Сад твоих мыслей

Попрощавшись с родными, взяв из рук матушки корзину соломы и несколько свежих пирожков, на прощание с гордостью обняв всех, Рэйчел быстро скрылась в лесу, направляясь назад к замку. В голове роилась уйма мыслей, но главной из них была мысль о Коре. Кто бы ни была эта женщина, наверняка о ней знает Румпельштильцхен, поэтому следует его спросить, конечно, как только вернётся голос. Он ведь, скорее всего, уже знает о произошедшем, может, сделает лишь хуже. Конечно, можно попытаться оправдаться, но есть ли в том смысл, когда он сразу распознаёт ложь? Девушка, погрузившись в свои мысли, не заметила, как дошла до ворот. Глубоко вздохнув, она осторожно прошла на территорию замка и осмотрелась. Сад, который она так терпеливо восстанавливала, сейчас казался по-настоящему прекрасным. Бутоны алых и чёрных роз уже наполовину распустились и испускали нежный, сладковатый, фруктовый аромат. Откуда взялись чёрные цветы – загадка, но они хорошо смотрелись рядом с красными. Рэй присела на корточки перед одним из цветов и прикоснулась к стеблю, осторожно проведя пальцами рядом с шипом. Приятные ощущения. Мягко сорвав алую розу, она прижала её к себе. Пригодится в качестве извинения. Шатенка кивнула собственным мыслям и прошла по ступеням к центральному входу. Двери медленно отворились, пропуская её внутрь. Белые стены прихожей и широкие лестницы будто сияли в солнечном свете – на окнах теперь не было штор – хозяин замка постарался после выходки в зале. Наверное, не хотел, чтобы я что-нибудь сломала в своих попытках снять их. Вскоре появился и сам мужчина. Он медленно спускался по лестнице со второго этажа, глядя прямо на свою служанку. – Надеюсь, что тебе понравился разговор с родными. Рэй улыбнулась и быстренько подбежала к нему, вручив розу и корзинку с соломой и гостинцами, завёрнутыми в льняное полотенце. Мужчина удивлённо хлопнул глазами, переняв дары. – Пытаешься лестью взять? Задобрить? – на его лице появилась довольная ухмылка, а в глазах зародился огонёк, полный интереса. Девушка мягко улыбнулась, отрицательно покачала головой и осторожно обняла его за шею, кажется, вновь удивив. Ну, давайте же, верните язык. Я хорошо постаралась, не правда ли? Из его рук пропали «подношения», исчезнув в тёмной дымке. Мужчина осторожно отодвинул её от себя и взмахнул рукой. Рэй поперхнулась, ясно почувствовав боль от возвращения недостающего, и, дабы не упасть, уткнулась лбом в его плечо, пытаясь отдышаться. – С-спасибо, – прошептала та. – Всегда пожалуйста, – с насмешкой ответил тот, похлопав её по макушке. – Могу честно сказать, я рад, что ты не рассказала родным обо мне. Иначе мне пришлось бы что-то с этим сде... – Не нужно! – Рэйчел мгновенно притянула его к себе, уткнувшись лбом в его лоб. Горячее дыхание обжигало его кожу. Испуганные бледно-голубые глаза пытались отыскать искренние эмоции в черноте его глаз, не видя, однако, ничего – темные пятна едва ли отличались чем-то особенным. – Именно поэтому я смолчала. Пожалуйста, просто забудьте о моих родных. Они простые сельчане, которые мухи без надобности никогда не обидят. А вас и подавно не тронут. – Девушка сжала ткань на его груди, и отошла на ступень назад. – Я и не собирался. Простое зелье забвения тогда решило бы все проблемы, – заверил Румпельштильцхен. – Не думаю, что моя рубашка виновата во всех бедах. – Он усмехнулся, бросив многозначительный взгляд на дрожающую бледную ладошку. Рэй тут же убрала руки и, пробежав мимо него, поспешила на второй этаж. Тёмный маг проводил её взглядом и, тяжело вздохнув, отправился следом. Только вот он пошёл не к ней, напротив, подальше от её комнаты. Да и девушка встреч не искала до ночи. А когда осознала, что не может заснуть из-за мыслей о семье, спустилась вниз, в зал, где прял хозяин замка, омрачая тишину ночи уже ставшим привычным скрипом. Рэй молча подошла и села рядом с ним, прямо на пол, положив голову на его колено. – Не лучший способ привлечь чужое внимание, – Румпельштильцхен опустил взгляд на неё и коротко усмехнулся. – Тем не менее, рабочий. – Рэйчел выдохнула и подняла голову на него. Она была совершенно спокойна, а на лице не было ни тени улыбки. – Я хочу поговорить. Услышать правду. Что произошло до того, как вы стали Тёмным? – Заметив сомнение на его лице, девушка чуть привстала и взяла его руки в свои, слегка их сжав. – Пожалуйста, я хочу больше узнать о вас, о вашем сыне и вашем прошлом. – Не много ли ты болтаешь? – мужчина скривился и попытался вырваться, но Рэй тут же притянула его к себе, положив мужские руки на свою талию. Она стояла на коленях, пока он сидел на небольшом деревянном стуле. Без страха, сомнения или смущения – она смотрела на него с тоской, подпитываемая искренним интересом. – Я хочу услышать правду. Не больше, не меньше. – Она кивнула каким-то своим мыслям и положила руки на его колени, сыскав в них опору, приблизившись к его лицу. – Готова заключить сделку. На любых условиях, господин Румпельштильцхен. Мужчина ухмыльнулся и притянул её ближе, заставив подняться на ноги, а после сесть на его колени. – Просто Румпельштильцхен. Не нужно этих формальностей, дорогуша. – Значит, вы готовы на сделку? – Допустим, но свою часть исполнишь позже. Скажем так, за тобой будет должок. – Хорошо. И Тёмный маг рассказал. О том, как был счастлив и горд, получив указ о призыве в армию, что создана была, дабы защитить королевство от огров. О том, как обещал любимой, свой жене – Миле, вернуться с победой, как герой. О том, как, прибыв в армию, увидел всю ту боль и страх в глазах сослуживцев и тех, кто чудом вернулся с поля боя, став навсегда калеками. О том, как встретился с девочкой-оракулом, которая предсказала ему скорую смерть и рассказала, что Мила ждёт сына, который в ту же ночь станет безотцовщиной. О том, как сломал своими же руками ногу, и вернулся домой, к жене, которая держала на руках их сына – Бэйлфаера. Как увидел в её глазах ненависть и боль, отвращение и презрение, как услышал от неё, что лучше бы он погиб на поле боя. Его стали считать жалким трусом. И что страшнее – так считала и сама Мила. О том, как потерял жену – она сбежала к пиратам, когда их сыну было лет семь, униженная осознанием того, что ее ребенок растёт в семье труса. Бэй не знал об этом – считал, что мать умерла. В четырнадцать лет мальчика должны были забрать на войну, но Румпельштильцхен испугался, и, чтобы спасти его, стал Тёмным. О том, что совершил множество ужасных поступков, но всё ради защиты сына. И, в конце, о том, что хотел согласиться на то путешествие в иной мир, мир без магии, вместе с сыном, но испугался, стал тем самым трусом, которым его всегда и считали. Рэйчел молча слушала его. У неё щипало глаза, с каждым услышанным словом всё сильнее. В конце рассказа по её щекам всё же потекли слёзы, но она быстро вытерла их рукавом. Как можно считать Чудовищем того, кто готов был пойти на всё ради своего сына? Ради семьи. Пожалуй, стоит признать, она бы сделала то же самое для своих родных. И неважно, какую бы цену ей самой пришлось заплатить. Девушка положила руки на его плечи и произнесла: – Только храбрец мог поступиться славой и честью ради семьи. Поэтому люди не имели права называть вас трусом. А жена... простите, что скажу это, но это правда: она не любила вас. Иначе бы осталась с вами до конца, была бы счастлива, увидев вас в день рождения сына, и пресекла бы жалкие сплетни о трусости. Но она этого не сделала. И в итоге, бросила и вас, и сына. Ради чего? Ради свободы и спокойной жизни? Поступившись любовью и семьей. Несправедливо. Судьба обошлась с вами невероятно несправедливо. – Она постаралась улыбнуться сквозь слёзы, но выглядело это довольно жалко, поэтому Рэй уткнулась в его плечо, ненавязчиво приобнимая в нелепой попытке утешить ни то его, ни то себя. – Я уверена, что однажды вы встретите того, кого полюбите. Уверена, что найдёте сына. И больше никто и никогда не назовёт вас трусом. Я желаю вам счастья, Румпель... – вторая часть его имени исчезла в тихом всхлипе. Мужчина осторожно обнял её, мягко улыбнувшись в ответ. Если бы мог его найти – нашёл бы. Если бы мог полюбить кого-то, то полюбил бы. Но судьба, увы, жестока, и отбирает обычно то, что дороже всего, давая взамен нечто совершенно иное. Слепой надеждой здесь ничего не исправить. Он перевёл взгляд на служанку, что сдержанно всхлипнула в очередной раз, и довольно усмехнулся. Она и впрямь не питала тёплых чувств ко мне. Ушла к пирату. А в нашу встречу прямо заявила о том, что не любила меня никогда. Его пальцы плавно перебирали каштановые пряди. Ты и впрямь интересна, Рэйчел, умна, храбра и честна. Только вот, не сыграет ли это с тобой злую шутку? Меня однажды «полюбили». И ни к чему хорошему это не привело. Чем же закончится твоя история, дорогуша? – Не залей слезами одежду – стирать придётся тебе, не забудь, – напомнил маг. – Не залью. – Девушка, привыкнув к его насмешкам, лишь спокойно подняла на него взгляд, искренне улыбнувшись. – Спасибо за то, что рассказали правду. Я в долгу, я помню. – Успокоилась? – Румпельштильцхен осторожным движением большим пальцем утер влажный след на её щеке. – Может, приготовишь чаю? От разговоров в горле пересохло. – Конечно. – Девушка улыбнулась и подскочила с его колен, тут же направившись в сторону кухни, однако в дверях остановилась и медленно обернулась. Он сидел у прялки. Улыбался нежно, искренне. Однако он не прял, не пытался избавиться от навязчивых мыслей, а, кажется, наоборот, думал о прошлом и о сыне. Я уверена, что вы полюбите вновь. Эта фраза ведь относилась к Бэйлфаеру. Рэйчел решила для себя, что всеми силами попытается помочь ему, чего бы ей это не стоило. Ведь семья – самое дорогое, что может быть у человека.