***
— Знаешь, — сказала Куренай, осторожно прихлебывая жутко горячий зеленый чай с листочком мяты, как она любила, — это вообще никуда не годится. Ну что за куноичи такая, которая все время падает в обморок? — Простите, — совсем стушевалась пристыженная Хината. — Ну, перестань, где, в конце концов, твой боевой дух?! — вопросила ее руководитель, хотя глядя на ту мысли о боевом духе вообще как-то не возникали. — Я не знаю, — Хьюга уставилась в свою чашку. — Что же нам с тобой делать? — Куренай задумчиво воздела свои красны очи к потолку, затем обвела зачем-то взглядом комнату и остановилась на фотографии Асумы. Потом она, несколько забывшись, что чай еще даже не начал остывать, резко отхлебнула, чуть не заработав ожог. — Так, — наконец сказала она, — начнем с мотивации. Ты хочешь доказать отцу, что сильнее сестры и достойна стать главой клана? — Ну-у… да, наверное… — промямлила Хината совсем не уверенно. — Может, ты все-таки хочешь стать сильной куноичи и достойной защитницей Конохи? — Эм… было бы неплохо… — А может, ты хочешь понравиться Наруто? — в глазах Куренай засверкали коварные огоньки. — Н-наруто… — Хината сделалась похожей цветом на переспевший помидор и начала закатывать глаза, готовясь впасть в привычный обморок (такой любимый и уютный, в котором так приятно поваляться). — Эй-эй! А ну не вздумай, — сенсей трясла девушку за плечи. — Извините, — пробормотала та, все еще надеясь приятно откатиться. — Так ты хочешь быть с Наруто? — Куренай спросила, глядя на нее в упор и держа ее при этом за плечи, так что той уже некуда было деваться от ответа. — Или ты хочешь дождаться, когда твой старомодный папаша-тиран выдаст тебя замуж за того, кого сам посчитает нужным? При этом заявлении Хьюгу откровенно перекосило. Похоже, она тоже уже о чем-то подобном подумывала. Ей это удалось с большим трудом, но она все же смогла выдавить из себя: — Оч-чень х-хочу… (Она, разумеется, имела в виду первое.) — Я помогу тебе немного раскрепоститься, — сказала Куренай, и в удивительных красного цвета глазах заиграли озорные искорки. — Хочешь? Хината кивнула. Ей было очень стыдно и неловко, а еще очень странно слышать такое предложение от ее сенсея, но ужасно хотелось быть хоть немного уверенней в себе и понравиться Наруто. — Тогда делай все, как покажу, — Юхи ласково улыбалась, что не могло не вызывать доверия. В этот момент Хьюга интуитивно поняла, что, наконец, обрела в ее лице не просто учителя, но и надежную союзницу на любовном фронте. — Тебе вовсе нечего стесняться, — Куренай наклонила голову к самому уху Хинаты, — у тебя очень классная фигурка! Да и личико что надо, — она игриво подмигнула ученице. — Ты просто себя совершенно не ценишь. Вернее, недооцениваешь. Хината совсем смутилась от таких откровений. А ведь ей же никто еще такого не говорил! Сама же себя она считала не то дурнушкой, не то мышью серой. И чувствовала всю свою ущербность в присутствии красивых, стильных и бойких девушек, таких как Ино. Пока Хьюга усиленно занималась самокопанием, пытаясь переварить услышанные от сенсея комплименты, Куренай обхватила ее рукой за талию и притянула к себе. — Ты такая миленькая, — промурлыкала она, — так и хочется тебя немного потискать. Хината даже пикнуть не успела, как вторая рука женщины подхватила ее подбородок, а сама Куренай припала к ее губам мягко и нежно, тем самым невольно похитив ее первый поцелуй (хотя некоторые полагают, что это не считается). — Что вы де… — лепетала шокированная Хьюга, когда Куренай решила повторить. — Как что? — игриво улыбалась Юхи. — Ты же собиралась немного раскрепоститься. — Раскрепоститься? — тупо переспросила Хината, икнув от напряжения. — Угу, — сладко улыбалась Куренай, — так ты готова? — видя колебания девушки, она тут же добавила: — Только представь, как ты потом с легкостью заполучишь своего ненаглядного Наруто. Стоило только это упомянуть, как Хината тут же решительно (насколько она это вообще могла делать) кивнула. — На чем мы остановились? — слегка задумалась Куренай. — Ах, да… — она снова принялась за ее нежные сладкие губы (сладкие в буквальном смысле после домашнего варенья). Хината, конечно, ошалела от такого, но чем дальше, тем оказывала все меньше сопротивления, пока совсем не расслабилась. — Ну вот и славно, — Куренай оторвалась от ее губ с некоторым сожалением и начала целовать ее щечки, подбородок, спускаясь ниже и начиная исследовать шею. Хината не понимала, что происходит, почему сенсей делает это, почему она делает это, почему ей это… нравится? Мама тоже гладила и целовала ее, когда та была совсем крошкой. Это ей очень нравилось, но совсем по-другому. А Куренай-сенсей целовала ее так, как целуются с парнем, по крайней мере, Хинате так думалось. — Сенсей, — робко спросила Хината, — мы… Что… вы… хотите? — Хочу предложить тебе заняться любовью, — ответила та, как-то необычно поглядывая на ученицу. — Сделаем друг другу приятное. Ты же вроде была не против? — А… но… — заикалась Хьюга. — А разве такое возможно… — Между двумя женщинами? — взгляд Юхи был как никогда лукавым. — Д-да… — выдавила из себя Хината. — А почему бы и нет? — видя совершенно уже изумленное лицо подопечной, Куренай решила немного добавить в качестве объяснения: — Конечно, это совсем не то же самое, как делать это с мужчиной, но тоже вполне приятно. К тому же есть некоторые плюсы: к примеру, не надо предохраняться. Хината была уже в полном раздрае: ей сегодня открывались такие вещи, переварить которые она оказалась совершенно не в состоянии. Куренай в это время уже начала помогать ученице избавляться от одежды. Куртку с нее она сняла еще до этого, так что дело оставалось за футболкой. Хината, как загипнотизированная, подняла кверху руки, позволяя стащить с себя оную. Затем последовало ловкое движение руки, и застежка на лифчике расстегнулась словно сама по себе. Со стаскиванием с себя бюстгальтера девушка была уже не так безоговорочно согласна и попыталась вернуть его на место, но куда ей тягаться с ловкими шаловливыми ручонками сенсея Куренай. Хьюга даже и не заметила, как осталась в одних трусиках, раздетая и безоружная. Хинате было очень стыдно. Она пыталась прикрыть руками свои пышные, непослушно вылезающие из-под ладоней груди. — К чему прятать такую красоту, — Куренай отвела ее руки, — любая бы гордилась такой грудью! Вместо того, чтобы прятать, ты должна гордо выпячивать ее вперед! — П-п-правда? — Конечно! И не только Наруто, все парни будут у твоих ног! — Н-но Н-наруто-кун говорил, что любит Сакуру, — Хината печально вздохнула. — Сакуру? Эту плоскогрудую девчонку, да еще с таким характером, что Ками упаси? Я тебя умоляю! Да на такую, как эта Харуно, позарится разве что какой-нибудь старый извращенец! (Хорошо, что Какаши-сенсей этого не слышал, хотя именно Куренай он, пожалуй, и простил бы подобную фразочку, и то только по старой дружбе.) Хината глядела на наставницу вопросительно и даже как-то умоляюще, ей очень хотелось верить, что все это правда, что она лучше, красивее и добрее какой-то там Сакуры и что у нее есть все шансы доказать это Наруто. Куренай нежно обняла ученицу. Та была очень напряжена и тряслась мелкой дрожью, словно бы замерзла. — Знаешь, у меня есть хорошая идея, — сказала Юхи. — Давай-ка мы с тобой для начала примем вместе теплый душ. Это поможет тебе расслабиться и согреться. Хьюга только молча кивнула. Она медленно встала с дивана, на котором они сидели, и поплелась вслед за хозяйкой в ванную. Куренай пропустила ее вперед, а сама принялась раздеваться. Хината и раньше видела ее голой, когда они ходили вместе в женскую баню, но там было полно других женщин и никто ни на кого не обращал внимания, а тут они только вдвоем, в маленькой ванной комнате, и Хината поймала себя на мысли, что не только она разглядывает сенсея, но и та ее. Это очень и очень смущало! Куренай же в это время, пока раздевалась и довольно разглядывала ученицу, вспоминала былые деньки. Еще задолго до того, как сойтись с Асумой, она вовсю экспериментировала со школьными подружками. Чего только они не вытворяли! Вспоминать-то стыдно. И вот сейчас она словно решила «тряхнуть стариной» и снова развлечься с девчонкой. В ней прямо-таки вскипела взрывная сила юности! «Тьфу ты, вечно в неподходящий момент Гай вспомнится», — сплюнула про себя Юхи. Она присоединилась к Хинате, забрала мочалку у разволновавшейся девушки и начала несильно и не спеша тереть ей спинку, затем спустилась ниже, отерла бедра и ягодицы. Спереди на Хьюгу лились частые струи теплой, даже практически горячей воды, это приятно расслабляло и успокаивало. Юхи переместилась вперед и стала тереть, перекатывая пухленькие груди, слегка щекоча мочалкой соски девушки, отчего Хината невольно поежилась. Завершив работу мочалкой, Куренай взяла душ и любовно-заботливо ополоснула ученицу. — Держи, теперь твоя очередь, — она протянула Хинате мочалку. Хинате было немного странно это делать: ей просто как-то никогда не приходилось мыть кого-то другого. Но это было своего рода проявлением заботы о том, кто тебе дорог, и Хинате даже понравилось. Ей вдруг почему-то представилось, что она будет заботиться о сенсее, когда та станет совсем старенькой и беспомощной. Закончив с омовением, Хьюга уже было собралась выйти из ванной, но Куренай ее остановила. Она притянула ее к себе и снова начала целовать и гладить. Они так стояли под теплыми струями воды, которую никто и не подумал выключать, и это было весьма приятно, уютно и просто замечательно. Куренай целовала ее, спускаясь все ниже, и ниже, и ниже, наконец она опустилась на колени и прикоснулась там, где никто, кроме Хинаты, да, может быть, ее матери, когда та ее мыла, не смел. Хината почувствовала импульс, моментально пробежавший по низу живота, и отшатнулась. Куренай встала, выключила наконец воду и потянулась за полотенцами. Своеобразный обряд долгого и нежного взаимного вытирания Хинате тоже почему-то очень понравился. — Ну что, — шепнула Куренай, — продолжим?***
Они продолжили на диване. Куренай гладила ее везде и тискала. Хинате было стыдно в этом признаться, но ей очень понравилось. Она даже помыслить не могла, что такое можно делать с другой женщиной. Хината и не знала, что она такая «развратная». Куренай уже уложила ее поудобнее на спину и с увлечением занималась тем, что уже до этого делала в душе: знакомила промежность ученицы со своим острым (во всех смыслах этого слова) язычком. Расслабленная после горячего душа Хината уже воспринимала это почти как должное и даже начала легонько постанывать от удовольствия. Решив, что не стоит особо баловать ученицу, сенсей ловко поменялась с ней местами, оказавшись снизу, да еще и велела Хинате развернуться на сто восемьдесят градусов. Куренай продолжила свое увлекательное занятие, с явным наслаждением гладя руками зад и бедра партнерши. Через пару минут она остановилась, похлопала ту по заднице и с деланным возмущением сказала: — А ну, не отлынивай! Сделай мне тоже приятное. Хината неуверенно наклонилась, сделала пару робких попыток начать делать то же самое, что и сенсей, но как-то не получилось. Куренай только вздохнула, усадила ее сидя, развела ей пошире ноги и велела не зажмуриваться, потому что стыдно, а смотреть и запоминать то, что она делает. Хината смотрела как завороженная, ей что, надо будет это все повторить?! Когда наши красотки приняли исходное положение, Хината попробовала повторить. Сперва получалось совсем не ахти, потом чуть лучше, а уж потом, когда Хината вошла во вкус, чутко направляемая умелой партнершей, задававшей им обеим нужный темп, и совсем хорошо. «А девчонка-то способная, — думала про себя Юхи, — даром что достанется этому балбесу Наруто. Но любовь-морковь, ити ж ее». Куренай тоже вошла во вкус, и ей даже закралась в голову шальная мыслишка насчет того, чтобы задействовать кое-какие имеющиеся в ее арсенале штучки, но, немного подумав, она решила, что Хинате и так на сегодня хватит впечатлений, да и рановато ей пока баловаться с такими игрушками. Куренай еще долго и жарко тискала Хинату в объятиях, гладила и массировала юное, податливое тело, которое все больше и больше заставляло свою хозяйку забывать о стеснительности. Хината терлась о сенсея и выгибалась под ее ласками, все больше отдаваясь нахлынувшему на нее безумию (никак по-другому она не могла охарактеризовать это чувство). Обе уже разошлись не на шутку, долго и упорно доводя друг друга до полного изнеможения. (Если бы в тот момент эту «клубничку» с участием любимой доченьки увидел Хиаши Хьюга, его бы, верно, разбил инсульт с побочным действием в виде пожизненного стояка.) Когда все, наконец, закончилось и наши героини буквально плюхнулись без сил, Куренай притянула к себе разгоряченную девушку и укрыла их диванным пледом, который, к счастью, оказался не колючим, а совсем мягким и приятным. Они лежали обнявшись. Куренай нежно щекотала губами ее плечико. Хинату уже совершенно разморило, она закрыла глаза и погружалась в блаженную дрему. — Сейчас немного отдохнем, — промурлыкала Куренай, — а потом займемся твоим Наруто.***
P. S. — Ох, женщина, ты не перестаешь меня удивлять! — Я всего лишь помогла девчонке немного раскрепоститься, — ответила Куренай, все же немного опасаясь осуждения со стороны кавалера. Асума вовсе не собирался ее осуждать (сам не ангел), особенно вспомнив свою пьяную интрижку с Ино. Вспоминать такое было жутко стыдно, но это и возбуждало. — Скажи, — он притянул Юхи к себе и промурлыкал ей в самое ухо, — а тебя возбуждает, когда ты думаешь о том, что было с этой девчонкой? Мм? Та зарделась, но тоже шепнула ему в ответ: — Еще как, — и затащила стоявшего на пороге джонина в дом.***
P. P. S. Наруто чувствовал, что мир рухнул, причем уже несколько раз подряд только за сегодня. Сперва его извратил любимый учитель, потом он получил недвусмысленное предложение от самой Хокаге, потом он узнал, что она извратила Сакуру, потом, пока его не было, та нашла себе парня… И этот парень не кто иной, как наш старый добрый, черт, не такой уж и старый и вовсе не добрый, сенсей Какаши! Его разум был не в состоянии это переварить, и он шел, не разбирая дороги, и как заведенный бубнил под нос: «Даттебайо! Даттебайо! Даттебайо!» Издалека могло показаться, что это похоже на пыхтение паровоза. Хотя откуда в Конохе паровоз? Узумаки так и шел, не разбирая дороги и ничего не видя перед собой, пока не наткнулся на что-то, а вернее, кого-то. — Смотри, куда идешь, даттебайо! — рявкнул он, будучи весь в расстроенных чувствах. — П-п-прости, Н-наруто-кун! — сказала Хьюга и начала хлопаться в обморок. — Хината?! А ты что здесь дела… Хината! Держись! — он подхватил полубесчувственную девушку на руки. — Н-наруто-кун, я… — та открыла свои прекрасные неземные глаза, — я хотела сказать тебе… — Что ты хотела мне сказать? — Узумаки был в легком замешательстве и, похоже, уже успел подзабыть то, о чем только что так усердно сокрушался. — Я… я… хотела… сказать… — Хината собралась с духом (в конце концов, ей удалось оставаться в сознании, будучи на руках у возлюбленного) и выпалила на одном дыхании: — Я люблю тебя, Наруто-кун! До него дошло не сразу. — Извини, что ты сказала? — решил уточнить он, но зря, второго раза нервы Хинаты не выдержали, и она блаженно отключилась, уронив голову на грудь любимого. «А вообще-то, обморок — не такая уж и плохая тактика», — думала Куренай, наблюдая за сценой из кустов. (Не могла же она отпустить ученицу одну на такое опасное мероприятие!) Юхи искренне надеялась, что Наруто сообразит, что отнести девушку к нему домой будет гораздо ближе (ведь не зря же она выбрала такое стратегически удобное место), но, увы, тот легких путей не искал и понес ее по направлению к больнице. Куренай огорченно вздохнула, подумав, что эта миссия будет сложнее, чем ей показалось вначале. © Irokez.