***
Сарада уставилась вытаращенными глазами на отца. — Шестой?! Саске кивнул. — Но папа… как он может стать моим наставником? И как же шаринган?.. Я, конечно, очень уважаю господина Шестого, но почему он? В голове Сарады зудело столько вопросов, но слова то путались, то застревали в горле. — Поймешь, когда станешь его ученицей. Если станешь… — Саске прекрасно видел смятение дочери, но решил оставаться беспристрастным. — Это лишь мое предложение, Сарада. Если ты все-таки обратишься к Какаши, то найдешь ответы на все свои вопросы. Но решение останется за тобой в любом случае. Сараду переполняло безумное желание задать кучу вопросов, но она прекрасно понимала, что никаких ответов не добьется. Отец будет уходить от темы, как и всегда. Это она для себя уже усвоила. — Я не знаю, возьмется ли за тебя Какаши… — продолжал Саске. — Но тебе придется решить эту проблему самой, ты ведь понимаешь? Я просто высказал свое мнение. В данном случае Какаши и правда наилучший вариант, а дальше — дело за тобой. Сарада смиренно кивнула. На большее она и не надеялась. Отец и так сделал слишком много, дав такую ценную подсказку. И если он считает, что Шестой — лучший вариант, значит, так оно и есть. Но что же это за тайна с шаринганом? Как с этим связан Какаши? Теперь Сарада и сама заинтересовалась задумкой отца. Но уже не только для того, чтобы обрести наставника, но и для получения хоть каких-то подсказок.***
Небольшое пространство перед рощей было оккупировано. Деревья украшали разноцветные воздушные шарики и большой плакат с надписью: «До свидания, Боруто!», нарисованный, конечно же, Иноджином. Сумире сидела под одним из деревьев, продолжая надувать воздушные шарики, а Иноджину взбрело в голову развесить их в гармоничной цветовой гамме. Причем, что это за гамма такая, понимал только он. «Можно подумать, Боруто не придет на праздник, если шары будут висеть как-то не так,» — подумала Сарада, качая головой и сверяясь со списком. Скоро должны прибыть ЧоЧо с Шикадаем и принести еды, а также любимых бургеров Боруто: супер-острые, лимонные и прочие кулинарные извращения, как считала Сарада. Ивабе и Метал организовывали все для развлекательной программы. Дело близится к вечеру, а значит, планировалось разжечь костер. Васаби и Намида возились с небольшим магнитофоном, подбирая плейлист. Мицуки и Денки расстилали на траве большие одеяла. Оторвавшись от списка дел, Сарада прислонилась плечом к стволу дерева. Она винила себя в том, что не может порадоваться за Боруто от всего сердца. Придется проглотить всю свою желчь, а лучше вообще ее устранить и пересмотреть отношение к этой ситуации. Ведь это вовсе не по-товарищески, да и не в ее духе. Но вчера отец более или менее подарил хоть какую-то искорку надежды, пусть и довольно призрачную. Не факт, что Какаши-сама согласится стать ее сенсеем, далеко не факт. «Я должна сама прийти к нему, сама попросить… А если он откажет мне? К кому тогда обращаться? Ох, папа…» — Сарада сокрушенно покачала головой. Рука случайно коснулась сумки и задела торчащий уголок книги. На лице проступила едва заметная улыбка. Скоро должны прибыть и Каваки с Боруто. Каваки... Вспомнив их недавний диалог, Сарада поняла — она сделала правильно, последовав его совету. — Сарада-чан? — тонкий, едва слышимый голос Сумире вырвал ее из раздумий. — Так жаль прощаться с Боруто-куном… — на ее красивом лице проступила печальная улыбка. — Ты ведь тоже будешь по нему скучать? Фиолетовые глаза смотрели с нескрываемым любопытством, ища ответа. Сумире словно пыталась найти в глазах Сарады то, чего так боится, но взгляда не опускала. Сарада же интуитивно ощущала, что вопрос Сумире неоднозначен. Снова. «Я думала, мы прояснили это еще несколько лет назад… Мне надоели ее намеки. Неужели она так ничего и не усекла?» — подумала она, подавляя уставший вздох. — Все мы будем скучать по Боруто, — с легкой улыбкой ответила Сарада. — Тем более, мы с ним в одной команде. — Я только надеюсь, что он вернется... — Сумире горько вздохнула и затянула очередной надутый шарик. — Так и будет, Староста, — Сарада отвела глаза в сторону. — Так и будет…***
Боруто был более чем растроган тем, что друзья устроили ему такой праздник. Даже выслушал подколы от Ивабе и хвастовство о том, что устроить вечеринку было его идеей. Как ни странно, вечер выдался слегка прохладным. На потемневшем небе уже рассыпались звезды, а мягкий свет костра приятно освещал и согревал. Кто-то поджаривал зефир, кто-то сосиски. Каждый делился своими смешными воспоминаниями из детства. Каваки с удовольствием слушал рассказы ребят о детстве в Конохе, отмечая про себя, что параллельно грустит. Сколько лет прошло в аду, сколько детских мечт было забыто и разрушено… Жить бы ему в этой деревне с рождения так же, как эти ребята и ничем от них не отличаться. Хотя Каваки считал, что собрал уже достаточно хороших воспоминаний в Конохе. Но то, о чем рассказывали эти люди, отдавало каким-то теплом и непринужденностью. Чем-то таким, что он хотел бы пережить и разделить еще тогда, в детстве. Хотел бы не сидеть завороженным слушателем с открытым ртом, а вставлять какие-то собственные фразы, где-то поддакивать и дружески подшучивать. Но даже с таким раскладом, на данный момент, одиноким он точно себя не ощущал. Вечер складывался довольно душевно и оживленно. Даже Сарада немного расслабилась. — Я хочу танцевать! — заявила ЧоЧо. — Васаби, включай музыку, пока еще не слишком поздно! Васаби охотно потянулась к магнитофону. Из колонок раздалась ритмичная современная музыка. Многие отошли в сторону и, сгрудившись в кучку, начали двигаться в такт. Сарада пустыми глазами наблюдала за танцующими ребятами. Она не чувствовала себя ущемленной, вовсе нет. Просто за один день свалилось много неожиданностей и проблем, требующих решений. Нужно время, чтобы все расставить по полочкам. Но Сарада понимала, что этого времени у нее не так много. Тяжело поднявшись на ноги, она отошла в тихое место, не так далеко от праздника. Деревья создавали своего рода хорошую стену от этой суеты, сюда доходили только глухие басы громкой музыки.***
Каваки не любил и не понимал танцы. Глупо было даже пытаться. Он стоял у общего стола, прихлебывая газировку и изучая всех танцующих. Такие раскрепощенные, радостные, свободные… Ничего удивительного в том, что и Сарада к ним не присоединилась. Она всегда казалась настолько серьезной, что невозможно представить ее танцующей вместе со всеми. Зато от него не укрылся ее уход. Каваки обещал себе не углубляться в общение с Учихой, но увидев ее удрученное состояние еще тогда, неделю назад, не мог не поинтересоваться. Почему она так не хотела устраивать этот чертов праздник? Ведь Боруто — ее друг с академической скамьи. Да и Сарада всегда такая отзывчивая, даже с незнакомцами. В тот день по лицу и поведению Сарады ясно читалось — она не хочет быть в этом замешана. Каваки овладел банальный интерес, назойливо возникал вопрос: «почему?». Однако после того внепланового диалога Каваки почувствовал, будто что-то изменилось. Появилось больше непринужденности. Сарада стала ближе и не такой пугающей, она открыла ему свои переживания. Скорее всего, это чего-то, да стоит. На пустые темы или же о миссиях он мог говорить с Сарадой абсолютно спокойно, с легкостью. Но иногда появляется странное ощущение, будто какие-то из его внутренних границ нарушаются. Тогда в Каваки закипают переполох и негодование, он спешит закрыться. Он считал, что в общении так быть не должно, это перебор, что-то ненормальное. Лучше держать дистанцию. Наруто все это время талдычит об узах и связях. Но, кажется, с Сарадой уже достаточно. Связь то ли вообще не формируется, то ли все же формируется, но как-то коряво и неправильно, по мнению Каваки. Совершенно не то, о чем говорил Наруто. С Боруто и Мицуки таких трудностей уже давно нет. Однако с ними, хоть и было непросто, но с Сарадой это почему-то происходит иначе. Проблематичнее. Каваки вновь посмотрел на толпу танцующих — совершенно растворились в музыке. Взгляд невольно вернулся к роще. Хрупкий силуэт почти слился со стволом дерева. Чертыхнувшись и бросив стаканчик в мусорный пакет, Каваки двинулся вглубь рощи.***
Ветки деревьев скрывали растущую луну, а легкий ветерок приятно обдувал кожу. Сарада стояла спиной к вечернему торжеству, прислонившись плечом к дереву и скрестив руки на груди. Где-то вдали резвилась стайка бездомных собак, за которыми она наблюдала безо всякого интереса. Но хруст веток нарушил тишину, заставил вздрогнуть и повернуть голову. — Все еще ходишь кислая? — темная фигура приближалась, небрежно шагая. — А, Каваки… Почему ты не с ребятами? — бесцветным голосом спросила она. — Не знаю… Музыка слишком громкая. На нервы действует. Сарада понимающе кивнула. — Завтра Боруто отбывает, — сухо констатировал он. — Да, неделя пролетела очень быстро… — Так ты решила свою проблему? — будто невзначай спросил Каваки. Сарада не сразу поняла суть вопроса. На несколько секунд она замялась в попытке подобрать слова. Однако не хотелось раскрывать все карты, не будучи уверенной в успехе этого плана. — Не до конца… Но я в процессе. Вся эта ситуация с папой и Боруто будто открыла мне глаза, — Сарада отвечала уклончиво, и Каваки, поняв это, кивнул и замолчал. Бросив на него нечаянный взгляд, Сарада снова поразилась тому, что так легко делится с ним своими переживаниями. И необычно то, что он слушает и дает советы, даже интересуется результатами. Отчего-то сердце приятно смягчилось. Сарада немного оробела. Слишком долгое время она не имела возможности просто поделиться хоть с кем-то. И наиболее странно то, что этим «кем-то» оказался именно Каваки, несмотря на то, что Сарада уже давно не считает его чужим. — Но я не могу не думать о том, что шаринган создает мне много проблем. Я даже наставника выбрать не могу… — Не стоит ненавидеть свой шаринган. Она вскинула на Каваки расширенные от удивления глаза. — Он классный. Все это время Каваки не смотрел на нее. Большую часть их диалогов его взгляд был направлен либо куда-то в сторону, либо вниз. Сарада стояла, как столб, чувствуя, что не в силах хоть как-то сдвинуться с места. Думая, не ослышалась ли. Дыхание перехватило, к щекам прилила кровь, словно обжигая кожу. — Наверняка многие хотели бы… — Сарада! Каваки! Хорош там шептаться, идите уже сюда! — донесся крик Ивабе. Каваки неловко откашлялся, спрятал руки в карманах и молча ушел, будто только что сказанные слова не имели никакого значения. Она не последовала за ним, оставшись стоять на месте. «Ты ведь ничего об этом не знаешь, Каваки…» — оправившись от ошеломления и странного трепета, с горечью подумала Сарада. Но сразу поймала себя на мысли, что и сама-то мало что знает. Одним из лучших итогов этой вечеринки стали общие фотографии, которые ребята сделали еще вначале, пока не слишком стемнело. В том числе и сама Седьмая команда получила свою отдельную, уже вместе с Каваки. Хоть и сначала он наотрез отказывался по непонятным причинам.***
Солнце еле выползало из-за горизонта, стояла прохлада раннего утра. Прошлая Седьмая команда и Конохамару стояли чуть в стороне от своих детей. — Доверяю тебе сына. Присматривай за ним, Саске, — с теплотой в голосе попросил Наруто. — Разберемся как-нибудь без тебя, усуратонкачи, — цыкнул он. Наруто рассмеялся привычному поведению Саске и, оставив его переговорить с Сакурой, подошел к Боруто, который стоял в стороне и прощался с близкими друзьями. — Каваки, Мицуки… — Боруто переводил взгляд с одного на другого. — Берегите Сараду. — Вообще-то я и сама могу себя защитить, бака, — Сарада послала ему негодующий взгляд. — Не волнуйся, Боруто. Мы не можем не защищать будущего Хокаге, — сказал Мицуки, от чего Сарада потеплела. — Да-да, — скучным голосом ответил Боруто. — Может, когда я вернусь, она наконец перестанет говорить об этом, даттэбаса. — Перестану тогда, когда увидишь меня в плаще Хокаге! — насмешливо парировала Сарада. — Ты сам-то не подохни, ладно? — саркастично произнес Каваки. — Дурак что ли? Просто так ты от меня не отделаешься! Боруто рассмеялся и принялся по очереди обнимать друзей. — До встречи, Сарада-чан! — с чувством произнес он, разомкнув объятия. — Надеюсь, когда я вернусь, ты станешь больше похожа на девчонку, даттэбаса! Маленький кулак влетает на плечо Боруто. — Ай! — Дурачье! — процедила Сарада, закатив глаза. — Пойду-ка попрощаюсь с папой. — Боруто, — обратился к нему Конохамару. — Не веди себя так с Сарадой. Она уже не ребенок, а юная девушка. Ты ее задеваешь. — Да знаю я, — отмахнулся он. — Быть Хокаге так плохо? — внезапно поинтересовался Каваки. — Не плохо. Просто мы слышим одно и то же на протяжении многих лет, — ответил Боруто. — Она вбила себе это в голову, когда мы были совсем мелкими. Но я поклялся защищать ее и не могу отступиться, даттэбаса. Настала очередь прощаний с Конохамару. Тот еле сдерживал эмоции, сгреб Боруто в охапку, сопровождая это напутствиями и пожеланиями. Каваки, не зная куда себя деть, отошел от парней. Теперь он стоял неподалеку от семьи Учих, держа нужную дистанцию. В этот момент Сарада стояла, уперев руки в боки и пытливо всматриваясь в отцовские глаза. — Кстати, папа! Ты ведь обещал отработать со мной тот новый бросок. Саске снисходительно усмехнулся: — Да. Сарада так и не спускала с него глаз, будто ждала объяснений. — Забыл, да? Саске не нужно было что-то отвечать, он говорил с дочерью глазами. — В другой раз, Сарада, — он нагнулся и привычно щелкнул дочь по лбу. — Ну вот опять! — она автоматически приложила руку на место тычка. Отросшие волосы Саске скрыли от посторонних глаз одну из его редких полуулыбок, предназначенную только дочери. Не сдержавшись, она обвила отца руками. — Я буду скучать, папа. Возвращайтесь целыми и невредимыми. Единственная рука отца обхватила ее в ответ. — Хорошо. Затем, разомкнув объятия, он тихо сказал: — Я оставил тебе кое-что в подарок. Это в свитках. Разберешься сама? Лицо Сарады тут же оживилось, а глаза заблестели. Она благодарно кивнула. Конечно, разберется. Так всегда и было. Хотя поначалу она бралась за это с ворчащим недовольством от того, что все приходится делать самой. А потом, втянувшись в этот процесс, с большим удовольствием постигала отцовские свитки самостоятельно. И если подарок — какая-нибудь новая техника, просто отлично. Но одной макулатурой силен не будешь, уж точно. Саске прекрасно понимает, что сейчас ничем не может помочь дочери. Свитки, книги, нерегулярные тренировки — это все, что он мог ей дать. Каваки, наблюдая за их взаимодействием, почувствовал себя лишним. Да, он привык к тому, что происходит в семье Узумаки, даже стал ее частью. Но чужие семейные сцены все равно, что большое откровение. Это как подглядеть в чужое окно. Они не вызывали умиления, только смущение и дискомфорт. Имели какую-то свою атмосферу, будто чуждую ему. Увидев этот эпизод, Каваки не мог не сопоставить его со своим прошлым. В голове тут же возникает вопрос: перестанет ли он когда-нибудь сравнивать свое и чужое? Каваки прекрасно знает, насколько грозным может быть Учиха Саске, но он никак не мог представить этого человека, жестоко избивающим свое чадо. Непрошенные воспоминания нахлынули сами собой. Внезапно Каваки ощутил мощный толчок в спину. — Бестолочь! В одно мгновение лоб мальчика с глухим стуком соприкасается с краем массивного стола. — Где ты сейчас доложен быть?! — отец хватает его за грудки и начинает трясти, не давая возможности понять, что происходит, и в чем он провинился на этот раз. — Неблагодарный маленький засранец! Это так ты платишь отцу за заботу и кров над головой?! Каваки мигом опомнился: вчера отец приказал ему насобирать пустых бутылок, чтобы сдать их и получить денег на выпивку. — Что я велел тебе сделать? Ты даже на это не способен! Из-за тебя весь мой вечер пойдет насмарку! Каваки отлетает к стене. Не успел он опомниться от удара об стол, как лопатки хлестко столкнулись с деревянной стеной, вышибая из худощавого тельца весь воздух. От таких режущих и настолько болезненных ощущений на глазах выступили слезы. — Поднимай свою тушу и иди. Если через час не будет того, что я просил, пеняй на себя, мелкий ты гаденыш! Каваки пытается встать, но тщетно. На лбу назревает шишка, а спину свело от боли. В груди нарастали противоречивые эмоции: обида, смешанная с чувством вины перед родителем. — Поднимайся, немощь! Еще и ревешь… — Отец порывисто схватил его за шиворот и поволок до двери. — Жаль, я выбросил платья твоей дрянной матушки. Они бы так хорошо подошли тебе, даже лучше, чем ей! Один рывок — Каваки оказывается на улице. — Лучше бы у меня не было сына! Наградил же бог… Пьяные причитания отца утихли за скрипучей дверью. Какое-то время Каваки пролежал лицом на сухой земле, смачивая ее слезами. Корил самого себя за безответственность, за то, что так глупо провинился перед отцом. — Папа… Я клянусь, я исправлюсь… Я буду лучшим сыном… — выл он в землю, ненароком собирая зубами песок. Кулак упрямо сжался в кармане. Вспоминая это сейчас, Каваки чуть не тошнило от собственной глупости и беспомощности. А ведь это был не единственный такой случай. Это целое его детство. — Каваки? Он обернулся и увидел подошедших сокомандников. — Идем? — спросила Сарада, широко улыбаясь. — А… да… — растерянно кивнул Каваки. — Все хорошо? — Мицуки смотрел на него с неподдельным участием. Кошмары прошлого развеялись, отступили. Реальность вновь напомнила ему, что все позади. Друзья все так же молча, но с нарастающим беспокойством, ждали ответа. Каваки снова кивнул и повернулся к воротам Конохи. Две темные фигуры постепенно покидали границы родной деревни. Все ощущали добрую тоску, но никто не сомневался в Боруто и в том, что он обязательно вернется.***
— Сарада, ты уже выписала генинам направления на медосмотр? — отрешенно спросила Сакура. — Да, мама. — Анализы крови? — Отнесла в лабораторию. — Ох, что бы я без тебя делала, — Сакура наклонилась к дочери и чмокнула ее в висок. — Спасибо тебе, можешь идти домой. Дальше я сама. Сарада всегда была рада помочь матери, но сейчас подавила вздох облегчения. Ей не терпелось быстрее покинуть стены госпиталя, чтобы найти Какаши и наконец поговорить с ним. Чувство неопределенности, которое она так не любила, сейчас давило со всех сторон. Да и Боруто ушел. Ушел туда, куда так хотелось ей. Восприятие этого факта оказалось искаженным, двойственным. Но Сарада будет скучать, ведь за последние несколько лет она успела проникнуться к нему своим, особым теплом. Что ж, надо признать, Боруто и правда повезло. Сараде же придется самой решать свои проблемы. «Мне надоело жаловаться и злиться на судьбу! Я сама задам ей направление и приду к своей цели,» — упрямо думала она, приближаясь к выходу.***
Двери госпиталя тихо захлопнулись за спиной. Сарада звучно втянула воздух и медленно выдохнула, чтобы успокоить нервы. Ей предстоит серьезный разговор, все будет зависеть от ее уверенности и искренности. Не исключено, что где-то придется проявить и настойчивость. Какая-то часть сознания сомневалась, что Какаши вообще согласится взять ее под свое крыло. Сарада шла, мысленно пытаясь выстроить диалог, продумать каждое свое слово. Даже представляла приблизительные ответы Какаши. Из-за поворота на нее неожиданно вылетели сокомандики, чуть не сбив с ног. — Ну наконец-то! Где ты, блин, ходишь? — проворчал Каваки. — Нас Хокаге вызывает. — Господин Седьмой? — мгновенно оживилась Сарада. — Миссия, — коротко пояснил Мицуки. Два чувства столкнулись в противоречии. Наконец-то появилась долгожданная миссия. Но в то же время все воодушевление мгновенно стухло. Значит, разговор с Какаши снова откладывается? Но шиноби не имеет права пренебречь миссией, а уж тем более, приказом Хокаге. — Нужно скорее идти! — Сарада пустилась в бег, вынуждая ребят последовать за собой.