***
Следующих двух дней в больнице будто и не было — большую часть Сарада спала. Но в перерывах она вынашивала мысли о том, как и что делать после выписки. Мицуки прекрасно видел ее озадаченное выражение лица, даже пытался проявить участие. Но по односложным ответам и убегающему взгляду сообразил, что не стоит допытываться. Сегодня же в дверном проеме показался тот, кого Сарада вовсе не ожидала увидеть. Каваки замер на месте с пакетом в руке, будто не в своей тарелке. Бледное и измученное лицо Сарады резко контрастировало с ее черными, слегка растрепанными волосами и расширенными глазами. Но, по крайней мере, сейчас она выглядит гораздо лучше, чем когда ее доставляли в операционную. Даже улыбается, будто так рада его видеть. — Каваки?.. — взгляд Сарады точно так же не отрывался от его глаз. — Ты же не против? — осведомился Мицуки. — Сегодня еще заходила Чо-Чо, но я посчитал, что она слишком шумная, а тебе ведь нужен покой. Сарада слабо улыбнулась и кивнула. Присутствие Чо-Чо действительно изрядно утомило бы. — Каваки, заходи же, не стой в дверях, — позвала она. Он присел на стул рядом, пока Мицуки помогал Сараде сесть в койке. — У меня такое чувство, что я проспала лет сто, — она неверяще покачала головой. — И теперь, когда мы все в сборе, расскажите, что было, пока я лежала в отключке. — На самом-то деле, изменилось немногое, но в целом… — начал Мицуки. — Мы сдали преступников и отправили госпожу в Порт. — Эта дура пыталась закатить истерику. Хотела, чтобы мы отыскали ее лошадей, — подключился Каваки. Сарада еле слышно рассмеялась и потрясенно покачала головой. Хотелось знать все, каждую деталь, что была упущена. Как капитан команды, она испытывала некое чувство стыда за то, что не несла ответственность за происходящее, а лежала неизвестно где. — Еще и на поезде ехать не хотела, — продолжал Каваки. — А потом... Ты бы видела, как она терлась возле этого Конохамару. — Что?! — Сарада округлила глаза. — Да-да, под конец просто не отлипала. Она вдруг стала ангелом, — усмехнулся Мицуки. —Двуличная корова! — выплюнул Каваки. Сарада мысленно скривилась, ибо было обидно, что поначалу Наоми относилась к Конохамару, да и ко всем, довольно пренебрежительно. Может, хоть под конец поняла свою ошибку? Каваки случайно шевельнулся, из-за чего раздалось шуршание. И тут он вспомнил, что пришел не с пустыми руками. — А, кстати… Это тебе, — он неловко протянул пакет. — Тут все, что ты любишь. От замешательства у Сарады перехватило дыхание, но вместе с тем, стало тепло на сердце. Каваки продолжает преподносить сюрпризы, и ей нравилось открывать эти новые стороны в нем. — О… С-спасибо, Каваки, — ослабшим голосом ответила Сарада. Дрожащими руками она приняла еще теплый пакет. Еда свежая, только приготовленная, что обрадовало вдвойне. Сарада приоткрыла пакет, оттуда тут же пахнуло ароматом свежей выпечки и чего-то то ли сладкого, то ли медового. — Боюсь, что сейчас Сараде нужна более легкая пища… — сказал Мицуки. — Но, Мицуки, меня уже тошнит от больничной еды, — она изобразила страдальческую гримасу. — Понимаю, но на данный момент твой организм… — Зануда! — тихонько буркнул Каваки. Сарада приглушенно хихикнула и решила оставить вкусности на потом, дабы не злить друга. — Ладно. Надеюсь, Сакура-сенсей об этом не узнает, — Мицуки встал со стула. — Ребята, мне нужно отойти, я оставлю вас. Как только дверь за ним захлопнулась, вновь воцарилось молчание. Каваки немного поежился и мысленно обозлился на Мицуки. Все-таки его присутствие помогало держаться гораздо лучше, чем он держится сейчас. Каваки опустил тяжелый взгляд, думая, что надо бы что-то сказать. Но понимал, что и сказать-то нечего. В тишине больничных стен и присутствии Сарады ему сделалось совсем некомфортно. — Спасибо тебе за цветы, Каваки, — вдруг сказала Сарада. Он как-то странно дернулся и озадаченно посмотрел на нее. — Что? Да… я тут не причем вообще-то! Это все Конохамару ваш... Сарада не стала ничего говорить в ответ, лишь широко улыбнулась — реакция Каваки показалась забавной. Все-таки вранье и хитрость вовсе не его конек. Однако она поняла, что лучше не развивать эту тему, иначе Каваки провалится от стыда на первый этаж. Возможно и вовсе не стоило этого говорить. — Ты… больше так не спасай меня, — Каваки заглянул ей прямо в глаза. — Что? — Что слышала. Да и жертва не стоила того. Мне-то плевать, что со мной будет, а вот команде нельзя оставаться без капитана. Сарада даже не находила слов, но понимала, что не может оставить его без ответа. Она не знала, как же объяснить эту простую истину, которую им прививали еще с Академии. — Каваки… Это получилось чисто автоматически. Я не буду объяснять, как все это вышло. Ты и так уже знаешь, что мы в Конохе не можем иначе. Остальные члены команды — не пушечное мясо! Капитан тоже должен прикрывать их спины, потому что все одинаково важны! Каваки тяжело вздохнул и покачал головой. Не очень-то на него подействовали убеждения Сарады. — Я благодарен тебе, но я не просил. Надеюсь, впредь такого не будет. Ты очень напугала нас всех. Просто представь, что было бы, если ты… — И не собираюсь! — воскликнула Сарада. — У меня слишком много дел, чтобы умирать. И вообще, мне бы выйти отсюда как можно быстрее. Чувствую я себя хорошо и выгляжу вроде неплохо. — Чуть лучше покойника, — ухмыльнулся Каваки. — Чего?! — она тут же выпрямилась. — Ладно, ладно. Только не злись, — он примирительно поднял ладони. Каваки удивился, насколько Мицуки был прав. Друг детства знает Сараду от и до, не сомневался в ней. Каваки понимал, что она обладает сильной волей, но, чтобы настолько… Это было достойно уважения. Какая-то его часть была уверена, что Сарада выживет, вернее, хотела в это верить. Другая же настойчиво твердила, что воля волей, а обстоятельства иногда складываются против тебя. Но как же удачно они сложились на этот раз. — Что тебе мешает просто свалить отсюда? Я так делал уже не раз. — Ну, есть много причин… — Сарада неловко улыбнулась, но не стала вдаваться в подробности. — Что, боишься? Или не умеешь сбегать? — Ни то, ни то! — возмутилась Сарада. — Мне так надоело лежать целыми днями. Может, прогуляемся по коридору хотя бы? Надо поймать момент, пока Мицуки и Шизуне заняты, а то они практически никуда не выпускают меня. Настаивают на постельном режиме. Каваки молча пожал плечами. Прогуляться, так прогуляться. Сегодня он никуда не торопился. Сарада, полная энтузиазма, вскочила с койки. Силы сию секунду покинули тело, а в глазах резко потемнело. Она начала терять равновесие. Каваки среагировал моментально и подхватил ее. Сарада бессознательно схватилась за края его жилетки и уперлась щекой в твердую грудь. Несколько секунд она пыталась восстановить дыхание. На темя ужасно давило, перед глазами продолжала стоять чернота, которую просто так не сморгнуть. Каваки цепко обвивал руками обмякшее тело Сарады, ибо ноги ее практически не держали. — Не хватало еще, чтобы ты шлепнулась. Тьма потихоньку начинала рассеиваться, картинка прояснялась. Точнее, прояснилась потертая темно-синяя жилетка Каваки. Поняв, что происходит, она захотела незамедлительно выбраться, но хватка была слишком сильна. — Ты еще о выписке что-то думала? Теперь можешь забыть об этом, — послышалось где-то над ухом. — Черт, — протянула Сарада. — Как же надоела эта больница… Когда же это закончится? — Тогда, когда я скажу! — раздался голос у двери. Они повернули головы и увидели недобро смотрящую Сакуру. Кулаки были твердо уперты в бока. — Мама?! — вырвалось у Сарады. — И как это понимать?.. — Сакура будто замерла на месте и продолжала ошеломленно смотреть на них. Поняв, какая картина развернулась перед матерью, Сарада дернулась, как задетая струна и поспешила вырваться. Но Каваки тут же сжал ее покрепче и аккуратно помог усесться обратно на койку, всем видом показывая, что ничего сверхъестественного не произошло. — Я просто чуть не упала. Каваки вовремя поймал меня, — смущение немного отступило, Сарада подхватила его тактику и отвечала совершенно спокойно, ведь, по сути, она не соврала. Сакура недоверчиво сощурилась и переключила взгляд на Каваки. — Думаю, тебе пора, молодой человек. Сараде еще отдыхать и отдыхать. Спасибо, что навестил. Каваки посмотрел на Сараду и коротко обронил: — Выздоравливай. Сакура проводила его настороженным взглядом до самой двери. — А ты, — она переключила взгляд на дочь, — живо ляг и вставать будешь только в случае необходимости! Когда все голоса стихли, а дверь закрылась, Сарада почувствовала себя одиноко. Сегодня она увидела Каваки совершенно в другом свете. Оказывается, он и с ней может быть таким. Главное, не спугнуть. Сарада издала тихое рычание и плюхнулась на подушку, на что затылок ответил резкой болью. Ей до смерти надоело лежать в одиночестве и смотреть на эти белоснежные стены. Благо, Мицуки заходил несколько раз в день: измерял ее показатели, ставил капельницы и т.д. На днях обещала зайти и ЧоЧо с девчонками и Конохамару.***
Сегодня Резиденцию посетил доктор Катаске. Обстановка в кабинете Хокаге была немного напряженная. Катаске выглядел весьма пристыжено, ведь, как выяснилось, тот самый Томайо являлся бывшим работником Исследовательского центра и служил одним из его ассистентов. Наруто был серьезен, сложив руки на столе. Потухшие глаза были направлены в одну точку. Шикамару же напротив не сводил орлиного взгляда с доктора, ожидая объяснений. — Вот так. Мы делаем вклад в развитие, науку, прогресс, а тут… — Наруто безнадежно вздохнул. — Всегда найдутся аферисты, желающие присвоить себе все лавры, даттэбайо. Катаске безнадежно развел руками. — Везде большая конкуренция, особенно, в нашей сфере, Хокаге-сама. Мы удивляем, пока есть чем удивлять. Но скажу, что успех этого изобретения, в большей степени, и правда принадлежит Томайо… — Из-за шалостей вашего мальца, мы чуть не потеряли Учиху Сараду, — подал голос Шикамару, отчего доктор мгновенно поник. — Я так сожалею… — он беспокойно подергивал рукав халата. — Нужно будет обязательно наведаться к юной госпоже. Так вышло, что она невольно стала подопытной Томайо, и, как ученый, я обязан хоть немного опросить ее о пережитом эксперименте и самочувствии. В ответ Наруто одобрительно кивнул. — И, кстати, я исследовал нинджет, как вы и просили, Хокаге-сама. — Выкладывай. — Это была моя давняя и совершенно заброшенная идея. Томайо попросил у меня разрешение на ее доработку — я не отказал. Этот мальчишка подавал огромные надежды, я не сомневался. Но разглядывать его способности детально просто не было времени. Также я знал, что он немного… э-э-э… повернут? Да, я бы так сказал. Было в нем что-то… немного нечеловеческое. Я всегда подозревал, что с ним что-то не так! Шестое чувство никогда меня не обма… — Ближе к делу, доктор, — деликатно напомнил Шикамару. Катаске неуклюже натянул очки на свой крупный нос. — Да-да, простите, господин Советник. Так вот… Позже мне пришлось его уволить за превышение полномочий и неисполнение приказов. Однажды я немного грубо обесценил один из его проектов. Видимо, это сильно задело его. Сколько интеллекта было в столь юной голове… Доктор явно подбирал слова и не хотел вдаваться в мелкие подробности. В конце концов, это его личные отношения с подчиненным. Однако именно они послужили началом сего безумия. — Да… — Шикамару задумчиво почесал бороду. — И правда мозговитый малец… — Тут даже я признаю. Не без зависти, конечно, — Катаске застенчиво усмехнулся. — Но нинджет не совсем доведен до ума. Не буду докучать вам научными понятиями, но скажу, что надо бы «укрепить» его, чтобы больше не выходил из строя и мог свободно перемещать людей. — Но я предлагаю поместить его в укромное место и использовать только при первой необходимости. А что делать дальше — посмотрим, — сказал Советник. Наруто кивнул и посмотрел на доктора. — Не кори себя, Катаске. И у разрушителей, и у изобретателей разные цели бывают, даттэбайо! Я полностью согласен с Шикамару. Конечно, мальчик сделал действительно большой вклад. Но нинджеты должны быть использованы в благотворных целях. Катасуке сожалеюще улыбнулся. — Это так, Хокаге-сама… это так. Но разница в том, что Томайо использовал нинджеты исключительно для собственных нужд и рассчитывал на славу. И, кстати… Простите мне мое любопытство, но что ему было нужно от дочери Яно-сана? Неужто влюбился? — Шантаж, — ответил Наруто, покачав головой. — Поначалу, Томайо требовал от него личной аудиенции. Тот, естественно, отказал, не воспринял всерьез какого-то мальчишку. Даже после нападений на Наоми результата не было — Яно-сан по-прежнему отказывался. Думал, что сможет защитить дочь и отвязаться от Томайо. — Малец рассчитывал, что если Наоми будет похищена, то господин побоится и пойдет навстречу, — добавил Шикамару. — Иными словами, станет щедро спонсировать, что помогло бы Томайо развиваться в научной сфере и не работать под вашим началом, док. — Но карьера таким путем не строится, и Томайо уже понял это. Вроде гений, а такой глупец, даттэбайо! Но теперь он отбывает свой срок, так что, бояться нечего...***
Сараде казалось, что на сегодня сюрпризы закончились, пока в дверях не появились доктор Катаске и Сумире. — Доктор? И… Староста? — она обвела каждого настороженным взглядом. — Добрый день, Учиха-сан! — Катаске учтиво поклонился. — Простите за вторжение. Сумире с сочувствием оглядывала все еще бледную Сараду. — Сарада-чан, выздоравливай! — Спасибо, Староста, — она благодарно кивнула. Теперь Сарада начала смутно догадываться, зачем доктор явился сюда. — Еще раз прошу прощения за беспокойство, но я не мог не поинтересоваться вашим самочувствием. — Со мной все хорошо, спасибо, — с нарастающим беспокойством ответила Сарада. — Это замечательно. Но, надеюсь, вам все рассказали? То, что произошло на поле боя. Сарада утвердительно кивнула. — Хорошо. Вы ведь понимаете, что дело касается эксперимента и очень серьезного. Мне жаль, что вы стали его жертвой, но вынужден попросить вас рассказать мне обо всем: о вашем самочувствии, о ваш… — Доктор Катаске? — донесся голос Сакуры из-за приоткрытой двери. — Что привело вас сюда? «Вот теперь-то ты пришла вовремя, мама!» — с приятным волнением подумала Сарада. Сакура держалась за дверную ручку и уверенно, будто сканируя, смотрела доктору прямо в глаза. Катаске, видимо, немного растерялся при виде этой приятной, но в то же время, властной женщины. Но, оправившись, вспомнил о приличии и поклонился. — А, ясно, — смекнула Сакура. — Сарада сейчас слишком слаба, чтобы вести долгие беседы. Если вас интересует состояние ее здоровья, можете пройти в мой кабинет, там и побеседуем. — О, конечно. Благодарю вас! — Катаске все понял без лишних слов и вновь повернулся к Сараде. — До свидания, Учиха-сан. Желаю скорейшего выздоровления! — Спасибо, доктор! — теперь дружелюбно ответила она. — Поправляйся, Сарада-чан! И прости, что я с пустыми руками! — Сумире неловко улыбнулась и поджала плечи. — Да ничего. Спасибо, что пришла, Староста! — Скоро дам тебе лекарство, — наказала Сакура. — Мицуки я отпустила на два дня. Палата снова опустела. Днем еще можно было здесь находиться, но под вечер ее накрывала то ли грусть, то ли тоска. Еще и Мицуки не будет два дня. Никаких знакомых лиц, кроме мамы и Шизуне. Когда ее навещали девчонки, было безусловно приятно. Но их звонкий щебет (в особенности ЧоЧо) вызывал только головную боль. «Я говорю Каваки, что почти вся деревня — мои друзья, но сама ото всех отдаляюсь», — появилась непрошенная мысль.***
Сараде казалось, что ночью был сильный ветер. Ветки жутковато стучали по окнам, в полудреме это слышалось очень отчетливо. Она с трудом разлепила глаза, так и пролежав какое-то время. От злоупотребления сном болела голова. Внезапно во свете уличного фонаря промелькнула тень. Сарада тут же стащила с тумбы очки и надела. Она уже подумала, что показалось, но тут в окне воспрянула чья-то темная фигура, и тень от нее протянулась до конца стены. Разглядев знакомые черты, Сарада поняла, что это вовсе не сильный ветер и не стук веток. Как смогла, она быстро поднялась, проковыляла к подоконнику и дернула оконную ручку. Свежий воздух тут же ворвался в палату и нежно овеял лицо. Парень ловко спрыгнул на пол и отряхнулся. — У тебя с головой все нормально? — возмущалась Сарада. — Я по делу, — Каваки проигнорировал сказанное, серьезно глядя на нее. Учиха непонимающе вздернула бровь, пока он тянулся к сумке. — Я прочитал, — он протянул ей книгу. Несколько секунд Сарада переводила взгляд то на Каваки, то на книгу. Тяжело вздохнув, она убрала челку с лица. — Ты издеваешься? Я же думала, что-то случилось! И вообще, какая срочность приходить сюда ночью? — Ты все равно не спала, — он пожал плечами. — Вообще-то, спала, но это неважно. Ты убегаешь от ответа. Этой ночью Каваки было так скучно и неспокойно. Он был бы и рад продолжить чтение книги, но, в таком случае, вряд ли бы смог остановиться. А уговор есть уговор. Да и когда он навещал Сараду, то видел, как она скучает в больнице. Каваки и сам понимает, каково это — не раз лежал. А потому и постоянно сбегал. Но у Сарады такой возможности нет, ибо тут всем заведует ее мать. — Захотел и пришел. К чему вопросы? Сарада поняла, что будет бесполезно добиться от него ответа. Каваки делает, что хочет, ему не нужно разрешение, да и объяснять свои действия он особо никогда не пытался. — Ни к чему, — она устало выдохнула и приняла книгу. — Смотрю, ты совсем без Боруто заскучал. Каваки оставил без внимания колкость. — Правда, я немного забежал вперед. Совсем малость. Слишком долго ты отсутствовала. — Это нечестно с твоей стороны, но мне придется тебя догнать, выбора нет. Окно так и осталось открытым, пусть палата проветрится, ведь сегодня летний воздух очень свеж и приятен. Сарада села на койку и положила книгу на тумбу. Каваки присел рядом на стул. — Я много читал и… — он запнулся. — И?.. — Смерть, знаешь ли, ужасная штука… То есть… Моя смерть еще ладно, но если представить смерть моих… близких… — Каваки обнаружил, что ему сложно даже произносить такое. — Да, собственная смерть, может быть, и не так плоха. Действительно ужасно, если это происходит с твоим близким человеком, — помогла ему Сарада. — Представь, что бы ты почувствовал, если бы такое, не дай бог, произошло с Седьмым или с Боруто… — Ни за что! — вскипел Каваки. — Как у тебя язык поворачивается такое говорить? Но Сарада даже не повела бровью. — А вот так. Мы ведь все не вечны, не забывай об этом. — Правда, хоть и жестокая, — успокоившись, согласился он. — Ты ведь и сама чуть копыта не откинула. Сарада бросила Каваки обжигающий взгляд. — Ну, в смысле, чуть не умерла… — осекся он. — А ты разве переживал? — поддразнила она. Казалось, Сараде обязательно нужно было сказать что-то такое, что поставит его в тупик. — Нет. Но, с другой стороны, да. Ты ведь капитан команды, так что… Каваки замолчал, и Сарада не стала ничего говорить. О том, как он переживал, ей уже успел рассказать Мицуки. Но разве этот упрямец признается? «Ну ничего. Не так уж мне нужны какие-то признания. Главное, что все обошлось...» Но одного она не могла понять — почему именно с ней Каваки так тяжело сближается? С мальчиками все понятно. Но даже с другими девчонками он чувствует себя более-менее спокойно и вовсе не выглядит напряженным, наоборот — даже излишне расслабленным. Излишне расслабленным пофигистом. «Такое бывает. Не со всеми ведь получается дружить, с кем-то лучше всего сохранять приятельские отношения. А защищать друг друга — это долг службы…» Да, видимо, с Каваки ей нужен именно такой подход. Она не верила собственным мыслям, ведь их учили совершенно другому. Однако надо помнить, что Каваки — случай индивидуальный и приходится подстраиваться. Насильно мил не будешь. — Ладно, Каваки. Я, наверное, посплю, — Сарада легла под одеяло. — Спасибо, что пришел и принес книгу. «Неужели дружить со мной так стыдно?» — промелькнуло в голове. Каваки не сразу сдвинулся с места. Конечно, от него не укрылось возросшее напряжение между ними, но вряд ли сейчас это получится сгладить. Видимо, опять сказал что-то не то. И как сладить с Учихой? Он ее совершенно не понимает. Каваки отошел к окну и забрался на подоконник. — Я не имел в виду ничего плохого, — произнес он из-за спины. — Тебя я тоже ценю, как и всех ребят в Конохе. И твоя смерть была бы очень большой потерей. В следующую секунду парень спрыгнул. После его слов голова была совсем пустая. «Я что, получила повышение?» — подумала Сарада и закатила глаза. Наверное, Каваки проще говорить такое, не глядя в глаза. Или же он ценил Сараду как-то по-своему? Вот и понимай теперь его как хочешь. Теперь ни о каком сне не могло быть и речи. Сарада решила отвлечься и почитать. Ночник щелкнул, и палата залилась томным светом возле койки. — Я же просила не загибать уголки!!! — раздался крик из открытого окна.***
Уже через два дня Сарада могла полноценно передвигаться без каких-либо затруднений. Хоть и Сакура настаивала отлежаться еще немного, дочь все же отстояла свое. Сейчас, утром, она собирала свои вещи с намерением покинуть палату. — Это замечательно, что тебе стало лучше, — говорил ей Мицуки, — но все же было бы неплохо… — Нет, Мицуки, — она предупредительно выставила ладонь, — у меня много дел, больше откладывать не могу. Оказавшись дома, Сарада, в первую очередь, полила цветы, сделала уборку, а потом привела в порядок и себя. Дело близилось к обеду, и для начала она хотела поискать Шестого в Резиденции. «Должно быть, обеденный перерыв уже закончился,» — по пути думала Сарада. Здание постепенно заполнялось работниками — все возвращались с обеда. Идя по коридору, Сарада наткнулась на Шикамару, тихонько курящего в открытое окно. Советник, увидев ее, тут же выдохнул остатки дыма и выбросил недокуренную сигарету. — Шикамару-сан, — Сарада поклонилась. — Здравствуйте. Мне очень нужно переговорить с господином… — О, Сарада. Хокаге сейчас не сможет уделить тебе время. У него важный звонок и, кажется, это надолго… — он подавил зевок кулаком. — А что? Ты что-то хотела? Сарада замялась. — А, нет… То есть, да. Речь не о Седьмом, мне нужен Шестой. Вы его не видели? Брови Шикамару удивленно поползли вверх: — А, так Какаши сейчас даже не в Конохе. Можешь считать, что он на долгосрочной миссии. Сарада вся похолодела внутри и даже побоялась представить, что Шикамару скажет дальше, но постаралась сохранить самообладание. — И когда он вернется? — Это дело политическое, и разглашать его детали я не буду. Как только справится с миссией, так и вернется. Но не рассчитывай, что скоро. Может, я смогу тебе помочь или кто-то другой? Казалось, она уже не особо отчетливо слышала речь Советника. Внутри все оборвалось, а руки охватила противная мелкая дрожь. Боевой настрой погас в одно мгновение. — Нет... спасибо, Шикамару-сан. Это было под силу только Шестому… — она развернулась и уныло побрела к выходу. В ответ Шикамару лишь недоуменно почесал затылок. Он мог только предполагать, зачем Сараде понадобился Какаши, и почему она так расстроилась, узнав о его отсутствии.***
Теплый ветерок обласкивал покрасневшее от недовольства лицо. Все вокруг, в том числе и сама погода, были совершенно другими в контрасте с ней. Гневно шлепая сандалиями по мосту, Сарада всматривалась в лица прохожих — не то, что бы все счастливые, но, по крайней мере, не такие угрюмые, как она. Никаких мыслей и лишних вопросов не посещало голову. Только пугающая пустота и огромный несглатываемый ком горле. Ноги на автомате принесли ее к тренировочному полигону. Сарада, наконец оставшись в одиночестве, почувствовала, как слезы закипают в глазах. Прямо по курсу стояло высокое дерево с массивным и шершавым стволом. На раскидистых ветвях красовались свежие зеленые листочки. Все красивое и некогда радовавшее ее глаз, сейчас вызывает отвращение и просто раздражает. Возникло внезапное желание разнести это дерево в щепки. Чтобы рухнул ствол и пыль встала стеной. Ведь это в ее силах. Плотно сжатый кулак замахнулся, но так и повис в воздухе. Сарада внезапно осознала, что начинает тонуть в жалости к самой себе. Лучше уж влепить пощечину себе, чтобы мозги встали на место, чтобы наступило хоть какое-то прозрение. К Какаши ее направил сам отец, и Сараде казалось, что если не он, то больше никто. «Да к черту этот проклятый шаринган! Я обращусь к любому человеку, который хоть в чем-то натренирует меня!» Мать с детства твердила о величии клана Учиха, но никогда не объясняла, в чем именно оно заключается; постоянно беспокоилась о ее глазах и осматривала. Что же это за сила такая — шаринган? И в чем ее тайна? Но теперь все это ничего не значит. Однако не хотелось продолжать жалеть себя и позволять это делать другим. Никто ни в чем не виноват. В том, что Какаши в отъезде, нет вины отца, а дерево не виновато в том, что она опять осталась ни с чем. Просто так сложились обстоятельства. — К черту обстоятельства… — злобно прошипела Сарада и почувствовала, как поток чакры заново приливает к руке. Кулак благополучно впечатался в могучее дерево. Кора звучно треснула, щепки тут же полетели в разные стороны, а сам ствол тяжело грохнулся на землю, распространяя пыль. Легче стало лишь на несколько секунд. Костяшки пальцев засаднили, а грудь высоко вздымалась и опускалась, будто легкие пытались выдохнуть все отрицательное, что в ней скопилось. От ближнего грохота дернулись Иноджин, Шикадай и Каваки, что проходили мимо. — Господи, что там?! — встревожился Иноджин. Шикадай пригляделся. — Там Сарада, кажется! Бежим! Парни тут же рванулись к месту происшествия, не зная, чего ожидать. Все, что они увидели — лежащий ствол и вздымающаяся спина Сарады среди пыльной пелены. Им разом стало ясно кто к этому причастен. Сколько лет они ее знают, но так и не могут привыкнуть к этой силище. Все же с виду очень сложно поверить, что такое хрупкое тело имеет настолько бешеную мощь. — С-Сарада? — Иноджин тихонько окликнул, но она не отозвалась, даже не повернулась. — Сарада, в чем дело? — Шикадай тоже не дождался ответа. — Ладно, пойдем, — настороженно прошептал Иноджин. — Видимо, Сарада просто не в настроении. А когда Сарада не в настроении, лучше ее не трогать. — Вы идите, я догоню, — бросил им Каваки. Ребята обреченно посмотрели на него, но, тем не менее, ушли. Ведь они понимали, что Каваки Сарада не раздавит, как червя — он и сам кого хочешь раздавит. — Но все же помолимся за пацана, — усмехнулся Иноджин, спрятав руки в карманах. Шикадай понимающе кивнул. Каваки, тем временем, присвистнул, оглядывая трухлявый пень и поваленный ствол. — Что у тебя случилось на этот раз? Жизнь опять повернулась к тебе задницей? Сарада судорожно выдохнула, влажные ресницы распахнулись. — Ничего, — ответила она сквозь зубы и снова сделала глубокий вдох. — Ты же выздоровела, все пучком. В чем дело, говори. В глубине души Сарада, конечно, ценила его участие, но сейчас было совершенно не до этого. — Это мое дело, — сдавленно сказала она. Плечи предательски дрогнули, за что Сарада тут же отругала себя. Каваки нахмурился и закатил глаза. — Эй, ты там ноешь что ли? — он положил руку на ее плечо и попытался развернуть к себе. Но Сарада не поддалась и ухватила его руку, да так крепко сжала, что лицо Каваки слегка поежилось от силы. — Не надо, Каваки. Лучше не лезь, не сейчас, — воспользовавшись замешательством, Сарада скинула его руку и поспешила уйти.***
Идя по людным улицам Конохи, Сарада все же была рада, что Каваки не стал следовать за ней. Сейчас как никогда нужно остаться наедине со своими мыслями. И несмотря на то, что солнце пекло голову, ее эмоции и ум потихоньку остывали. Ярость ушла, оставив от себя только безысходность и безразличие ко всему происходящему. Не было иного выхода, нужно думать, что делать дальше. Но прежде, чем думать, нужно успокоиться окончательно. Сейчас неплохо бы отвлечься и освежиться. Сарада решила пойти во всеми любимое кафе и взять себе ледяной колы, так как солнце жарило нещадно. Колокольчик над дверью приветственно зазвенел, а прохлада от вентилятора вызвала мурашки. В зале было пусто, за исключением команды Хоки. Сарада купила себе колу и, мимолетно махнув ребятам рукой, присела за самый дальний столик. На улице, да и в кафе, практически безлюдно: все разбежались по своим делам. Но Сарада думала, что это даже хорошо, ведь никто не сможет помешать ей побыть одной и все осмыслить. Прошло внушительное количество минут, а содержимое стакана даже не дошло до середины. Она настолько погрузилась в свои мысли, будто выпала из реальности. — Сарада? Она резко вскинула голову: Мицуки стоял возле столика, вопросительно глядя. — Я присяду? — А, конечно... Друг видел, насколько Сарада сегодня не в духе (да и последние дни, в принципе). Мало того, что удрученная, так еще и напряженно о чем-то думает. Или ему кажется? После долгой паузы Мицуки понял, что хорошо бы начать разговор. — Без Боруто мы практически перестали сюда ходить. А тут я случайно увидел тебя и решил составить компанию. Сарада слабо улыбнулась и продолжила «изучать» стол. Мицуки, конечно же, все понял — она не сомневалась в этом. Он всегда видел чуть больше, чем остальные. Но не нужно было обладать острым чутьем или зорким глазом, чтобы увидеть, насколько Сарада сегодня подавлена. — Тебя, кажется, что-то гложет. Что-нибудь произошло? Сарада повела плечом и опустила глаза. Вряд ли кто-то поможет, так что и смысла рассказывать она не находила. — Ты можешь поделиться со мной, — мягко настоял Мицуки. — Однажды Боруто сказал мне, что если выговориться, станет легче. Забавно, нечто похожее она когда-то говорила Каваки. Сарада устало вздохнула и кратко описала свою ситуацию. — Так вот, что тебя беспокоит, — беспечно улыбнулся Мицуки. — Это серьезная причина для беспокойства! — Сарада резким движением поправила очки. — Согласен с тобой. Ты говорила с отцом на эту тему? — В том то и дело, что отец посоветовал мне Шестого, но он сейчас на долгосрочной миссии и неизвестно, когда вернется… Черт знает, что делать дальше… — Хм, неужели больше нет никаких вариантов? — Был хоть какой-то вариант, я бы тут не сидела. Друзья погрузились в молчание. Сарада тоскливо наблюдала за случайными прохожими через окно, а Мицуки задумчиво глядел перед собой. Внезапно его лицо оживилось. — Кажется, есть у меня одна мысль, — Сарада без всякого интереса посмотрела на него. — Я спрошу у своего родителя. Сарада медленно подняла на Мицуки изумленный взгляд. До нее с трудом доходил ход его мыслей. — Что?.. Что ты спросишь у него?.. — Сможет ли он помочь тебе. Ты — случай довольно интересный, а мой родитель как раз на этом специализируется, — все это время Мицуки дружелюбно улыбался, пока не увидел ее дергающийся глаз. — А-а-а... Орочим-мару? — протянула Сарада, уставившись на друга широко раскрытыми глазами. — Но как он может мне помочь? — Мой родитель может все. А если не все, то очень многое. Не печалься раньше времени, я поговорю с ним. Сарада сняла очки и потерла глаза. Недавно успокоившиеся эмоции вновь собирались восстать. Почему-то стало еще хуже. Ее положение, конечно, отчаянное… но ведь не настолько же, чтобы обращаться к Орочимару? — Мицуки, может, не надо? Я очень сомневаюсь… Я знаю только то, что мой отец работал с ним когда-то давно… — Вот видишь! Он знает твоего отца, — Мицуки так улыбнулся, будто этот вопрос был уже решен. — Да и к тебе он вполне хорошо относится. Сарада неуверенно замялась. Орочимару — последний человек, к кому она бы хотела обратиться за помощью. Да он даже не человек! Весь его образ и манера поведения отпугивали и вызывали мандраж, что не шло ни в какое сравнение с нынешним Мицуки. — Ну? — обратился он вновь. — Только не говори, что так и будешь сидеть, горевать. Я больше не могу на это смотреть. Или, может, у тебя есть другая идея? Она сокрушенно покачала головой. — В общем, не переживай. Обещаю, что со своей стороны сделаю все возможное. Мицуки предлагает, на ее взгляд, что-то ненормальное. С чего бы этот злой гений возьмется помогать какой-то девчонке? Однако чувство собственной безнадежности оказалось сильнее. Надежды и так нет. Конечно, Орочимару может и не решит ее проблему, но не стоит сидеть, сложа руки. Результата можно добиться лишь методом проб и ошибок. Мицуки уже собрался уходить, как вдруг Сарада порывисто ухватила его за руку. — Мицуки! Только прошу тебя, никому и ничего не говори. Вплоть до того, пока не получится и не будет решено до конца! Я сама расскажу ребятам потом... А пока, пусть это останется в тайне, хорошо? Сарада с большой надеждой смотрела в его глаза. Несмотря на то, что Мицуки, бывает, мог взболтнуть лишнего, она уверена — в этом случае он сохранит секрет. Бледное лицо тут же приобрело выражение твердости. — Конечно, Сарада.