Любовь-равновесие, любовь-навсегда,
Это не любовь, если нет.
Любовь же важней всего, любовь — это дар,
И когда она есть во мне.
Море внутри меня синее-синее,
Волны внутри меня сильные,
Солнце живет во мне, солнце живет во мне.*
Исполнитель: Lamb — Gabriel
Пока Виктория прижималась к широкой мужской груди, Геральд крепко обнимал ее за тонкую талию, пробираясь руками под куртку. Горячие ладони сминали тонкую черную ткань платья, передавая тепло на кожу. В этот самый момент и в это самое мгновение все, что было до, казалось таким далеким, таким неважным. Он прижимал к себе весь мир, вселенную, которая сосредоточилась в его Непризнанной. Со всеми ее вопросами, со всеми ее неуместными фразами. Сейчас прислоняясь губами к чернильной макушке, чувствуя ее хрупкое тело в своих руках. Сейчас было идеально. Было лучшим моментом. Было лучше первого полета. Лучше первой победы в драке. Лучше первого бокала глифта. Лучше первого секса. Лучше первого триумфа на задании. Лучше всего. Он и сейчас не понимал: почему? Чем зацепила? Будто наполнила его своей пьянящей энергией вместо крови. Стала воздухом для его легких. Смыслом существования. Жизнью. Как это произошло? В какой момент она стала так важна? В какой момент растопила давно ледяное сердце Демона. Он не знал. Не понимал. После первого взгляда, прикосновения, слова? Тощая. Приставучая. Красивая. Нужная. Самая. Как бестолковый юнец, как незрелый мальчишка. Как многовековой Демон, давно не питающий иллюзий на свое существование. Давно смирившийся с предоставленной вечностью. Стоит в дверях собственной спальни, прижимая такую молодую. Такую хрупкую. И будто она глоток воды в пустыне, горячий черный кофе хмурым утром. Будто она создана, рождена и мертва, чтобы сейчас. Сегодня. Всегда. Быть с ним. Она медленно, не убирая рук с его шеи, слегка отстраняется, смотря снизу-вверх в его глаза, в которых теперь нет льда. В которых больше нет холода. Виктория смотрит на него и не знает, как начать разговор. Как рассказать, куда она пропала, что она делала, где она была и когда? А он смотрит в ответ и молчит. Изучая ее взгляд, который, кажется, стал глубже и мудрее. Будто ей открылись неведомые ранее знания. Горящие изумруды, смотрящие в самое пекло демонической души. — Привет, — тихо шепчет она. Совершенно не беспокоясь, что перешла на «ты». Не отдаляясь, не убирая рук с широких плеч, стянутых черной рубашкой. Смотря в глаза напротив и оценивая. И будто сравнивая. И результат сравнения ей нравится. — Привет, — также тихо отвечает он. И сдерживает улыбку от абсурдности приветствия. Будто они здороваются так вечность, а не в первый раз. Так много нужно узнать, так много вопросов к этой далеко не простой Непризнанной. Под ее глазами залегла усталость. Он отчетливо видит ее энергию сейчас: слабее и прозрачнее, чем была до. Будто потратила слишком много. — Мне кажется, нужно многое тебе рассказать. И, кажется, рассказ будет долгим, — она пытается немного отстраниться и увеличить расстояние между ними. Но он не отпускает, сильнее смыкает руки на талии, не давая уйти. Опять. Он не хочет, чтобы она испарилась. Снова. — Тогда, — отвечает Демон, наполняя легкие пьянящим запахом еще неизвестных цветов, понимая, что сейчас нужно будет отойти, — заходи, — Геральд нехотя убирает руки из-под черной куртки и дает возможность пройти в комнату, а не продолжать разговор в дверях. Она пользуется моментом и выскальзывает из кольца его рук, медленно заходя в помещение. Как будто и не уходила, но больше нет вина в белой кружке и пледа на диване. Она стоит, и если в первый раз она бесцеремонно пронеслась по его обители и наполнила ее своей энергией, то сейчас нет глифта, который делает ее храброй. Она стоит будто впервые тут, поворачивает голову влево и вправо, рассматривая серые стены и стол, все так же заваленный книгами. Мужчина огибает Викторию и садится на диван, на свое место. Выжидая, когда у нее появится решительность заговорить. Она медленно проходит и аккуратно садится рядом с ним, одергивая столь непривычное для нее платье пониже, стараясь прикрыть оголенную кожу на коленях. И они опять молчат. Она не знает, с чего начать разговор, как объяснить, что это она была с ним тогда на обрыве. Показать воспоминания, рассказать? Девушка сидит и перебирает черную ткань платья пальчиками, думая. Но слов абсолютно нет, будто она разучилась говорить. В голову приходит идея, и она, не обдумав ее, поднимается с дивана, встаёт напротив Демона и медленно начинает расстёгивать металлическую молнию на куртке в полной тишине. Взгляд Геральда пристально следит за движениями ее рук, за тем, как ползунок медленно опускается вниз. В синих глазах черти медленно начинают разводить огонь от картины перед ним. А у нее как будто и мыслей нет, что она не просто молнию расстегивает, а так бесцеремонно раздевается перед ним. Виктория быстро стягивает куртку с плеч и бросает ее на диван. Когда она немного отворачивается полубоком, Демон видит ее оголенную спину: черное прямое платье на тонких бретелях позволяет увидеть непозволительно много. Цветы. Рисунок над грудью. Пионы. Мужчина быстро поднимается с дивана и делает шаг навстречу, сокращая расстояние до вытянутой руки. Аккуратно и медленно подушечками пальцев проводит по краю рисунка, не задевая еще свежий шрам и ткань легкого платья. Обводит контуры лепестков, вырисовывает бутоны. И первое, что приходит в его голову, это тот же самый вопрос, что он задавал много столетий назад. — Этими цветами ты пахнешь? — не переставая обводить лепестки, говорит он почти шепотом. Она улыбается, наслаждаясь его голосом и теплом его рук, для нее это такой недавний разговор, она помнит каждую мелочь, каждую деталь. Но он помнит тоже. А для него прошел не месяц, не год, не столетие. Вечность. В которой он ее искал. Ее легкая изумрудная энергия, витающая вокруг, замерла. Застыла от синевы его глаз. Виктория уже не знала, зачем она тут, что хотела рассказать, какие ответы ей были нужны. Она стояла и смотрела, чувствовала его горячие пальцы, которые уже не вырисовывали рисунок цветка. Пальцы медленно, боясь спугнуть, поднимались к выступающим ключицам, очерчивая их, подушечки начали поглаживать тонкую шею, не скрытую сегодня высоким воротом, позволяя видеть и чувствовать атлас ее мягкой кожи. Виктория прикрыла глаза, боясь собственных желаний и ощущений. Чувствуя, что кожа уже покрыта мурашками, а трепет, зарождавшийся в самой груди, резко обрушился ниже, принося ноющий дискомфорт и заставляя немного поежиться. Возбуждение. Такое непривычное, но такое сейчас правильное. Демон не спешил, не настаивал и не делал резких движений. Вторая его рука медленно легла на талию, и он сам слегка придвинулся. Изумрудная энергия всколыхнулась, начиная тянуться к нему, пытаясь ощутить его морскую свежесть, спелую черешню, которая стала самой любимой. Демон поднял руку, переставая поглаживать шею и не спеша положил на девичью щеку, медленно поглаживая скулу большим пальцем. Ее губы тронула легкая улыбка, глаза ее были закрыты, а руки все еще были вдоль тела, не решаясь прикоснуться. — Виктория, — с его губ на выдохе сорвался шепот. — Если ты сейчас меня не остановишь… — но он не договорил. А она и не собиралась останавливать. Его — горячие и слегка обветренные. Ее — прохладные и нежные. Губы мужчины прикоснулись к ее, будто это их первый поцелуй, будто он не ощущал ее вкус все эти долгие дни. Нежно и аккуратно он провел языком между ее приоткрытых губ, ловя тихий полустон, вырвавшийся из груди. Нежно и неторопливо продолжил изучать ее сладкие губы своим. Руки девушки поднялись к его шее, аккуратно касаясь ремней, боясь, что он отстранится из-за ее прикосновений. Но он не собирался. Ее тонкие пальчики зарылись в его волосы на затылке, слегка сжимая. Геральд, почувствовал, что сейчас он должен отстраниться, что сейчас слишком рано, он ведь знает часть истории ее прошлого. Он не должен давить или настаивать, не должен торопить. Не ее. Он слегка подался назад, нехотя разрывая поцелуй. Виктория на секунду растерялась, чувствуя прохладу на покрасневших губах. И это ей абсолютно не понравилось. Она сократила расстояние между ними, сделав шаг ближе, теперь вжимаясь в горячую грудь мужчины своей. Он этого не ожидал. Точно не напора с ее стороны. Рука, лежавшая на талии девушки, проскользнула вверх, дотрагиваясь до оголенной спины. Медленно пробегая горячей рукой вдоль позвоночника, зарываясь в перья под крыльями и нежно поглаживая их основания. Заставляя девушку выгнуть поясницу и прижаться к нему плотнее. Будто жидкое пламя разливалось после каждого его прикосновения, концентрируясь в груди и заставляя сердце биться быстрее. Она всем свои телом чувствует, как он возбужден, и ей это нравится. Нет страха, хочется больше и только с ним. Их губы сминают друг друга, слишком жадно и горячо. Их языки сплетаются в сумасшедшем танце. Такая сладкая клубника наполняет его рот и легкие, и уже не хочется отстраняться, дать ей время и возможность уйти. Хочется только ее. Хочется только с ним. Она на секунду отдаляется на полшага, разрывая поцелуй. Заставляет мысли о том, что он поспешил, поселиться в голове Геральда. Но она не уходит. Не убегает. Рука медленно тянется к его шее, аккуратно растягивает первую застежку ремня. Нежно и слегка касаясь кожи. Он замирает. Слишком непривычно, слишком нежно, слишком откровенно. Вторая застежка освобождает шею. Черные кожаные ремешки с металлическим стуком падают на пол. Еще ни разу Геральд не чувствовал себя настолько обнаженным, находясь в одежде. Ее холодные пальчики поднялись в воздух и замерли, будто спрашивая разрешения. Демон молчал. Она приняла тишину за согласие. Аккуратно, будто боясь причинить боль и потревожить старые раны. Невесомо и слегка поглаживая, она очертила края шрама. Он был там же. В том же самом месте, где она и запомнила. Но уже не у мальчика. У мужчины. Так странно. Ее прикосновения не отталкивали. Пальцы ее были прохладные. Как обычно. А движения мягкие. Вот она. Та, кто снилась ему. Та, кого он так отчаянно искал. И уже усомнился в реальности. Будто приснилась, будто не с ним. Он вспомнил, что ей порезали руку, и перевел взгляд на нее. В том же месте, где он и запомнил. Он аккуратно коснулся шрама, поглаживая прохладную кожу. Настоящая. Живая. Напротив. И снова это мгновение. Когда от следующего шага зависит будущее. Когда нужно или нырнуть в омут с головой, или остаться на суше. И они прыгнули. Одновременно. Вместе. В пучину страсти, нежности и желания. Он будто ждал только ее. Она будто чувствовала только его. Их губы снова сомкнулись в поцелуе. Жадном. Властном. Будто последнем. Ее руки изучали его тело. Бесцеремонно. По-собственнически. Руки ласкали его шею, перебрались в основания крыльев, заставляя Демона замирать от прикосновений. Будто знала. Будто создана специально для него. Ее тонкие пальчики сомкнулись на вороте его чёрной шелковистой рубашки. В секундном замешательстве. Будто придя в себя на секунду. А правильно ли это? А будет ли для них завтра? Или только мгновение? Он замер вместе с ней, готовый принять любой ее выбор. Или прыжок, или суша. Последний раз. Контрольный. И она выстрелила. Медленно, не спеша, борясь с дрожью в руках, начала расстегивать первые верхние пуговицы. Первая — она инстинктивно прикусывает нижнюю губу, пытаясь побороть дрожь от волнения. Совершенно не задумываясь, что это заставляет Геральда сжать руки в кулаки, удерживая возбуждение. Вторая — пальцы случайно касаются его груди, расстёгнув пуговицу. По его коже проходит электрический импульс, который прочувствовали оба. Третья — она уже специально, намеренно поглаживает оголившийся участок тела, немного царапая. Медленно перемещаясь к следующей, заставляя Демона с шумом вдохнуть воздух в легкие. Четвертая — ее губы невесомо прикасаются к его широкой груди, которая все еще слишком сокрыта от ее глаз. Геральд прикрывает глаза, наслаждаясь теплотой ее губ. Пятая — его твердый пресс напряжён, она видит играющие мышцы под светлой кожей. Виктория аккуратно засовывает пальчик под пряжку ремня, видя, как грудь Демона перестала вздыматься от дыхания. Он не дышит. Она замерла. Оголяя все больше и больше горячего тела. Пальчики аккуратно потянули за край шелковистой рубашки, вытягивая черную ткань из-под кожаного ремня. Шестая — как хорошо, что осталась последняя, мысли путаются в голове. Он слишком красив, слишком настоящий. Все кажется слишком сейчас. Седьмая. Последняя. Финишная. Дающая полный доступ к тому, что скрыто. Заставляющая ускориться и так неспокойное сердце. Пуговицы закончились. Как и выдержка Демона. Он насладился каждой петелькой, каждым намеренным или случайным касанием. Он с жадностью вжимает девушку в свою грудь, будто пытаясь слиться воедино. Ее уже возбужденная грудь прикасается к его горячей коже, потираясь через легкую ткань платья торчащими сосками. Пальцы Геральда ласкают ее нежные хрупкие плечи, зарываясь в, как обычно, растрепанные волосы. Он скидывает уже расстегнутую рубашку на пол, и неспешно, будто спрашивая разрешения, тянет лямку с одного плеча вниз, приоткрывая рисунок на груди больше. Пальцы второй руки проделывают то же самое с другим плечом. Она замерла. Вся трепеща внутри, находясь на грани безумия и потери сознания. Его прикосновения — она и не могла думать, что от них можно сходить с ума. Сгорать. Платье легко спадает к ее ногам. Она медленно переступает через него и скидывает с себя обувь. Такая обнаженная. Такая красивая. Демон видит мурашки на ее коже, покрасневшие от волнения щеки. Горящие глаза, прожигающие его душу. Он быстро берет ее на руки, сжимая в объятиях. Звонкий смех срывается с ее губ от неожиданности. Двери еще неизвестной для нее комнаты открываются. Встречая ее тусклым светом из окна и терпким запахом кофе. Он останавливается у кровати, заправленной чёрным шелковым покрывалом, аккуратно опускает ее на постель. А сам нависает сверху. Их губы снова встречаются в безумном страстном танце. Его руки вжимаются в кровать, создавая опору, а ее же блуждают по телу, изучая и исследуя, наслаждаясь крепкими узлами напряженных мышц. Такой идеальный. Такая идеальная. Она выгибается, стараясь прикоснуться к его телу, уменьшить расстояние между ними. Их разделяет так мало, но так бесконечно много одежды. Она бесцеремонно трется о Демона, совершенно не осознавая эффект своих действий. Демон отпускает истерзанные губы, прикасаясь губами к шее, ключицам. Медленно перемещается к возбужденной груди, что так привлекала его с первого урока по энергиям. Зубы аккуратно закусывают и посасывают горошины сосков, бережно сжимая, не причиняя дискомфорта и боли. И ей так страшно в этот момент, но не от его прикосновений, а от собственных ощущений. Они такие правильные. Его руки ласкают ее тело, а она льнет к нему ближе от каждого движения. Хочется вжиматься, хочется кутаться в свежесть его энергии, ласкать каждый участок его тела и каждый уголок его демонской души. Он медленно спускается ниже, замирая. Спрашивая разрешения, давая возможность принять очередной собственный выбор. Но она уже выбрала. Она немного виляет бедрами, показывая свою готовность двигаться дальше. Геральд губами касается ее живота, немного покалывая щетиной. Губы медленно и аккуратно приближаются к краю черного белья. Пальчики скользят под шелковистую ткань, медленно стягивая, оставляя девушку абсолютно нагой. Она краснеет. Опять. Щеки горят пламенным румянцем. Стесняясь, она немного подрагивает, пытаясь прикрыться. Ее стеснение вызывает улыбку у Демона, будто он не сжимал ее грудь руками и не целовал ее губы только что. Ее стеснение быстро проходит, как только Демон начинает расстегивать ремень. Также медленно, как до этого она расстегивала его рубашку. Заставляя пламя разгораться в изумрудных глазах сильнее. Играючи вытаскивая кожу из каждой шлёвки. А она не может оторвать взгляд, напряженные мускулы подрагивают от каждого его движения, заставляя следить за перекатами мышц. Слишком красив. Самая лучшая. Пряжка ремня ударяется о пол с металлическим лязгом. Хочется прикоснуться к нему, снова провести руками по кубикам пресса. Почувствовать жар его кожи. Брюки снимаются вместе с боксерами. Теперь они оба обнажены. Он уже не спрашивает разрешения, она уже его дала и не один раз. Демон медленно наклоняется перед Викторией, раздвигая ее сомкнутые колени, его губы снова ласкают бархатную кожу ее живота, спускаясь ниже. Девушка перестаёт дышать, она прижимает прохладные ладошки к щекам, борясь со стеснением. Мужские руки сжимают тонкую талию, а губы все настойчивее спускаются вниз. Когда его горячий язык в первый раз касается клитора, Виктория раскидывает руки по кровати, сминая холодное покрывало тонкими пальцами. Он ласкает нежно, но напористо. Язык спускается ниже, раздвигая влажные складки языком, немного проникая внутрь. Лаская. Руки все сильнее сжимают талию, ему все тяжелее быть сдержанным, а ей хочется почувствовать его в себе. Он посасывает и вырисовывает одному ему известные символы. Ее стоны наполняют комнату, она больше не может и не хочет сдерживаться. Оргазм обрушивается на ее трепещущее тело, заставляя подрагивать в истоме. Он дает ей пару мгновений прийти в себя и поднимается, проводя влажными губами по уже горячему телу. Живот. Грудь. Ключицы. Ничего не остается без внимания его жадных и горячих губ. Их языки встречаются, будто не чувствовали друг друга целую вечность. Жадно пожирая друг друга. Он уже нависает над ней, оперевшись на один локоть. Виктория уже чувствует, как его член упирается между ее ног. Чувствует, как головка трется, размазывая влагу, не надавливая. Он смотрит в ее глаза, ему нужно последнее подтверждение. Она должна быть уверена. И она кивает. Невесомо. Ее ресницы подрагивают, а нижняя губа закусана в ожидании и предвкушении. Он быстро направляет член рукой и слегка входит. Медленно, давая привыкнуть к новым и незнакомым ощущениям. Она зажмуривает глаза. Больно. Ново. Непривычно. И в голове не промелькнуло и мысли о сравнении с тем разом на той вечеринке. Хоть тело ее вернулось в начало и боль была настоящей, сейчас она тут, с ним. Думает только о нем и не сравнивает. Видя, что она замерла, он входит до упора, медленно, но настойчиво. Не растягивая ее боль. Больше всего на свете он не хочет причинять ей страдания. Виктория вскрикивает от напора. И с силой сжимает плечи мужчины, пытаясь найти там спасение. И находит: он вовлекает девушку в горячий поцелуй, не двигаясь в ней. Она расслабляется, увлекаясь танцем их языков. Чувствуя себя сейчас абсолютно наполненной, она слегка поддается вперед, намекая, что готова продолжать. Геральд начинает двигаться, медленно и осторожно растягивая ее изнутри, наслаждаясь ее теплом и ее объятиями. Ее горячими губами и языком, что нарочитее врывается в его рот со стонами и криками. Кусая и лаская. Спальня заполняется влажными звуками соприкосновения их тел. Хриплыми стонами и шепотом имен друг друга. Так все правильно сейчас. Так, как было нужно. Идеально. Хорошо. С ним. Только с ней.