***
Сентябрь был лучшим месяцем осени: солнечный, безмятежный и нежаркий, лишь с редкими дождями. Этот месяц был полон даров осени — фрукты, овощи, различные крупы. А как великолепны были прогулки... Листья горели золотом, особенно на закате, а ветерок приятно обдувал кожу. Домоседы тоже могли найти в этом свое удовольствие: те же прогулки или уединение в комнате с чашечкой какого-нибудь горячего напитка. На смену сентябрю пришел хмурый октябрь. От позолоченной листвы деревьев оставались лишь голые ветки, дожди участились, а температура понизилась. Но и в этом случае не обошлось без тех людей, что находили в этом промозглом, грустном и мрачном месяце свою красоту и душевное отдохновение. Только вот Каваки вряд ли мог в полной мере разглядеть и оценить всю красоту осени. Ему вся эта кутерьма со временами года и сезонными праздниками была совершенно не интересна. Да и не старался он заметить в этом что-то прекрасное, ведь голова была забита совсем другим — собственной жизнью. Поскольку команда была временно расформирована, Каваки попросту не знал чем себя занять. Постоянные прогулки с Иноджином и Шикадаем, конечно, дарили веселье, но четко складывалось впечатление, что он просто прожигает драгоценное время, а тренировок с Седьмым оказалось недостаточно, чтобы занять себя в полной мере. Первые дни самостоятельной жизни Каваки просто напросто забывал покупать еду, а в доме царил беспорядок. Предметы одежды, брошенные хозяином после очередного бесполезного дня, так и оставались лежать на полу, ну а про слои пыли на подоконниках и других поверхностях даже говорить нечего. В холодильник Каваки не заглядывал, так как заведомо знал, что там его ничего не ждет, да и зачем это нужно, когда можно перебиться бургерами и прочей недорогой выпечкой. Когда весь этот несусветный бардак начал порядком раздражать, тут до Каваки и дошло, что надо бы с этим что-то сделать, ведь он ненавидел плыть по течению, когда что-то не устраивает. И наконец пришло озарение — он живет бездумно, жизнь пущена на самотек и теперь казалась бессмысленным коротанием времени. Лежание на диване — дело довольно скучное, да и ничего хорошего из этого не получается, только заставляет больше думать, а больше думать чаще всего равно больше загоняться. Мучаясь наболевшим вопросом, он решил расспросить свое окружение, но был крайне удивлен — никто не знает, как вести быт. Шикадай и Иноджин живут с родителями, ясное дело, забота о доме ложится на плечи их матерей, а с этими дамами Каваки не был настолько близок, чтобы задавать такие вопросы. Мицуки деликатно сказал, что помочь ему ничем не может, а Седьмой и вовсе рассмеялся, заявив, что дома толком не появляется. Каваки стукнул себя по лбу. Действительно, у кого он спрашивает… Вот Сарада бы точно помогла с этим делом. Вечно опрятная и ухоженная, организованная и дисциплинированная. Ее квартира безупречно чиста, а еда всегда на плите. Каваки все это видел и понимал, что тут явно не заслуга Сакуры, поскольку она вечно пропадает на работе, как и Наруто. Однако Каваки не хотел ждать, когда снова прилетит ястреб Сарады, ведь начать новую жизнь хотелось побыстрее. И тут в голову пришла та женщина, о которой он непростительно забыл. Хината… У Каваки вновь возникло желание стукнуть себя, но в этот раз посильнее. Ведь кто, как не Хината, содержал дом в порядке и готовил вкуснейшую еду, к которой так привыкли все члены семьи Узумаки. Каваки понюхал свою футболку. Эта тоже воняет. Нужно срочно с этим разбираться…***
Для Акимичи ЧоЧо сегодняшний день был наполнен бодростью и позитивом, а главное, романтическим настроением. Этим утром она буквально вырвала письмо из рук напуганного почтальона, когда тот заявил откуда оно пришло. Адресантом был Нэо с той самой фермы Канзаки. Они обещали отправлять письма друг другу, однако ЧоЧо, вернувшись домой, сразу нашла отвлечение в прогулках с друзьями, тренировках и в различных заботах. А затем и уход Сарады задел ее за живое. ЧоЧо решила не терять времени и вот уже силилась побороть нетерпение, когда вскрывала конверт, чтобы не повредить само письмо. — Боже мой, да открывайся же! — рычала она себе под нос. Когда конверт наконец был вскрыт, в этот момент дверь комнаты тут же распахнулась наотмашь. На пороге показался довольный Чоуджи, улыбаясь во все тридцать два: — Пирожочек мо-о-ой! — торжественно пропел он. ЧоЧо тут же подскочила на месте и быстро кинула письмо куда-то за спину. — Папа, что ты тут делаешь? — недовольно проворчала она. — Стучаться же надо! — Мама готовит огромную кастрюлю рамена, поспеши за стол, не то я сам все съем! — проигнорировав дерзкий тон, ответил отец. Чоуджи ожидал, что они с дочерью сейчас побегут на перегонки, как это обычно бывает, но, кажется, сильно ошибся… ЧоЧо уперлась ладонями в большой живот отца и начала буквально выталкивать его из комнаты. — Папа, иди ешь, у меня срочное дело! — Но, дочка… — сопротивлялся он. — Подожди, ты не заболела? — Нет, все хорошо! — громко заверила его ЧоЧо и быстро захлопнула дверь. — Скоро буду! ЧоЧо ринулась к письму и тут же приступила к чтению, при этом не забыв подпереть дверь спиной. «Дорогая ЧоЧо! С тех пор, как ты уехала, я не получил от тебя ни одной весточки. Может, ты забыла обо мне, или я тебе уже не нравлюсь? Даже если так, то знай, что я не забываю о тебе ни дня. На ферме дела идут в гору: урожая много, как и арендаторов. Оказывается, много кто хочет у нас погостить. Это странно, но очень приятно. Правда, здоровье отца немного ухудшилось, он сильно простудился, но я уверен, что все будет хорошо, ведь при нем я и Риота. Кстати, Риота спрашивал о Сараде, но не решается ей написать. Только не смейтесь над ним, хорошо? Он у нас ранимая натура. Должен сказать, что осенью тут еще красивее, чем летом. Я очень хочу, чтобы вы с ребятами снова приехали погостить, как выдастся возможность. Вспоминаю каждый день и жду твоего визита. Твой Нэо…» — Ах, Нэо, — ЧоЧо мечтательно вздохнула, приложила письмо к груди и почти что расплылась на стуле. — Ты не забыл меня… Конечно, разве меня забудешь! Кстати, надо и подруге сообщить, что у нее появился обожатель! Еще какое-то неопределенное время ЧоЧо так и посидела в романтической дымке, вспоминая замечательные моменты с Нэо Канзаки. Ее так тронула переживательность этого парня, и то, что он все еще помнит о том лете… — Надо написать Сараде, — пробормотала она с закрытыми глазами. — Хотя… опять будет выкручиваться и говорить, что у нее какие-то боевые дела, скажет, что ей не до этого… Кажется, придется явиться к ней с делегацией.***
Крик Орочимару разрезал тишину: — Хаджимэ! Карин стояла спокойно, даже не думала первая рыпнуться в бой. Было гораздо интереснее посмотреть, что сделает ее противница. Она знала, Сарада захочет реабилитироваться с их прошлого спарринга. В Карин полетела партия сюрикенов, что была успешно отбита одним кунаем. Карин подумала, это хорошо, что Сарада сразу не бросается в бой, и, может, у нее вообще есть какая-то тактика. Но когда Учиха с кунаем в руке приблизилась к ней вплотную, Карин поняла, что теперь действительно началось. Сарада махала кунаем так уверенно и напористо, что Узумаки начала ожидать от этого боя чего-то лучшего, чем в тот раз. Безоружная Карин ловко уворачивалась от ударов Сарады, для нее это было слишком просто. Поймав момент, она схватила ее за руку и безжалостно свернула. — Что теперь? — саркастично поинтересовалась Карин. Недолго думая, Сарада сделала заднее сальто, что помогло обратно вывернуть руку и освободиться из захвата. Но на этом ее движение не закончилось. Сарада приземлилась и тут же ударила ногой по ноге Карин, что помогло сбить ее. Женщина упала с неожиданным выкриком, но тут же поднялась. Кунай, который Сарада так цепко держала, получил блок от куная Карин. И когда она успела его достать? Теперь противницы звенели кунаями, пока Карин не двинула Сараде ногой в живот. Та отлетела на несколько метров и болезненно скорчилась. — Ты опять не выспалась, а? — прокричала ей Карин. Она произнесла не так много слов, но все они резали подобно лезвию. Орочимару просто стоит и смотрит, видимо, ждет от Сарады хоть какой-то реакции, но ее пока не следует… «Наглая змеюка… — думала Сарада. — Стоит, ухмыляется! Я, конечно, вряд ли одолею Карин, но показать себя хотя бы хорошо я должна!» Карин стремительно надвигалась на нее, а красные глаза переполняла злоба. Сарада поняла, что терпение трещит по швам и ощутила то же, что когда-то на экзамене чунина, сражаясь с ЧоЧо, — серьезность боя. Виски так запульсировали, что каждый удар отдавался в голове и ушах. — Может быть, мы ошиблись в тебе, и ты слишком добра для таких поединков? — голос Карин источал яд. — Мне приятно, что вы считаете меня доброй, — поднявшись, ответила Сарада. — Это одно из тех качеств, которое поможет мне стать Хокаге! Карин слегка удивилась, когда Сарада сжала свой кунай до такой степени, что он разлетелся на мелкие железки. Немедля, она тут же бросилась с полным чакрой кулаком к Карин, но та успешно избежала нападения. Учиха налетала подобно урагану, беспощадно махала кулаками, не забывая подключать и ноги. Карин все так же умело уворачивалась от каждого удара, пока Сарада неожиданно не пихнула ее головой в живот. — Ох, — Узумаки схватилась за живот. — Ну и ну, посмотрите, кто проснулся! — Да, будить меня не стоит! — Сарада подмигнула в ответ и, ободренная своей маленькой удачей, высоко прыгнула. — Стихия Молнии: Шаровая молния! Вокруг нее образовалось несколько электрических сфер, которые тут же устремились в сторону Карин, но та с коварной улыбкой поспешила скрыться в еловой чаще. — Шаровая молния безошибочно вас настигнет, Карин! — уверено крикнула ей вслед Сарада. Не прошло и нескольких секунд, как в чаще произошел мощный взрыв, а за ним же последовал оглушительный крик. Сарада не на шутку испугалась и тут же побежала на место происшествия. Карин нигде не было… Но расслабляться было некогда. Услышав свист сверху, Сарада тут же подняла голову. — Приветик! — Карин с двумя кунаями в руках падала сверху прямо на ее голову. За долю секунды Сарада успела отскочить в сторону. Значит, молния попала в клона? Что ж, так даже интересно. Поразмыслив, Сарада кинула себе под ноги дымовую бомбу. Когда дым рассеялся, ее нигде не оказалось. Карин закричала в пустоту: — Рискнула спрятаться от сенсора? Что ж, удачи тебе в этом! На самом деле, Сарада, спряталась на ветви высокой ели и подавила свою чакру. Нужно было немного обдумать ситуацию. В этом поединке верховодит явно Узумаки: заставляет гоняться за ней, хитрит, провоцирует, самовольно меняет локацию и просто загоняет в тупик. Победить Карин, конечно же, нереально, куда Сараде до этого. Но и позволять втаптывать себя в грязь тоже недопустимо. Итак, что же делать? Бить в спину подло, а вот с сюрпризами надо поосторожнее, Сарада не может использовать техники при скрытой чакре. Если только что-то внезапное, но что? Чидори тут явно не поможет, ведь задача не убить… Быть может, воспользоваться стихиями? — Она потушит мой огонь водой, — тихо рассудила Сарада. — Как только активирую чакру, она обнаружит меня и мою атаку... Думай, Сарада! Что ей оставалось? Карин не только сильный противник, но так же умный и изворотливый. И тут в голову пришла, как казалось, прекрасная мысль. — Если только ее же оружием, — улыбнулась себе Сарада. — Как раз сведу счеты. Вот только не могу гарантировать, что получится, она же сразу обнаружит меня… Да ладно, все равно других вариантов я пока что не вижу! Но прежде чем осуществить этот план, Сарада решила немного испытать терпение своей подруги. Карин жутко надоело бродить между рядов пушистых елей и голых кустов. Она запрыгнула на одну из толстых ветвей, но и там Сараду не обнаружила. — Ну, Сарада… — сквозь зубы прошипела Узумаки. — Хороший ход, очень хороший! Но знай, я не позволю тебе долго прятаться и прохлаждаться, трусиха! Сама Сарада сидела на верхушке самой высокой ели и буквально чувствовала полыхающую энергию Карин. Было необходимо скрыться в том направлении, где это менее ощутимо. Слегка выглянув из-за толстого ствола, она увидела красную макушку. Карин снова спустилась на землю. — Когда ты покажешься мне на глаза, я тебе так тресну! — заорала Карин и еле увернулась от внезапно полетевшей в нее партии кунаев и сюрикенов. — Ясно, девочка хочет поиграть — девочка поиграет! Только не забывай, что в любой игре можно и проиграть! Неужели ты пришла сюда, чтобы дурью маяться, и твои желания ничего для тебя не значат? Здесь не играют в игры, Сарада, предупреждаю в последний раз! Сарада, пустив в нее кунаи и сюрикены, быстро переместилась на другое место. Она прекрасно слышала слова Карин и была готова ко всему. Адреналин будоражил все ее существо, и это нисколько не пугало. Напротив, эта провокация казалась чем-то азартным и дала такой мощный поток энергии, что Сарада еле чувствовала свое тело. Она стоит на самой высокой ветке и четко видит спину Карин — пора. Сарада шагнула в пустоту и полетела головой вниз, прямо над Карин. Земля все приближалась и вот теперь пора открыть свою чакру, да еще и скопить ее в кулаке. И это вполне возможно, но насколько? — Шаннаро-о-о-о-о-о!!! — раздался крик над головой Карин. Конечно же, сенсорные способности не подвели. Как только Сарада открыла чакру, Карин тут же ее засекла. Учиха летела на нее с воздуха словно большая стрела, но Карин не позволила застать себя врасплох, и еле успела отскочить от смертоносного кулака, что пролетал в миллиметрах от нее. Кулак Сарады врезается прямо в низ дерева, возле которого несколько секунд назад стояла Карин. Раздался громкий треск, и большая ель, покачнувшись, рухнула на землю. От ее падения соседние ели задрожали, а в воздухе поднялся целый туман пыли. — Ну и ну… — искренне восхитилась Карин, все еще тяжело дыша от волнения. — Это был бы неплохой ход! Я бы сказала, хитроумный. Однако жаль, что этого оказалось мало. Сарада же дышала еще тяжелее. Последних оставшихся козырей можно было пересчитать по пальцам.***
Именно Хината и стала заниматься обучением Каваки в ведении быта. В первую очередь она вновь напомнила о бережливости в деньгах — сколько бы их у тебя ни было, мало или много, всегда нужно иметь сбережения на «черный день». Поначалу он терроризировал Хинату различными вопросами: что купить в дом, где продают свежие продукты, у кого выгоднее покупать, и как, черт побери, моется посуда. — Вот она — взрослая жизнь, — ласково дразнила Хината. Она предлагала Каваки хотя бы кормиться у них, но тот наотрез отказался, про себя думая, что не такой уж идиот, и вполне сможет приготовить сам. Вот только его уверенность разбилась о жестокую реальность, а именно о подогревший липкий рис и пережаренные овощи, покрытые черной коркой. Каваки забыл о готовке, пока с усердием пытался драить полы и, лишь только почувствовав запах гари и разглядев тонкую дымку, вспомнил о праздничном ужине. И это было настоящей катастрофой, ведь он ждал гостей! Шикадай, Мицуки и Иноджин должны были скоро прийти, а угощать их, как советовала Хината, абсолютно нечем. То, что он приготовил — полный кризис, такое даже скотине не подсунешь. В тишине комнаты раздался громкий стук. Они пришли… Каваки немного помешкался и почти что швырнул сковородку на плиту. Черт с ним, уже ничего не сделаешь. Он наспех открыл все окна и побежал к двери. На пороге стояли званые гости, видимо, с подарками. — Йо, Каваки! — Иноджин торжественно вошел и тут же сник. — Это… поздравляем что ли… Лицо художника приобрело выражение разочарования. Шикадай, вошедший за ним, тоже оказался не в восторге, а Мицуки обводил комнату безучастным взглядом. Каваки просто не знал, что отвечать на их гробовое молчание, и жестом пригласил всех войти. Иноджин держал массивный горшок с каким-то извилистым растением, Шикадай что-то сжимал в кармане, ну а Мицуки еще перед походом в гости долго мучился с подарком и решил, что лучший подарок на новоселье — тот, что всегда пригодится в хозяйстве. — Чувак, ты что, чем-то провинился перед Седьмым? — изумленно полушепотом спросил Иноджин. — И чем тут так воняет?! В ответ на это Каваки пришлось показать свое кулинарное творение, убедив, что ничего съестного у него, к сожалению, не найдется. Иноджин скривил лицо, увидев этот кулинарный «шедевр». — Ты разве не в курсе, что за плитой надо следить? — усмехнулся он. Шикадай пнул друга в бок и тут же улыбнулся Каваки: — Ну, поздравляю тебя с новосельем, дружище! Однако на Каваки их доброжелательность не произвела должного впечатления: — Да ладно, я знаю, что живу в хибаре, можете не улыбаться. Лучше садитесь. Иноджин зашагал кривоватой походкой и водрузил горшок на стол: — Мама сказала, что комнатные растения обязательно нужны для кислорода в помещении. Каваки благодарно кивнул, про себя не представляя, что будет делать с этой зеленью. Шикадай вручил ему пачку сигарет и новую зажигалку, сказал, мол, это твоя первая собственная пачка. Видимо, в представлении Шикадая взрослая жизнь начинается немного по-другому… А Мицуки достал из своего необъятного рукава большой кухонный нож, с широкой улыбкой заявив, что пригодится. И при виде этой безобидной улыбки всем, даже Каваки, сделалось не по себе. — Ты, Мицуки, маньяк… — настороженно пробормотал Иноджин. Осматриваясь вокруг, ребята прошли дальше. Иноджин, тут же плюхнулся на диван, а Шикадай и Мицуки сели рядом с ним. Каваки же устроился в кресле. Он чувствовал, что у ребят много вопросов, и предстоит разговор. Как и ожидалось, его начал Шикадай: — Что ж… на самом деле, в таких местах есть своя прелесть. По крайней мере, здесь столько людей, что и жить не страшно. — Давай без этих твоих штучек, — скучным голосом ответил Каваки. — Разве я вас позвал, чтобы обо мне поговорить? — Разве нет? — недоуменно покосился Шикадай. — Я думал да! — возразил Иноджин. — Новоселье как никак! В ответ Каваки мучительно поморщился, ему не хотелось придавать переезду столько значения. — Я только спросить хотел, — осторожно сказал Шикадай. — Что заставило тебя переехать? Седьмой зол на тебя? — Да что вы заладили с этим Седьмым? — Каваки, привыкший к таким вопросам, отвечал монотонно, без единой эмоции на лице. — Просто я так решил… Решил, что хватит уже у них побираться. Надо самому брать в руки свою жизнь… Иноджин одобрительно закивал: — Вот это правильно! Никто за тебя твои проблемы не решит. Только вот… Не мог бы ты хатку получше найти что ли… — На что денег хватило, то и взял, — пожал плечами Каваки. Шикадай демонстративно кашлянул и обратился к нему: — Слушай, мы правда рады, что ты принял такое решение сам. В конце концов, это признак взросления. Да и потом, настоящему парню, если он живет один, роскошные хоромы не нужны! Мицуки, что молчал все это время, тоже одобрил слова Шикадая: — Все правильно говоришь. Я тоже поздравляю тебя и искренне рад твоему решению, — ослепительная улыбка вновь озарила его лицо, — несмотря на то, что здесь кругом бардак. У Шикадая и Иноджина отвисли челюсти, но Каваки отреагировал совершенно спокойно, даже слегка улыбнулся. Ему всегда нравилась эта безобидная, но такая резкая честность. Да, Мицуки выразился вполне деликатно, не ушел в сравнение и не упомянул, что в его квартирке царит просто хирургическая чистота. Шикадай решил завершить неловкий момент и достал карты. Игра продлилась так долго, что за окном сгустились сумерки, а ребята успели проголодаться. Самым решительным и порой даже беспардонным из всех был, конечно же, Яманака Иноджин. Больше не в состоянии терпеть голод, он решил открыть один из кухонных шкафов: — Может, у тебя чего погрызть есть? — Нет! — вскричал Каваки, подлетев к нему. Иноджин замер, придерживая дверцу от шкафа и растерянно хлопал глазами. А Шикадай и Мицуки посмотрели на него во все глаза, будто требуя объяснения. Каваки, понял, что напугал Иноджина и поспешил выкрутиться: — Там правда ничего нет, только рис. — Н-ну ладно… — Яманака пожал плечами и закрыл шкаф, но заметил, как Каваки облегченно выдохнул. Шикадай проследил за реакцией Каваки и понял, что он просто хранит там что-то личное, и это было совершенно нормально. Главное, чтобы ничего криминального там не было. Сам Каваки стоял, как вкопанный и думал, что хорошо бы перевести тему. Да только в голову ничего не приходило… От своего странного поведения и долгого молчания друзей стало неловко, даже немного стыдно. Но он ведь не мог допустить, чтобы парни увидели за коробкой с рисом сложенные друг на друга письма Сарады. — Тогда идем в бургерную? — предложил Шикадай, чтобы разрядить обстановку.***
Скорость и азарт спарринга все нарастали. Соперницы уже давно покинули чащу и вернулись обратно на поле, где их поджидал Орочимару. Он с интересом наблюдал за боем, и теперь ему кажется, что Карин и Сарада сражаются более оживленно. Одно лишь его озадачило — Сарада не использует шаринган. И это было похвально — видимо, оставила шаринган на «десерт». В плане воспитания и обучения дочери Орочимару считал Саске потерянным, беспросветным дураком. Такое мощное додзюцу и не тренировать? Но если Сарада прокачивала свой шаринган в Конохе самостоятельно, то она достигла вполне приемлемого результата. Но, возможно, и этого было мало. — Стой, горячая голова! — крикнула ей Карин, когда они сцепились кунаями. — Ты не последовала моему совету, как я вижу? — Не последовала, — согласилась Сарада, увеличивая нажим. — Это оказалось не нужно. Я и так в курсе своих желаний! Кунаи разъединились с громким скрежетом. Сколько бы нападений Сарада ни совершала, Карин все было нипочем. Да и сама она атаковала так, что Сарада еле успевала ставить блоки. Ей повезло лишь пару раз и что же теперь? Неужели фортуна от нее отвернулась? «В гендзюцу я ее не возьму, — рассуждала про себя Сарада, — тут же распознает… Но шаринган ведь не только для этого!» Сарада не успела завершить мысль, поскольку пропустила удар Карин, что пришелся прямо в скулу. «Ну хватит! — подумала она, зажмурившись от боли. — Раз уж она такой из себя сенсор, то с концентрацией у нее будут проблемы! Хотя бы смогу считать ее движения, ибо мне надоело получать шишки!» Наконец-таки активировать шаринган Сарада сочла рациональным решением, ведь тело уже изнурялось и еле поспевало за движениями Узумаки. И как же хорошо, что шаринган был оставлен напоследок! Сарада схватила Карин за запястье и с победным криком вывернула руку точно так же, как и Карин ей в начале поединка. Карин упала на землю с таким хрустом и грохотом, что, казалось, земля затряслась. Рука сломана, это и так понятно. — Ну ты… — она со стоном схватилась за свою руку. — Молодец! По лицу Карин, конечно же, не было заметно, что она рада. Еще бы, кому такое понравится? Она быстро залечила свою руку, и Сарада поняла, что это исцеление еще доставит хлопот в поединке, но останавливаться не собиралась. — Отлично, Сарада, — вдруг раздался голос Орочимару. — Тебе удалось задеть Карин даже несколько раз. Змей стоял тенью и все это время наблюдал за их боем, отпускал комментарии будто с насмешкой. Иногда Сарада забывала о его присутствии, но как только он давал о себе знать, на душе становилось немного скверно. Сарада собрала остатки воли в кулак и высоко прыгнула: — Думаю, пора перейти на что-то посерьезнее! Стихия Огня: Соцветие Феникса! Выдувая огненные шары изо рта, Сарада спускалась ближе, лишая Карин возможности увернуться, но та ловко запрыгнула на небольшую скалу. Далее Сарада не смогла произнести и слова, поскольку была остановлена цепями Карин. — Не в этот раз, дорогая! — усмехнулась Карин, а затем заговорила себе под нос. — Думаю, пора заканчивать… От внезапной атаки остаток огня встрял в горле Сарады. Чтобы хоть как-то заглушить боль, она старалась сглатывать как можно больше слюны, но выходило слабовато. В конечном итоге, вся глотка была обожжена. Сарада извивалась, понимала, что печати сложить не получится, ведь она связана по рукам и ногам. И самое худшее — она почувствовала, как чакра постепенно покидает ее, благодаря свойствам этих цепей… Здесь только один выход — техника подмены, иначе есть риск и вовсе остаться без сознания прямо посреди поединка. Карин ни капельки не удивилась, когда вместо Сарады в цепях осталось полено. Настоящая Сарада теперь стояла в стороне, еле держась на ногах. — Закончим на сегодня, — обратилась к ней Карин. — Ты сильно устала, еще и травмирована! — Вовсе нет, — хило возразила Сарада. — Я смогла бы… — но силы все же подвели: она покачнулась и оперлась рукой о ствол ели. — Только не это… Карин дала знак Орочимару об окончании боя и тут же подбежала к подруге. Заботливо придерживая Сараду за плечи, она тихо сказала: — Побеждать меня тебе пока рано, но я все равно очень горжусь тобой. Ты отлично показала себя! В ответ Сарада еле улыбнулась и сжала ее руку: — Вы неплохо потрепали меня. И спасибо вам… — она еле могла говорить из-за ожога. — Эй, ты тоже заставила меня попотеть! — шутливо одернула ее Карин. — С твоей стороны было очень умно не использовать шаринган постоянно, а оставить в качестве козыря. И, признаюсь честно, я даже начала уставать от того, что было сложно следить за каждым твоим движением, но я все же справилась. Карин протянула руку для печати примирения, и Сарада ответила ей тем же. Физически было больно, но на душе настала такая легкость, что тело окончательно ослабло, и ее голова рухнула на плечо Карин. В этот момент Орочимару уже находился поблизости: — Должен отметить, твои огненные техники весьма недурны, да и по времени ты продержалась неплохо. Думаю, в следующий раз мы сможем выучить что-нибудь новое. К тому же, стоит серьезно заняться твоей выносливостью… Но об этом я позабочусь, уж не сомневайся. — Будешь мучаться и проигрывать, пока мы не увидим, что ты способна выдержать нечто большее, чем сегодняшний спарринг! — с напускной бодростью пояснила Карин. Сарада размякла еще сильнее, то ли от «угроз» Орочимару и Карин, то ли от предвкушения новой техники. Но на данный момент думать о завтрашней тренировке желания не было. Тело требовало отдыха, а сегодняшний бой — неизбежного анализа. — Благодарю, Орочимару-сама, — тихо пролепетала она с улыбкой на губах. Карин решила не сидеть зря. Она мягко опустила Сараду на землю, усадив ее спиной к стволу. Затем, приподняла рукав своей блузки и приказала: — Кусай! И на этот раз без сопротивлений. Сарада не отказалась, вместо этого покорно, но нерешительно куснула кожу. Силы мгновенно восполнились, все раны и синяки залечились, в том числе и ожог. Сарада осторожно поднялась на ноги, поблагодарила Карин с Орочимару и направилась в логово. — Она делает успехи, — с гордостью заявила Карин, когда Сарада оказалась на приличном от них расстоянии. — Хоть и небольшие, но мы сдвигаемся с мертвой точки. Я просканировала ее чакру и вижу, что сегодня расход достаточно экономен, нежели раньше. Единственное что, я забрала ее чакру — показала, что во время поединка может случиться и такое. — Сарада — сообразительное дитя, но совершенно заброшенное, — легким кивком подтвердил Орочимару. — Только на этом далеко не все. Предстоит много работы. — Выполним, — уверенно бросила Карин, — сколько бы времени на это ни ушло. Пока Сарада здесь, я сделаю все, чтобы она была в подходящем настрое. Орочимару, задумчиво хмурясь, посмотрел перед собой. — Только не балуй ее и сильно не прикипай. Не всегда и не везде найдутся люди, которые будут так поддерживать ее. В ответ Карин только фыркнула, скрестив руки на груди, и залюбовалась закатом. Почти севшее солнце оставило после себя мягкое оранжево-розовое свечение. Отвечать на придирку Орочимару она не собиралась, да и не знала, что говорить. Но бросать Сараду в ее начинаниях не было и мысли.***
Каждый день новой жизни Каваки начинался в пять утра с оглушительным звоном старенького будильника и заканчивался падением в постель около двух ночи. Деньги — к несчастью, вот, что движет этим миром. Ему чертовски нужны были деньги. Каваки не мог сказать, что для одинокой требовалось слишком много, но хоть сколько-то денег нужно каждому человеку. Необходимо было выплачивать аренду за комнату, покупать еду, а также учитывать и другие расходы. Он умолял Седьмого давать ему как можно больше заданий, или же постоянно посещал центр выдачи миссий и выбирал почти все, что попадалось под руку. А когда таковых не находилось, брал различные подработки, нечто вроде уборщика, полевого работника или почтальона. Каваки не чурался никакой работы, даже грязной. Конечно, когда он жил в доме Хокаге, не приходилось даже и задумываться о таких вещах, но кружиться в бытовых заботах было так естественно и легко, что для негативных мыслей не находилось ни времени, ни сил. Однажды, в один из таких дней, в голову пришла мысль: он будто делает то же самое, что и в детстве, только без чокнутого папаши, а в спокойном одиночестве и в своем собственном темпе. На рутине жизнь Каваки не останавливалась — он все так же проводил остатки свободного времени с Шикадаем, Иноджином и Мицуки. После тяжелой работы или тренировки отдых в компании друзей был настоящим лекарством. Да, Каваки и правда считал их своими друзьями, несмотря на длинный язык Иноджина и странности Мицуки. Шикадай же казался ему более приземленным из всей этой компании. Мицуки все время пропадал в госпитале и редко куда-либо выбирался, а Шикадай с Иноджином взяли в привычку собираться у Каваки, особенно, когда хотели ненадолго скрыться от родителей. Каваки дивился самому себе — он не сердится на их внезапные визиты, а только рад или же просто спокоен. Все-таки постоянно находиться одному в четырех стенах, мягко говоря, скучно. Но в этот пасмурный дождливый день, конечно же, никто не пришел. Да и кому охота выходить из дома, когда на улице льет как из ведра. Каваки открыл окно, впуская прохладу и свежесть дождя. Со временем он стал любить такую погоду: пронизывающий холод, ледяные капли дождя, которые вонзаются в тело и голову, подобно иглам — эти явления природы будили в нем каждую клеточку и заставляли хоть что-то почувствовать. Каваки накинул ветровку, взял книгу и вышел на террасу. Дождь стоял непроглядной стеной, но его звуки были приятны уху и очень успокаивали. На улице ни души, только стайка босых мальчишек, со смехом и воплями торопившихся домой. Каваки как-то по-доброму усмехнулся и открыл книгу. «Мы, люди, все пытаемся выжить в этом аду, найти частичку рая, отдушину. Для меня это как искать цветок в пустыне, поэтому мои поиски, к сожалению, успехом пока не увенчались, хоть и прошло столько лет...» Жаль, что полноценному чтению состояться не удалось: на террасу вышел полупьяный сосед. Бегло оглядев Каваки, он достал папиросу и дрожащими руками прикурил. — Читаешь? Этот риторический вопрос показался глупым, и Каваки не стал отвечать. — Молодец, пацан. Мне-то вот не дано книжки любить, быть умником. И посмотри, какой нелюдь из меня получился. А ты читай, читай… — Все было в твоих руках, — пробормотал Каваки. Сосед не нашелся с ответом, спешно докурил, бросил окурок в лужу и ушел. Каваки быстро забыл об этом разговоре и вновь открыл книгу. Но и тут не вышло… Казалось, все шло против сегодняшнего чтения. Раздался какой-то посторонний шорох неподалеку. Каваки прислушался, но из-за дождя ничего толком услышать не смог. Показалось? Видимо, нет, раз шорох становился все настойчивее. Он закрыл книгу и оставил на деревянной скамье, чтобы не промокла и, не боясь дождя, спустился с крыльца. Источник шума наконец-таки обнаружен — шуршала опрокинутая коробка. Он приподнял ее и обнаружил маленького щенка песочного окраса. Животное вздрогнуло и пугливо сжалось. Каваки достал сухарь из кармана и аккуратно положил перед ним. Щенок недоверчиво покосился на угощение, но затем принюхался и начал аккуратно грызть. Только сейчас стало заметно, что у бедняги сильный ожог на задней лапе. Шерсть и кожу разъело, четко виднелось мясо и часть кости. В какой-то момент даже показалось, что ожог не был похож на случайность. Сердце Каваки ускоренно забилось. Единственным желанием на данный момент было найти ублюдка, который сотворил такое и вырвать ему печень, кто бы это ни был. Каваки осторожно протянул руку вперед, что вначале напугало щенка, но секундами позже он медленно принюхивался к пальцам своего спасителя, а потом и вовсе облизал. Каваки слегка хохотнул и принялся аккуратно гладить щенка по голове и спине. Под растрепанной шерсткой дрожало хрупкое собачье тельце — несчастный, видимо, натерпелся, еще и просидев взаперти. Каваки заметил на коробке подгрызанный уголок. Видимо, проголодался или хотел почесать зубы, но случайно опрокинул коробку на себя. Ад в подземелье, говорите? Как бы не так… Ад повсюду, везде, где есть человек. И мучаемся мы сейчас, в процессе своего существования, а не под землей, после смерти. Безусловно все, что говорил Седьмой, отложилось в памяти, и Каваки очень ценил это, но иногда эти слова не имели ничего общего с суровой реальностью. Дождавшись, пока щенок разделается с сухарем, Каваки поднял его, спрятал в свою куртку и вернулся в комнату. Для щенка обстановка была чужая, поэтому находясь в незнакомой обстановке, не спешил проходить дальше в комнату. Он шустро стряхнул с себя воду, забавно дрыгая длинными ушами. Каваки с интересном наблюдал, как его новый питомец изучает комнату, но тут в голову ударила мысль — ничего подходящего, чтобы накормить щенка, у него нет… Но хорошо, что до завтра хотя бы есть сухари и вода. Осталось соорудить нечто вроде лежанки, и проблемой это не было. Каваки достал свой старый плед и маленькую подушку. Ловко все сложив, он поднял щенка и поместил на лежанку. Теперь наступило свободное для чтения время. Каваки улегся с книгой на футон. Вначале его мысли бездумно бродили от строчки к строчке, но через какое-то время внимание переключилось на быстрое дыхание, что стало так отчетливо слышно. Щенок уже сидел возле футона и поскуливал, с надеждой смотря на Каваки влажными глазами. — Даже не думай, — Каваки пригрозил пальцем. — На футон я тебя не возьму. Щенок опустил голову на сложенные лапы, но продолжал строить глазки. Каваки захлопнул книгу с тяжелым вздохом и сел. Аккуратно обхватив щенка за туловище, он поднял его на уровне глаз. — Не веди себя так, — строго наставлял Каваки, гладя в умные карие глаза. — Иначе я решу, что ты в конец обнаглел. Глаза нечаянно скользнули ниже, отчего расширились. Он увидел то, чего увидеть совсем не ожидал. — Ой… — непроизвольно вырвалось у Каваки. Щенок оказался женского пола. — Ну дела… Бог знает почему, но он был полностью уверен, что это мальчик. Впрочем, какая разница, эта милая собачонка ему нравилась и вызывала приятные, позитивные эмоции. А еще… ощущение того, что и он может дать кому-то хоть что-то хорошее… С лицами женского пола Каваки водиться особо не привык, хоть и видел, как некоторые знакомые парни проявляют к ним определенные знаки внимания. Похожие чувства никогда не возникали ни в сердце, ни в мыслях Каваки, оттого и недоумения, почему парни так себя ведут. Для Каваки же девчонки — параллельная вселенная, он только начал полноценно жить, предстояло разобраться со столькими нюансами, что тратить время на долгое исследование поведения противоположного пола было некогда. Каваки еще раз взглянул в блестящие глаза своей любимицы, снова лег на футон и положил ее к себе на живот. Собачка послушно легла и испугано прижалась, не сводя глаз с хозяина. Каваки посетила светлая мысль о том, что именно она и станет той самой отдушиной, о которой писалось в книге. Может, с этой девчонкой, если она собака, будет гораздо проще?