***
— Сегодня ты официально вступаешь в ряды «Корня», — в своем надменном спокойствии Данзо выглядел неприступным. — Я поставлю на твой язык печать неразглашения, так что любая попытка выдать информацию обо мне или нашей организации приведет к временному параличу тела, имей это в виду. — Шимура внимательно посмотрел на него. Убедившись, что тот внешне на это никак не отреагировал, довольно ухмыльнулся. — Тебе все ясно? — Да, господин Данзо, — Сай все это время сидел, склонившись перед начальником, на одном колене, так было у них положено. — А теперь последнее, но не самое маловажное, — Данзо кинул Саю папку. — Я не могу работать с людьми, которые меня обманывают. Сай открыл папку и почувствовал, как пальцы начинают дрожать. Это было заключение медиков о смерти Сина. — Вижу, ты уже все понял, — Данзо сделал пару шагов к нему. — Я могу опротестовать результат боя и убить тебя, — он смотрел на Сая цепко, как коршун на добычу, — а могу закрыть на это глаза. Сай с ужасом осознавал, что жизнь его висит на волоске, и волосок этот держит двумя пальцами этот человек. А с еще большим ужасом он чувствовал, как теряет над собой контроль. Но он понимал, что раз он еще жив, значит, этому человеку что-то от него надо. И что сейчас ему предъявят условия, на которых он сможет выкупить свою жизнь. В следующий момент так и произошло. — Ты станешь моим личным рабом и будешь беспрекословно выполнять все, что прикажут. Согласен? — совершенно безвыразительно спросил Шимура, как будто речь шла не о личной свободе человека, а неком незначительном предмете обихода, который тот думает приобрести (и хоть тот стоит дешево, еще хорошенько подумает, прежде чем это делать). — Я согласен, — ответил Сай. А что ему еще оставалось? Несмотря на то, что рос в некоторой изоляции от всего прочего мира, Сай не понаслышке знал о таком явлении, как мужеложство. Более того, в их организации это не было чем-то из ряда вон выходящим. Чего греха таить, они с Сином и сами иногда баловались, лаская друг друга, и часто спали обнявшись. А еще Саю нравилось, когда «брат» украдкой целовал его в губы. Так они еще больше чувствовали, что нужны друг другу и что им не одиноко. Сай по какой-то причине сразу понял, что Данзо имел в виду под его личным рабом. Моральная, вернее, аморальная сторона вопроса его не особо волновала. Сам он считал, что обязанность ублажать начальника в постели — не такая уж и высокая плата за его жизнь. Однако, он не совсем, а точнее, совсем не представлял, что ожидает его на самом деле.***
В тот же день, когда господин Данзо заклеймил его печатью, он отвел его в дальнее, закрытое ото всех помещение, где было несколько разновеликих комнат. Одна из них напоминала комнату для гостей, только довольно скромно обставленную, вторая же (из тех, что видел Сай) была практически пустой. Если не считать столба посередине и пары приделанных к стене перекладин, там были только стол со множеством ящиков и грубо отделанное простое кресло при нем. Данзо велел ему снять рубашку. Сай покорно выполнил, что велели, в конце концов, он понимал, на что согласился. Он здраво рассудил, что, в любом случае, хуже того, что его убьют, с ним уже ничего не случится. Шимура достал из ящика стола веревку и неторопливо привязал его за руки к столбу. Затем, немного подумав, выудил оттуда же кусок материи с приделанной к нему деревяшкой. Данзо завязал ему рот, протолкнув деревяшку внутрь. — Смотри, зубы не сломай, — ухмыльнулся он, — пригодятся еще, — он провел рукой по спине, словно оценивая качество нежной белой кожи. Затем в левой руке мужчины как по волшебству появилась небольшая, но весьма увесистая плетка. Надо сказать, что Данзо на удивление легко проделывал все одной левой рукой, так как правая была у него забинтована и привязана к телу. Сай не успел приготовиться, и первый удар был слишком неожиданным. У него перехватило дыхание, он непроизвольно впился зубами в свой кляп, действительно рискуя сломать их. Из глаз помимо его воли брызнули слезы. Он едва сдержался, чтобы не застонать. — Это твое наказание за ложь, — сказал Данзо. — Ты это заслужил. За первым ударом, не заставляя себя долго ждать, последовали второй и третий, потом четвертый, пятый… Сай уже начал привыкать к ударам и боли от них, он попытался хотя бы немного абстрагироваться и взять себя в руки. К его чести надо сказать, это неплохо ему удалось, насколько это могло выйти в таких обстоятельствах. Начальник не был заинтересован в том, чтобы его убивать, значит, он не забьет его до смерти. Парень это прекрасно понимал, и это придавало ему стойкости. Данзо выбирал плеть со знанием дела: такую, чтобы было максимально больно, но при этом минимально повреждена кожа. Ему не хотелось особо портить нового раба. У него были на него и другие планы. — Я бью не в полную силу, — сказал Шимура совершенно бесстрастно, — а ты уже весь в слезах. Я думал, мой новый сотрудник — не маленькая девочка, чтобы плакать. Несмотря на любовь к жестокости, Данзо все-таки был человеком разумным и крайне рациональным. Он посчитал, что дюжины ударов на первый раз вполне достаточно. Тем более, парень нужен был ему дееспособным. Уже завтра его ждет первая миссия, так что не стоит слишком увлекаться. Когда все, наконец, закончилось, Данзо отвязал замученного парня, протянул, поддев тростью, смятую рубашку и вновь велел следовать за ним. Сай оказался в маленьком светлом помещении. Стол, стул, кушетка да стеклянный шкаф с различными склянками — вот и весь небогатый интерьер. Из соседней двери, ведущей, очевидно, то ли в кладовку, то ли в подсобку, вынырнул небольшого роста далеко уже не молодой человек. — Вот, позаботься о нем, — кивнул Данзо в сторону Сая. — Разумеется, — ответил тот, слегка поклонившись. — Идем, — сказал он Саю, который так и шел всю дорогу по пояс голый, держа рубашку в руке.***
Сай никогда не видел Данзо без одежды. Если Шимура овладевал им, он никогда не снимал даже халата. Видимо, на то у него были свои причины. Данзо нравилось истязать его, играть с ним. Иногда он его насиловал. Сай стойко терпел все побои, не смея даже пикнуть. Помимо ран на спине и других местах, у него несколько раз были разрывы, и ему было больно ходить в туалет. Но, тем не менее, ему в определенной степени повезло: Данзо вовсе не был заинтересован в том, чтобы быстро сломать свою игрушку, так что после каждого такого «развлечения» его отправляли к одному и тому же пожилому ирьенину, который хорошо знал свое дело и не задавал лишних вопросов.***
Сай однажды видел, как старшие парни тискали друг друга в караулке. Они делали это грубо и наспех, но он заметил, что они при этом все-таки пытаются доставить друг другу удовольствие. При этой мысли Саю передалось их настроение, и он, не удержавшись, расстегнул штаны и начал мастурбировать. Ему тогда очень повезло, что его никто не застукал. Данзо ни разу даже не пытался сделать ему что-либо приятное. Если он и брал его за член, когда совокуплялся, то лишь для того, чтобы стиснуть его до боли. Он никогда не сношался лицом к лицу, предпочитая находиться за спиной. Возможно, это давало ему большее ощущение власти над подчиненным, в то время как контакт с его лицом и взглядом вносил нежелательное чувство равенства. А еще это могло вызвать ощущение, что у тебя с этим человеком есть какие-то отношения, чего Шимура не признавал в принципе, считая подчиненного своей вещью. Чаще всего, когда Данзо насиловал его, Сай закрывал глаза и представлял теплые объятья Сина, вспоминал, как тот целовал его в губы. Пару раз он так увлекся, что немало повеселил начальника, начав сладостно постанывать. Несмотря на все телесные и нравственные истязания, парень был полон намерения все это выдержать. В нем жила твердая уверенность, что он хотя бы в силу своего возраста переживет этого мерзкого старика. И уверенность эта подкреплялась глубоким убеждением Сая в том, что жертва Сина была не напрасной. Его безэмоциональность, которая на самом деле являлась хорошо отработанной попыткой убедить себя в том, что он ничего не чувствует, очень помогала ему на данном этапе. Так было до тех пор, пока он не попал в команду номер семь по поручению самого же Данзо. Можно сказать, что Сай был везунчиком. Он уже сполна отбыл свое «наказание». Впереди замаячила такая долгожданная свобода. В конце концов, ведь не собирался же Шимура играть с ним вечно? За всеми последующими приключениями вместе с новой командой Сай даже стал немного подзабывать о своем рабском положении, и он сам не заметил, как дождался освобождения. Прошло не мало времени с тех пор, как он переживал последний раз все эти издевательства от главы тайной службы. В тот день, когда умер Данзо и Сай обнаружил, что печать на языке исчезла, он понял, что наконец свободен. Он знал, что этот день неизбежно настанет. Но стал ли он свободен на самом деле?***
P. S. — Сай, с моей стороны это бестактно, но я давно хочу спросить, — осторожно начал Тензо. — Спрашивайте, семпай, — кивнул тот. — Скажи, откуда у тебя эти шрамы на спине? Они не похожи на следы от оружия или техник. — Это от плетки, — со спокойным безразличием ответил Сай. — Данзо тебя бил? — во взгляде капитана промелькнул ужас. — Я заслужил это. — Не говори так. Никто не заслуживает такого обращения, — покачал головой Тензо. — Правда? — Конечно, — заверил капитан и осторожно дотронулся до рубцов. — Смелее, семпай, — Сай, и это было удивительно, улыбался, но не своей фальшиво натянутой улыбочкой, которая многих и часто выводила из себя, а настоящей и в самом деле искренней. — Я же знаю, что я вам нравлюсь.