***
Последние несколько лет Наруто не видел снов. Как только он закрывал глаза, то погружался в черную бездну, а по пробуждении ничего не помнил. Вот и сейчас он похрапывал за столом, положив голову на сложенные руки. Но какое-то противное шипение так и норовило вытащить его из сладкого сна. — Хокаге-сама! Хокаге-сама! — отдавалось в правом ухе. Наруто проворчал что-то невнятное и потерся носом об рукав. — Хокаге-сама! Господин Седьмой! — снова кричали в ухо. — Да здесь я, даттэбайо… — прозевал Наруто. — Вы хорошо слышите меня, Хокаге-сама? Это поисковой отряд! Услышав эти слова, Наруто тут же очнулся ото сна, подскочил в кресле и нажал на наушник: — Да! Докладывай! — Учиха Сарада найдена неподалеку от Танзаку, но в очень тяжелом состоянии. — Помимо яда что-то еще? — встревожился Наруто. — Не могу знать, Хокаге-сама. Видимо, действие яда прогрессирует. Также у нее имеются несколько ранений. Она без сознания, очень истощена. Мы уже на пути к госпиталю Конохи! — доложили на другом конце. — Отлично. Свяжитесь, как доставите! — Еще распоряжения будут? — Держите меня в курсе, что бы ни случилось! Разорвав связь с поисковым отрядом, Наруто испустил облегченный вздох и облокотился на спинку кресла. Слава богу, что все обошлось. «Иначе Сакура-чан точно оторвала бы мне голову, даттэбайо…» — тревожно подумал он. Теперь, главное, чтобы яд, о котором говорил Конохамару, был вовремя извлечен из тела Сарады. Конечно же, Наруто не мог не рассказать Сакуре обо всех этих событиях. Она не спала всю ночь и сейчас нервно мерила шагами кабинет, ждала обратной связи от Наруто.***
Ранним утром седьмая команда собиралась покидать границы Отафуку. Станция была близко, а поскольку дорожные пути совсем скоро должны были начать работу, Конохамару счел разумным сесть на первый же поезд. Так будет гораздо быстрее. — Надо бы связаться с Хокаге и спросить, как продвигаются дела, — сказал Конохамару. — Мы ведь даже не знаем, где сейчас поисковой отряд и куда нам двигаться… — Мне кажется, случись что, Седьмой уже давно бы связался с нами, — Мицуки пожал плечами. — А ты что думаешь, Каваки? Он вопросительно посмотрел на сокомандника, но увидев хмурую физиономию, понял, что лучше бы не спрашивал. — Я не верю в эту затею, — пробубнил Каваки и спрятал руки в карманах. — Выше нос, — пытался подбодрить Конохамару. — Моя интуиция говорит, что все будет в порядке, — присоединился Мицуки. Каваки безразлично обвел их взглядом. — Своим тошнотворным оптимизмом вы мне Боруто напоминаете. Неужели вы не заметили, сколько прошло времени? Найти-то они найдут, и то, я в этом сильно сомневаюсь. Но не факт, что она будет жива к тому времени! Конохамару, как и все, беспокоился за Сараду, а негатив, который наводил Каваки заставил его выйти из себя. — Каваки, опять ты за свое! Люди, которые занимаются поиском Сарады, не какие-нибудь тебе дураки! Это специалисты своего дела! Мы же тебе… — речь Конохамару оборвалась, толком не успев начаться. Он внезапно остановился и приложил пальцы к наушнику. — Седьмой? Каваки и Мицуки озадаченно переглянулись и напряглись, наблюдая за Конохамару. Чем больше он слушал Седьмого, тем серьезнее становился его вид. — Да, понял! Мы уже едем обратно, скоро будем! — Что случилось? — одновременно спросили Мицуки и Каваки. — Сараду нашли! — на одном выдохе объявил Конохамару. — Нашли недалеко от Танзаку, она была без чувств. Сейчас ее доставляют в госпиталь, а это значит, что мы можем возвращаться домой. Скорее, бежим к станции! Все оживились и дружно выдохнули, будто гора упала с плеч. Через несколько минут команда уже стояла на перроне. Дежурный станции объявил о скором прибытии поезда до Конохи. Несмотря на хорошую новость, ехали в гнетущем молчании. Все члены команды не сомкнули глаз этой ночью: после недолгого привала, они сразу же двинулись в путь. Так быстро, как могли. Все места в вагоне были заняты, люди спешили на работу. За окном постепенно начало пасмурнеть. — Поезд будто ползет, — подметил уставший Конохамару. — Вроде обычная скорость, — Мицуки пожал плечами. — Даже если мы и приедем раньше, что это изменит? — подметил Каваки. — Чем мы сможем помочь Сараде? — Факт, — согласился Конохамару и протяжно зевнул в кулак, ибо спорить сил уже не было. — Теперь все в руках медиков, — сказал Мицуки. — Я тоже, с позволения Сакуры-сенсея, хотел бы помочь Сараде. Каваки фыркнул и отвернулся к окну. А поезд и правда полз… Конечно, эта штука — весьма удобное и просто потрясающее средство передвижения, но такое бездействие откровенно бесило его. Они действительно бессильны в данной ситуации. Каваки и сам не заметил, как стекла окон усыпали крохотные капли дождя. Конохамару уже спал, прислонившись головой к стене вагона, а Мицуки читал свой медицинский том. Каваки решил, что и ему самое время почитать, иначе, он просто-напросто уснет. Недавно Сарада опять докучала по поводу того, что он слишком долго читает, ведь она ждет своей очереди. «Есть ли смысл?» — горько подумал Каваки, вперившись взглядом в обложку книги. Он зажмурился, чтобы прогнать сон, который снова налетал. Вдруг Мицуки был прав, и Каваки просто недооценивает Сараду? Однако, случись с ней что-нибудь, он бы не сказал, что перестанет читать эту книгу. Каваки отбросил эти пугающие мысли и начал чтение. «На тот момент, когда Сенсей скончался, мне было пятнадцать. Психически я уже более-менее закалился, сросся с этой средой и мог переносить все происходящее. Но его смерть стала для меня очередным ударом. Никто из этих сволочей даже не хотел вызывать медиков, никто не пытался помочь. Мол, пусть подыхает старик, нет с него толка. В попытке спасти Сенсея, я собрался бежать за помощью, но меня поймали и знатно поколотили за такое самовольство. И попытка эта не была единственной. Я делал все, что было в моих силах, ухаживал за Сенсеем до последнего часа, а он угасал на моих глазах. И тогда я понял. Понял все то, о чем он говорил когда-то давно, а я не воспринял всерьез. С той самой секунды, как его глаза закрылись навсегда, на моем сердце образовалась новая рана. Я понял, что есть люди, которых можно ценить и, оказывается, я умею это делать. Пусть это будет некто один единственный, но до чего же это важно — дорожить человеком и знать, что он так же дорожит тобой. На этом свете есть что-то хорошее, не бывает только черных полос...» Каваки представил: что, если бы то же самое случилось с Наруто? Он ужаснулся и помотал головой. Но ответ на этот вопрос был предельно ясен — он поступил бы так же. Нет, даже лучше. Каваки — не книжный персонаж и находится в совершенно других обстоятельствах. Да, в отличие от Кейтаро, ему крайне повезло. Сейчас же Каваки старался подготовить себя к любому исходу. Это была довольно двоякая ситуация. Если Сарада умрет, винить в этом он будет только себя. Но ведь он не просил себя спасать... «Она как будто специально хочет, чтобы я все время был у нее в долгу!» — Каваки сжал переплет книги и выдохнул сквозь зубы.***
Расталкивая пассажиров, команда вырвалась из вагона и сразу помчалась к госпиталю Конохи. Мелкий дождик надоедливо капал на лицо, но, по крайней мере, они забыли об усталости. Запыхавшаяся и полумокрая троица ворвалась в госпиталь. Администратор испуганно вскочила с кресла и посмотрела на них, как на дикарей. — Учиха Сарада! — зычно произнес Конохамару. — Ее д-должны доставить в операционную палату 302, Конохамару-сан, — заикаясь, ответила она. Конохамару благодарно кивнул и позвал остальных к лифту, а девушка так и осталась на месте провожать взглядом трех безумцев. Команда поднялась на нужный этаж и тут же побежала к указанной палате. Но увиденное заставило их резко затормозить на полпути. Двери в операционную были распахнуты, несколько медиков заносили Сараду на носилках. Конохамару, Каваки и Мицуки провожали их обреченными взглядами. Сарада выглядела такой, какой они ее никогда не видели — умирающей, в прямом смысле этого слова. Ее и без того бледный оттенок кожи теперь граничил с синим. Потрепанная и истощенная, она словно и вовсе не дышала. Двери звучно захлопнулись. Вдали коридора показалась бегущая Сакура с медсестрой и папкой в руке. Увидев ее, ребята тут же побежали навстречу. — Наконец-то! — воскликнула Сакура. — Я себе места не находила… — Сенсей, позвольте я помогу вам в этой операции, — вызвался Мицуки. — Мне, конечно, не хотелось бы… ведь вы только вернулись после миссии… Но если ты действительно к этому готов, то можем начинать! Мицуки кивнул. — Хана! — обратилась Сакура к девушке. — У меня срочная операция, пришли ко мне Мэй! А эти результаты анализов положи на мой стол. — Хай, Сакура-сан, — она приняла папку и мигом удалилась. — Мицуки, за мной! Проведем диагностику и выведем чертов яд! Сакура не церемонилась, особенно, когда дело касалось ее близких. Дверь за ними захлопнулась, а Каваки и Конохамару так и простояли с минуту, тупо глядя перед собой.***
Первым делом Сакура тщательно осмотрела дочь. — На тот момент меня рядом с Сарадой не было, — рассказывал Мицуки. — Главарь банды ранил ее ядовитым кунаем. Увы, это все, что я знаю, сенсей. — Ладно, расскажешь потом, — вздохнула Сакура. — За работу! Мицуки приготовил блокнот. — Итак, записывай! — Сакура начала перечислять все необходимые ингредиенты, а он еле поспевал конспектировать. — А теперь идите вместе с Мэй и принесите все это для приготовления антидота. Дорога каждая секунда, поторапливайтесь! В пугающей тишине больничного коридора стрекотала лампа. Конохамару с Каваки хоть и немного успокоились тем, что Сараду нашли живой, но понимали, что сейчас предстоит самое сложное. — Знаешь…я, пожалуй, пойду отчитаюсь Хокаге о миссии… — сказал Конохамару. — Ты будешь здесь или пойдешь со мной? После недолгого молчания Каваки кивнул: — Я буду здесь. Внезапно двери операционной распахнулись, оттуда вылетели Мицуки и медсестра. — Эй, вы что… — вскричал Каваки, поднявшись с дивана, но сильная рука Конохамару остановила его. — Оставь их, Каваки. Они делают то, что нужно. Сакура — первоклассный специалист в медицине. Мы должны ей доверять. — Чертовщина… — прошипел Каваки и рухнул обратно на диван. — После отчета я присоединюсь к тебе, — Конохамару спешно удалился.***
«…смерти нет. Я не верю в вечное забвение. Есть только переход, трансформация в нечто новое. Смерть — неотъемлемая часть жизни. Так говорил Сенсей. Его утрата помогла мне взглянуть на это по-новому. — Что ж, это ваша точка зрения. Но, как ни крути, природа сильнее нас, людей, сильнее всякого прогресса. И если ты забываешься, она будто напоминает, где твое место. Если превысишь свои полномочия, будешь погребен глубоко и никогда не увидишь белого света. — Не стану спорить, пусть каждый остается при своем мнении. Когда умер Сенсей, первое время я рассуждал так же, как и вы. Но, вспомнив его слова, я поразмыслил над ними несколько дней и пришел к пониманию. Я изменил свое отношение к смерти. Да, умер он совершенно несправедливо. Но я нашел в себе силы и просто порадовался за него. За то, что его мучения на этом свете, наконец, прекратились, а душа отпущена. Мне легче воспринимать это именно так...» Каваки закрыл книгу. Он не мог читать об этом сейчас. При мысли о смерти на ум приходила Сарада. Наверное, он и правда не знает ее. Или слишком сомневается в ее силе? Он видел Сараду в деле, она не слабая. Духом, по крайней мере, точно. Но ведь случается всякое… Нет, несмотря на всю свою хрупкость, Сарада крепкая, выстоит. Ей есть для чего жить: семья, друзья, мечты. В конце концов, заветная цель стать Хокаге. С таким-то размахом история Сарады не должна закончиться так глупо. Что бы написали на ее могиле? «Отдала жизнь за безродного сироту»? «Умерла от руки малолетнего болвана»? Слишком нелепый исход для девушки, что метит так высоко. Каваки хоть и переживал, но больше склонялся к тому, что такой абсурдный конец Учихи Сарады просто невозможен. Она скорее перегрызет глотку самой смерти, чем позволит себе просто так умереть. Худо-бедно, но хотелось верить именно в это. Каваки твердо сжал кулак. Да кому, черт побери, нужен дух, если в данном случае все дело в теле? Что это за яд? Если он медленный, то насколько? Прежде Каваки не задумывался о смерти настолько глубоко. «Сдохну и сдохну,» — так он всегда и рассуждал. Жизнь в Конохе оказалась настолько наполненной, что и думать о ее окончании не находилось ни времени, ни желания. Ведь теперь ему есть что терять. Послышались шаги, из-за поворота показался промокший Конохамару. — Ну что там? — спросил он, тяжело опускаясь на диван. — Ничего, — Каваки покачал головой. — Черт знает что… Несмотря на внешнее спокойствие, Сарутоби был взволнован не меньше. Особое значение он придавал тому, что Сакура все же мать Сарады. Главное, чтобы материнские переживания не взяли над ней верх, и чтобы операция была проведена спокойно и хладнокровно. — Каваки… может, пойдешь домой? — осторожно предложил Конохамару. — Хината наверняка беспокоится. — Нет. — Вот что, — устало вздохнул Конохамару. — Давай-ка я принесу нам по кофе. А то прохладно как-то, да и мы вот-вот свалимся. Каваки безразлично кивнул. Позже Конохамару появился с двумя дымящимися стаканчиками и протянул один Каваки. Ветер немного разбушевался, легкий дождик превратился в ливень. Одна из дверей в начале коридора открылась и показалась Шизуне. Как только она увидела сидящих ребят, тут же ускорила шаг. — Конохамару? Может, пойдете домой и выспитесь? Вы же после миссии. Да и подлечиться вам не мешало бы… — она обеспокоенно оглядывала Каваки и его мелкие ранения. — Не могу я спать, — в голосе Конохамару слышалась вина. — У меня сердце не на месте, пока моя ученица, хоть и бывшая, в таком состоянии. — Все будет хорошо, ведь операцию проводит Сакура. Я иду узнать, как у них дела и не нужна ли помощь. — Только бы она успела… Шизуне печально опустила глаза и скрылась за дверями операционной. Повисла затяжная пауза. Пока кофе стыл, Конохамару решил завязать разговор: — Собрался сидеть здесь до самого конца операции? Каваки решительно кивнул, чем озадачил Конохамару еще больше. — Почему же? Э-э... я имею в виду... ваши с Сарадой отношения никогда не клеились… — Да потому что дура она! — возмутился Каваки. — Кто просил ее лезть на рожон? Там сейчас должен быть я! — Вот оно как… Что случилось, то случилось, — рассудил Конохамару. — Сарада, надо отдать должное, повела себя, как настоящий шиноби — спасла своего товарища. Только бы Сакура успела… — А если успеет, Сарада поправится? — Действия ядов могут быть самыми непредсказуемыми. Бывают и такие, что смерть наступает буквально сразу. А есть и те, которые действуют очень медленно и мучительно. Видимо, у Сарады второй вариант. Сакуре остается лишь извлечь яд и ввести антидот. И, главное, вовремя. Каваки серьезно задумался над словами Конохамару. В голове назревали вопросы, один за другим и выкинуть их было просто невозможно. Сейчас он испытывал противоречивые чувства. Почти, как тогда, с этими яблоками. Он страшно злился на Сараду, его грызло чувство вины. Ну и какого черта она полезла его спасать? С другой стороны, она сделала довольно широкий жест, за который нельзя не быть благодарным. Все это время Конохамару не сводил глаз с лица Каваки. Почувствовав на себе долгий взгляд, он повернулся и обнаружил широкую теплую улыбку. — Ты чего лыбишься? — огрызнулся Каваки. — Разве сейчас самое время? — Ты наконец-то начинаешь понимать, что такое товарищество и готов подружиться с Сарадой. Это очень похвально, что ты, как настоящий друг и сокомандник, остался здесь, чтобы поддержать… — Эй-эй, ты чего несешь-то? — прервал его Каваки. — И поверь, будь там ты, Сарада поступила бы точно так же, — закончил Конохамару, игнорируя его отрицание. — Мне не нужна была ее помощь! — Каваки… Так поступают настоящие друзья, — Конохамару намекающе заглянул ему прямо в глаза. — Друзья? — Каваки словно перекосило. — Боже, да будь ты проще! — взорвался Конохамару. — Твердишь одно и то же, как попугай! Ладно, со временем, может, поймешь...***
Руки Сакуры сотрясала мелкая дрожь. Ее единственная дочь может умереть в любой момент, действовать нужно оперативно. «Как же ты допустила, Сарада?» — с горечью думала она. Но ведь от таких случаев никто не застрахован. Сначала нужно сделать все, что требуется, а потом, если Сарада очнется, расспрашивать. Если очнется… «Ками-сама, не оставь меня без дочери!» — мысленно взмолилась Сакура, пытаясь сглотнуть ком в горле. К отсутствию Саске она уже привыкла, но, если у нее отнимут и Сараду, она вряд ли переживет. Сакура стряхнула с себя негативные мысли и продолжила концентрацию. Операция будто длилась целую вечность, сумерки почти опустились на Коноху. Процесс завершился, когда за окном совсем стемнело, противоядие уже было введено, но Сарада так и не открыла глаза. — Сакура-сенсей, что дальше? — спросил Мицуки. — Пусть поспит… Мы сделали, что смогли. Мицуки видел, насколько она разбита, но также и знал, что Каваки с Конохамару все еще ждут в коридоре и беспокоятся. — Позвольте я хотя бы доложу ребятам обстановку. Они тоже очень волнуются. Сакура безучастно кивнула и приставила стул к койке, где лежала дочь. Вряд ли чьи-либо другие переживания смогли бы сравниться с ее, материнскими. Приземлившись на стул, она уронила голову на сложенные руки и невольно погрузилась в дремоту. Мицуки вышел в коридор. Каваки и Конохамару, задрав головы, спали. Как только он прикрыл за собой дверь, те сразу же вскочили: — Ну что?! — Мы извлекли яд и ввели противоядие, — пояснил Мицуки. — Остается дождаться, когда Сарада очнется. — А что, может и не очнуться? — недоверчиво спросил Каваки. — Она просто спит. Сам по себе яд изготовлен довольно хорошо. Но не настолько, чтобы против него нельзя было сделать антидот, — ответил Мицуки и положил руку на плечо товарища. — Все будет хорошо, Каваки.***
Сквозь дремоту Сакура почувствовала легкое прикосновение к своим волосам. Резко подняв голову, она посмотрела на дочь сквозь мутную пелену. Даже подумалось: не сон ли это? Сакура подавила выдох, закрыв рот рукой. Она измученно опустила голову и разрыдалась. Сарада будто находилась в забытии. Как она сюда попала и, почему мама так плачет? Рядом показалась Шизуне и приветственно улыбнулась. — Отойдем. Не стоит пугать Сараду, — прошептала она Сакуре. В этот момент как раз вернулся Мицуки и озадаченно замер, глядя на всю эту картину. Шизуне, дав ему знак, взяла Сакуру за плечи и аккуратно отвела ее в сторону. — Мама, Мицуки, что произошло? — еле произнесла Сарада. Мицуки, оставив подругу без ответа, наполнил стакан водой и поднес к ее губам. Сарада, даже позабыв свой вопрос, жадно глотала холодную воду. Когда она закончила пить, Мицуки ответил: — Мы были на миссии. Тебя ранили ядовитым кунаем и телепортировали при помощи нинджета. Потом поисковой отряд нашел тебя. Яд был довольно сильный, но сенсей справилась. Наверно, еще немного и… — Мицуки! — с упреком обратилась Шизуне. — Достаточно разговоров. Сарада сейчас очень слаба. — Мицуки, — обратилась Сакура. — Можешь сказать ребятам, что Сарада очнулась. Только не зови их сюда, ей очень нужно отдохнуть. Ученик послушно кивнул и вышел. Сакура, окончательно успокоившись, подошла к дочери и ласково погладила ее по щеке. — Мама… Спасибо... — Ну ты и дурочка! Разве я могла иначе? Напугала меня до смерти… — От меня ужасно пахнет, да? — усмехнулась Сарада. — Да, это так, — сквозь слезы улыбнулась Сакура. — Но мы решим этот вопрос завтра, обещаю. А сейчас, спи.***
Утреннее солнце пробивалось сквозь щель между шторами, освещая чистую и белоснежную палату. Мицуки стелил постельное белье и взбивал подушки к приходу Сарады. Конохамару и Каваки передали ей цветы, которые теперь стояли в вазе на прикроватной тумбочке. Сарада наконец приняла душ и теперь, не без помощи Шизуне, направлялась в палату. Сознание было ясным, туман в голове наконец-то рассеялся. Остались только неимоверная слабость и головокружение, но это поправимо. — О, ты уже закончила, — Мицуки оторвался от своего занятия. — Мицуки, пожалуйста, позаботься о ней. У меня срочные дела, — сказала Шизуне. — Конечно, Шизуне-сан, — он учтиво кивнул и подхватил Сараду под руку. — Большое тебе спасибо, Мицуки. Я еле отправила маму домой, чтобы выспалась. Она еще и уходить не хотела! — вздохнула она, садясь на койку. — Это хорошо. Операция была очень сложная, Сакура-сенсей и правда валилась с ног. Внимание Сарады тут же привлек красочный букет из желтых нарциссов и фиолетовых ирисов. — Это от кого? — Конохамару-сан и Каваки тебе передали, — ответил Мицуки. — Они очень беспокоятся и ждут, когда можно будет тебя навестить. — Конохамару-сан так любезен, — сказала Сарада, погружаясь лицом в ароматные цветы. Мицуки изумился: — Почему только Конохамару-сан? Вообще-то это была идея Каваки. Тут же подняв голову, Сарада оторопело посмотрела на него. — Ой... — Мицуки виновато опустил глаза и мило улыбнулся. — Я никогда не обучусь искусству хранения секретов. — Каваки?.. — Сарада потрясенно рассматривала букет, так и не веря в это. — Но… я бы никогда не подумала, что он может… вот так… Мне даже в голову не пришло, что он мог бы... То есть, это было бы больше похоже на Конохамару... Мицуки слегка засмеялся над ее растерянностью. — Да, понимаю. Но Каваки очень благодарен тебе за спасение. Не представляешь, как он дергается из-за чувства вины. Хоть и очень старается это скрыть, получается у него так себе... — Бедный Каваки… Ему это далось очень непросто, — в голосе Сарады слышался легкий сарказм. — Надеюсь, он придет как можно скорее, и я скажу, что все в порядке. — Попробуй, если сможешь. Вдруг, услышав тебя лично, он успокоится. А то, сколько бы мы его ни убеждали, все без толку. А теперь ложись, отдохни. — А когда меня выпишут? — Об этом рано говорить. В первую очередь, покой и еще раз покой! А чуть позже поставлю тебе капельницу. — Хай, хай, Мицуки-сан… Мицуки покинул палату, а Сарада плотно накрылась одеялом и повернулась лицом к букету. Сразу видно, что цветы от Ино-сан: такие живые, ухоженные и очень красивые. Их ни с чьими другими не перепутаешь. Глаза потихоньку начали слипаться, но в следующую секунду вновь распахнулись. Отдых отдыхом, но ведь у нее оставалось очень важное дело, забыть о котором, просто непростительно. — Я ведь должна найти Шестого и поговорить с ним! — прошептала Сарада самой себе. Мысли, которые мучили ее до миссии, обрушились и начали давить с новой силой. Что же будет, если он откажется и не возьмет на себя такую серьезную задачу, как обучение пользованию шаринганом? Неужели так и придется тренироваться от возвращения до возвращения Саске? «Да я быстрее сгину! Как же чертовски долго придется здесь лежать…»