Январь 1919 года
Гарри вытирает рукавом пальто шмыгающий нос, вертя в руках ключи. Он вставляет один из них в замок и кое-как открывает застывший механизм. Он толкает дверь и быстро подходит к печке. Парень присаживается на корточки рядом с ней и открывает железную дверцу, чтобы положить в неё несколько поленьев. Его руки дрожат от холода. Он кашляет, шмыгает носом, потом кашляет ещё сильнее. Наконец ему удаётся зажечь печь. Он выпрямляется и идёт к прилавку. Он работает в универсальном магазине с мая 1916 года. Сначала это был способ занять себя. Но после того, как сыновья владельца ушли на войну и не вернулись, Гарри остался и взял на себя большую часть ежедневных дел, чтобы облегчить бремя скорбящей семьи. Также ему нравится получать деньги. Возможно, однажды у него будет достаточно средств, чтобы вернуться в школу. Он бы хотел этого. И он уж точно был бы не против уехать из деревни. Стайлс тщательно пересчитывает деньги в кассе и записывает данные. Он проверяет инвентарь, после чего переворачивает на двери табличку, говорящую о том, что магазин открыт. Не то чтобы от этого что-то сильно изменится. Деревня была бедной до войны. И она всё ещё бедная сейчас, когда война закончилась. В большинство дней Гарри обслуживает двоих покупателей. Это не имеет значения. У него есть способ занять себя. Кудрявый осторожно достаёт из-под прилавка деревянную коробку. Он сделал её сам ещё в школе – сейчас кажется, будто это было в другой жизни. Гарри тогда так плохо справился, что его отец дождался, пока мальчик заснёт, и исправил коробку. Он сделал её настолько прочной, что она осталась с ним на все эти годы. https://ibb.co/YTLBVM4 Гарри поднимает крышку и достаёт пачку писем, перевязанных голубой лентой. Он тяжело сглатывает, смотря на них, и закусывает губу. Парень чувствует, как внутри него начинает бушевать буря. Он вздыхает и на несколько секунд закрывает глаза, прежде чем развязывает бант и открывает верхнее письмо. Чтение этой стопки никогда не улучшает его самочувствие, но у него не хватает силы воли, чтобы сопротивляться. «13 августа 1918 года Мой дорогой Г, Ты не поверишь, какую книгу я нашёл во время моего последнего визита в деревню, в которой мы находимся (ты знаешь, я не могу сказать больше, кроме того, что она во Франции, и я оказался ближе к тебе, чем был последние несколько месяцев). Вот тебе подсказка, дорогой: «Из океана толпы, из моря ревущего, нежно дошла до меня капля одна, шепчет, Тебя я люблю, чуть время пройдёт и умру я, Долгий путь я прошла, чтобы только взглянуть на тебя, к тебе прикоснуться, Ибо я не могла умереть — на тебя не взглянувши хоть раз, Я боялась, что я иначе, быть может, тебя потеряю. Вот мы встретились, мы увидались теперь, мы не погибли, С миром вернись в океан, любовь моя, Я тоже ведь часть в океане этом, любовь моя, не так уже мы раздельны, Погляди на округлость великую, на слитность всего, о, как совершенно! Но что до меня, до тебя, неудержное море должно разлучать нас, На час по различным путям унося нас, но не может оно унести нас врозь навсегда; Будь терпелива — немножко — ты знаешь, я воздух приветствую, говорю с океаном и сушей, Каждый день на закате солнца во имя твоё, Любовь моя» . Наш дорогой друг Уитмен! Это была старая потрёпанная книга. Владелец магазина дал мне её бесплатно, сказав, что это меньшее, что он может сделать! Я чувствую, что мы стали ещё ближе, любовь моя. Мы можем читать одни и те же слова, несмотря на расстояние. Правда, у меня нет времени читать. Целыми днями мы заняты и утомлены. Я не помню, каково это – не быть покрытым грязью. И всё же мы не жалуемся, потому что могло быть и хуже. Я один из самых старших в своей компании. Я пришёл в 1916 году, и я до сих пор здесь. Есть несколько ребят старше. Я встретил парня, который ушёл на фронт сразу после объявления войны, и он всё ещё здесь! Так что, смотри, не теряй надежды увидеть меня снова. Я выберусь отсюда живым. Что-то важное скоро произойдёт. Я не знаю, что именно, но в последнее время здесь царит хаос. Я даже познакомился с одним канадцем. Не знал, что война дошла и до них. Он сказал мне о доминионе , но я не знаю, что это значит. Я не уточнил у него, чтобы не показаться глупым. Может быть, ты найдёшь определение в одном из своих умных словарей и напишешь его мне? Надо было больше слушать в школе. Я получил твоё печенье. Оно раскрошилось и немного подсохло, но я всё равно его съел. И ни с кем не поделился. Я знаю, ты говорил, что я должен это сделать, но я не стал. Печенье было для меня. Я счастлив слышать о ребёнке Джеммы. Эта новость взбодрила меня на несколько дней. Я думал о новой крошечной жизни. Хорошие вещи всё ещё происходят в мире. Есть шанс, что скоро я получу отпуск. По крайней мере ходят такие слухи. Так что скрести пальцы за меня, я бы с удовольствием вернулся домой. Они должны это сделать. Они отняли всё, что у меня было, так что это было бы справедливо!! Мы только что получили приказ, что нам пора идти, поэтому я заканчиваю письмо. Не волнуйся обо мне, я скоро увижу тебя. А пока я держу тебя в своих мыслях и сердце каждую секунду дня, не спускаю глаз с нашей звезды каждую ночь, чтобы она могла уже скоро направить меня домой к тебе. Твой Луи, который любит тебя» Гарри вытирает глаза и откладывает письмо, пока слёзы не успевают испортить его. Рядом с бумагой он кладёт вырезку из газеты. https://ibb.co/hZch5xr «ТОМЛИНСОН – в память о ЛУИ УИЛЬЯМЕ ТОМЛИНСОНЕ, который был ранен и пропал без вести на Сомме 16 августа 1918 года. Сообщается, что в тот день он погиб в бою». Стайлс закрывает глаза, когда воспоминания поглощают его, заставляя сердце болеть. Эта новость пришла солнечным сентябрьским утром. Гарри ехал на работу на велосипеде мимо дома Томлинсонов, когда Шарлотта выкрикнула его имя. Он притормозил, оглянулся и в тот же миг увидел Джоанну, сидящую на ступеньках крыльца и склонившуюся над письмом. Она посмотрела на парня, и он подошёл к ней. Его ноги будто налились свинцом. «Пропал без вести», говорилось на бумаге. Тело Луи не нашли, но он так и не появился нигде, поэтому все решили, что он умер. В письме не говорили об этом напрямую, но через тщательно подобранные слова смысл был понятен. Место для могилы не было указано, поскольку её не сделали. Не было тела, которое можно похоронить, вот и всё. Гарри не поверил в это. Он бы знал, если бы Луи умер. Он не может объяснить это чувство, не может объяснить свою уверенность в том, что парень жив. Как бы он ни старался, он не может отпустить эту ситуацию. Томлинсон был слишком изобретательным, слишком полным жизни, чтобы умереть. Стайлс не собирался сдаваться и просто мириться с тем, что Луи пропал, что уже ничего нельзя сделать. Луи заслуживает лучшего. Старший бы не отказался от Гарри, если бы они поменялись ролями. В общем, Гарри нашёл себе занятие. Уже несколько месяцев он пишет в больницы Пикардии, чтобы узнать, нет ли у них неопознанных солдат, возможно, слишком раненных, чтобы сказать, кто они. Его письма всегда остаются без ответа, но он продолжает отправлять их. Если он перестанет, это будет означать отказ от Луи. С недавнего времени Стайлс пишет в больницы Англии. Возможно, люди, зная, что Луи англичанин, отправили его домой. Этот вариант намного легче. Кудрявый может писать на английском, а не кропотливо переводить всё, что хочет сказать, с помощью словаря. В качестве адреса Гарри указывает магазин, чтобы его родители не узнали о том, что он делает. Они будут осуждать его и беспокоиться. А парень и так доставляет им немало беспокойства, он не хочет утяжелять их бремя. Это его секретное дело. Правда, особого смысла в этом нет. Он до сих пор не получил ни одного ответа. Стайлс устраивается поудобнее и достаёт список адресов, которые он собрал, и канцелярские принадлежности. Он начинает писать. Он всегда использует один и тот же формат, только пытается менять формулировки, чтобы они не стали слишком утомительными. Гарри описывает Луи максимально подробно, это нелегко. Он должен убедиться, что его не спутают с кем-то другим – с любым мужчиной лет двадцати с небольшим, с каштановыми волосами и голубыми глазами. Он рассказывает о звании парня, его полку и месте, в котором он пропал. Стайлс упоминает семью Томлинсонов на случай, если Луи говорил о ней. Часть Гарри признаёт, что письма получаются слишком длинными. Но он чувствует, что если попытается сократить, то упустит какую-нибудь деталь, которая может стать ключом к поиску Луи. Кудрявый заканчивает второе письмо, когда дверь открывается и запускает в помещение поток холодного воздуха. Гарри спешно хватает деревянную коробку и ставит её на бумаги, чтобы они не разлетелись. Стайлс машет почтальону и встаёт, чтобы забрать стопку писем, которую тот принёс. — Доброе утро, — говорит Гарри. — Сегодня холодно, да? — Холодно, говоришь? — отвечает мужчина и смеётся. — Не стесняйтесь немного согреться. Я как раз собирался поставить чайник, хотите? Почтальон, мистер Несбит, потерял на войне троих сыновей. Все они – ровесники Гарри. У них разница плюс-минус несколько лет. Стайлс знает, что когда люди, как он, смотрят на него, они видят своих покойных сыновей. Несправедливо, что Гарри живёт, пока они мертвы. Его больные лёгкие не имеют никакого значения. В конце концов, для многих людей Гарри совершает неописуемое преступление: он живёт, пока их сыновья умирают. Из-за чувства вины кудрявый старается быть настолько добрым и щедрым, насколько может. Это напоминает ему долг, который он должен выплачивать, возможно, всю жизнь. Или хотя бы до тех пор, пока не уедет из деревни. — Нет, спасибо, мне надо идти, жена не очень хорошо себя чувствует. — Спасибо за письма, — говорит Стайлс и провожает почтальона к двери. — Удачи вам на таком холоде. — Удача отвернулась от меня, сынок. Увидимся, — отвечает мужчина, прежде чем спускается по ступенькам крыльца. Гарри закрывает дверь и вздыхает. Он качает головой, чтобы прояснить мысли, и смотрит на письма в своих руках. Они, как обычно, адресованы владельцу магазина. Стайлс передаст их позже. Он быстро просматривает стопку и уже собирается отложить её, когда письмо посередине привлекает его внимание. Оно адресовано ему. Гарри отбрасывает бумаги на прилавок. Он откидывается на спинку стула и вскрывает конверт. Обратный адрес – больница Лондона. «5 января 1919 года Уважаемый мистер Стайлс, Мы получили ваше письмо с запросом о неизвестном солдате. Мы считаем, что у нас есть человек, соответствующий описанию, которое вы прислали» Гарри сглатывает и проводит рукой по волосам. Его сердце бешено колотится, но он должен сохранять спокойствие. Даже если в больнице есть парень с каштановыми волосами и голубыми глазами, это не означает, что у них находится Луи. «Этого парня привезли к нам из Франции в конце 1918 года без документов и с несколькими личными вещами. Мы полагаем, это именно тот человек, которого вы ищите. Одна из наших медсестёр, которая предложила встретить вас, если вы приедете, нашла письмо, подписанное Шарлоттой и Фелисити и обращённое к Луи. Эти три имени вы упоминали в своём письме к нам. Мы считаем, что это не совпадение, особенно учитывая то, что очень редкое имя Фелисити присутствует в обоих случаях. Если вы решите приехать и посмотреть, мы будем-» Гарри отбрасывает письмо на прилавок и делает глубокий вдох. У них Луи. Это должен быть Луи, больше ни у кого в Англии нет сестры по имени Фелисити. Однако неуверенность в письме вызывает тревогу. Значит ли это, что Луи слишком ранен, чтобы говорить, как опасался Стайлс? Гарри слышал о людях, которые возвращались с войны контуженными, слишком потрясённые увиденным. Не от этого ли страдает Томлинсон, раз его так долго держат в больнице? Гарри должен прийти и сам посмотреть. В этом он точно уверен. Письмо заканчивается подробностями о том, как и когда добраться до больницы. Кудрявый поспешно пишет ответ, сообщая, что он прибудет в назначенный день. Самая тяжёлая часть этого дела – сказать маме, что он должен отправиться в Лондон. Ему 19 лет, он всё ещё несовершеннолетний. Но, поскольку большинство парней его возраста ушли на войну и погибли за свою страну, аргумент о том, что он слишком молод, чтобы в одиночку поехать в Лондон, не станет весомым. И всё же Гарри весь день беспокоится о том, как сложится этот разговор. К моменту прихода домой он начинает дрожать не от холода, а от переживаний. — Мам, можно тебя на пару слов? — спрашивает Гарри, подходя к плите, чтобы согреть руки. — Ты можешь сказать даже больше, чем пару слов, — со смехом отвечает женщина. Она вытирает руки о фартук и улыбается. — В чём дело? — Мне… мне нужно в Лондон, — начинает парень, тяжело сглатывая. — Я думаю… я думаю, я нашёл Луи. Энн на секунду закрывает глаза. Гарри готовится к тому, что последует за этим. — Гарри, любимый, — она вздыхает, — Луи мёртв, ты же знаешь. Кудрявый качает головой. — Он не мёртв. Он пропал без вести и предположительно умер. В одной Лондонской больнице сказали, что у них есть парень с письмом от Шарлотты и Фелисити, которые обращаются к Луи. Каковы шансы, мам? — Если он жив, то почему не сказал им, где живёт, чтобы они отправили его домой? — Может быть, он контужен или слишком ранен, чтобы говорить! Но я должен сам посмотреть и вернуть его домой, я должен, мам! — говорит Гарри, повышая голос. — Если есть хоть малейший шанс, что он жив, я должен использовать его! — Говори тише, — отвечает мама, переводя взгляд на лестницу. — Ты же знаешь, что думает твой отец об… этом. Она неопределённо указывает на сына. Её слова действуют на Гарри, словно удар кулаком. Он проводит рукой по волосам и делает несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. — Я должен поехать, мама. Даже если… это не он, я не успокоюсь, пока сам не проверю. — Лондон плохо повлияет на твои лёгкие, — отвечает женщина, проводя рукой по лбу. — И это будет дорогое путешествие. Тебе придётся останавливаться в отеле. — У меня есть деньги, отложенные с работы, — возражает Стайлс. — А что касается остального, я могу попросить Джоанну о помощи... — Ты не сделаешь ничего подобного. Ты ни слова об этом не скажешь Джоанне и её дочерям. Они уже достаточно натерпелись! Ты не можешь вселять в них такую надежду, это было бы невероятно жестоко с твоей стороны! — Энн хватается за воротник платья и качает головой. — Ты меня услышал? Стайлс кивает, потрясённый бурной реакцией мамы. — Я не скажу им, обещаю. Она недолго молчит, размышляя. — Моя кузина Мэри живёт в Лондоне, я позвоню ей завтра и спрошу, сможешь ли ты остаться у неё на несколько дней. Мы скажем твоему отцу, что ты уезжаешь по поручению работодателя, понял? Гарри снова кивает. Он борется с инстинктивным порывом обнять маму — её прежние слова всё ещё ранят его. Вместо этого он благодарит её и предлагает помощь в приготовлении ужина. Теперь, когда страх перед реакцией мамы исчезает, ужас перед тем, что Гарри обнаружит в Лондоне, заполняет каждый уголок его сознания и просачивается по его венам, словно ледяная волна.(っ˘̩╭╮˘̩)っ
Гарри прибывает в Лондон, когда небо приобретает оттенок молока. Холод сковывает его кости и вредит лёгким. Он прижимает сумку к груди, пробираясь через толпу, заполнившую Кингс-Кросс. Он делает всего несколько шагов, когда происходящее потрясает его. Стайлс, никогда не покидающий деревню, за эти пару минут увидел больше людей, чем за первые 18 лет жизни. Кузина его мамы, Мэри, ждёт его рядом с газетным киоском, как она и обещала. Она приветствует его коротким кивком. Его предупредили, что с ней не так уж и просто находиться рядом, но его желудок всё равно будто заполняется свинцом. Это лишние беспокойства, которые ему не нужны. Гарри изо всех сил старается не отставать от женщины, но её быстрый шаг и суета вокруг мешают ему держать её в поле зрения, не говоря уже о том, чтобы идти рядом. — Мы поедем на такси, — говорит Мэри, резко останавливаясь, из-за чего Стайлс сталкивается с ней. Она цокает языком, когда он извиняется. — Ненавижу ездить на метро. Парень кивает и крепче прижимает к себе сумку, поправляя шляпу. Он придерживает дверь для Мэри, прежде чем садится в салон. Он дожидается, пока машина сдвинется с места и прислоняется к окну, чтобы полюбоваться видами. — Куда мы едем? — спрашивает Гарри, не отводя взгляда от окна. Каждый раз, когда ему кажется, что он уже увидел самое впечатляющее зрелище в мире, его внимание привлекает нечто лучшее, более яркое или высокое. — Хэмпстед. Стайлс мычит, будто знает, что это значит. — Как близко оттуда находится Ковент-Гарден? — Приемлемо. Какая больница тебе нужна? — Военный госпиталь на Энделл-Стрит, — отвечает Гарри. Он запомнил название, запечатлел в своём сознании то, что несёт в себе всю его надежду. — А, суфражистский? — спрашивает Мэри. Искра интереса в её голосе заставляет парня оглянуться. — Извините, этого я не знаю. — Я и говорю тебе. Там хорошие женщины. — В этом я не сомневаюсь. Они единственные, кто ответил на моё письмо. Мэри кивает и поджимает губы. — Ты можешь завтра поехать туда на метро. Я нарисую тебе карту. — Спасибо, — говорит Гарри, надеясь, что женщина поймёт, как он ей благодарен. — И спасибо за то, что вы позволили мне остаться у вас. — Я не собираюсь оставлять семью ночевать в отеле. Тем более с твоей-то болезнью. Кудрявый поджимает губы. То, как она произносит это, задевает его самолюбие. — Всё равно спасибо. Тяжёлая неловкая тишина повисает над ними. Гарри снова обращает внимание на улицы, чтобы не начать бессвязно болтать. Ему кажется, что он расположил Мэри к себе, пусть прогресс пока и незначительный. Он не собирается терять эту связь из-за своих скудных навыков общения. Мэри отводит Стайлса в его комнату, когда они добираются до ее маленького двухэтажного дома. Он всегда считал свой дом маленьким. Но, поднимаясь по узкой лестнице и почти касаясь плечами стен, он понимает, что ему ещё повезло. Гарри оказывается в небольшой спальне, обставленной для ребёнка. Стены покрашены в белый цвет, на окнах висят кружевные занавески, которые когда-то были белыми, но от времени пожелтели. Маленькая кровать тоже белая, на ней лежит светло-жёлтое одеяло, отделанное лентами и бантами. Остальная мебель достаточно скудная: белый комод, сундук с игрушками и кресло-качалка, на котором сидит кукла. Комната пахнет так, словно в неё годами не заходили. В воздухе чувствуются пыль и влажность, но парень ничего не говорит. Он знает, что женщина потеряла дочь из-за оспы ещё до войны. Как бы ни была болезненна мысль о том, что Гарри будет спать в её комнате, он не собирается комментировать это. Можно открыть окно, чтобы проветрить помещение, а призраков прошлого лучше оставить в покое. — Ужин будет готов через час, — говорит Мэри. Она подходит к двери и на мгновение задерживается рядом с ней. Стайлсу кажется, что её плечи на секунду опускаются, прежде чем она выпрямляется и закрывает за собой дверь. Гарри садится на край кровати, морщась, когда пружинки протестующе скрипят, и вздыхает. Он надеялся, что прямо в день приезда окажется в больнице. Однако мама настояла растянуть поездку, чтобы он не слишком устал и не впал в истерику. Учитывая то, как парню повезло, что его вообще отпустили, он сдался и позволил маме всё спланировать. Оставшаяся часть дня тянется медленно. Секунды вяло, словно патока, перетекают друг в друга. Ночь не приносит Гарри утешения. Кровать слишком жёсткая и маленькая для него. Да и как он может спать, когда через несколько часов он, возможно, воссоединится с Луи? Хоть ему всё же удаётся поспать несколько часов, утром, спускаясь вниз, он чувствует себя лишь тенью человека. Он съедает столько завтрака, который ему предложили перед отъездом, сколько может. Гарри кладёт карту, заранее нарисованную Мэри, в карман. При других обстоятельствах кудрявый бы, возможно, удивился поездке на метро. Однако из-за страха заблудиться и ужаса перед тем, с чем ему вскоре придётся столкнуться, Стайлс едва замечает, что едет на поезде под землёй. Время для восхищений наступит позже, возможно, когда Луи окажется рядом с ним. Гарри выходит на нужной станции и направляется к больнице, спускаясь вниз по оживлённой улице, проходя через лабиринт сужающихся переулков, быстрым шагом обходя играющих детей и попрошаек. Он пересекается с несколькими солдатами. На их лицах шрамы от того, что они пережили. Стайлс задаётся вопросом, выглядит ли Луи так же, как они, или ему повезло. Он сомневается в том, что исход будет хорошим. Парень оказывается у места назначения – высокого кирпичного здания. Он проверяет, не ошибся ли адресом, и замирает перед дверью, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди, а по венам разливается холодный ужас. Гарри не готов встретиться с тем, что ожидает его внутри. И вряд ли он когда-нибудь будет к этому готов. Он остался бы здесь навсегда, прикованный к месту и парализованный страхом, если бы дверь не открылась. — Чем я могу помочь вам, сэр? — спрашивает молодая девушка. Она выглядит примерно ровесницей Гарри, но форма медсестры старит её, придаёт серьёзный вид, который пугает кудрявого. — Я, эм… Я отправлял письмо некоторое время назад, и… — Мистер Стайлс?! — её лицо сразу проясняется. — Я ждала вас! Это я нашла ваше письмо! О, мы так ждали вас! Проходите! Девушка высовывается из-за двери и берёт Гарри за руку. — Надеюсь, я не слишком рано… — бормочет Стайлс, позволяя медсестре вести себя. — Вовсе нет! Пойдёмте, Льюис ждёт вас. Желудок Гарри сжимается. Она произнесла имя парня как «Льюис». Луи никому не позволял называть себя Льюисом. Либо Стайлс пришёл сюда зря, потому что в больнице оказался другой человек, либо Томлинсон слишком ранен, чтобы исправлять произношение своего имени. Оба варианта развития событий вызывают у Гарри желание убежать прочь. — Что сестра Элизабет писала вам о его случае? — Ничего, — едва слышно отвечает кудрявый. Девушка кивает, сжимая ладонь Гарри. — Значит, она хотела рассказать вам об этом лично. Сейчас мы пойдём к ней в кабинет. Стайлс ужасно нервничает. Его провожают к кабинету, о котором шла речь, а потом медсестра – она сказала, что её зовут Эмили – в последний раз сжимает руку Гарри, прежде чем уходит. Он стучит в дверь и заходит после того, как его приглашают. Сестра Элизабет отрывает взгляд от бумаг и улыбается, смотря на кудрявого. — Вы выглядите прямо как на фотографии, мистер Стайлс. Присаживайтесь, — она указывает на стул рядом с собой. — Чай? — Да, пожалуйста, — отвечает Гарри предательски дрожащим голосом. Он не спрашивает, о какой фотографии она говорит. У него не хватает смелости для этого. Женщина ничего не говорит, только интересуется, какой чай он любит. Она приносит напитки. Гарри смотрит, как она садится за стол, и ждёт, затаив дыхание. — Позвольте мне быть откровенной, мистер Стайлс. Мистер Томлинсон получил много ранений на Сомме, — начинает женщина. Она замолкает, чтобы сделать глоток чая. — За это время они зажили, но… но его память – нет. Эти слова не имеют никакого смысла для Гарри. Он несколько раз моргает и хмурится. — Его память? — У мистера Томлинсона амнезия, мистер Стайлс. Он не помнит ничего до того момента, как его привезли сюда. Пока вы не написали нам, мы из письма, которое было у него, узнали только то, что его зовут Льюис. — Луи. Это произносится «Луи», не «Льюис», — исправляет Гарри. Это единственная информация, которую он смог осознать в данный момент. Амнезия. Никаких воспоминаний о его жизни до войны. Это не имеет смысла. Это не может иметь смысла. Сестра Элизабет продолжает, не подозревая о том, в каком состоянии находится Гарри: — Должна сказать, ваше письмо всё облегчило. Мы получили уведомление, что мы должны разобраться со всеми делами до конца года. За неимением лучшего места его пришлось бы перевести в психиатрическую лечебницу. — П-психиатрическую лечебницу? — Это место, где держат людей, у которых проблемы с головой, — объясняет женщина. — Я знаю, что это такое, только не понимаю, зачем бы туда отправили Луи, — огрызается Стайлс, оскорблённый тем, что она решила, будто он не знает смысл этих слов. — Его нельзя оставлять одного, он даже не знает своего имени. Поскольку семья не обращалась за ним, государство должно было бы взять ответственность на себя. — Его объявили мёртвым, вот почему никто не обращался! Элизабет успокаивающе кивает. — Знаю, знаю. Я спросила, как его зовут, после вашего письма. Пейте чай. Стайлс повинуется, хотя ему сейчас не до чая. — Когда я смогу увидеть его? — Через минуту, — она наблюдает за парнем так, словно он её пациент. — Возможно, вас шокирует эта встреча. — Он… — слова застревают в горле Гарри. Он делает глоток чая. — Он изуродован? — Нет, от его ран остались лишь минимальные шрамы и лёгкая хромота. Но вы понимаете, что без воспоминаний он не будет тем человеком, которого вы знали? — осторожно спрашивает женщина. — Его характер не мог измениться… — Мог. Вы должны быть готовы к этому, — она придвигает к Гарри тарелку с печеньем, которую он игнорирует. — Он не узнает вас, когда увидит. — Я знаю, что такое амнезия, — бормочет Стайлс, потирая глаз. — Но его воспоминания могут вернуться? — Могут. Но нет никакой гарантии, что они вернутся. По крайне мере, что все они вернутся. Кудрявый берёт печенье и засовывает его в рот, пользуясь этой возможностью, чтобы подумать. Это совсем не то, к чему он готовился по пути в Лондон. Он был готов к тому, что встретит здесь не Луи. Он был готов к тому, что Томлинсон изуродован, или контужен до потери сознания, или искалечен, или лишён конечностей. Но он никогда не думал, что ему придётся горевать о воспоминаниях старшего. С тем же успехом Гарри мог бы встретить незнакомца, раз Луи не знает, кто он такой. Это означает, что Томлинсон не узнает свою семью, маму, сестёр и брата, которые уже похоронили и оплакивали его. Вдруг у кудрявого появляется мысль, что это эгоистично – прийти в больницу и забыть о том, как могут отреагировать Томлинсоны, если он вернёт им лишь половину их сына. Кто такой Луи без его воспоминаний? — Мистер Стайлс? — спрашивает Элизабет, на её лице отражается беспокойство. — Вы в порядке? — Мне… мне надо о многом… подумать. — Он всё ещё жив. Он живой и целый. Ему повезло намного больше, чем другим людям. Стайлс кивает, проводя рукой по волосам. — Я знаю, знаю. Можно… можно мне увидеть его? — Да, ему сказали, что сегодня придёт посетитель, он ждёт нас. Элизабет встаёт из-за стола, и Гарри следует за ней. С каждым шагом его дыхание становится всё более поверхностным. Он чувствует, как лёгкие знакомым образом сжимаются, и понимает, что находится на грани приступа. Он думает, что у него может случиться приступ. Такого не было с первых дней пребывания Луи на фронте. Он выполняет указания доктора, делает медленные глубокие вдохи, стараясь вести себя как можно тише, чтобы не тревожить медсестру. Он способен на это. Он способен держать себя в руках. — Мистер Томлинсон в этой палате, — говорит женщина, прежде чем открывает дверь. Палата больше в длину, чем в ширину. В ней около дюжины кроватей, она тусклая из-за тяжёлых штор. В помещении пахнет дезинфекцией и болезнью. Чуть больше половины кроватей занято. Одни люди читают, другие спят или просто смотрят в потолок. Гарри высматривает Луи, желая найти его черты на каждом лице, которое он видит. Прежде всего со второй кровати слева от двери он замечает глаза, смотрящие на него с любопытством, но без узнавания. Стайлс судорожно вздыхает, желая предотвратить приступ. — Мистер Томлинсон, — говорит Элизабет, подходя к кровати и кладя ладонь на плечо парня. — Ваш посетитель прибыл. Это Гарри Стайлс. Вы друзья. Гарри едва не кричит. Друзья. Вдох, выдох. — Привет, Луи, — бормочет Гарри и машет рукой. Он стоит как вкопанный, не в силах подойти ближе. — Мистер Стайлс, — отвечает Луи, натягивая вежливую улыбку. Элизабет подходит к ближайшему к Луи окну и раскрывает шторы. Солнце косыми лучами проникает в палату. Один луч падает на Луи, отчего в его волосах становятся заметны тонкие серебряные пряди. На лбу парня есть шрам, он перпендикулярно проходит между линией роста волос и бровью. Под глазами Томлинсона мешки. Он чисто выбрит, его волосы коротко подстрижены, как у солдат. — Можешь называть меня Гарри, — хрипит кудрявый, сглатывая ком в горле. — Мы… мы друзья детства, ты и я. Стайлс вертит в руках шляпу, гадая, что произойдёт, если он просто без оглядки выбежит из комнаты. — Оу. Боюсь, я не… — Луи разочарованно хмурит брови, — я не знаю этого. Уже нет. Но… Томлинсон медленно и осторожно тянется к ящику прикроватной тумбочки. Он достаёт из него небольшой лист бумаги и поднимает его. — Это твоя фотография, да? — спрашивает Луи, склоняя голову набок и изучая младшего. https://ibb.co/HxYWyWR Гарри хочет подойти ближе, но под взглядом Луи он чувствует себя голым. — Да, наверное, она моя. Луи – точнее незнакомец с лицом и голосом Луи – грустнеет. — Оу… должно быть, мы были близки. Мне очень жаль, что я не помню тебя. Стайлс подходит к кровати и встаёт у её подножия. Он кладёт шляпу на матрас и руками хватается за металлическую раму. — Мы были как… — он прикрывает глаза, эти слова похожи на ножевое ранение, — как братья. — Мне жаль, — ровным голосом отвечает Томлинсон. — Мне сказали, у меня есть семья? — Эм, да… у тебя пять сестёр и брат. — А родители? — Мама. Луи кивает. — Понятно. У меня есть письмо от сестёр. Гарри крепче вцепляется в кровать, костяшки его пальцев белеют. — Оно от Шарлотты и Фелисити, они старшие из них. Потом идут близняшки Дэйзи и Фиби. Другая пара близнецов – Дорис и Эрнест. Твою маму зовут Джоанна. — Я поеду к ним домой? — спрашивает Луи у медсестры, и та кивает. — Да. Вы можете уйти вместе с мистером Стайлсом, если хотите. — Его семья не знает, что я здесь, — выпаливает Гарри, охваченный паникой. — Я не был уверен… я не хотел давать им ложную надежду. Элизабет на мгновение поджимает губы. Кудрявый понимает, что она сердится на него. — Я позвоню им. Гарри качает головой. — У них нет телефона. Женщина вздыхает. — Тогда что вы предлагаете? Луи говорит прежде, чем младший успевает ответить: — Мистер Стайлс, вы можете вернуться в, эм… откуда мы? На секунду Гарри радуется, что Луи заговорил, но его слова наносят удар прямо в сердце. — Из Йоркшира. — Итак, — продолжает Томлинсон, не замечая состояния парня. — Мистер Стайлс может вернуться в Йоркшир и сообщить, что я жив и здоров. Потом он может написать подробности моего возвращения. Звучит ли это разумно? Кудрявый кивает. — Я, наверное, мог бы сесть на поезд сегодня вечером, — он выдыхает, его голос хриплый от эмоций, которые он изо всех сил пытается подавить. — И я мог бы позвонить, чтобы сообщить… подробности. Там, где я работаю, есть телефон. Элизабет кажется довольной. — Хорошо. Не хотите перед отъездом побыть с мистером Томлинсоном? Гарри смотрит на старшего, на его безмятежно спокойное выражение лица, и чувствует, как к горлу подступает тошнота. Он отводит взгляд и качает головой. — Нет. Если я потороплюсь, то смогу вернуться в Йоркшир к обеду, — он берёт шляпу. — Теперь вы нашлись. Я верну вас домой. Обещаю, мистер Томлинсон. Гарри выплёвывает эту формальность, словно яд, вкладывая в неё всю боль, которую он испытывает. Элизабет выходит за ним в коридор. — Мистер Стайлс, вы, должно быть… — Я знаю, знаю, — обрывает кудрявый, прежде чем вздыхает и проводит рукой по лицу. — Это он только физически. Мой… Гарри качает головой. — Луи, которого я знал, там нет. Это незнакомец с его лицом. Женщина вздыхает и кивает. — Я понимаю ваше горе. Я не буду вас задерживать, продолжайте свой путь. Мы будем ждать вашего звонка. — Спасибо вам за всё. За… за заботу о нём. — Конечно, — отвечает Элизабет. Она слегка сжимает бицепс парня и оставляет его там, где он стоит. Гарри благодарен ей за рассудительность. Ему требуется несколько минут, чтобы прийти в себя, прежде чем он направляется к выходу.(っ˘̩╭╮˘̩)っ
Мягкий, едва заметный снег падает, когда Гарри сидит на кухне Томлинсонов. Нежные снежинки танцуют на ветру, кружатся, поднимаются и падают. Несмотря на тёплую чашку чая в руках, парень чувствует, как холод пронзает кости. Каждое произнесённое слово ранит сердце, словно кинжал. Он сдерживает слёзы, не желая вываливать своё горе на Томлинсонов. Также он хочет скрыть, что отчасти слёзы вызваны разочарованием от того, что они не особо расстроены утратой памяти Луи. Это эгоистично, что Гарри сильно переживает о том, что старший не помнит его? Вероятно, да. И всё же это беспокойство до сих пор цепляется за его сердце, сжимает его, словно тиски, оно затуманивает разум. В этом нет смысла. Сам Луи для него дороже, чем чувства, которое тот испытывает к Стайлсу. Он был его другом до того, как стал возлюбленным. Конечно, Гарри рад, что парень жив, что он нашёл его. Но у него всё равно есть чувство, будто ему пришлось дважды оплакивать возлюбленного, и это несправедливо. Другая несправедливость заключается в том, что Джоанна собирается ехать в Лондон сама и отказывается от предложения Гарри. Она хлопает его по плечу и заверяет, что он и так уже много для них сделал. Вскоре Стайлс выходит из их дома, но не может вернуться к себе. Он всё ещё слишком слаб. Ему надо восстановить силы, прежде чем он встретится с мамой. Он направляется к лесу на окраине земли Томлинсонов. Сухая трава скрипит под ногами. Снежинки покрывают рукава его пальто, но тают через несколько секунд. Это напоминает прогулку по сахарной пудре. Гарри вдохновляется этим и решает испечь любимое печенье Луи. Возможно, если старший съест то, что всегда любил, это повлияет на его память. Сосредоточенность на рецепте и списке покупок помогает привести мысли в порядок. К тому времени, как Гарри возвращается домой с замёрзшими пальцами ног и насморком, он чувствует себя достаточно уверенным, чтобы сказать маме, что ему не придётся снова ехать в Лондон. Его голос ни разу не дрожит, он поздравляет себя с этим успехом.