Мгновения грядущего

      Геральд очнулся, лежа на полу, шершавый камень холодил щеку, а запах гнили и сырости заставил поморщиться. Демон открыл глаза, изучая место, где он находился: тусклый красный свет проникал из маленького окна с решеткой. Он не помнил, как оказался в темницах. Последнее, что он помнил — это боль и как он падает у двери на четвертом этаже. Руки Демона были закованы в кандалы, Геральд чувствовал, как через металлические цепи из него ускользала энергия. Он знал, что эти цепи питают сердце Ада, а значит сейчас Сатана чувствовал прилив сил. Демон повернулся с живота на спину и ощутил, как крыло пронзила боль, оно было повернуто под неестественным углом и не смогло сложиться при повороте. Геральду пришлось собрать последние силы, чтобы подняться до сидячего положения и доползти до стены. Как бы он не пытался изогнуться, чтобы вправить крыло, он не мог. Отчаяние наполнило его целиком. Он не знал, какой сейчас день. Не знал, как долго находится здесь и что произошло после нападения на него. А теперь он здесь, в месте, из которого нет выхода. Геральд осмотрел свое тело на предмет повреждений, оказалось, что нет никаких серьезных травм, но потом он увидел затянутый шрам на животе. У бессмертных не остаются шрамы, если они не ранены особенным оружием. Оружием наемников. Такие раны затягиваются дольше, а если задеты важные органы, то могут убить.       Дверной замок щелкнул два раза, и решетка со скрипом приоткрылась. В камеру вошла Ангел, которую Геральд хотел видеть меньше всего.       Афелия.       — Я буквально на пару минут, — Ангел сделала шаг ближе, но сохраняла достаточное расстояние, чтобы в случае нападения Геральд не дотянулся до нее. Тонкие каблуки ударили пару раз по полу, и женщина остановилась. На лице читалось отвращение, было заметно, что Ангелу неприятно находиться тут. Сейчас она больше походила на Демона: черный брючный костюм с удлиненным пиджаком нараспашку. А под ним кружевной топ красного цвета. Афелия поправила белоснежные волосы, закидывая их одной рукой за спину. Вторая рука сжимала ключи от двери.       — Говорят, тебя подлатали. Но не переживай, Геральд, это временно, — губы Ангела, накрашенные красной помадой, растянулись в хищной улыбке.       — Проваливай, — не пытаясь подняться, Геральд хрипло ответил ей.       Она должна думать, что я полностью обессилен.       — О, не переживай, я тут не надолго. Сам понимаешь, не самая лучшая обстановка для меня, — Афелия немного развела ладони в сторону, обводя пространство вокруг, ключи звякнули в руке от движения.       — Зачем ты пришла? — тихим голосом спросил Демон.       — Знаешь, — она сделала полшага вперед, — если бы ты был чуточку умнее, то сейчас мог наслаждаться властью. Мне приказали выследить сильных существ, и я могла бы прикрыть тебя перед Сатаной.       Ложь. Не могла бы.       — Но ты выбрал слабую сторону, — она медленно наклонилась вперед, смотря с презрением на Демона. — Он бы послушался меня и отпустил тебя.       Ложь.       — Ты просто подстилка, — Геральд закашлял, он немного прикусил внутреннюю часть щеки, и с кашлем изо рта стекла струйка крови, оставляя красный след на подбородке, теряясь в отросшей щетине.       — Ты ничего не знаешь! — Ангел резко поднялась, гордо выпрямила спину и расправила плечи.       — Мне и не нужно знать, — Демон опять закашлялся из-за пересохшего горла, не смотря на то, что бессмертные не нуждались в пище и воде, сейчас не помешало бы промочить горло. Геральд попытался немного подняться, но попытка не удалась, и он опять обмяк на каменном полу.       — Ты такой слабый, никчемный, никогда бы не подумала, что ты станешь таким убогим, — Ангел сделала шаг ближе к Демону, не ожидая от него никакого нападения. Она видела тонкую струйку крови, стекающую из уголка рта, вывихнутое крыло и его слабость — он не представлял опасности. Афелия присела рядом с Геральдом, смотря в его лицо. Сейчас они находились на одном уровне и были на расстоянии вытянутой руки. — Я с радостью посмотрю, как Сатана убивает твою Непризнанную девку.       Энергия Ангела наполнила камеру, к запаху плесени и сырости добавился запах гниющего персика.       — Я не знаю, зачем она сдалась хозяину, но надеюсь, он будет убивать ее медленно.       Горький аромат осел на кончике языка, отчего горло у Демона запершило еще сильнее, он сплюнул горечь под ноги Ангела, задевая черные лакированные туфли. Все произошло слишком быстро, Афелия перевела взгляд с синих глаз Демона на мыски своей обуви. Она уже намеревалась подняться и захлопнуть за собой дверь камеры, но Геральд был быстрее. Он выпрямил обе руки вперед, хватаясь ослабевшими пальцами за лацканы пиджака. Афелия могла бы увернуться, если бы находилась в более выгодном положении, нежели сидя на корточках. Геральд использовал последние силы, потянул Ангела на себя, она не успела издать и звука, как ударилась головой о каменную стену камеры, роняя связку металлических ключей под ноги Демону.

***

      Хаос чувствовал, что время его пришло. Он перестал видеть будущее, пусть и не столь далекое, теперь он не видел ничего. Он знал, что его ждет, и он был готов. Главным сейчас было спасти новое поколение и дать ему шанс на жизнь. С книгой они смогут предотвращать опасности и без его дара предвидения. Мимир шел по библиотеке, по месту, которое стало для него домом.       Последний раз окидывая взглядом многоуровневые стеллажи с лестницами. Смотря на древние книги, каждая из которых была прочитана им. А некоторые и написаны.       Очень удобно скрываться у всех на виду, очень удобно давать существам только нужную информацию.       Полы черной мантии развивались от стремительного шага, Мимир знал, что скоро силы иссякнут, скоро он постареет не только внешне, но и внутренне. Думал ли он в самом начале, когда затеял эту большую игру, что сможет привязаться к ребенку? Конечно нет. Хаос всегда думал, что в его душе нет места привязанностям и чувствам. И даже сейчас, если бы у него спросили, дорог ли ему хоть кто-то из бессмертных, он солгал бы и ответил «нет». Хоть в глубине своей души, которой осталось существовать недолго, он знал, что стал человечнее. И сейчас он спешил, чтобы спасти не себя. Хаос знал, что Виктория должна сама найти место, сокрытое ото всех. Если бы он указал ей дорогу, она бы не встретила Люцифера, он бы не пошел с ней в этот путь и не был сейчас там, где необходим. И если бы Непризнанная узнала про библиотеку на четвертом этаже школы от самого Мимира, то сейчас она была мертва, Сатана не отвлекся бы и переломил шею сразу, как только понял, кто перед ним. Но Мимир предусмотрел почти все, и шанс все еще оставался.       Хаос — знал. Он руководил каждым шагом, направлял каждое мгновение, чтобы сейчас проходить по библиотеке в последний раз. Мимир последний раз коснулся ручки двери, последний раз руна на двери загорелась двумя цветами. Черным и белым. У выхода его ждал Хронос. Сейчас он выглядел ровно так, как в видении его увидит Виктория. Только с крыльями и еще живого.       — Я могу с ней попрощаться? — Демон держал в руке кулон, который снял со своей шеи. Задавая вопрос, он уже знал на него ответ, каждый раз он хотел услышать другие слова.       — Зачем? Привязался к девочке? — Хаос окинул взглядом Бога Времени, но не стал останавливаться, а быстро последовал к Адскому водовороту, он сам не знал зачем, ведь можно было переместиться сразу же, как он перешагнул двери библиотеки, запрет на перемещения был снят. Но он шел, стремительно и вперед, хоть и не показывая, но все же прощаясь со своим творением, своим сыном. Одним из начальных созданий.       Хронос последовал за ним, не отставая.       — Она должна знать, что все, что я делал, я делал только ради того, чтобы сегодня она выжила, — Демон шел очень быстро, стараясь не отставать от старца.       — Незачем разводить эти сантименты, тебя пора вернуться в начало и умереть, я чувствую, что Аббадон все же собрался выполнить свое предназначение. Оказывается, мы зря боялись, что интрижка изменит его. Можно было сразу спасти Ангела.       Хронос замер. Сейчас он прощается с создателем, а тот даже не пожелал обернуться, чтобы проститься со своим сыном.       — Чтобы ты мне не говорил, я попрощаюсь с ней. Это никак не повлияет на историю и ее выбор, — Бог Времени остановился, не намереваясь больше идти за отцом.       Мимир понял, что за ним больше не следуют и остановился. Не разворачиваясь, он слегка повернул голову в бок и произнес:       — Мне все равно, главное, выполни свое предназначение.       — Смерть. Вот мое предназначение?       Хаос не дождался ответа и растворился в воздухе. Он знал, что Бог Времени пойдет проститься с дочерью, но не сможет.       Хронос переместился, оставив после себя янтарную дымку, которая быстро рассеялась. Он оказался в финальной точке, сейчас он должен был попрощаться с дочерью, которую не растил, не воспитывал. А лишь управлял. Сводил ее с нужными людьми, селил страх внутри нее. Сейчас он должен был попрощаться. Демон знал, что если Виктория сделает все верно, они встретятся в последний раз. Но сейчас нужно было посмотреть ей в глаза. Хронос переместился во дворец Сатаны. Бог Времени был давно мертв и от него не стояло защиты в обители Эфира. Он просто переместился в тронный зал, где много лет назад проводились вакханалии. Но после того, как Хронос вмешался в ход истории и спас Викторию, дав ей шанс избежать смерти, Сатана почувствовал это и сосредоточился на поисках источника изменения.       Факелы на стенах отреагировали на присутствие Начального Демона, за спиной его были сложены массивные крылья с когтистыми наконечниками. Он не был тут сотни лет, но на полу была все та же брусчатка, а пахло в зале сыростью и смертью. Хронос все еще сжимал кулон в руке, пряча его основание в ладони. Он оглянулся, зная, куда нужно направить свой взгляд.       Он предусмотрел все. Почти все.       Девушка лежала на полу, но не просто девушка. Его дочь. Кого он спрятал в будущем, чтобы дать себе время на то, чтобы продумать каждую деталь. Он выбрал ей идеальную семью, с матерью, которая дала ей воспитание и знания. С отцом, который поддерживал ее. Они не смогли заменить ей настоящих родителей. Но они старались, как могли. Семья, которая не могла иметь своих детей, попыталась полюбить чужого. Ребекка так и не смогла проникнуться тёплыми чувствами к девочке. Но сейчас это было уже не важно, каждый сыграл свою роль.       Виктория лежала на полу без сознания, лицо ее было скрыто за растрёпанными волосами, но Хронос знал, что губа ее разбита, как и знал, что она скажет, когда очнется. Он уже был тут, он проигрывал этот момент. Но каждый раз она с ненавистью смотрела на него, ненавидя его всей своей бессмертной душой. Демон подошел ближе и опустился на колени перед лежащим телом. Он убрал волосы с лица, в очередной раз восхищаясь, как она похожа на мать. Лишь волосы были его — черные, непослушные.       Вдруг Демон осознал, что не готов прощаться по-настоящему. Зная, что это их возможно последняя встреча, он резко встал на ноги и сделал два шага назад.       — Нет… — он медленно двигался назад, мотая головой в разные стороны. — Я не готов видеть презрение в твоих глазах.       По плану, который он проиграл сотни раз, он должен был разбудить девушку. Но он не стал. Из-за этого он не успел уйти вовремя.       — Вот так встреча.       Будто голос из металла послышался из-за спины Хроноса. Он давно перестал преклоняться перед Сатаной, но он не перестал его опасаться. Хронос развернулся, смотря на мужчину, который, кажется, ни на день не постарел. Будто с их последней встречи, когда он отправил его на поиски девушки, прошли не столетия. А минуты.       — Эфир, — Бог Времени вздернул подбородок, продолжая сжимать кулон в руке.       — Ты постарел, пес, — Сатана немного расправил крылья, сотканные из кожи. На лице его появилась ухмылка победителя. — С радостью вырву твои крылья и сердце во второй раз.       Сатана не показывал замешательства, но он не понимал, как после того, как он вырвал сердце Хроносу, тот мог выжить. Но ненависть заполнила его нутро. Сейчас он не хотел задаваться вопросами, он хотел убить.       — Знаешь ли ты, Эфир, что случится, когда падет последний Начальный? — Хронос встал перед Викторией, заслоняя ее собой.       — Я стану единственным богом, я смогу убить когда-то равную себе. Вот что случится, — глаза Сатаны полыхали огнем, а на скулах заиграли желваки от гнева.       — Ты станешь уязвимым. Ты своей собственной рукой вырвешь мне сердце в прошлом. Это станет последним штрихом на моей картине, которую я рисую с тех пор, как ты отправил меня узнать о девочке и ее матери.       Сатана будто не услышал о слабости, которая его ждет. Возможно, он не верил?       Хронос уронил кулон, пропуская цепочку между пальцев. Металл коснулся каменного пола, принося эхо своим падением.       — Все или ничего, Эфир? Раз мы уже играем против правил.       Тяжёлая подошва ботинка с силой наступила на кулон, разрушая его магические свойства, что были собраны из пепла Хаоса. Каждый из трех был с единой сердцевиной. Разрушая один, разрушались и все. Хруст от поломки кулона на мгновение заполнил помещение, Сатана сделал шаг вперед, сокращая расстояние до мужчины, намереваясь повторно лишить его сердца.       Лёгкая бело-черная дымка наполнила пространство. Воспоминания, которые были забраны, возвращались владельцам. Сатане досталось его.       «Желание убить сына как соперника, желание забрать его силу, наполнив свое сердце его энергией».       Сатана покачнулся, но не потерял равновесия. На секунду в его глазах потух огонь.       — До встречи.       Хронос повернулся к Виктории и прошептал лишь одними губами:       «Не бойся, я помогу тебе».