***
Дни Сарады были похожи один на другой. Утро начиналось с физических упражнений, а затем следовала и сама тренировка с сенсеем. Она беспрекословно выполняла все требования Орочимару и не жаловалась на изнурение. Редкие ночи, когда у Сарады все же была хоть какая-то доля сил, посвящались изучению отцовских свитков либо литературе, которую ей выделила Карин из своих личных архивов. Мицуки уже давно вернулся в Коноху, унеся с собой все веселье и оставив осадок тоски по дому. Но думать об этом было некогда, да и сил не хватало, ведь каждый день Сарада специально просила Орочимару выжимать из нее все соки на тренировке, чтобы лучше сконцентрироваться на деле, а потом завалиться в кровать и спать самым что ни на есть крепким сном. Вот и сейчас Сарада еле перебирала ногами после очередной тренировки. Все тело будто пылало огнем, сковывая движения. Нужно было дойти до Карин, так как она еще утром заявила, что приготовила сюрприз. Сараде было одновременно и страшно, и интересно. От такого непредсказуемого человека, как Карин, можно было ожидать чего угодно. — Сарада, — Карин тревожно скользила глазами по тонкому телу, — на тебе живого места нет! — Да уж, — подтвердил Суйгецу, — по тебе будто поезд прошелся. Сарада устало улыбнулась и опустила глаза: — Тренировки с сенсеем почти всегда такие, но я сама настояла. Хотела выложиться на все сто. Просто мы разучивали новую огненную технику… Я в порядке, честно. Карин отложила планшет с бумагами и подошла к Сараде. Мягкими движениями пальцев она ощупывала синяки и ссадины. — Ты чуть ли не в обморок падаешь, это просто безобразие! Еще и кровоточит… Ожоги?! Карин закатала рукав блузки и подставила руку. — Кусай! Сарада смущенно смотрела на руку, покрытую старыми шрамами и не могла вымолвить ни слова. Однажды приходилось кусать эту руку, но того требовали обстоятельства. Сейчас же это казалось совершенной дикостью. — Ну? — нетерпеливо спросила Карин. — Чего замерла-то? — Э-э… Спасибо, Карин, но я, пожалуй, пас, — нерешительно выдавила Сарада. — Не беспокойтесь, я справлюсь сама. Лицо Карин приняло равнодушное и даже несколько обиженное выражение. Она покорно спустила рукав и проронила сухое «как хочешь». Кажется, о сюрпризе теперь можно и не думать. Но Сараду волновало уже вовсе не это. Как только дверь за Карин захлопнулась, Суйгецу издал короткий смешок. — Она что, обиделась? — Сарада непонимающе уставилась на него в ожидании ответа, но тот продолжал смотреть в потолок, развалившись в кресле. — Мне будет достаточно просто выспаться, а с ранами сама справлюсь. Это же все ерунда… — Не исключено, — прервал ее Суйгецу. — Карин просто хотела помочь. Раз уж она сама предлагает свое исцеление, то, поверь, это искреннее желание. Ощущение, что Карин на что-то обижена, было чем-то неприятным, скребущим. Безусловно она очень хороший человек, но порой Сараде было сложно ее понять. — Смотрю, она совсем тебя залюбила, — задумчиво усмехнулся Суйгецу. — Да нет… Не то чтобы... — неуверенно ответила Сарада. — Карин, конечно, интересная личность, но иногда действительно перегибает палку. Почему она так относится ко мне? — Я не спец, но попытаюсь объяснить, — Суйгецу пожал плечами. — Если ты забыла, именно Карин помогала тебе появиться на свет. Понятия не имею, но, думаю, для нее это что-то значит. Скажу по секрету, она тебя из рук не выпускала, пока твои родители были здесь. Неспроста же она так заботится о тебе и по сей день. Почему-то Сараде стало неловко. Она ощутила некий стыд, будто провинилась перед родной матерью. — Слушай, Карин одинока. Какой бы дерзкой и уверенной она ни казалась, как бы ни выпендривалась... — Но как же ей может быть одиноко? Здесь есть вы, Орочимару… — Не-не-не, ты не путай, — перебил Суйгецу. — Мы — это другое. — Какое «другое»? — Неважно. Подрастешь — узнаешь, — хихикнул Суйгецу, подмигивая. Сарада слегка разозлилась. Он никогда не упускал возможности подтрунить. — Не избегай Карин. Я же вижу, вы неплохо ладите. Если ты пойдешь навстречу, ей будет только приятно. А еще лучше — проявить инициативу самой. Пару минут Сарада стояла в полной растерянности, но не понимала от чего именно: от того, что к ней испытывает Карин или от того, что Суйгецу такой мудрый и проницательный. Впрочем, решила она, Суйгецу и Карин уже много лет в одной лодке, и в каких бы отношениях они ни находились, все же за такой срок можно было вполне хорошо знать и понимать друг друга.***
В последние дни Каваки грела мысль о собственной крыше над головой. А почему бы нет, он считал себя достаточно взрослым и самостоятельным, чтобы обрести настоящую независимость. Хотя… было очень сложно представить его владельцем чего-либо. Но если уж Кейтаро желал этого, будучи преступником в бегах, то почему у Каваки должно не получиться? С самого рождения приходилось жить будто на птичьих правах. Взять в пример родного отца, в доме которого еле можно было дышать воздухом. Седьмому же Каваки благодарен сверх меры, но невозможно всегда полагаться на чужую семью, да и вполне ясно, что он не является центром жизни Наруто, а Узумаки — лишь добрейшие люди, что приютили и не отказали в помощи. Подул промозглый ветерок. Каваки стало неуютно, но вовсе не от этого, а от осознания, что он будто вторгся в чужую семью. Что бы ни говорил Наруто, факт остается фактом. Каваки спешно поднялся по лестнице, проигнорировав предложение Хинаты поужинать. Как только дверь в комнату захлопнулась, он тут же открыл шкаф и извлек оттуда среднего размера картонную коробку. В ней находилась книга и то, что он так искал на данный момент — новый кожаный кошель. Однажды Наруто купил его себе, но понял, что предать свой старый кошелек-лягушку, будет выше его сил и отдал новый Каваки. Откладывать сбережения Каваки научила Хината, объясняя это тем, что всегда полезно быть независимым, какими бы хорошими ни были условия жизни. Монеты зазвенели, вываливаясь из кошеля, одна за другой. Настало время пересчитать все то, что удалось скопить. — Не может быть, чтобы не хватило, — сказал себе Каваки. — На что-то точно хватит. Но его счет прервал стук в дверь, которая приоткрылась в следующий миг. — Каваки, ты плохо себя чувствуешь? — темно-синяя макушка высунулась из-за двери. — Хината-сан… — произнес он, не оборачиваясь. — Прости, если не вовремя. А что ты делаешь? — Ничего, — сухо ответил Каваки, складывая монеты обратно в кошель. — Просто навожу порядок. Хината, нахмурившись, вошла в комнату. Каваки, наводящий порядок? Невозможно. Впрочем, для подростков такие перемены поведения бывают нормальны. — Хочешь поговорить? — Не знаю. Хината не хотела быть навязчивой, но и Каваки она чужим не считала. Если не плохое самочувствие, то его точно гложило что-то другое, возможно, нечто серьезное. — Расскажи мне. Может, я смогу что-то посоветовать, — предложила Хината, усаживаясь рядом с ним. Каваки тяжело вздохнул. Нелегко объяснить то, чего он хочет. Для этого нужно уметь подбирать слова, однако он не считал, что умеет это делать и привык говорить все, как есть. — Я благодарен… — неловко начал он. — И вам, и Седьмому… Но… — Ты куда-то собираешься? — испуганно догадалась Хината. — Типа того… — тихо пробубнил Каваки. — Куда же, если не секрет? — Я хочу жить отдельно… Повисла гнетущая пауза. Каваки продолжал буравить взглядом свою коробку, жалея, что высказался так прямолинейно. — Ты точно этого хочешь? — Хината первой нарушила тишину, но голос ее звучал совершенно спокойно. — Думаю, так будет лучше. — Тебя не поймешь, — ласково усмехнулась Хината. — Хочешь ли ты этого для себя или же считаешь, что ты нам помеха? — И то, и другое… — нехотя признался он. — Ох, Каваки… — тяжело вздохнула Хината, приобняв его за плечо. — Я понимаю твою потребность иметь что-то свое. Если ты воплотишь это, мы будем только рады за тебя. Но, поверь, никакая ты нам не помеха. Помнится мне, ты уже смирился с судьбой и ничего другого для себя не хотел. Каваки горько хмыкнул. Смирился? Ничего не хотел? Но нельзя же просто взять и вычеркнуть все, что пережил в прошлом. Нельзя не искать другие пути и не брать собственную жизнь в свои руки. — Каваки… — уже серьезно начала Хината. — Прошу, не мучь себя такими ужасными мыслями. Однако, если ты действительно этого хочешь, мы с Наруто поможем в твоем начинании. Знай, что ты всегда будешь здесь желанным гостем, ты сможешь приходить к нам и жить столько, сколько тебе захочется. Она сказала «гостем». Но Каваки не станет обижаться на эту правду. Материнская любовь Хинаты — нечто чужое и недоступное, несмотря на то, что она находится совсем близко. Видя, как эта женщина дарит ласку и любовь своим детям, Каваки все яснее понимал, что не может даже мечтать об этом. — В том то и дело, — тихо ответил он и поспешил удалиться.***
Сарада, утомленная тренировкой, зашла в комнату после душа. Протирая полотенцем влажные волосы, она посмотрела на часы — еще не поздно повидаться с Карин. На самом деле, сейчас Сарада чувствовала перед ней вину. Надо признать, слова Суйгецу заставили задуматься. Анализируя этот разговор весь день, Сарада не понимала, причем тут она сама. Но умение докапываться до сути практически никогда не составляло проблем — Карин действительно привязалась к Сараде, увидев в ней союзника и подругу. При осознании этого, все встало на свои места. Оказывается, Карин была не последним человеком в ее жизни, а таких людей насчитывалось как раз немного. Сарада закончила приготовления и направилась в один из кабинетов. За столом сидела уставшая и слегка растрепанная Карин, делала какие-то пометки в блокноте. Помещение освещал лишь свет настольной лампы. — Карин? — тихонько позвала Сарада. Она дернулась на чужой голос, от чего очки слегка спали на переносицу. — Ой, Сарада… — Карин тут же подняла взгляд и неловко натянула очки на переносицу. — Что-то случилось? Сарада отрицательно покачала головой. — Нет, все хорошо. Просто я… зашла вас проведать. — Проведать меня? Зачем? Я вроде не больна… — Карин задумчиво растягивала слова, а голос ее отдавал ледяным металлом, но Сарада не собиралась заострять на этом внимание. — Повода нет, я просто так. У меня есть немного розового чая. Мама положила его мне, и я подумала выпить с вами. Но если вы заняты… Глаза Карин забегали, а брови слегка нахмурились. Она действительно обдумывала предложение Сарады, будто принимала жизненно важное решение. — Знаешь… Я правда занята и как раз хотела прерваться, но… — она печально вздыхает. — Орочимару велел мне подготовить эту работу к завтрашнему утру. Боюсь, что если буду прерываться, не успею. — Ну так давайте я помогу вам? — Сарада столкнулась с неуверенным взглядом Карин, но поспешила утешить ее. — Пожалуйста, Карин, не отказываетесь! Вы выглядите такой уставшей. Мы быстро сделаем всю работу, и вы успеете выпить чаю перед сном. На самом деле, не очень хотелось загружать Сараду. К тому же, Карин боялась, что та мало что поймет, однако упрямица сдаваться не собиралась. Общими усилиями через три часа работа могла по праву считаться оконченной. Карин сладко потянулась в кресле, разминая спину. — Неужели это свершилось! — восторженно протянула она. — Сарада, если бы не ты, я бы тут просидела до самого рассвета! — Не стоит, — Сарада смущенно отмахнулась. — Вы сделали больше, чем я. Главное, что все позади. Карин кивает с улыбкой и снимает очки, чтобы помассировать веки. — У тебя еще есть силы для розового чая? — не скрывая зева, спрашивает она. — В конце концов, ты мне обещала! Сарада была только счастлива, что Карин первая об этом вспомнила. Самой было бы крайне неудобно предложить такое вновь, ведь Карин изрядно вымоталась. Уже через несколько минут пар витал над чайным столиком. Карин с удовольствием вдохнула аромат розы из своей пиалы. — Карин… — обратилась Сарада. — Вы простите меня за сегодняшнее утро? Как-то неловко вышло… Карин нахмурилась и непонимающим взглядом пристально смотрела на Сараду, но затем заливисто засмеялась: — Ну ты даешь, Сарада, я уже и забыла! Но мне приятно, что ты думаешь о моих чувствах. Я тоже бываю хороша. Знаю, что иногда перебарщиваю, такая уж натура, и я не должна была… Сарада внутренне согласилась с ее словами, но Карин не первая Узумаки, с кем приходится иметь дело. — Ах, да! — неожиданно воскликнула Карин. — Я же хотела подарить тебе кое-что! — Не нужно, — пыталась сопротивляться Сарада. — Вы и так для меня много делаете… — Я еще ничего не сделала, — деловито оборвала ее Карин. Она прошла к письменному столу и открыла один из ящиков. Через несколько мгновений перед Сарадой появился простого вида черный футлярчик для очков. — Открывай же! — нетерпеливо велела Карин. Сарада аккуратно открыла верхнюю крышку и увидела привычные ей красные очки. И что самое приятное — они были абсолютно идентичны тем, что Карин когда-то сделала для нее. Те очки, которые Сарада купила с мамой, тоже были в красной оправе, но все же отличались от этих. — Карин… Это те самые… — восхищенно прошептала Сарада. Карин довольно ухмыльнулась: — Когда я в последний раз проверяла твое зрение, оно еще немного ухудшилось, вот и сделала такие же, только с соответствующими линзами. — Вы слишком добры ко мне… — Сарада серьезно взглянула на нее, закрыв футляр. Однако Карин эти слова не впечатлили, а будто вызвали раздражение: — Сарада, ты это… прекращай! Смотри, как здорово ты сегодня помогла мне с работой! Для чего еще нужны друзья? Ты же помнишь, что мы?.. — ее взгляд тут же потерял привычную уверенность и стал выжидающим. — Помню, конечно! — счастливо засмеялась Сарада. — Я так боялась, что не смогу приспособиться здесь… Но вы и ваша дружба сделали все, и даже больше. Поскольку Карин не любила сантименты, она ловко сменила тему. Беседы за чаем, особенно интересные и в хорошей компании, длятся долго. Карин поведала Сараде трагичные истории — свою и матери. — Как же это ужасно… — тяжело выдохнула Сарада. — Мне жаль, что на вашу прошлую жизнь выпало столько мучений и зла. Карин снисходительно улыбнулась. — В мире много зла, Сарада. Много несправедливости. Но… Жизнь продолжается, ведь так? Сарада устало кивнула: — Согласна. Жаль, что не все это понимают. Вернее… не у всех есть на это силы. — Ну да ладно, — перебила ее Карин, хлопнув по своим коленям. — Как насчет того, чтобы завтра потренироваться вместе? Сараду порой поражало умение Карин прыгать с темы на тему, но пропустить такое предложение было бы непростительно.***
В одном из самых бедных районов Конохи Каваки выделялся своей хоть и староватой, но отстиранной и выглаженной одеждой. Идеально причесанным назвать его было нельзя, однако такого беспорядка на голове, как у местных аборигенов, явно не наблюдалось. Эти люди то и дело озирались на него, чуть ли не ломая шеи. Чужак выглядит неплохо, что же ему здесь понадобилось? Тем временем, Каваки достал клочок бумажки из кармана и сверился с адресом. Да, он пришел, куда надо. Одноэтажное ветхое сооружение из старых некрашеных досок содержало в себе небольшую веранду и несколько комнат, которые сдавал некий Судзу. Домик сел почти по самые окна, даже немного скосился, но это если не приглядываться… По приближении Каваки услышал громкие голоса и мерзкие звуки — видимо, туда надо идти. Поборов отвращение, он все же подошел чуть ближе, но не успел найти источник звука. Из-за дома показался довольно бодрый взрослый мужчина с растрепанной черной бородой, которую уже успела тронуть седина. На его плечо непрочно опирался юноша и, кажется, выглядит он хуже всех в этой местности. В отросших по плечо волосах путались куски земли и соломинки, дела с одеждой обстояли еще хуже, не говоря уже о заблеванной майке. — Иди, иди давай! — грозно подгонял его мужчина, а затем обратился к двум мальчишкам, проходящим мимо. — Эй, ребятня! Помогите-ка на крыльцо его скинуть! Дети поморщили носы и измучено вздохнули, словно таскают этого пьяницу уже не впервые. Но тем не менее, парень был благополучно опущен на крыльцо и тут же уснул крепким сном. Мужчина тем временем покачал головой, сел рядом с ним и вытянул какой-то мешочек, но зачем — неизвестно, так как он заметил ярко разодетого молодого человека, что пристально за ними наблюдал. — Чего стоишь, зыркаешь? Надо чего-то? — щурясь, крикнул он. — Ты Судзу? — спросил в ответ Каваки, подходя ближе. — По мою душу, значит... — ухмыляясь, кивнул он и выудил из кармана спящего мужика клочок бумаги. — А че хотел-то? — Комнату, — Каваки протянул ему вырезанный кусочек газеты. — Объявление видел. Все еще сдаешь? — Как раз для тебя найдется, — Судзу окинул бумажку оценивающим взглядом. — Но она одна такая осталась. Сразу говорю — не хоромы, так сказать. — Оно и понятно, — скучным голосом ответил Каваки. — Я готов заселиться. Лицо хозяина тут же сморщилось в саркастической ухмылке. Он, так и не отвечая, насыпал засохшую траву из мешочка на свою бумажку, а затем скрутил ее в трубочку. — Ой-ой! Когда-то и я был таким молодым и горячим. Идет, хата твоя. Но сначала хорошо бы получить денег, так сказать. Каваки уже заранее отложил нужное количество монет и отдал хозяину. Тот пересчитал и одобрительно кивнул. — Молодец. Все, комната в твоем распоряжении. Раз в месяц будешь платить мне эту сумму, так сказать. Сразу скажу, принять на грудь у нас тут любят. Это Гинта, — Судзу мотнул головой в сторону спящего, — постоянно блюет на заднем дворе. Щас вот опять наделал кучу. Будь там осторожен, так сказать. Каваки сглатывал наступающий рвотный позыв, а хозяин продолжал: — Так, что еще… Девок таскать можешь сколько угодно, но за плотность стен не ручаюсь! — Судзу, прикурив от спички, как-то странно подмигнул Каваки, но тот не уловил никакой логики в его словах. — Чего? Как связаны девки и плотность стен? Судзу буквально заржал еще громче. Наконец, успокоившись, он вытер слезы и достал из кармана маленький потрепанный блокнот. После того, как Каваки представился, Судзу записал кое-какие данные и сказал: — Ладно, малец. Держи ключи.***
Белый лист потихоньку заполнялся текстом, что Сарада писала для ЧоЧо. Подруга вряд ли захотела бы явиться в логово Орочимару, чтобы навестить ее, но так хотелось повидаться с кем-нибудь из Конохи. Складывая листок, Сарада подумала о Каваки — если не пишет, значит не до этого. Да и ястребом сподручнее отправлять письма. Почему-то, вспоминая о нем, Сарада чувствовала некий дискомфорт. Не сказать, что это неприятно, скорее, необычно. Для всех Каваки считается специфичной личностью, но если узнать его ближе, он окажется тем еще добряком, главное — разглядеть это качество. Такие моменты были и по отношению к самой Сараде. Они были редкими, но яркими, однако и этого было вполне достаточно. Например, когда Каваки выслушивал ее мысли и давал советы, тем самым незаметно оказывая поддержку. Когда угостил ее сладостями на летней ярмарке, прикрывал спину в бою, приносил угощения с цветами в больницу, а потом подхватил сильными руками, спасая ее от падения. Сараду передернуло от мурашек, резко покрывших тело. Нервно сглотнув, она решила, что слишком увлеклась воспоминаниями и достала новый лист.***
Хокаге казалось, что сейчас его глаз начнет дергаться. Каваки нависал над ним мрачной тенью, и когда он смотрел прямо в глаза, Наруто становилось дурно. Шикамару, стоявший рядом, тоже был немало удивлен. — Каваки, ты уверен в своем решении? — Абсолютно, — мрачно пробасил он. — Ч-черт… Как это вообще родилось в твоей голове? — Наруто судорожно пытался сморгнуть сонливость и хоть как-то прийти в себя после сказанного. — Никак, — ответил Каваки. — Просто время пришло… Наруто считал, что после всех сегодняшних трудностей, этот день уже не станет хуже. Но даже правителям свойственно ошибаться. Взгляд серых глаз был тверд и непреклонен. Только сейчас, внимательно вглядываясь в Каваки, Наруто заметил, как повзрослел его названный сын и понял, что шансов на победу в этой дискуссии у него мало. Весь вид Наруто был одним поражением. Он откашлялся и поднял тяжелый взгляд на Каваки. — Я хочу для тебя только счастья. И если это решение сделает тебя счастливым... Я думаю тебе понадобится помощь, даттэбайо. — Не нужно, я уже все сделал, — Каваки вытянул из кармана записку и положил на стол перед ним. — Вот. Наруто сомнительно покосился на донельзя смятый клочок, но все же прочел адрес. — Это... то место, куда ты собрался переехать? Шутишь чтоли? Так себе райончик, даттэбайо... — теперь в его глазах отражалась неприкрытая тревога. — Каваки, поумерь хоть немного свою гордость! Позволь, я помогу тебе найти жилье получше. Ты ведь знаешь, что это в моих силах. — Нет, я все решил и ждать больше не могу, — отрезал Каваки. — Я сам накопил, откладывал деньги с миссий. Мне не нужна помощь. — Каваки, мне не по себе… — Пойми же, я сам хочу устроить свою жизнь. Тебе не нужно волноваться. — Боруто ушел, Хинате будет очень одиноко, — Наруто будто цеплялся за последнюю нить. — Ты и правда стал нам как родной сын… Ледяное спокойствие чуть было не дало трещину. Каваки казалось, что Наруто специально вызывает в нем жалость, и почти готов был сдаться. Без боли смотреть в глаза Хокаге казалось невозможным. — У нее есть Хима, — с вынужденной твердостью Каваки. Шикамару внимательно наблюдал и терпеливо слушал этот диалог. Как бы беспристрастен он ни был, его выдавал обеспокоенный взгляд, бегающий от Каваки к Наруто и обратно. — Я никогда не забуду того, что вы сделали для меня. Ты положил начало моей жизни здесь, показал какой бывает нормальная семья, но больше я не хочу вас обременять. — Какое бремя, что ты! — в негодовании вскричал Наруто, но Каваки остался таким же непреклонным. — Заглядывай в гости, — дверь кабинета тихо захлопнулась. — И что это он вбил себе в голову? — отрешенно пробубнил Наруто, упершись взглядом в стол. Шикамару, желая поддержать друга, решил высказаться: — Слушай, успокойся. Парень взрослеет, дай ему пройти этот путь. — Я не хочу, чтобы Каваки испытывал то же одиночество, что и я когда-то… — Думаешь, он этого одиночества никогда не испытывал? А тебе не кажется, что он уже достаточно настрадался? Жить одному, пусть и в маленькой халупе, быть себе хозяином и иметь возможность самому построить свою жизнь — не такое уж и наказание, по сравнению с тем, что было в детстве! Наруто повернулся в кресле к окну. — Ему будет одиноко, как мне когда-то, я знаю. Я понимаю его, как никто другой, даттэбайо… И ради чего было оставлять дом с полной семьей, которая любит и принимает тебя? — Он хочет жить самостоятельно, иметь что-то свое. И это правильно, давно пора. — Посмотрю я на тебя, когда Шикадай покинет родной дом. — И я отпущу его с миром, — неожиданно для себя ответил Шикамару. — Он получит мое позволение, благословение, или что там еще! — Но как же... — Морока! — ладонь Шикамару плюхнулась на лоб. — Просто отпусти его. Он взрослый парень, не в другую страну ведь переезжает! В случае чего, вы с Хинатой, да и мы все сможем ему помочь. Здесь все его друзья, в конце концов! Но Шикамару видел, что спорить бесполезно. Наруто действительно понимал Каваки лучше всех, но все же не смог понять это безрассудное желание стать самостоятельным, когда у тебя есть мощная опора в виде любящей семьи.