо лучше. Он заметил подбегающего хмурого Чонгука с бутылкой сока и посмотрел на доктора, ожидая новых указаний. Чон протянул женщине сок, а она передала его пострадавшему.
— Давай немного подпитаем твой организм порцией сахара. Ты отдохнешь и снова сможешь встать, чтобы добраться до дома.
Пока Чимин пил, врач задала ему несколько вопросов о том, что он делал и ел в последние дни, чтобы вернее определить состояние пациента. Паку пришлось со стыдом признаться, что он совсем ничего не ел и почти не спал, выпивая кучу энергетиков для поддержания сил.
— Так, понятно, — проговорила женщина, и в её голосе не было особого осуждения. — Ты просто слишком сильно изнурял себя, и вот реакция твоего тела, сигнал, чтобы ты отдохнул.
Чимин качал головой в знак согласия, чувствуя, как Юнги с Чонгуком сдерживаются, чтобы не накричать на него, и ему срочно захотелось исчезнуть с лица земли, чтобы спрятаться от заслуженного гнева.
— С ним все в порядке, — сказала громко врач всем остальным. — Такое бывает, ничего страшного. Сейчас тебе нужен только отдых, и все тогда будет хорошо.
— Пошли в мою гримерку, — безапелляционно добавил Юнги к словам доктора.
Чонгук помог хену подняться, и Чимин поймал на себе кучу обеспокоенных взглядов. Это так выглядело, будто с поля уносили раненого солдата, и ощущалось довольно неприятно.
— О боже мой, — тихо пробормотал Пак, ожидая, пока друг вытащит у него из-под рубашки все проводки от микрофона. — Это ужасно.
— Ты заслужил, засранец-хен, — тихонько прошептал тот. — Я же говорил, что такое может случиться! А ты, как всегда, мне не веришь!
— Я знаю, прости, — Чимин только наклонил голову.
Видя, что все стабилизировалось, Намджун призвал всех вернуться к своей работе.
— Не забывайте, у нас ещё несколько съемок, — он хлопнул в ладоши, обращая на себя внимание. — Чонгук-а, ты нам нужен…
— Давай, иди, я сам доберусь, — Чимин подтолкнул друга в плечо.
Чонгук обнял его так, будто хотел сломать кости:
— Я тебя ненавижу, идиотина.
— Я тоже тебя люблю, Куки, — пробормотал тот тихо и сжал младшего в слабых руках.
Гук бросил на Юнги говорящий настороженный взгляд и ушёл на работу.
— Пойдем к вам в гримерку, — доктор тронула Юнги за сгорбленные плечи.
Пока они все втроем шли к лифту, Мин снова держал младшего за руку для лучшей опоры, наверное, хотя тот уже мог идти самостоятельно. Чимин ничего не говорил и пользовался моментом держания за руки с объектом его безответной влюбленности.
— Хорошо, что это случилось в конце дня, — сказал он, рассеянно наблюдая, как Юнги нажимает на кнопки нужного этажа. — А то меня бы могли исключить. Это ужасно.
— Неужели это так важно сейчас?
Чимин кивнул. Неужели он доходил до седьмой (!) недели соревнования, чтобы потом просто уйти из-за обычного обморока?
Юнги глубоко вздохнул и уставился на дисплей с цифрами над дверьми лифта. Он крепче сжал руку Чимина, но промолчал.
Вместе они зашли в гримерку Мина и усадили парня на диван. Доктор попросила его выпить до дна свой сок, чтобы хоть немного поднять уровень сахара в крови, и потом лечь на диван.
— Придёшь домой, выспишься и будешь как новенький, — сказала врач, похлопывая Чимина по плечу. Из её кармана послышался звонок телефона. Она приняла вызов и ответила кому-то: — Привет, я на работе. Что-то случилось?
Юнги легко поклонился ей в знак благодарности, и женщина ушла, тихо разговаривая с сыном по телефону.
Когда она скрылась из виду, старший упал без всяких сил на пол у дивана и закрыл лицо руками. Потом он положил их на колени, и Чимин заметил, как его ладони чуть подрагивают. Юнги глубоко вздохнул.
— Хен, ты в порядке?..
— Мм, да. Я стараюсь сдерживаться и не кричать на тебя.
— Знаешь, хуже ты мне все равно не сделаешь, — заметил Пак. — Я едва не вылетел с соревнований, так что уже без разницы.
— Хватит уже об этом конкурсе! — рявкнул Юнги, явно выходя из терпения. Глаза его горели от ярких эмоций, и Чимину стало немного страшно. — Это самое меньшее, о чем стóит переживать! Как ты мог забить на свое здоровье? Как ты не понимаешь, что смотреть на тебя такого очень больно, и я…и все мы ничего не можем с этим поделать. Ты хоть представляешь, как было страшно… Я так испугался за тебя. Что, если бы я не успел поймать и ты бы ударился головой об пол, или… или…
Чимин схватил старшего за руку, заставляя Юнги замолчать.
— Хен, — прошептал он, потирая костяшки его пальцев. — Но со мной все хорошо.
Юнги во все глаза смотрел на их сцепленные руки, но не убирал свою ладонь. Казалось, что силы полностью покинули его тело и он не хотел двигаться.
— Я прошу тебя, никогда больше так не делай, — прошептал Мин в пол, едва шевеля губами, и только крепче сжал чужие пальцы.
Этот разговор, где один лежал на диване, а другой бессильно сидел на полу, принимал странный характер, и Чимин решил взять инициативу в свои руки. Он потянул Юнги вверх, и тот послушался, опускаясь на жестковатую подушку.
— Прости меня, что заставил тебя волноваться, — мягко сказал младший, пытаясь ластиться к хену.
Юнги выглядел так, будто не верил, что с Чимином все хорошо, и он легонько погладил его по щеке. Выражение старшего было обычно нечитаемым, но сейчас все иначе — казалось, что с его лица сорвали маску уверенности в себе, и теперь вся душа спокойного Юнги лежала перед Чимином как на ладони. Старший бегал взглядом по лицу напротив, будто искал ответы на свои незаданные вопросы, хранящиеся прямо в его сердце.
Пак потянулся за чужой рукой, прижимаясь к ней щекой, чтобы продлить прикосновение. Да, именно этого он хотел на том уроке — чтобы Юнги касался его и понял, насколько хорошо они подходят друг другу.
И по тому, как Юнги смотрел на него, нетрудно было понять, что он чувствовал то же самое.
Только теперь Чимин сообразил, почему хен себя так вёл на прошлой неделе.
— Почему ты избегал меня?
Юнги слегка вздрогнул, потому что вопрос стал для него явно неожиданным. На его лице отразилась винá, и он опустил голову, признавая свои ошибки.
— Ну так почему? — настаивал Чимин, прижимая руку старшего к своей щеке.
— Ты не представляешь, как это тяжело, — начал Юнги. Он сглотнул и замолчал, будто не хотел продолжать свои слова.
— Хен, попробуй объяснить…
— Мне трудно находиться с тобой вот так, Чимин-а… Потому что каждый раз рядом с тобой я просто забываюсь… — пробормотал он, безрезультатно пытаясь вытащить свою руку из Чиминовых ладоней. Он порывисто вздохнул и поднял взгляд на младшего. Тот был поражен, насколько Юнги беспомощен, когда говорит о своих чувствах. — Ты делаешь меня таким…
Чимин набрался храбрости и коснулся губами выступающих костяшек пальцев хена. Юнги тяжело вздохнул и чуть слышно сглотнул, не сводя с румяного Пака глаз. Он нерешительно провел по губе младшего и поймал трудный вздох. По телу Пака пробежала нервная дрожь, и он не смог сдержать рваного дыхания.
— Х-хен…
Они просто смотрели друг на друга. Воздух между ними стал совсем душным и раскалился донельзя.
Чимин дёрнулся вперёд.
— Поцелуй меня, хен, — пробормотал он чуть слышно.
— Н-но… Боже, я…
Лицо Мина стало совсем растерянным, и казалось, что тот колебался между тем, чтобы убежать, и тем, чтобы остаться.
Старший мягко взял Чиминово лицо в свои большие ладони и медленно коснулся его лба своим. Дыхание Юнги опалило губы Чимина — такое тёплое, близкое и до дикости манящее.
— Хен, ты здесь? — неожиданно громко раздался чужой голос. — Эй, ребят, вы куда пропали?
Юнги пулей отскочил от младшего и сел на другой край дивана, будто бы ничего не было. Он пробормотал чуть слышно какое-то ругательство и замолчал.
В дверном проёме появился Тэхён и сразу с порога начал оправдываться, видя, что он прервал что-то важное:
— Эм… Я ничего не видел! Я имею в виду, что не подглядывал… Это вам показалось…
Когда Ким попытался уйти, Юнги только спросил его спокойно:
— Что ты хотел?
— Намджун-хен просил меня проверить Чимина и привести его вниз, — расстроенно ответил Тэхён и посмотрел на Пака огромными грустными глазами. — Как ты себя чувствуешь?
— Эм… Лучше. — Не очень, ну, конечно, сойдёт. — Я…спущусь.
— Хорошо.
— Тэхен, подвези его потом до дома, — как-то странно сухо сказал Юнги, глядя куда-то в сторону.
Чимин уже хотел отказаться, но тот всем своим видом показал, что не будет слушать никаких возражений, подошёл к своему столу и стал листать какую-то папку. Их момент, такой интимный и необходимый, был безвозвратно потерян, и Чимину ничего не оставалось, как встать и спускаться вниз за Тэхёном.
На выходе Пак обернулся и увидел спину Юнги, все ещё стоящего у стола.
— Прости, если я…эм… — начал Тэхён сконфуженно, переминаясь в лифте с ноги на ногу. Он не знал, что говорить, поэтому неловко открывал и закрывал рот.
— Нет, нет, ничего особенного не было.
Между ними висело тяжелое молчание до тех пор, пока на нужном этаже Тэхён не сказал:
— Я напишу Чонгуку, что отвожу тебя сегодня до дома, так что не переживай.
Чимин кивнул и пошёл в студию, чтобы ответить на очередные вопросы продюсеров. Вместо Намджуна сегодня был его коллега Джихун.
— Продюсер-ним… — сказал Пак нерешительно. — Вы же не будете показывать то самое… в окончательном выпуске?
— Нет, скорее всего, — ответил Джихун. Он улыбнулся нервному Чимину и добавил: — Если бы это случилось во время соревнования, то это, скорее всего, было бы в финальной ленте. А так, нет.
Парень только склонил голову, понимая, что кто-то не посмотрит драму обморока по телевизору, но все же он был очень благодарен себе за то, что сумел удачно упасть после съёмки.
— Ну в любом случае Намджун попросил не спрашивать тебя об этом, так что поговорим немного об испытании, и пойдешь домой.
Интервью было коротким, и Чимину, как всегда, нужно было только объяснить, что он думал во время процесса приготовления и оценки.
Покидая студию, он увидел Намджуна и Юнги, которые разговаривали о чём-то на съемочной площадке, и на их лицах не было никакой радости. Чимин решил сначала, что ему нужно спросить об этом у кого-нибудь, но потом вспомнил, что Тэхён уже ждёт его на улице.
Ему на телефон пришёл миллион сообщений из общего чата. Друзья давали многочисленные советы, бывшие участники спрашивали, что случилось, отмечали Чимина и интересовались, здоров ли он. Пак ответил, что он в порядке, и сразу посыпались сообщения с разными предложениями помощи — от лечебного супа до шаманских талисманов и телефона хорошего доктора. Чимин написал, что он уже едет домой и поблагодарил всех за заботу. В чате засветились сердечки и смешные смайлики; Сондже даже засомневался и решил, что Чимин симулянт и просто не захотел ехать на рыбалку, поэтому и упал в обморок.
Сондже-я, я пытался, но ты меня раскусил, лол, — напечатал Пак с улыбкой.
Друг отправил смешной смайлик, морщащий нос.
Парень засмеялся себе под нос и почувствовал, как в душе становится тепло. Всё же его друзья такие паникеры! Но все равно принимать чужую заботу было очень приятно.
Чонгук написал, что он подойдёт через несколько минут, и Чимин решил подождать его у выхода.
В тишине коридора он наконец-то смог обдумать сегодняшний день. Тот момент, когда Юнги почти поцеловал его, маячил в его голове, затмевая все остальные мысли. Чимин ощутил мурашки по всему телу, вспоминая, как хен касался его губ, держа его голову в своих крупных ладонях. Пак окончательно погрузился в воспоминания, и ему показалось, что он даже чувствует тёплое дыхание Юнги на своём лице.
— Хен!
Чимин повернулся к Чонгуку и сложил руки в форму сердца, чтобы тот не так сильно кричал на него. Хотя, к чести Гука, он изо всех сил пытался его заставить спать и есть, но Чимин не слушал и получил по заслугам.
— Куки, я тебя люблю.
Надувшееся от обиды лицо Чонгука чуть просветлело, но было ясно, что он не намерен просто так сдаваться. Он задрал нос и сказал, глядя на Пака свысока:
— Зови меня хенним, тогда я тебя прощу.
— Хенним! — прокричал Чимин самым милым голосом, на который только был способен, и поклонился, кидаясь к Чону обниматься.
Тот ярко улыбнулся и сжал Чимина в ответных объятиях.
— Хорошо, хорошо, уговорил. Но ты должен мне пообещать, что будешь заботиться о себе. И хотя бы иногда слушай меня.
— Обещаю. Давай поедем домой, я хотел с тобой поговорить. Тэхен уже на улице?
Чонгук кивнул.
— Поехали.
***
Как Джихун и говорил, обморок Чимина не включили в окончательный выпуск. Передача окончилась обычно: рядом с титрами показывали прощание с Хакёном, играла весёлая музыка, и поэтому можно было расслабиться.
Там даже не было небольшого срыва Пака, и тот момент был перекрыт болтовней Хосока, так, что никто не обратил на это внимания.
Чимин решил, что все прекрасно и замечательно.
Он извлёк урок из своих ошибок и к восьмой неделе соревнований выглядел гораздо лучше. Восьмичасовой сон и старания Чонгука заказывать им еду не прошли даром, и Чимин стал даже увереннее в себе. Иногда он не мог отказаться от энергетика, чтобы запастись дополнительными силами, но все же перестал пить допинги двадцать четыре часа в сутки.
Конечно, он волновался во время раундов, но теперь к нервной дрожи прибавилось ещё ожидание встречи с Юнги. Чимин все прокручивал то, что он скажет хену в следующий раз, и никак не мог дождаться удобного случая.
Чонгук разрешил ему пойти на очередной кулинарный урок, и через три дня Чимин опять стал его хеном, когда тщеславное эго Гука успокоилось.
Занятие вела снова Минджон, на этот раз опять без своего помощника Юнги. Учитель сказала, что он не успевает из-за каких-то проблем в расписании. Чимин немного расстроился.
Но, если вспомнить предыдущие уроки, Юнги, наверное, не пришёл из-за приставучего Пака, которому опять придётся объяснять прописные истины. И все же было немного обидно.
Пока Чимин на автомате работал руками, его голова была забита мыслями об их несостоявшемся поцелуе. Интересно, как бы все было, если бы Тэхён не зашёл?
Младший прокручивал одну и ту же ситуацию — как он идёт на съемочную площадку, такой наивный, ничего не подозревает, вдруг Юнги затаскивает его в пустую комнату и зажимает в тёмном углу, как какую-нибудь дешёвую шлюшку, или просто накидывается на него посреди коридора. Но в любом случае Чимин был бы только рад и поддался хену, что бы тот ни попросил.
К сожалению, он не мог фантазировать дальше, потому что в автобусе и на работе было невозможно остаться одному и спокойно подрочить. А вот дома все ограничения спадали, и Чимин давал себе волю. И после совершенных непотребств с тупой улыбкой менял постельное белье, как сопливый старшеклассник, решивший втишку передернуть.
Он, конечно, понимал, что это только воображение, и придётся с Юнги поговорить обо всем случившемся. Между ними все зашло настолько далеко, что притворяться и увиливать не было никакого смысла.
Чимин приехал в студию в необычайно хорошем настроении, пожелал Чонгуку хорошего дня и парни разошлись по своим делам.
Пак поболтал немного со стилистом, Дамби-нуной, пока она делала ему причёску, потерпел поползновения Сухён, прочихался от пудры и пошёл в комнату отдыха, чтобы поздороваться с остальными участниками и выпить кофе.
Там уже сидела Седжон и медленно потягивала свой молочный чай. Она заметила приход друга и весело помахала ему.
— Доброе утро! Смотри, будешь мокко? Его только сегодня привезли.
— Ого, это круто. — Чимин заварил себе кофе и сел рядом с ней. — Как прошла твоя неделя? Мы почти не переписывались со среды… Или четверга? У меня, если честно, все дни недели слились перед глазами.
Пак сделал глоток из чашки и вдохнул вкусный запах кофе.
— А, да, я хотела тебе тогда сказать, но забыла! — оживилась Седжон. — Я же тебе рассказывала о своём начальнике на работе? Этот старый пень не даёт мне жить!
Чимин стал внимательно слушать историю подруги про её шефа, который заставлял всю её рабочую группу оставаться по вечерам и исправлять ошибки в отчётах.
— Из-за этого козла я ничего не успеваю! — возмущалась девушка. — Но деньги платит хорошо, вот и сижу. И да, если меня вышвырнут на этой неделе, то это будет только его вина. Тогда я возьму и прибью его к стене, чтобы знал, как мне плохо.
Чимин покачал головой.
— Ну давай замочи его на улице, а то тебе придётся платить за ущерб стены.
— Ой, я не подумала об этом. Все-таки хорошо, что я с тобой познакомилась. — Седжон оперлась подбородком на свои руки. — Хен, может, ты поможешь мне его убить?
В этот момент в комнату вошла Лиса и подозрительно покосилась на них.
— Онни? Ты собиралась кого-то убивать? Только не смей делать из меня пособницу, я не хочу в тюрьму!
— Я могу тебе заплатить за помощь, — заговорщицки сказала Седжон с хитрым лицом.
Садясь рядом с Чимином, Лиса спросила:
— Сколько?
— У меня есть только любовь и уважение, поэтому вот.
— Ого, — девушка усмехнулась и, взяв мандарин, стала предлагать новые способы бесследного убийства. К их компании недокиллеров присоединились остальные участники, и воображаемый шеф Седжон превратился в решето от их коллективной мести.
— А тело можно сжечь, чтобы не оставить следов, — сказала Боми, не заметив прихода Намджуна. Тот откашлялся и спросил, все ли здесь.
Ильхва быстро пробежалась взглядом по головам и кивнула продюсеру.
— Хорошо, тогда внимание. — Лицо Намджуна стало хмурым. Продюсер собрался с силами и продолжил, хотя по нему было видно, что ему тяжело говорить: — Ладно. Юнги больше не будет принимать участие в нашем проекте до конца сезона.
— О боже, — охнула Ильхва. — Неужели он?..
— Это все, что я могу вам сказать, но с ним все в порядке, я имею в виду, что он жив и все такое. Он просил передать вам пожелания удачи.
Чимин замер, ошарашенный полученным известием. Конечно, было вполне понятно, что Юнги — человек занятой, и что у него может не хватать на что-то времени, но этот их несостоявшийся поцелуй и его уход с шоу не могло быть простым совпадением. Ну Чимин не особенно удивился, что Юнги исчез, ведь он сам слышал его слова о том, что ему тяжело справляться со своими чувствами, и вот почему он избегал младшего столько дней.
Намджун сказал, что они нашли замену, и теперь их должен был судить шеф одного из самых известных китайских ресторанов, который участвовал в проекте несколько лет назад.
После объявления начались обыденные съёмки.
Хосок открыл очередной этап испытания и объявил об отсутствии Юнги.
— Но он прислал нам видеообращение, — ведущий показал на экран, и там высветилось лицо их бывшего судьи.
— Здравствуйте, это Юнги. К сожалению, я должен сообщить, что по личным причинам я не смогу участвовать в этом сезоне соревнований, но буду смотреть новые выпуски и болеть за вас. Желаю удачи и надеюсь вскоре увидеть победителя.
Он закончил с полуулыбкой, экран погас, и Хосок снова заговорил.
— Но не переживайте, мы по-прежнему в надёжных руках наших друзей Ан Хани и Ким Сокджина! С радостью говорю, что сегодня к нам присоединится шеф Ли Ёнбок!
Чимин отстраненно поаплодировал, глядя на место Юнги, которое теперь занимал довольно милый старик с приветливым лицом.
Пока Хосок трындел с судьями, Пак думал про Юнги. Конечно, у него могли быть личные причины — может быть, у него сгорел дом или что-то случилось с его семьёй? Ну или, может быть, он посчитал их недопоцелуй ошибкой и теперь смотрит на его образ на экране своего компьютера.
Чимину, безусловно, было обидно. Юнги бросил его одного, заставляя мучительно вешать на себя всю вину, и парню хотелось услышать хоть что-нибудь, а не молчать вот так и думать, что именно он во всем виноват.
Что ему теперь делать?
***
— А теперь о теме нашего сегодняшнего испытания! В последнее время кемпинг становится все более популярным, потому что всем нравится проводить время на природе с друзьями, пить пиво, болтать, веселиться, есть обычные бутерброды… — мечтательно сказал Хосок, поглядывая в свои карточки. — Думаю, мои дорогие участники уже поняли, что именно им предстоит сделать!
Да, Чимин уже успел сообразить, что придётся попотеть, потому что за внешней простотой скрывается усердный труд, потраченный на создание блюда, кажущегося абсолютно обычным.
Пак сделал глубокий вдох и выдох, стараясь избавиться от мешающих мыслей про Юнги, что получилось не очень-то и хорошо.
Сегодня пришлось творить на открытом огне - типа на костре, - и этот момент, если честно, был у Чимина немного недоработан. Он внимательно выслушал указания продюсеров и яростно бросился в бой, пытаясь выжать из себя максимум сил и умений.
Чимин успешно затащил два раунда, и во время перерыва он старался не думать о том, что бы Юнги сказал о них.
— Ого, сколько тут всего! — восхитилась Седжон, увидев на столе еду от компании. — Намного больше, чем обычно.
— Да, точно, — Пак вслед за ней осмотрел предложенные закуски.
Действительно, сегодня было что-то из ряда вон выходящее, потому что всё буквально ломилось от количества еды. Сокджин часто с ними делился подарками своих поклонников, но сейчас, среди большого количества чипсов, конфет и сладостей была внушительная коробка красного женьшеня, которая казалась слишком знакомой.
Седжон взяла одну из маленьких порций и выдавила себе в рот терпкую жидкость.
— Я чувствую, как во мне прибавляется энергия!
Между ними протолкнулся весёлый Сокджин, чтобы взять один стаканчик.
— Да, кто-то вас любит, но не компания точно! Вы разве не видели записку? — он открыл крышку коробки. — О, её уже выбросили, жалко. Это было от фаната… Холли, если я не ошибаюсь.
— Фанат? — себе под нос пробормотал Чимин, переваривая информацию. Он знал только собаку с именем Холли, но, наверное, здесь что-то другое.
— Ну знаете, иногда так бывает, — продолжил Ким, наводя чай, — что какой-то поклонник присылает подарки для съемочной группы и участников раз в месяц. Все равно, наслаждайтесь моментом!
— Они так любят это шоу, раз присылают такие дорогие подарки, — сказала Седжон, когда Сокджин ушёл. — Ты знаешь вообще, сколько стоит этот женьшень? Я его не могу купить своим родителям, а тут кто-то позаботился обо всех на площадке. Я в шоке.
— Ага… Сумасшедший.
— Ты взял себе?
Чимин покачал головой.
— Давай возьми, пока есть. Тебе нужно много сил, потому что я не допущу того, что было на прошлой неделе, — наставительно сказала Седжон.
— А вот Шинвон действительно приболел, лучше иди и его заставляй, — Пак показал подруге язык из вредности.
— Эх, вы, мужчины, вечно не можете о себе позаботиться, — проворчала она и ушла искать приболевшего участника.
— Как же бы мы жили без тебя, мамочка!
Седжон только щёлкнула его по носу.
— Конечно, просто бы просили денег на улице! — девушка засмеялась и позвала Шинвона.
Чимин проглотил содержимое пакетика и задумался. Всё же почему хен прислал такой подарок? Многочисленные гипотезы вертелись в его голове, но было бы гораздо проще, если бы Юнги сам сказал ему все, а не прятался.
Это было, конечно, неприятно. Сам Чимин уже продумал для него целую кучу причин и разных отговорок на все случаи жизни, но до сих пор их не получалось высказать Юнги, что бы то ни было.
Чимин настолько закопался в своих мыслях, что уже хотел написать Тэхёну, но, немного погодя, решил, что это будет неуместно. И все же немалая часть натуры парня требовала точного объяснения того, что между ними происходит. Пак метнулся в раздевалку за телефоном, но уже подали сигнал на съёмки третьего раунда, и поэтому он с раздражением перестал думать о Юнги, сосредоточившись на своей работе.
Следующие пару часов пролетели совсем незаметно, полные неутомимой готовки и переживания на этапе исключения. На этот раз выбыл Шинвон, и это стало для всех участников довольно неожиданным решением.
— Ничего, ничего, — он пытался привести всех в норму, когда друзья собрались вокруг него в общих объятиях. — Со мной все будет хорошо! Серьёзно, не плачьте, а то я тоже сейчас реветь начну.
Сондже пригласил Чимина и Шинвона выпить в соседнем небольшом заведении, ещё пригласил Хакёна и Санхека, которые уже успели покинуть проект. Они ели, пили, обсуждали планы на будущее, смеялись, фантазируя о том, что они организуют группу поваров и станут известны на весь мир. Они наконец-то определились со временем рыбалки и решили обязательно встретиться когда-нибудь попозже.
Когда они оплатили счёт, Чимин заметил, что уже слишком поздно, чтобы писать Тэхёну, и с сожалением подумал, что это придётся сделать завтра. Он помог друзьям посадить краснолицего Шинвона в такси с наставлением написать в чат, когда он будет дома, и потом остановил машину для себя.
Чимин много думал, пока автомобиль ехал по ночному городу. Вообще-то, если посмотреть на их случай с Юнги трезвым взглядом, то его желание объяснений совершенно нормальное. И, по сути, то, что Чимин спрашивал у Тэхёна что-то про хена, было абсолютно лишнее. Ведь Юнги прекрасно знал, что Чонгук его лучший друг, а Гук как бы парень Тэхёна, и поэтому узнать что-то друг о друге было достаточно легко. Но старший не сделал даже этого, а просто ушёл в закат. Неужели после этого Чимин сам должен проявлять какую-то инициативу и унижаться?
И все же было ощущение какой-то драмы, потому что вся эта ситуация заставляла Пака думать, что его предали и бросили посреди дороги, как говорится.
Но, возможно, это соджу виновато — не надо было идти никуда. А то теперь он будет размышлять и заниматься мазохизмом, пока не уснёт.
Чимин добрался до дома и обнаружил, что Чонгук лежит на диване в гостиной и играет на своем планшете.
— О, хен, — Гук сел и остановил игру. — Ты как, хорошо провел время?
— Мм, да, — Чимин снял уличную обувь и надел тапочки. Когда он поднял голову, то увидел на лице друга довольно серьёзное выражение. — Что-то случилось?
— Я поговорил с Тэхёном.
— И?.. — осторожно спросил Чимин, потихоньку напрягаясь. Он готовился услышать то, что Юнги не любит его, или наоборот, что весь его город вымер, и Чимин придурок, раз посмел обижаться и сердиться на него.
— Тэхен сказал, что Юнги ушёл из шоу, но причины он не знает, — Чон нервно перебирал пальцы рук, сжимая и расслабляя кулаки. — Тэ думает, что это могло быть из-за чего-то на прошлой неделе…
— Чего-то со мной?..
Гук кивнул, глядя, как хен садится рядом. Некоторое время они молчали, думая каждый о своём. Чимин пробормотал еле слышно:
— Хотя бы я не наивный идиот.
— Что?..
— Мы просто ходили вокруг да около несколько недель, потом мы почти поцеловались, и затем он просто пропал. И разве я виноват в том, что случилось? Не надо делать в моем лице дурака, я все понимаю. Как вот мне это принять? Он…он даже бросил проект, чтобы больше не видеть меня…
— Ну мне кажется, что это слишком драматично, нет? — неуверенно спросил Чонгук и нахмурился.
— И?
— Я… Тэхён думает, что ты действительно нравишься Юнги. И, кто знает, может быть, он ушёл потому, что не сможет судить тебя так же справедливо, как и всех остальных? — предположил Чон, не повышая голоса.
Чимин упал на спинку дивана.
— Без понятия. Всё может быть. Но я не знаю, Гук. В любом случае он хотя бы мог сказать мне это. И даже если дело совсем в другом, то он мог тоже как-то объяснить. Но нет, он просто ушёл.
Чонгук кивнул.
— Да, это было несправедливо.
Подтянув колени к груди, Чимин уныло поставил на них подбородок.
— Что мне теперь делать? Мне искать его? Ждать?
— Даже не знаю, — тихо сказал Чон, нерешительно протягивая телефон. — Давай, хочешь, позвони Тэхёну, он тебе может что-то прояснить.
Чимин покачал головой.
— Нет, если бы это было что-то важное, он бы рассказал тебе, да? Потому что он тебя любит и хотя бы умеет общаться. — Пак уже так сильно устал куда-то бежать, отставать и смотреть, как дорогое безвозвратно уходит. — Но, наверное, я просто сдаюсь. У меня нет никаких сил.
