***
Каваки ненавидел и не понимал нежности. Сентиментальные слова, объятия… и слюни, которые сейчас покрывали его лицо. Сначала он жутко испугался. Снилось страшное чудовище, которое забрызгало его слизью, из-за чего весь обзор был перекрыт. Но теперь, глядя на четвероногого друга, вернее, подругу, что виляла хвостиком, Каваки недовольно вздохнул. Широкая грудь так поднялась, что собачка едва не рухнула с нее прямо на пол. Каваки обхватил руками маленькое туловище и как можно строже произнес: — Больше не смей так делать, прилипала. Я не хочу просыпаться в твоих слюнях, это мерзко. Но собака действовала наперекор словам хозяина — она снова потянула язык к его лицу. Каваки резко отстранил ее от себя и поставил на пол. Часы показывали четыре девятнадцать утра. — Хотя, спасибо, что разбудила. Пора пахать. Каваки улыбнулся ей и пошел наполнять миску кормом. И это казалось немного необычным, ведь по утрам он традиционно не улыбался, так как верил в поговорку «утро добрым не бывает». Но и на свою любимицу почему-то долго сердиться не мог, и это удивляло. Может, дело в этих огромных карих глазах, что блестели так, будто она вот-вот расплачется от собственной беззащитности? Каваки накормил собаку и отправился в ванную. Сегодня очередной день полевых работ. Рис уже полноценно расцвел и готов ко сбору. Хозяин этого поля платил неплохо и в целом был очень человечным — если кто-то плохо себя чувствовал, без проблем отпускал домой; устал — присядь, отдохни. Но у Каваки таких причин пока не было. Он просто работал, почти не жалея себя. Исключением были короткие перекуры с Шикадаем и Иноджином. В последнее время они просто неразлучны, но Каваки, как ни странно, был этому только рад — хоть работать не так скучно. На сборы Каваки не нужно было много времени. Он немного погулял с собакой во дворе, завел ее в дом и проворчал некие правила поведения, погрозив пальцем. Хоть собака и не понимала человеческого языка, но так Каваки будет спокойнее. Утро было серым и жутко холодным, но он знал, что работа поможет согреться. День начинался ровно и спокойно, даже слишком, чтобы подумать, что его сможет хоть что-то испортить.***
— Сакура-сенсей никуда меня не отпустит, — с твердым спокойствием ответил Мицуки. Кажется, на него бурные тирады ЧоЧо никакого действия не возымели. — У меня много исследовательской работы, которую я разделил на несколько этапов, и прерываться бы не хотел. Иногда напористость ЧоЧо просто не знала границ. Она ворвалась в лаборантскую и теперь буравила глазами Мицуки, упираясь кулаками в стол. — Значит, Сараду и отца своего тоже навестить не хочешь, — ЧоЧо пыталась всячески провоцировать друга, чтобы добиться желаемого. — В любом случае, одна я не пойду! — Хочу, — просто ответил Мицуки. — Но Сакура-сенсей… — С ней я поговорю, можешь не беспокоиться. У своих я уже отпросилась. — Твоя взяла, — Мицуки равнодушно пожал плечами и уткнулся в свои конспекты. — Но если я серьезно отстану, у меня будут проблемы. А потом — у тебя. ЧоЧо вышла из госпиталя с улыбкой победителя, никак не воспринимая всерьез предупреждения Мицуки. Получилось! Она чуть ли не до трясучки хотела увидеться с подругой и обсудить все-все на свете, особенно, когда появилось столько новостей! «Что там Мицуки, когда я могу уговорить кого угодно! Это волшебный дар убеждения и немного обаяния!» Через короткий промежуток времени она уже стучалась в дверь квартиры Учиха. Сакура, измученная и слегка растрепанная, открыла дверь. Увидев гостью, она приветливо заулыбалась: — Здравствуй, ЧоЧо! Давай-ка, проходи. ЧоЧо без всякого стеснения пересекла коридор, и теперь они с Сакурой находились в гостиной. Там же лежали два открытых чемодана, а по дивану и креслам разбросана одежда. — Ого… — ЧоЧо замерла в удивлении. — Что у вас произошло? — О, извини за беспорядок, — Сакура смутилась и заправила прядь волос. — Я завтра уезжаю на консилиум медиков в Скрытый Туман. От собственных мыслей ЧоЧо вскинула брови: «Тем более! И чего мне Мицуки тогда на мозги капает? Сакуры-сан все равно не будет!» Но в эту секунду выражение лица Сакуры моментально сменилось с доброжелательного на обеспокоенное: — Скажи мне честно, почему ты пришла? Что-то с Сарадой? Еще недавно я получала от нее письмо, и все было нормально… — Нет-нет, что вы! — поспешила успокоить ЧоЧо. — Сарада вам не соврала, у нее и правда все хорошо. Но… понимаете… мы с Мицуки… — и тут она замялась, не зная, как начать важный разговор. — Мы с Мицуки хотели бы лично в этом удостовериться… Взгляд Сакуры требовательно изучал лицо ЧоЧо. Чтобы понять, что она хочет, долго думать не нужно. — То есть, вы хотите пойти прямо в логово Орочимару? ЧоЧо коротко кивнула, невинно хлопая глазами. — Родители в курсе? — строго спросила Сакура. — Я уже отпросилась, — сразу же ответила ЧоЧо, — поэтому и пришла к вам… Пожалуйста, отпустите Мицуки хотя бы на денек-два! Сакура напряженно задумалась. За ЧоЧо пусть несут ответственность ее родители. А Мицуки… пожалуй, от денька-другого ничего не случится. В конце концов, у него там семья. Какая-никакая… — Хорошо, — согласилась она. — Но ненадолго, у него куча работы! И пусть предупредит Шизуне о своем уходе. ЧоЧо была готова визжать от радости, но вместо этого просто поблагодарила Сакуру легким поклоном. — Сараде что-нибудь передать? — Немного теплых вещей, — не раздумывая, ответила Сакура. — Дуреха, так быстро убежала и не подумала, что времена года все-таки сменяются. Обе засмеялись, но ЧоЧо уловила в зеленых глазах грусть. — Вам, должно быть, ужасно тяжело, — сочувственно сказала она. — Не то слово, — призналась Сакура. — Дом без Сарады совсем опустел. Хотя мне бывает так стыдно перед ней… словно ребенок я, а не она. Когда я возвращаюсь после смены, дом чистый, все мои вещи постираны, а готовый ужин стоит на плите. И будет правдой сказать, что он вкуснее, чем мой. Для ЧоЧо было своего рода открытием, что взрослая женщина может быть столь рассеянной, но тут же вспомнила, насколько тяжела ее работа. — Я смирилась с ее решением, — продолжала Сакура, — отпустила к Орочимару, хотя четко видела, что ей не нужно мое разрешение… — Тетя Сакура, пожалуйста, не грустите так, — попыталась утешить ЧоЧо. — Она обязательно вернется, станет еще сильнее. Я тоже очень по ней скучаю… — Ты права, — оправилась Сакура, — больше не будем об этом. Идем, я отдам тебе вещи.***
На пасмурном небе закружила темная фигура, и это не могло не привлечь внимание простых работников и шиноби, трудящихся на рисовом поле. Фигура, что за несколько секунд приобрела очертания знакомого ястреба, приземлилась прямо на плечо Каваки. Его когти неприятно впились даже сквозь одежду. — Ястреб Сарады? — изумленно прошептала ЧоЧо, наблюдая со стороны. — Что он тут делает? Каваки взял письмо. Несомненно, это для него… Так было и написано. Но прочитать хоть строчку он не смог, поскольку появление ястреба всех взволновало. — Так это тебе? — подошел заинтересованный Шикадай. — Что-нибудь произошло? Каваки ничего не ответил, а просто достал из кармана краюху сухого хлеба и поднес к клюву ястреба. ЧоЧо во все глаза наблюдала, как Каваки начесывает ему подбородок, пересаживает на руку, берет послание и пускает в небо; смотрела и просто не понимала, как ему удалось так быстро наладить отношения с этой несносной птичкой, в то время, как она сама до сих пор немного побаивалась… «Значит, это уже не в первый раз! — с большим для себя удивлением подумала Акимичи. — Но как же это они?.. Может, у Сарады что-то случилось? Но, погодите… Судя по тому, как спокойно он обращается с этим пернатым грубияном, все-таки…» Мозг лихорадочно сооружал несложную логическую цепь и наконец соорудил. — Ты ведешь переписку с Сарадой и словом не обмолвился? — ЧоЧо надвинулась на Каваки с подозрительным прищуром. Все, кто услышал, переключили на них внимание, но многие знали, что ЧоЧо из любого недоразумения сделает всеобщую сенсацию. Однако от этого интерес близ стоящих людей не угас. Каваки ощутил, как внутри все напряглось, и тут же осенила догадка, словно ушат ледяной воды: случилось то, чего не должно было случиться. Он почувствовал, что влип в какую-то неразбериху, из которой выбраться будет непросто. Но даже в такой ситуации Каваки не мог и не хотел позволить застать себя врасплох. — Успокойся и закончим на этом, — твердым голосом сказал Каваки. — У нас с Сарадой… дела, которые вас не касаются. Тебе лучше не вмешиваться. — Дела? — Шикадай скептически изогнул бровь. — План по захвату мира? В любом случае, подруга, это не наше дело. Ты предъявляешь довольно серьезные обвинения! — Да какие у них могут быть дела? — ЧоЧо закатила глаза. — Шикадай, ты хоть сам в это веришь? — Так-так, — вмешался Иноджин, — я, конечно, не Шикадай, но я бы ответил, что не верю в такого рода чепуху. Подозреваю я, что это за дела… ЧоЧо, почувствовав, что обрела союзника, стала задавать еще больше вопросов, а Каваки чувствовал, как начинают полыхать лицо и уши. Сейчас он был похож на кролика, которого загнала в угол стайка удавов. ЧоЧо возмущается, Иноджин смеется и подкладывает, и один лишь Шикадай разгадал эмоции, что бушевали в глазах смущенного и озлобленного парня. — Успокой свою дурную голову, — процедил Каваки, свирепо глядя на ЧоЧо. — Сарада просто поддерживает связь, а ты тут разболталась. ЧоЧо слегка вздрогнула от испуга и хотела сказать что-то еще, но внезапно к их компании присоединился некто, кого они совсем не ожидали увидеть в этот момент. — О-о, что это у нас тут? — послышался возглас со стороны. — Какой удивительной бывает жизнь! Медленной и деловитой походкой к ним направлялся Ивабе. Завидев старого «друга», Каваки ощутил, как обстановка начинает накаляться, и попытался вспомнить все ругательства, какие только знал. Вот только, к своему стыду понял, что в голове сейчас нет единой мысли — лишь эмоции, далеко не положительные. Конечно! Для полного счастья должен был прийти только Ивабе. Полный аншлаг… На какой-то миг в голове промелькнула шальная мысль, что от свидетелей было бы неплохо избавиться, но он тут же ее отринул. Свидетелей многовато, да и место неподходящее… — Тебя здесь не хватало, — выплюнул Каваки. — Спасибо, — Ивабе сделал легкий поклон. — Таких хороших шиноби, как я, всегда мало. Я, кстати, все слышал. — Через свою простыню на голове ты еще можешь что-то слышать? — иронично заметил Каваки. Ивабе, как ни странно проигнорировал это замечание. — Представь себе, я чуть от смеха не лопнул. И, судя по тому, что я слышал, это у тебя вошло в привычку. — Ты о чем? — взгляд Каваки отяжелел. — Слышал я, что-то у вас там происходит с Учиха, — протянул Ивабе, пристально наблюдая, как Каваки убирает письмо в карман. — Аппетиты у тебя недурные. Или я должен сказать «губа не дура»? — И ты туда же... — Каваки старательно изображал безразличие. — Стараюсь не отрываться от коллектива, — Ивабе блеснул белоснежной улыбкой. — Уже забыл, как я тебе нос начистил? Могу повторить. — Не обольщайся, то была случайность, а дуракам, как известно, везет. Каваки почувствовал пульс в виске, а вместе с ним нарастающую ярость. Этот индюк опять вздумал лезть к нему, да еще и с чем! Каваки почувствовал стыд, что только подогрело злобу. Мысль об избавлении от свидетелей расцвела с новой силой. — Ждешь, что я начну что-то объяснять? — с вызовом бросил Каваки. — Долго ждать придется. И если ты, подонок, еще хоть раз подойдешь ко мне… — Тихо, тихо! — Ивабе в наигранном испуге поднял руки. — Я не нуждаюсь ни в каких объяснениях, все и так ясно. И твоя реакция еще смешнее, чем это все! Ну-ну, только не кипятись, а то я щас описаюсь от страха… Или от смеха! Ивабе почти что не соврал. Он стал безудержно хохотать, а Иноджин и ЧоЧо с опаской следили за этой сценой, уже не видя ничего смешного. — Ожидаются осадки в виде синяков и шишек, — шепнул ей Иноджин. — Да прекрати ты! — шикнула ЧоЧо, пихнув его локтем. Каваки сжимал кулаки до побеления костяшек, но тут вмешался Шикадай: — Каваки, держи себя в руках. Не ведись на провокации! Ивабе хохотнул в ответ на наставления Шикадая и обратился к нему: — Боруто нет, и теперь ты трешься возле него? Играешь в няньку-защитницу? Шикадай понимал, что Ивабе зацепился за одну нить и активно ее раскручивает, и все лишь для того, чтобы позлить Каваки, а последний, к несчастью, охотно ведется. Неужели не распознает обычных провокаций или же эта тема действительно так болезненна для него? Шикадаю не хотелось, чтобы драка повторилась. Каваки почти что дымится от злости, да и кулаки вот-вот лопнут от сильного сжатия. Если Юино сейчас же не уберется, случится что-то очень нехорошее… — Ивабе, остынь, — снова вступился Шикадай. — Это правда уже не смешно. Ты невзлюбил Каваки с первого дня и до сих пор продолжаешь потешаться над ним. Я понимаю, ты хочешь отомстить за прошлую потасовку. Да-да, я про ту, где ты остался со сломанным носом. И, кстати говоря, их общение с Сарадой отнюдь не наше дело, так что, иди-ка работать. Как некстати Ивабе внезапно увидел хозяина поля, и ядовитый ответ тут же застрял в горле. Хозяин был довольно далеко, но быстро направлялся к ним. Кажется, сейчас не лучшее время для выяснения отношений. Ивабе смерил Шикадая и Каваки пренебрежительным взглядом: — Дворняга позарился на девчонку из «великого» клана, — он изобразил кавычки. — Только вот ничего у тебя не выйдет, — окончив диалог, он удалился. Иноджин, все это время стоявший молча, вдруг просиял елейной улыбкой. А ЧоЧо просто стояла столбом, но в голове уже шел отбор вопросов первой срочности, которые она непременно задаст Каваки, и уж тем более Сараде. — Скажете хоть слово, убью на месте, — мрачно пригрозил им Каваки и отошел вместе с Шикадаем на свое рабочее место. — Господи, какие мы нежные оказывается! — хмыкнул Иноджин, а потом обратился к ЧоЧо. — Ну, а ты чего молчишь? Почему не бежишь рассказывать всем? Не собираешь сплетни? Как-то не в твоем духе… — Да я… — заикнулась она, но тут же вскипела. — Да что ты, в самом деле! Я даже не знаю, как это все уместить в голове! Иноджин неодобрительно цокнул и покачал головой. — И как тебе не стыдно? Сарада же твоя подруга, причем, лучшая, — он многозначительно посмотрел на ЧоЧо. — А ты создаешь такой хаос из ничего. Хотя… если все так, как ты думаешь, будет очень даже интересно за этим наблюдать! — Дурак ты, Иноджин! — обиделась ЧоЧо. — Я же вовсе не хотела… то есть, я не подумала! Но ничего… Очень скоро я сама все выясню у Сарады! Шикадай продолжил работать как ни в чем не бывало. Он тактично избегал неоднозначных переглядок с Каваки, а вопросов и вовсе не задавал. Тот прекрасно понимал, почему Нара не полез с расспросами, и был благодарен за это. Но Каваки никак не желал мириться с произошедшим. Эти двусмысленные фразочки и придирки со стороны Ивабе, и этот ужасающий стыд… Он сам не понимал, почему позволил этим неприятным чувствам взять над собой верх. — О чем он говорил? — все-таки не удержался Каваки и повернулся к Шикадаю. — На кого я там позарился? Шикадай неловко сжался и с улыбкой почесал затылок — сразу понял, о чем сейчас пойдет речь. Хотел бы он отшутиться, а еще лучше притвориться глухим, да только пытливые глаза Каваки требовали ответа. — Ой, да не обращай ты на него внимания! На самом деле, Ивабе неплохой парень, просто… — Я тебя спрашиваю, — тон Каваки стал тяжелее, — о чем он говорил? Что имел в виду? И тут Шикадай сдался: — Понимаешь… Он имел в виду, что ваша переписка носит не совсем дружеский характер… — Попроще нельзя? — Ну, он считает, что между вами возникли некоторые… чувства… — Шикадай понимал, что Каваки этот ответ не устроит. — Чувства? — Чувства. — Он думает, что ты втрескался, — завершил внезапно подошедший Иноджин, а затем удивленно покосился на сокомандника. — Шикадай, да что это с тобой? Не мямли, не виляй! Научись наконец все говорить в лоб, дипломат ты наш! — Подождите! — нетерпеливо перебил их Каваки. — Что значит «втрескался»? Иноджин в миг растерялся и пошел на попятную. — А-а-а… Это тебе пусть ЧоЧо объяснит! — он подтолкнул подругу. — Да, ЧоЧо? Давай-ка, за дело! — «Научись говорить в лоб, дипломат ты наш!» — передразнил его Шикадай. — Ну так не молчи, дружище! — Ой, я не шарю в этом! — небрежно бросил Иноджин. — Каваки, забей на них, — Шикадай похлопал его по плечу. — Если тебе нравится с кем-то общаться — общайся. Сарада ведь человек интересный, я и сам иногда люблю обсудить с ней чего-нибудь. Ты никому не должен что-либо объяснять. Нара тут же ушел, но его слова и их смысл все же дошли до Каваки. Но как справиться с мелкой дрожью, вызванной раскрытием тайны и яростью от слов Ивабе? Выйдя из оцепенения, ЧоЧо решительно взяла Каваки под руку: — Идем. Я все тебе поясню, — как ни странно, он охотно последовал за ней. Вполоборота ЧоЧо крикнула другим: — А вы работайте! Они зашли за старый амбарчик, где их никто не мог видеть или слышать. ЧоЧо размеренно выдохнула, но волнение не отступило, будто она находится на экзамене. — Итак, — как могла твердо начала она. — Прежде чем я начну, пообещай, что не будешь орать и грубить. — Допустим, — тупо согласился Каваки, хотя сомневался, что сможет сдержать это обещание. — Шикадай все сказал правильно, они думают, что вы испытываете друг к другу романтические чувства. Но Каваки столь деликатное объяснение ничего не дало. — Что такое «романтические»? — спросил он без единой эмоции на лице. — Ками-сама! — ЧоЧо шлепнула себя по лбу. — Ты прикидываешься глупым или что? Вот уж теперь я задам тебе вопрос, чтобы мы быстрее пришли хоть к чему-то! Каваки, кажется, был не против, но хорошо прятал внутреннее напряжение. Он будто приблизительно понимал, что ЧоЧо имеет в виду, но это «приблизительно» было чем-то не до конца ясным и вообще чужим его сознанию. — Я спрошу только один раз, — ЧоЧо нахмурилась и ткнула в него указательным пальцем. — Что ты чувствуешь к Сараде? Вы влюблены? — Влюблены? — Каваки нахмурился и отвел ничего не выражающие глаза в сторону. — Я правда не знаю, о чем ты. Мы с Сарадой… друзья, тем более, мы в одной команде! Этого достаточно? Я же не лезу в дела вашей команды, вот и ты не спрашивай. — О, это уже что-то, — вяло согласилась ЧоЧо. — Послушай, я не знаю, что значат эти твои словечки! — взъярился Каваки. — Я просто не понимаю, что тут плохого. Ну переписываемся мы, и что? Странная деревня… Сделаешь шаг — поползли сплетни! — Да не слушай Ивабе! — запротестовала ЧоЧо. — Мы же все хотим тебе только добра! Если ты уж и впрямь влюбился, никто тебя осуждать не будет. Любовь — это такое многогранное чувство, и выражается оно по-разному! Взять в пример хотя бы тех же Ивабе и Васаби… — Не важно! — отрезал Каваки. — Ты меня достала со своими бреднями! Если бы ты не разголосилась на всю округу, ничего бы этого не было! У нас с Сарадой могут быть свои дела, и не думай совать свой нос. Какие же вы все сплетники и недоумки! Больше он не захотел слушать никаких доводов — достаточно по горло. Вся эта ерунда, доносившаяся из уст ЧоЧо, не имеет никакого отношения к тому, что происходит у них с Сарадой. Для Каваки гораздо ближе оказались убеждения Шикадая. На дальнейшие раздумья времени не было, уже начало темнеть и пора уходить домой. Шумной гурьбой трудившиеся покинули поле. Шикадай, Иноджин и Каваки решили зайти куда-нибудь перекусить, а потом немного отдохнуть. Все чувствовали упавший с плеч груз. И только ребята собрались уходить, как к ним подбежала ЧоЧо. — Ребят, такие новости, — начала она, — мы с Мицуки на днях отправимся навестить Сараду. Кто с нами? Шикадай и Иноджин испуганно засмеялись, заявив, что точно не пойдут. Оказаться в логове Орочимару — явно не лучшая идея. — Каваки, ты тоже не пойдешь? Вы же сокомандники, почему бы не повидаться друг с другом? — ЧоЧо намерено нажала на слово «сокомандники», ведь в недавней беседе Каваки сам придал этому большое значение. Где-то в толпе послышались легкие смешки, а кто-то из ребят лукаво переглядывался, но Каваки, находясь в смятении, даже не запомнил эти лица. Он наотрез отказался идти, заявив, что у него есть куда потратить время. На самом деле, это было правдой лишь отчасти. Каваки помнил об одном из писем Сарады, и своим присутствием не хотел лишний раз напоминать ей о доме, поэтому он совсем не понимал действий ЧоЧо и Мицуки. Хотя с Мицуки все понятно — это его дом, но ЧоЧо… Но Каваки не хотел признаваться самому себе, что недавно родившиеся слухи повлияли на это решение… Он чувствовал себя отвратительно, будто обвиненным в несовершенном преступлении.***
Парни просто лежали на траве, давая отдых натруженным мышцам. Шикадай смачно затянулся сигаретой и тяжело выдохнул пушистое облако. — Хорошо… — произнес он, разглядывая завитки дыма на фоне беззвездного ночного неба. — Будет еще лучше, если наконец выспимся, — ответил Иноджин, принимая от него сигарету. — Кстати, пора бы нам завести общую пачку что ли. Делить одну на всех уже задолбало. Шикадай тоскливо вздохнул. — Это все, что мне удалось стрельнуть у бати сегодня. Возьми я на всех, было бы палевно. Каваки принял сигарету от Иноджина и осторожно затянулся, но все равно немного закашлялся. В который раз он про себя отметил, что не находит этот запах неприятным. Наоборот, даже немного успокаивающим. Отец тоже курил, пусть и не так часто, как выпивал, поэтому запах табака был более-менее привычен ему с детства. Пока Шикадай сетовал на родительский контроль, Каваки решил немного абстрагироваться. Обычно, когда он выходил на улицу ночью, любил считать звезды, хоть и знал, что всех не сосчитает. Сегодня же небо было почти черным, все заполонили тучи. Сейчас он решил ни о чем не думать. Просто оставить это на потом. Отдых был слишком хорош, чтобы портить его дурными мыслями. — Надо купить и где-нибудь здесь спрятать ее, — предложил Иноджин. — Ненадежно, — отозвался Шикадай. — Вдруг найдут. — Блин, это так, — неохотно согласился Иноджин. — Признаться честно, будет жалко денег, если у нас все равно ее отнимут, да еще и нагоняй влепят. — Тогда пусть хранится у меня, — вырвавшись из раздумий, предложил Каваки. — Все равно один живу. — Чувак, да ты гений! — на радостях Иноджин хлопнул его по плечу. — И наш спаситель, — добавил Шикадай. — Завтра же сделаю хенге своего бати и пойду в магазин за свежей пачкой! Когда Боруто ушел, Шикадай почувствовал нечто вроде того, что теперь дружба с Каваки словно перешла с плеч Боруто на его. Но он не был против и вовсе не считал это обузой. — Если ЧоЧо почует запах сигарет, опять будет шантажировать нас! — недовольно заявил Шикадай. — А еще хуже, сдаст с потрохами. — Вредная, прожорливая стерва, — сплюнул Иноджин. — Нет от нее покоя. — Тебе — так уж точно, — поддразнил Нара. — Одному мне? — Иноджин скептически нахмурился. — Ну, это ты постоянно на нее жалуешься и вечно говоришь о ней. Кажется мне… Шикадай хитро ухмыльнулся за что получил по плечу от Иноджина. — Иди в жопу! — А в чем прикол? — Каваки непонимающе уставился на парней, туша бычок о землю. — Да все о том же, — с наигранной усталостью ответил Шикадай. — Видишь, не только ты подвергаешься клевете. — Лучше завалитесь оба, — Иноджин послал другу угрожающий взгляд и умиротворенно уставился на небо. — Ох, ладно, я как-нибудь потом тебе объясню, — Шикадай заговорщически подмигнул Каваки. Каваки только вздохнул и закатил глаза. Кажется, ему еще многое предстоит понять, но точно не сегодня — пора собираться домой. Когда проводили Иноджина, Шикадай попросился в гости к Каваки — тот не возразил. Ему очень хотелось поддержать друга, а заодно попытаться прояснить ситуацию. Вот только всю дорогу Каваки шел потерянный в своих мыслях и не произнес ни слова. За короткое время он сильно изменился… Неужели так подействовал переезд? Как только их шаги достигли двери, послышался приглушенный лай и непрерывные шорохи — собачка учуяла хозяина. Каваки, зайдя, потрепал ее по голове и прошел дальше, а та уже переключилась на гостя, радостно лая и виляя хвостом. — Здравствуй, девочка, — рассмеялся Шикадай и нагнулся, чтобы ее погладить. — Зажила твоя лапка? Каваки только сейчас почувствовал все напряжение сегодняшнего дня и с мучительной тоской подумал, что уснуть оно не даст. Он сделал несколько жадных глотков холодной воды и бессильно опустился за стол. — Выглядишь неважно, — отметил Шикадай. — Перетрудился? — Работы сегодня было не так уж много, — безразлично ответил Каваки. — И, кстати, я догадываюсь, о чем ты хочешь поговорить. На какой-то миг Шикадай замешкался и перестал чесать живот собаке. Он и правда хотел поговорить, но когда до этого дошло, не нашелся со словами. Осталось лишь состроить непонимающее выражение лица. — Я не такой дурак, — заявил Каваки. — И если ты собрался впаривать мне то же, что и ЧоЧо, то можешь уходить. Встретить недоверие и сопротивление со стороны Каваки было вполне ожидаемо, но Шикадаю и в голову не приходило давить. Он видел, что Каваки глубоко задела эта словесная перепалка с Ивабе, и хотел попытаться сгладить острые углы. Но иногда строптивость Каваки не оставляла выбора. — Каваки, это не так, — поспешил убедить Шикадай, наконец собравшись с мыслями. — Я всего лишь хотел поддержать тебя, честно. — Зачем? Со мной все нормально… — Как же! — возразил Шикадай, садясь с ним напротив. — У тебя все на лице написано. Переживаешь из-за слов Ивабе? Каваки посмотрел на Шикадая, как на последнего дурака: — Его слова — ничто, как и он сам. Просто… все это получилось… Теперь Шикадай четко видел, что Каваки не скрывает беспокойства. Его брови нахмурились, а глаза забегали, словно где-то будут написаны ответы на его вопросы. — Да, неприятная ситуация, — тихо согласился Шикадай, — по крайней мере, для тебя. Но это ведь не трагедия, так что мне непонятно, почему ты драматизируешь. Я только хочу спросить… Почему ты держал вашу переписку в секрете? Один вопрос сложнее другого, и Каваки предпочел бы избежать всего этого, нежели сидеть и подбирать слова. Шикадай и не думал торопить его, а все это время просто выжидал. — Я не знаю, — вдруг ответил Каваки. — Это сложно объяснить… Так с самого начала повелось. Мы начали обсуждать книгу… — Книгу? — изумился Шикадай. — Ты читаешь? В ответ Каваки просто кивнул. Он не счел нужным вдаваться в подробности. — Но это уже не по теме, — неохотно продолжил он. — Когда Сарада ушла, началась переписка. Я считал эти письма чем-то… в общем, тупым занятием. Это все Сарада. Я говорил, что не собираюсь ничего писать, а она… Ну, в общем, ты ее знаешь… У Шикадая вырвался невольный смешок: — О, да. Наша Сарада всегда сделает по-своему. — Ну вот и сделала… — А ты и сам не заметил, как втянулся во всю эту дребедень, — помог ему Шикадай. Каваки кивнул в знак согласия и откинулся на спинку стула. Его уставшие глаза смотрели в никуда. — Я знал, что она проблемная. И, скажи, зачем я с ней связался? В итоге это доставило мне хлопот… Каваки будто общался с самим собой, и Шикадаю не хотелось прерывать этот процесс. Добраться до истины — вот чего он сейчас добивался. — Она же не знала, где и с кем ты будешь, не преувеличивай, — Шикадай попытался хоть как-то защитить подругу. — Понимаешь, у нас в Конохе все дружат… — Да-да, я знаю! — Каваки поднял ладонь. — Мне уже об этом все уши прожужжали. А что, если я не хочу? То есть, не со всеми хочу дружить. — Но так вышло, что вы с Сарадой уже подружились. — Да, — признал Каваки. — Мы подружились и, надеюсь, теперь все довольны. — Ну, не ершись, — рассмеялся Шикадай. — Можно смело сказать, что тебе повезло с новым другом. Сарада все-таки очень хороший человек. — Я первым делом обращаю внимание на недостатки, — твердо заявил Каваки. Шикадай только отмахнулся: — Конечно. Мне можешь не рассказывать. Это не твоя жизненная политика, Каваки, просто ты оказался на новом месте, с чужими людьми, и, как следствие, был враждебно настроен абсолютно к каждому и искал подвохи! А недостатки можно сразу и не увидеть! Они могут проявиться позже… — Заканчивай, Шикадай, — безжизненно ответил Каваки, потерев ладонью лицо. — Я не хочу ни о чем говорить. И о Сараде в том числе. — Почему? Тебя это задевает? Ты поставлен в тупик? Вопросы прозвучали бесстрастно: так хирурги, не мигая, режут своих пациентов. С таким же видом Шикадай извлек из пачки очередную сигарету и закурил. Кажется, этот человек вообще не способен накуриться вдоволь. — Я сказал, хватит, — бросил Каваки, надеясь, что грубый тон поможет отвадить друга от этой темы. Шикадай сосредоточенно разглядывал Каваки сквозь клубы дыма, искал в его лице нечто, чего тот ни за что бы не произнес. Да только наблюдательность подводила: все, что он видел — измотанный парень, который просто не хочет разговаривать. Однако оставлять свои попытки Нара не собирался. — Помочь тебе разобраться и наконец успокоиться — вот чего я хочу, — заверил он. — И вообще, перестань так вести себя! Подумаешь, треп Ивабе. Относись к этому спокойно, ведь еще не все ребята успели повзрослеть мозгами! — Так вы же сами все раздули, — Каваки звонко опустил ладонь на поверхность стола. — Это все вы и ваши сплетни. Может, я бы и не увидел в этом проблемы, если бы ваша ЧоЧо не начала вопить, как потерпевшая. Так что, помогал бы ты лучше разбираться другим. — Чего именно ты стыдишься? — Шикадай сдерживал тон, как мог, но чувствовал, что теряет терпение. — Какой-то бумажки? Каваки снова замолчал. Голова начинала трещать по швам от таких сложных разговоров. Единственное, чего сейчас хотелось, лечь и уснуть беспробудным сном. Но голос друга упорно возвращал в реальность. — Я сожалею, — выдавил Шикадай, поняв, что был слишком настойчив. — Правда. Мне жаль, что вас с Сарадой поставили в неловкое положение. И да, я не имею права лезть в твою голову и мысли… — Нас с Сарадой? — горько усмехнулся Каваки. — Она сейчас далеко, сидит в змеином логове и ни черта не знает, в то время, как я каждый день буду видеть этого идиота Ивабе и выслушивать его галдеж! — Сарада тоже будет в курсе, — отвлеченно произнес Шикадай, разглядывая горящий кончик сигареты. — Не волнуйся, ЧоЧо уж наверняка посветит ее во все подробности. Каваки недовольно цокнул: — Ну, конечно! Иначе же быть не могло. — В отличие от тебя, Сараде было бы все равно, кто и что подумает, а ты дергаешься, будто тебя на казнь отправляют. Каваки до боли впился в ладонь отросшими ногтями. Сараде было бы все равно… Естественно! Но лишь до тех пор, пока она не узнает, к какой реакции коноховских «друзей» это привело… — Прошу, перестань, — Нара отчаянно пытался достучаться до Каваки. — Ничего страшного не произошло, и ты это прекрасно понимаешь и сам же начинаешь раздувать еще больше. — Понимаю. Но, если бы не ваши сплетни, мне было бы плевать, что все узнали. — Да уж, да уж! — проворчал Шикадай, закатывая глаза. — Ты все это время плевал, пока прятал ее письма, не так ли? Неужели не стыдно врать самому себе? Тогда скажи, почему ты так стыдишься своего общения с Сарадой? В этом ведь нет ничего такого, так что хватит изображать из себя мученика! Встряхнись наконец! — Ничего такого?.. — возможно, Каваки хотел бы продолжить свой ответ, но от чего-то не стал. Запнулся. — Ну? — Шикадай выжидающе сверлил его глазами. — Я не знаю. Энтузиазм Шикадая мгновенно угас. Хотя, не стоило ожидать чего-то высокопарного от такого человека, Каваки. — Ты ведь можешь заговорить с другими девчонками и знаешь, что ничего тебе за это не будет. А что с Сарадой? Чем она не такая? — Слушай, я не хочу даже думать об этом. У меня и без Сарады башка кипит. Поговорим в другой раз. Каваки подошел к футону и опустился на него, повернувшись спиной, чем ясно дал понять, что гостю пора уходить. Шикадай с сердитой задумчивостью чесал редкую бороду и мысленно ругал себя за такую внезапную вспыльчивость. Ни к какому результату это не привело. Каваки тот еще тип, подумал Шикадай, ни по-хорошему, ни по-плохому понимать не хочет. «Быть может, эта тема для него болезненна… по какой-то неясной причине. Если Каваки не хочет говорить, то из него и словечка клещами не вытянешь…» — Шикадай только разочарованно вздохнул и выбросил сигарету в открытую форточку. — Жаль, что ты пока не можешь мне довериться, но это твое право. Просто хочу, чтобы ты знал — я спрашиваю не из любопытства и не собираюсь что-то рассказывать остальным. Этот разговор останется между нами. Я всего лишь беспокоюсь о тебе. Захочешь выговориться, знаешь где меня искать. Раздался легкий дверной хлопок.***
Каваки не мог уснуть. Может, дело в надвигающейся грозе, а, может, и в другом. Он перевернулся на другой бок и накрылся пледом по уши, а потом и вовсе скинул его с себя. Несмотря на прохладу в комнате, становилось жарко. Каваки гневно выдохнул, почти что рыча, и встал с футона. Спящая собачка подернулась и тихо заскулила. Бедняге тоже никак не удавалось уснуть. В темноте Каваки нашарил выключатель, включил свет и налил стакан холодной воды. Он постепенно отходил от сегодняшней перепалки. Такие «встречи» с Ивабе всегда оставляли очень неприятный осадок на душе. Кулаки чесались надавать ему по лицу. Жаль, подходящей возможности не выдалось. Еще и Шикадай подлил масла в огонь… Отчасти Каваки винил и Сараду. Иногда он вообще жалел, что они знакомы. Даже когда этой пигалицы нет в Конохе, она все равно умудряется напоминать о себе. Черт бы побрал ее заботу и желание общаться, Каваки в этом не нуждается. Он привык самостоятельно решать свои проблемы еще тогда, когда рядом не было никаких Сарад. Никто не поддерживал его дурацкими одухотворяющими речами, письмами и прочим. А такие добрячки-сарады в жизни долго не продерживаются: слишком быстро загибаются. Взгляд упал на куртку, в кармане которой хранилось это «роковое» письмо. Еще на поле он решил, что не будет ничего читать, может, глянет одним глазком… Каваки чертыхнулся и нервным движением руки достал из кармана сложенное письмо. Если там нет ничего сверхъестественного, то нужно хотя бы узнать, что вынудило ее написать.«Каваки, Прежде чем я начну говорить о себе, будь добр объяснить, как так вышло. Сразу обозначу, я безумно рада за тебя и хочу поздравить с новосельем! Что до меня, то пока все идет нормально. О прогрессе говорить пока рано, но стараюсь, как могу. Гоняют меня по полной программе, но я даже немного рада этому, ведь такие усердные тренировки сделают из меня настоящего шиноби… ну, еще Хокаге! В целом, рассказывать особо нечего. Но я надеюсь, что в следующем письме ты расскажешь все-все о своей новой жизни. Еще раз поздравляю. Будь счастлив»
Вырвался нервный смешок. Ей интересно знать, как он поживает? И это все? Письмо наполнено такой дружеской простотой — смешно до абсурда. Да если бы эта кучка придурков знала, насколько пустяковая оказалась причина поднятого ими шума! Каваки почувствовал отторжение и швырнул письмо на стол. Ему не хотелось отвечать. Пока крайней мере, пока что… Может, даже хорошо, что Сарада ушла. Сначала книга, из-за которой они стали чаще видеться и выстраивать эти нескладные обсуждения. Потом дурацкий спарринг, эти внезапные яблоки, и то, как она подставила себя под удар, когда они сопровождали эту выскочку Наоми, да и еще много чего можно вспомнить… Нет, решил Каваки, все-таки хорошо, что ее сейчас нет. Слишком много Сарады в его жизни. Собака открыла заспанные глаза и проковыляла к Каваки. Поднявшись на две задние ноги, она поставила лапки на его колено. — Чего тебе? — беззлобно спросил он, почесав ее за ухом. — Лучше скажи, что мне делать. Собака потупила взгляд и ушла на свою лежанку. Как и думал раньше Каваки, общение с женским полом — дело крайне сложное. А Сарада так и вовсе ломает ему голову. Как только мысли возвращались к ней, мозг неизбежно закипал. Он просто не знал, как поступить. Так, может, и не стоит как-то поступать?