***
Фенцио постукивал ногтем указательного пальца по крышке своего стола. Он был сосредоточен и проверял очередную работу по Небесным рунам. Дверь кабинета открылась, отвлекая Ангела от его занятия. На пороге кабинета стояла Мисселина, Фенцио никогда не видел ее такой взволнованный. На ней не было привычного белого плаща, который по обычаю скрывал волосы, весь ее внешний вид был очень необычен. — Фенцио, — тон ее голоса был спокойный, но Ангел отчетливо видел изумрудные искры в ее глазах, которые выдавали беспокойство. — Мисселина, доброе ли ваше здравие, коллега? — ответил ей приветствием Ангел. Он не успел подняться с кресла: перед глазами появились незнакомые воспоминания. Беременная Айа, он поглаживал ее живот, они думают, как назвать дочь. Но у них только сын… Много новых моментов, воспоминаний, каждое было связано с его женой. Ангела заполняли новые для него чувства: ожидание, радость, волнение. Фенцио не понимал до последнего, что происходит, пока не увидел последнее воспоминание: руки Катрин в крови, она кладет одну из них на плечо Фенцио и улыбается. — Девочка, они обе в порядке. Фенцио понимал, что он все еще сидел в своём кресле, понимал, что рука сжимала перо, а в кабинете стояла Мисселина, но он ничего не мог с собой поделать: одинокая слеза скатилась по щеке, теряясь в вороте белой одежды. Последний отрывок: Аббадон протягивал руку, она непривычно без перчаток, Фенцио чувствовал сомнение, но все же протянул свою в ответ. — Поздравляю, — голос Аббадона немного дрогнул, и он отвел глаза на секунду. Фенцио хотел одернуть руку, но не успел. Холодная как лед кожа Демона коснулась его ладони. — Прости, обещаю, она будут счастлива. Это все ради наших детей, — Фенцио хотел что-то сказать, возразить, но не знал зачем, почему он должен был возражать? Почему Демон вдруг решил обменяться рукопожатием? Аббадон отпустил руку и Фенцио чувствовал в воспоминаниях, как в его груди будто образовалась огромная дыра. Сейчас же он переживал все эмоции, он понимал, чего его лишили, каждый кусочек утраченного пазла вернулся на место и картинка стала цельной. Дочь, у нас есть дочь. Воспоминание испарилось, перед глазами Фенцио вновь была учительская. Напротив стола все также стола Мисселина, губы ее были плотно сжаты, а лицо выражало сочувствие и, кажется, понимание. Фенцио поднялся, придерживаясь руками за стол, он будто все еще гладил живот беременной супруги, чувствовал толчки ребенка. — Я знаю, что ты сейчас хочешь скорее найти Айю и дочь, но послушай меня, — Мисселина подошла и с силой сжала плечо Ангела. — Посмотри на меня, — она внимательно смотрела в лицо учителя, она понимала, что кулон ее мужа разрушен. Она понимала, что время пришло. Он ушел, оставил ее теперь уже навсегда. Ангел сдерживала слезы, она не могла быть слабой и не важно, кто бы был перед ней: учитель, архангел или младенец. Ее статус не позволял быть слабой, быть уязвимой. Она еще раз сжала руку на плече Ангела, но теперь немного встряхнув. — Фенцио, они все еще в опасности! — ей пришлось повысить голос, чтобы Ангел обратил на нее внимание. — Ты знала, — в голосе Ангела чувствовался металл, он скинул ладонь Мисселины со своего плеча. — Откуда? — Фенцио быстро поднял руки и сжал ворот белого пиджака Ангела. Женщина ни капли не изменилась в лице. Она лишь выше приподняла подбородок. Фенцио почувствовал, как руки его разжимаются против воли, а энергия чистого изумруда исходила от Мисселины, но энергия не нападала, она завладевала. Лишь раз Фенцио помнил, когда его волю подчиняли, когда он был юным студентом и не мог управиться с морским драконом около Цитадели. Тогда он хотел удержать дракона, но ему не позволили, спасая от нападения животного. Но он не помнил лица своего спасителя, только имя он запомнил навсегда — Шепфа. Фенцио понял, чьи лацканы пиджака сжимал сейчас, но даже это знание не изменило чувство страха из-за воспоминаний о супруге. Знай он заранее, кто перед ним, он поступил бы также. — Идем, нужно спасти наших детей, — Мисселина никак не отреагировала за агрессию со стороны Ангела. Она его понимала, слишком долго он был в неведеньи. Но сейчас было неподходящее место и, главное, время для выяснения и изучения прошлого. Женщина поправила воротник пиджака и стремительно покинула учительскую. Фенцио не посмел ослушаться. Он с силой схватил посох, который до этого был прислонен к его столу, и последовал за Ангелом.***
Айа держала белоснежную кружку чая, мизинец был немного оттопырен, и женщина аккуратно дула на напиток, остужая его до нужной температуры. Встреча с Непризнанной немного подкосила ее душевное равновесие. Опять вспомнился тот период, когда она не могла найти себе места и временно ушла в отставку с поста судьи. Айа так и не смогла вспомнить Непризнанную, но почувствовала скопление ее боли и эту боль она узнала. Она помнила каждую крупицу, которую освобождала из чужих бессмертных тел. Она не хранила ее в себе, ее дар не причинял ей неудобств. Он освобождал. Других от боли, ее от одиночества. Ангел очень хотела большую семью, она мечтала, что в их доме будет не менее трех детей. Но сейчас, стоя, прислонившись бедром к своему столу, женщина не понимала, почему она не осуществила свою мечту? Айа прикрыла глаза и вдохнула аромат чая полной грудью. — И как давно я стала любить молочный улун? Вопрос остался без ответа, она не успела открыть глаза до того, как забранные воспоминания вернулись. Пальцы перестали сжимать тонкую ручку кружки, и она с шумом ударилась о пол. Фарфор разлетелся на много мелких осколков, а содержимое расплескалось, и часть брызг долетели до белоснежного подола мантии. Не контролируя себя, женщина осела на колени. Она не видела осколки, ей было все равно на чай. Айа видела лишь голубые глаза ее девочки, ее дочери, которую отняли. Забрали сразу после ее появления на свет. Воспоминания мелькали перед глазами: нападение, розоволосая Непризнанная, время, осколки в глазах. Она вновь переживала боль, которую так и не поняла за многие годы. Теперь боль усилилась, стала в тысячу крат сильнее, теперь она знала, кто виновен, и она планировала встретиться с виновником лично. Ангел сосредоточилась на энергии Габриэль, даже спустя многие годы она могла улавливать колебания ее силы, не важно, какое было между ними расстояние. Судья всегда чувствовал своего преемника. Быстро поднявшись с пола, не обращая внимания на грязную мантию, на слезы, которые неконтролируемым потоком лились из глаз, Айа быстро покинула кабинет, даже не запирая дверь. — Госпожа Судья, что-то случилось? — секретарь Йор окликнул Ангела, но она лишь приподняла правую руку и отмахнулась от вопроса, покидая суд до того, как печать заставила бы ее ответить. Дойдя до водоворота перед судом, женщина переместилась на энергию лилий, которую уловила на земле. Она знала, что если найдет Габриэль, которая думала, что скрывает свой роман, то и отыщет Демона, виновного в ее боли. И она планировала заставить его ответить за каждую секунду, что она провела, не зная свою дочь.***
— Ведите его сюда, а этого на его место, пусть питает Ад своей силой, она больше ему не понадобится, — скомандовал Сатана, но голос его слышался будто через толщу воды. Виктория почувствовала сначала озноб во всем теле, а потом сильную боль в затылке. Она не знала, как долго уже лежала на каменном полу, но не спешила двигаться и открывать глаза, потому что знала, что не увидит ничего хорошего. Она вновь будет в Аду. Горький запах сигаретного дыма заставил горло запершить, и Виктория закашляла, пытаясь приподняться на руках, но тело вновь рухнуло на пол. Непризнанная провела рукой по затылку и почувствовала, как пальцы коснулись засохшей крови. Как долго я лежу тут? Виктория немного огляделась, понимая, что ее пробуждение уже заметили. У стены уже не лежал Люцифер, сейчас там было пусто. Надеюсь, он жив… Подумала девушка и перевела взгляд на Сатану. Мужчина сидел на металлическом троне, чтобы подняться до него, нужно было подняться по шести ступеням. Высокая спинка трона была поделена на две части, как сложенные крылья. Сатана сидел, закинув ногу на ногу, пиджак на нем был расстегнут, а правая рука свободно свисала с подлокотника, а пальцами мужчина удерживал тлеющую сигару. Он сразу понял, что Непризнанная очнулась еще до того, как она первый раз пошевелилась, но никак не реагировал. Наслаждаясь ее положением. — Чья ты дочь, Непризнанная? Я не чувствую, чтобы ты напитывала Ад энергией, — Сатана прервал долгое молчание. Демон поднялся с трона и начал медленно спускаться по ступеням вниз. Неожиданное обращение заставило Викторию вздрогнуть. — Самой интересно, — девушка попыталась подняться, ей удалось сесть, руками она удерживалась о пол, а ноги немного подтянула к животу. — Я искал тебя тысячу лет, я жаждал вырвать твое сердце, но сейчас, — Сатана подошел вплотную к девушке, сидящей на полу, — я хочу сделать это медленно. Я хочу чувствовать каждую секунду, как ты будешь умирать. Виктория сжалась, хоть и старалась не подавать вида, что ей страшно. Боль, страдания — сколько еще ей предстояло пережить до того, как он вырвет ее сердце? — Зачем все эти жертвы, зачем убивать так много бессмертных? Я Вас даже не знаю и не видела до сегодня, какую я могу представлять опасность? — Виктория уже не пыталась подняться, почему-то ей казалось, что Сатана не позволит ей. — Теперь мне никто не ровня, я стал единственным Богом, — Сатана сделал затяжку, прикрывая глаза и наслаждаясь горечью дыма. Запах опять достал до Непризнанной, отчего она вновь закашляла. Сатана развернулся и начал идти в сторону трона, снимая пиджак. Совсем рядом с Викторией появилась Мисселина, она будто знала точное место, где будет лежать Непризнанная, и появилась между ней и Сатаной, расправляя крылья, закрывая девушку собой. Виктория смотрела на идеально белые крылья, где каждое перо было рядом с другим. Я уже видела эти крылья… Виктория узнала в них крылья с рисунка, где было знакомство их родителей. Не может быть… Виктория попыталась встать, но затылок вновь пронзила сильная боль, заставляя вернуться в сидячее положение. Энергия кокоса, насыщенный аромат пионов — она никогда не чувствовала такой. Он был легче, чем у Виктории. Кокос. Энергия, которая была рядом со мной всегда. Когда я была в лазарете перед тем, как очнулась. Потом та золотая настойка, она была с привкусом кокоса. Виктория не верила своим глазам, она отказывалась верить, что Мисселина могла быть ее матерью. Непризнанная начала вспоминать их первую встречу тогда на обрыве: Правильные черты лица, капюшон скрывает волосы. Белый длинный плащ. Добрые изумрудные глаза смотрят с материнской заботой. Уже тогда она заметила глаза и взгляд, но не придала значения. Эфир уловил потоки знакомой ему энергии. Любимая дочь их создателя. Идеальное существо, которое он всегда хотел свергнуть. И как только узнал как, Эфир решил устранить две проблемы одновременно. Убить девушку, про которую ему рассказал Хронос и ту, кто всегда была лучше его в глазах отца. — Эмбер собственной персоной! — Сатана немного присел в шутливом поклоне, на его губах была язвительная ухмылка, а в кровавый глазах бушевал огонь. — Эфир, — коротко ответила Мисселина. Виктория не поверила в услышанное. Эмбер, Мисселина, Шепфа. Мать? Не может быть. — Спасибо, что упростила мне вечер, — Сатана расправил крылья, замечая, как за его спиной появился, сжимая в руке меч, один из верных ему псов — Аббадон. Пришедший, готовый сражаться на стороне своего хозяина. Но у Сатаны были другие планы. Убивать Демона, который мог создавать лучших убийц — глупо. Но сейчас он был готов и на этот шаг. — Ты нарушил равновесие, ты пошатнул баланс сил света и тьмы, — голос Ангела был спокойным, выражение на ее лице не выдавало и намека на переживание. Холодная, словно лед. В белом брючном костюме с выглаженными стрелками. Идеальной прической и на высоких каблуках. — О, я знаю, сестрица. От такого выражения Мисселина немного поморщила нос, что не скрылось от взгляда Сатаны. — Мы с тобой не семья, Эфир, и никогда ей не были, — тонкие пальцы сжались в кулак, но на лице вновь была маска безразличия. — Трата времени, — Сатана взмахнул крыльями и за один резкий прыжок оказался напротив Ангела. Мужчина замахнулся, намереваясь, не церемонясь, пробить грудную клетку женщины и навсегда закончить их противостояние. Борьбу света и тьмы. Дня и ночи. Добра и зла. Эмбер и Эфира. Шепфы и Сатаны. Но не смог. В очередной раз. Хоть баланс и был нарушен, но последние капли равновесия еще существовали. Будто невидимый купол накрыл Мисселину, защищая от удара, которой не достиг своей цели. Под высокими потолками ударил гром, на мгновение оглушая присутствующих. В следующее мгновение одновременно произошло несколько действий. Тяжелые двери зала распахнулись, на пороге стояли Геральд и Люцифер. За спинами учителя и наследника появились два наемника, которые попытались остановить сбежавших. Между ними мгновенно завязалась драка. Живой, еще живой… Виктория немного улыбнулась и на секунду выдохнула. Сатана попробовал второй раз напасть на Шепфу, женщина даже не шевельнулась и не моргнула. Защитный купол вновь накрыл ее, защищая от смертельной атаки. Под высокими потолками вновь ударил гром. Шум не привлек внимания сражающихся у входа бессмертных, они были слишком поглощены процессом выживания. Сатана ожидал такого исхода. Он все еще не мог навредить свету. Но он знал, что должно было помочь ему. Последняя, шестая смерть. — Аббадон, меч! — скомандовал Сатана, раскрывая левую ладонь и готовясь принять в нее оружие. Бог Войны знал эту команду и был к ней готов. Это было последним, что он должен был услышать за время своего бессмертия. Сейчас все происходило именно так, как и должно было. Как только рукоять легла в ладонь Эфира, он резко развернулся и пробил грудную клетку своего раба. Из глаз Аббадона потекли слезы. — Нет! — Виктория закричала и начала медленно отползать назад, не понимая, как она может помочь сейчас. Очень хотелось испариться, исчезнуть. Не видеть этого кровавого месива вокруг. Вдруг губы Аббадона тронула улыбка, пока пальцы, которые постепенно становились когтистыми, сжимали пульсирующее сердце, разгоняющее кровь в последний раз. — Ради детей, ради нее, — шепнул Аббадон, Сатана его услышал, но не заинтересовался словами, сейчас ему было все равно. Бог Войны сделал шаг назад, а его сердце осталось в руке Дьявола. Последний раз ударив его в когтистой руке. Демон обмяк, падая на каменный пол. Шепфа знала, что так должно было случиться, у каждого в этой вечности была своя история. И только что закончилась последняя. — А вот и последний. Шестой, — Сатана бросил небьющееся сердце к ногам Ангела, а меч к лежащему бездыханному телу, но она даже не взглянула на него. Теперь Мисселина знала две вещи: Сатана стал смертен, равновесие пало, как и их защита друг от друга. Сатана вновь напал, женщина испугалась, но она была готова умереть, защищая дочь. Ангел хотела увернуться, но невидимый купол вновь защитил тело от смертельной атаки. — Не-е-е-ет! — рык заполнил зал, невидимой силой Сатану отбросило на несколько метров назад. Мужчина быстро поднялся на ноги. Что-то не так. Он убил всех, впитал все шесть энергий до последней капли. «Щелк», — щелкнул Сатана пальцами, и в ту же секунду в зале начали появляться Демоны каждого греха. Каждый после перемещения кланялся своему хозяину. — Отползи как можно дальше, я попробую их отвлечь, — шепнула Мисселина через плечо. И не дожидаясь ответа от Виктории, или появления новых демонов, она стала наступать, привлекая внимание к себе, готовая сражаться до последнего вздоха.