Да, я - Повелитель Тьмы, и я этим горжусь!

      ***За 12 часов до призыва Героя в волшебную страну***              Появление Мужчины в Волшебной Стране вышло не очень впечатляющим. И это ещё мягко сказано. Потому как с него… спали трусы.              Мужчина не огорчился.              – Без пафоса, так без пафоса, – только и пожал он на это плечами.              За своими… уже своими... труселями он нагибался без суеты и спешки. Понемногу всплывающие воспоминания говорили ему, что он тут… в Чёрной Башне… один. И уже довольно давно. Не так чтобы сойти с ума от одиночества, но до состояния «Мои нервы этого не выдержат!» осталось рукой подать.              И вот когда Мужчина взял в руки свои трусы, при ближайшем рассмотрении оказавшимися мужскими подштанниками с гульфиком, его посетило первое отчётливое воспоминание.              Мужчина не удивился. Голос-из-света предупреждал, что так оно и будет. На что упадёт взор Мужчины, то он и будет вспоминать. И это был единственный нормальный способ адаптироваться не-к-своей памяти. А то, когда на разум разумного существа обрушивается слишком много знаний, тот реагирует ступором. А если эти знания ещё и имеют негативный эмоциональный окрас, то у человека наступает либо истерика со слезами и швырянием предметов, либо апатия, пополам с депрессией. А в разуме Избранного хватало и книжных знаний, и знаний об окружающем Мире. И притом и того и другого было много. Хватило бы чтобы годик просидеть в ступоре от нахлынувших теоретических познаний о магии, истории, военном деле, дипломатии и всяком таком. А потом ещё с годик посидеть в депрессии. Потому как этот жизненный опыт был той ещё больной темой. Конкретных подробностей Мужчина сейчас не помнил, но было у него смутное ощущение, что, если он сейчас полезет копаться в своей памяти, то о хорошем настроении он может забыть.              Впрочем, это было ещё не само воспоминание. А вступление к нему. Воспоминание же заключалось в том, что это были не просто броне-подштанники, а волшебный артефакт. Не среднего, и тем более не высшего ранга… Таких было днём с огнём не сыскать. А низшего. И было у этого зачарованного предмета одежды несколько функций. К второстепенным относилась неплохая защита от колющих, режущих и дробящих ударов. Но не это было главной функцией артефакта. А главное его назначение было в том, чтобы… пресекать возможность секса у их обладателя. И когда Избранный и Мужчина поменялись местами, у артефакта «слетела привязка» и он незамысловато упал с бедёр Мужчины.              От таких новостей Мужчина аж недоумённо поднял брови. «Он что… был мазохистом?», – подумал он об Избранном.              А потом вспомнил, что нет. Никаких отклонений у Избранного не было. И женщины Избранному нравились. И найти Сильную женщину… Избранный называл такую – Достойной женщиной… он хотел, как и Мужчина.              Мужчина ухватился за это воспоминание и извлёк его таки полностью из уже своей памяти. Как выяснилось, в восемнадцать лет, когда до Избранного донеслись новости о том, что демоны изгнаны, Избранный был полон оптимизма и веры в светлое будущее. И записался через Систему на курсы адептов Света. И самая первая, и самая лёгкая тренировка адептов Света – это ношение вот таких вот зачарованный труселей.              И ни малейшего отношения к «поясам верности», какое ревнивые средневековые мужья надевали на своих жён, сей артефакт не имел. Потому как…              «Пояс верности – это самое яркое проявление токсичных отношений, когда одна из сторон ни на грош не верит другой стороне. И более того, не стесняется об этом прямо заявить», – с лёгкой брезгливостью подумал Мужчина. – «Тут же совершенно другой случай...»              И да, случай был действительно другой. Ведь кандидаты в адепты Света сами, и притом добровольно, надевали оные пояса. И не на других, а на себя. И не потому что были против секса. Нет, совсем не против. А очень даже «за»!              А надевали они их на себя чтобы разумное понимание того, что утолять сексуальные потребности надо не с первым подвернувшимся под руку половым партнёром, а с достойным того, вошло в привычку.              И как только кандидат в адепты Света принимал этот факт не только разумом, но и сердцем, в системном чате мелькало скромное сообщение «Параметр Чистота увеличен с 0 до 1 ед.». После чего новоиспечённый адепт со всей своей галантностью, но без суеты и спешки, начинал подыскивать достойного партнёра противоположного пола. Буде таковой находился, они вдвоём шли в ближайший храм, там просили Контрацептивного Благословения, а потом переводили свои отношения на новый уровень. И секса в их отношения было не меньше, чем у прочих людей. И если некоторое время пожив вместе, они видели, что у них всё получается, то они играли свадьбу. А ещё через некоторое время просили богов снять Контрацептивное Благословение. И так происходило в случае хорошего развития событий.              В случае не слишком удачного развития событий, адепт Света делал всё возможное, чтобы наладить отношения, а в случае невозможности этого, хотя бы, расстаться друзьями.              Ну, а самый плохой вариант развития событий, когда, утолив свой сексуальный голод, два человека вдруг обнаруживают, что у них нет ни единой общей темы для разговора… И более того, взгляды на жизнь, слова и поступки другого человека вызывают у них лишь раздражение… Этот вариант просто отсекался ещё на начальном этапе, когда люди ещё только присматриваются друг к другу. А наличие на тебе броне-труселей, которые можно снять, и притом довольно легко, но зафейлить при этом тренировку по увеличению Чистоты души, это… здорово охлаждает голову. И чресла. И ты просто вежливо прощаешься с таким человеком. И не пытаешься начать заведомо токсичные отношения.              «Эм… Но почему Избранный до сих пор в этих труселях? Надел-то он их в восемнадцать, а сейчас ему, как и мне двадцать семь», – продолжал удивляться Мужчина. Воспоминания о тактико-технических данных волшебных подштанников немного прояснило картину, но недоумение всё равно осталось. Ведь в зеркале ванной, где он сейчас находился, отражался молодой мужчина. Высокого роста, атлетического телосложения и без каких-либо физических дефектов.              «Тело у меня вполне человеческое… Две руки, две ноги, голова… и даже кожа вполне человеческого оттенка. Но благодарить за это нужно маму-суккубу. Потому как людей у меня в предках нету. Ни одного», – оценил общую картину Мужчина.              Но были там три черты, которые не позволяли Избранному… а теперь и Мужчине… сойти за своего в людском обществе. Ну, и ещё пару мелких сомнительных черт. Мужчина начал с именно них.              «Идеально белый цвет волос… прям как первый только-только выпавший снег… теоретически встречается и у людей, но настолько редко… Так что на Избранного поглядывали с подозрением. Резонно подозревая в нём не-человека. И были правы. Такой белый цвет волос – это папино наследство. Волосы… как я начинаю вспоминать… в уходе не нуждались. Никогда не путались. Грязь к ним не липла. Росли очень быстро. А при попытке укоротить их менее чем на полметра у Избранного наблюдались серьёзные проблемы с циркуляцией маны в организме. Вплоть до лёгкой депрессии, пока волосы не выходили на нужный размер. Впрочем, ничего необычного. У волшебных существ, к коим относится папа, такое нормально. Уж так устроен их организм… Но это я отвлёкся. Несколько раз Избранному дали от ворот поворот именно из-за его... волос. Эх… Ксенофобия...», – мысленно вздохнул Мужчина.              А затем он перевёл взгляд на свои глаза. Отражение в зеркале показало безупречный оттенок голубого.              «Я, конечно, ни разу вживую не видел существ, к которым относится... папа. Но у неволшебных их разновидностей наблюдается такая закономерность... У блондинов почти всегда голубые глаза. И в этом я тоже пошёл в папу. И если дать себе труд и посмотреться к моим глазам повнимательнее, то становится понятно, что они... не-человеческие… О, вспомнил, это было причиной одного из отказов… М-да...», – грустно вздохнул Мужчина.              И закончив на этом с сомнительными чертами облика, Мужчина перешёл к однозначно нечеловеческим чертам.              «Уши у меня, однозначно, мамины», – оценил увиденное в зеркале Мужчина. – «Длинные, заострённые, можно прижать к голове или направить в сторону подозрительного шума… Красота, а не уши! Но люди почему-то возмущались: «Демон!», и не хотели вести с Избранным дела. Само собой, тот не показывал их всем встречным-поперечным, потому как с детства ходил с причёской «афро». Но несколько раз отношения Избранного и девушки, дошедшие до стадии «Всё серьёзно!», моментально рушились когда та видела его уши. И зачем было паническим воплем: «Демон!», будить всю деревню?», – поморщился мужчина, сейчас припомнивший этот эпизод биографии Избранного.              А затем Мужчина перевёл свой взгляд в район ниже пояса.              «Спасибо папе за сильную кровь… Я ничуть не жалуюсь на то, что унаследовал от него член до колен. Притом нечеловеческой формы... А поморщился я от того, что вспомнил тот эпизод, когда от Избранного с криком ужаса убежали, узнав, что и в каком размере скрывается за тем гульфиком», – и Мужчина вздохнул, мысленно сетуя на глупость окружающих людей.              «И зачем было так кричать? Да ещё и бросаться обвинениями: «Инкуб!»? Между прочим, у суккубов-инкубов вполне человеческие пропорции тел. И ниже пояса они тоже как люди... Но нет… Прошло пару лет, и умеренно-неприятные захватчики превратились в людских разумах в каких-то хтонических чудовищ... Олицетворений зла. А люди с демонической кровью стали ещё не нелюдью, но людьми то ли второго, то ли третьего сорта. Но уже близко к этому. И где была эта ваша ксенофобия, когда демоны господствовали над вами? Получала оргазм вместе с вами, когда инкубы и суккубы извлекали из вас ману?», – риторически спросил Мужчина.              А затем махнул рукой и решил не вспоминать сколько неприятных моментов Избранный пережил в связи с ещё одним признаком, доставшимся ему от папы. И так настроение от припомненного стало… не очень.              «Как же он это делал?», – призадумался Мужчина.              И откликаясь на его пожелание, сработала она мысленная цепочка ассоциаций. Мужчина припомнил один маленький навык по манипулированию волшебной энергией. Навык был такой простой, что не требовал волшебных пассов рукой и проговаривания словесных формул. И за счёт него волосы Мужчины, сейчас уложенные на прямой пробор, встали дыбом и образовали причёску в стиле «афро». Маленькое уточнение, полуметровое «афро».              «Норм!», – одобрительно кивнул Мужчина. – «Сразу помолодел лет на десять… Выгляжу теперь как тинейджер-неформал. И третьей отличительной черты, главного папиного наследства, окружающим не видно. Этот секрет рано или поздно станет достоянием широкой общественности. Но для этого мне для начала надо пережить первый месяц. Не то чтобы меня пугала смерть... Если бы пугала, то меня бы тут не было. Просто это мой козырь в рукаве. Светить его пока ещё рано...»               И тут бы мужчине подумать над завтрашним ритуалом… Ритуалом Обретения Истинного Имени… Но… Мужчина ощущал, что если он вспомнит ещё хоть один фактик из уже своей памяти, то его голова просто не выдержит. И он, махнув на всё рукой, постановил: «Я подумаю об этом завтра!».              Был у него такой принцип. Если дела идут не очень удачно, то не стоит наливаться кофе по самые брови. Лучше лечь, да поспать. А наутро решение само всплывёт в голове. Называется «метод Менделеева». И помогает не только тем, кто носит имя Дмитрий Иванович.              Так что Мужчина отправился спать. Броне-подштанники он оставил в ванной. А к полотенцу, дабы прикрыть бёдра, он даже не стал тянуться. А зачем?              ***За два часа до призыва Героя в волшебную страну***              – Фух! – облегчённо выдохнул уже не Мужчина… ведь его старое имя не имело значения… а Гудвин.              – Такие вещи можно делать один раз в жизни… – смахнул он со лба трудовой пот. – И то не в каждой… Но у меня всё получилось.              Вообще-то на вершине Чёрной Башни было несколько прохладно, но в процессе ритуала Гудвин разогрелся так, как будто разгружал мешки с цементом. Пятидесятикилограммовые. Из целого грузовика. Сам-один.              Но он справился. И то, что ритуал завершался на последних каплях маны… это было не ЧСВ, а Гордость. Каковая требовала сделать всё по высшему классу. А вот если бы он попробовал взять не три Школы, а пять, вот это, конечно, да. Это уже было бы ЧСВ. А так это было понимание своих сил и знание своего предела. Это как пауэрлифтер знает, что, если он у себя в спортзале жмёт от груди сто пятьдесят, то на соревновании, под прицелом камер и взглядами публики сможет побить свой же рекорд, поставленный в спокойной обстановке.              И это сработало и с Гудвином. Его душа, образно говоря, напряглась как кандидат в мастера спорта олимпийского класса, подходящий к огромной штанге, и понимающий, что второго шанса на получение вожделённого звания «мастер спорта олимпийского класса» у него нет, и… у Гудвина получилось. И это было образцово-показательное выступление. И будь это какими-то Олимпийскими играми, Гудвину бы сейчас вручали золотую медаль и чемпионский кубок, но это была реальность. И сейчас множество разумных существ начинало строить планы как бы им отправить Гудвина на тот свет. Тот, впрочем, это и так знал. Голос-из-света об этом намекал весьма прозрачно. А память Избранного… хотя, к чему эти уточнения? ...память Гудвина подсказывала тому «кто», «как» и «почему» будет стараться спровадить его, Гудвина, на тот свет.              Но Гудвин сказал себе: «Я подумаю об этом завтра!», и гордо расправив плечи направил свои стопы в столовую. От маноистощения его слегка пошатывало. Но держаться за поручни лестницы он даже не подумал. Серотонина, он же гормон радости, в его крови было столько, что неприятные эффекты маноистощения вроде головокружения, слабости в теле, дрожания конечностей и прочего, Гудвин сейчас просто не замечал.              А когда через полчасика он закончил с завтраком… ритуалы вроде проведённого Гудвином лучше делать утром,.. да на голодный желудок… то обнаружил, что маноистощение куда-то улетучилось. Хотя он смутно помнил, как не раз и не два доводил себя до состояния 0 МП. И проходило это неприятное состояние только на следующий день.              Это был приятный бонус, который никто не планировал. И он говорил, что ритуал не просто удался, а удался лучше ожидаемого. И Гудвин начал подводить итоги. Итоги, в принципе, можно было подвести и на вершине башни. Но Гудвин-то ведь уже мужчина, а не торопливый юнец. И делает всё с толком и расстановкой.              – Итак! – откашлялся Гудвин. – Подведём итоги…              Была у него такая привычка. Перед публичными выступлениями проговорить вслух некоторое тезисы своей речи, чтобы послушать как оно звучит, будучи произнесённым вслух. А то порой оказывалось, что некоторое вещи после произнесения вслух выглядят либо наивно, либо глупо, либо ещё как-то неподобающе. И хоть «выступление перед публикой»… целой волшебной страной… уже состоялось, это не повод расслабляться и не подводить итоги.              – Начнём с… гримуара, – решил Гудвин после секундного раздумья.              Из сумки на поясе была извлечена книга. Хотя скорее книжища. Избранный не сидел все эти годы сложа руки. И первое простенькое волшебство занёс туда в семь лет. Само собой, это не было что-то оригинальное и прорывное. Это было заклинание Чистоты, накладываемое на тряпку для мытья полов. После чего вся грязь оседала на тряпке. А за нею оставался видимый невооружённым взглядом след из чисто вымытого пола. Заклинание было долгим и манозатратным. Поэтому его никто не учил. Однако в сиротском приюте, расположенном подле одного маленького городка… хотя, скорее уж большого села… уборщиц не было. Жил приют на пожертвования. Коих всегда было мало. Поэтому лозунг «Самообеспечение и самообслуживание» юный Избранный освоил с малых лет. И, естественно, что за чистоту в приюте отвечали воспитанники оного приюта. А так как в детстве будущий Избранный обожал весёлые шалости и проказы, то из нарядов по уборке и дежурств на кухне он просто не вылезал. Зато к совершеннолетию его гримуар уже принял свою пухлую и увесистую форму. И окажись бы Избранный на необитаемом острове, то он бы там не только не пропал, но и даже смог бы вполне комфортно устроиться. Чёрная Башня посреди Пустоши ненавязчиво намекала, что это не предположение, а реальность.              А ещё чуточку порывшись в памяти, Гудвин решил не разделять более себя и Избранного. А то так и до раздвоения личности недалеко. Тем более все воспоминания, что понемногу всплывали в голове отторжения не вызывали. И будь он тогда на месте Избранного, поступил бы также.              Между тем, гримуар был не только извлечён из сумки, но и открыт на нужной странице. Слева было нарисовано… солнце? А под ним было два слова. И это было очень хорошо. Нет, это было замечательно. Нет, это было великолепно-изумительно-потрясающе. Многие разумные существа мечтают о том, чтобы иметь пятый круг магии Первостихий. Но ничего не делают. Потому как путь очень долог и тернист. И это ещё мягко сказано. Поэтому в путь отправляются лишь немногие. Они долгие года, а то и десятилетия тратят на то, чтобы добраться до четвёртого круга магии. Потом их ждёт ритуал Обретения Истинного Имени. И там существует вполне себе неиллюзорная возможность облажаться и навсегда потерять шанс на доступ к пятому кругу магии. И даже после удачного ритуала Обретения Имени, разумный читает заклинания пятого круга с гримуара. С чувством, с толком, с расстановкой. Около минуты.              «А я неплох!», – приосанился Гудвин. – «Пятый круг один жестом и двумя словами… Да и...», – тут он перевёл взгляд на соседнюю страницу того же разворота гримуара.              Там был изображён ритуальный нож. Этот каменный нож из обсидиана лежал в отдельном кармашке сумки Гудвина. Ту Гудвин собрал с утра пораньше сам. И как и полагается настоящему волшебнику, повесил её на плечо и забыл о её весе. А то, ну, как нагрянет беда? Волшебнику вроде него дозволительно встречать беды без трусов, но с гримуаром в левой руке, ритуальным кинжалом в правой, и чашей для жертвенной крови, стоящей перед ним. Для чаши, само собой, в сумке Гудвина было отдельное место. В каковом она сейчас и находилась.              «Да, всё верно… Нож, чаша и два слова-активатора. Это реальный прорыв. Обычные ритуалы требуют большущего волшебного знака на полу… Кучи волшебных ингредиентов, помещаемых в узловые точки волшебной фигуры… Долгая начитка… Но! И тут у меня всё вышло. И ритуал пятого… вы только вдумайтесь! Пятого круга… делается одним взмахом ножа, минутой сбора жертвенной крови и два слова-ключа. За-ме-ча-те-ль-но!»              Под заклинанием и под ритуалом было мелким шрифтом подписано, что они требуют 30 единиц планарной энергии. Видя такие огромные для для адепта первого круга числа Гудвин... обрадовался. Он ожидал более весомых чисел. Для него же 30 единиц планарной энергии были приятным сюрпризом. Потому как после Обретения Истинного Имени, образно говоря, происходило переподключение абонента на другой тарифный план. И если ранее, достигнув четвёртого круга, Избранный имел доступ к первостихии Света 99 единиц в неделю… к Тьме – аналогично… то сейчас его недельный лимит определялся параметрами Чистота и Гордость его души. И было у него такое ощущение, что у него там очень хорошие показатели.              Кто-нибудь другой, не Гудвин, ещё вчера бы ринулся копаться в недрах Системы, выискивая свои параметры, но не Мужчина. Его Гордость посоветовала ему так не делать. Потому как – так поступают лишь неуверенные в себе люди. К тому же, после ритуала всё изменится. Притом должно изменится в лучшую сторону. Потому как правильно сформулированные жизненные принципы – это сила!              Так что и сейчас Гудвин не стал копаться в Системе, разыскивая там свои характеристики, а продолжил... инвентаризацию.              [Шелест страниц]              Это Гудвин перевернул пару страниц своего гримуара. На сей раз перед ним предстало… практически то же самое. Только вместо солнца был нарисован сгусток тьмы. А в остальном всё то же самое. И аналогичный ритуал на соседнем развороте. И по два слова-активатора. И по 30 единиц планарной энергии. Короче, ещё один успех.              «Похоже, что стихии-антагонисты ничуть не обижаются, если адепты пользуются и ею и её противоположностью…», – приятно удивился и порадовался Гудвин.              Это был скользкий момент. И как оно будет заранее Мужчина не знал. Но потом он припомнил кое-что из слов Голоса-из-света. А такие как Голос случайно ничего не делают. И если Голос обмолвился, что у жителей его, Мужчины, Мира есть и Чистота, и Гордость, то это маленькая подсказка. А использовать или не использовать её – это уже дело Мужчины. Ведь Голос начальственных указаний не раздаёт. Мужчина намёк понял. И теперь на кухне Чёрной Башни сидел не Мужчина, а Гудвин. Не просто Повелитель Света и Повелитель Тьмы, а нечто большее. Именно так он и заявил во время Обретения Имени. Со стороны могло показаться, что его устами говорит его ЧСВ… зашкаливающее ЧСВ… но это не так.              «Обычные Повелители Света, как и Повелитель Тьмы… Хм, я уже называю их «обычными»… Не зазнаться бы...», – одёрнул себя Гудвин. – «Короче! Повелителю Тьмы, чтобы организовать Тёмное Падение для своих подчинённых нужно сперва построить… м-м-м… Да, выйдет целый храм… Лет десять… Волшебный камень экстра-класса… Много-много ритуальных знаков… Совсем уж много планарной энергии Тьмы… И совсем уж неприлично много золота на оплату услуг архитектора, прорабов, зодчих и рядовых работяг… Можно и в десять лет не уложиться…», – прикинул «что, как и почем» Гудвин.              «Повелителю же Света чтобы выполнить Светлое Возвышение надо быть одновременно с этим, ещё и грандмастером алхимии. Но что я не припоминаю...», – отозвался уже как о своей памяти Гудвин, – «...чтобы кто-то хвастался что он, дескать, открыл способ получения того самого Главного Ингредиента. Над получением которого бьётся вся алхимия...», – прикинул перспективы светлых коллег Гудвин.              – Так что утверждение о том, что я больше чем они вместе взятые не хвастовство, а констатация факта. Спасибо за это маме и папе. Здешним маме и папе. Когда я объявил себя их сыном, это дало мне несколько просто потрясающих возможностей. А обязанности… Моими обязанностями стало найти их. Или хотя бы узнать обстоятельства, вынудившие их оставить меня на пороге приюта. Минусом это никак не может считаться. Ведь я уже и так пообещал Избранному заняться этим делом. Так что как не посмотри – кругом одни плюсы!», – подвёл итоги инвентаризации унаследованных от родителей черт Гудвин.              На этом завтрак, совмещённый с подведением итогов, был закончен. Гудвина ждал рюкзак и дальняя дорога. Рюкзак был собран ещё Избранным. Тот на память не жаловался, так что Гудвин с точностью до последней мелочи знал что там лежит. Ну, а если чего-то там нет, то это лишь значит, что бытовая магия ему, Гудвину, придёт на помощь. И сейчас Гудвин специально отгонял воспоминания о том, какие именно бытовые заклинания он знает. Не хватало ещё нервное истощение заработать. Так что следующий год, а то и два Гудвину предстояло выглядеть весьма… странно. Создавать магию пятого круга короткой фразой и небрежным магическим пассом, но бытовые заклинания, которые знают семилетние детишки, начитывать с гримуара. Медленно и неторопливо. И сопровождая всё это плавными пассами рабочей правой руки. Ну, что ж поделать? Вот такой он Избранный… Взятый в самый последний момент даже не со скамьи запасных, а вообще с улицы…              Но это не уменьшало желание у новоиспечённого Волшебника сделать всё не просто хорошо, а в самом лучшем виде. Впрочем, обладатели высоких параметров Гордости иначе и не думают. И делают либо отлично, либо… вообще не берутся за работу.              А перед самым-самым уходом из Чёрной башни Гудвин сменил одежду. Было бы логично, отправляясь в дальний и опасный путь, напялить на себя полный латный доспех. И заодно вооружиться. Каким-нибудь Зловещим Клинком Ужаса. Или Посохом Преисподней. Или ещё чем-нибудь этаким. Но было некое обстоятельство…              Надел как-то Избранный лёгкий кожаный доспех и… едва не упал в обморок. Ощущение было такое, что ему на шею надели петлю и медленно её затягивают. Причина проста. Нарушение обмена маны между волшебником и окружающей средой. Будь на месте Избранного какой-нибудь воин, выучивший пару магических фокусов, он бы ничего и не заметил. Но, чем выше у разумного существа способности к тонкому манипулированию волшебной энергией, тем более тонкие тряпочки он вынужден надевать на себя вместо прочной брони.              С оружием всё тоже было… сложно. Волшебные палочки, жезлы и посохи в Волшебной стране были не в ходу. Потому как тут волшебники были сами себе волшебные палочки. Ну, а мечи, топоры, копья и прочий колюще-режущий арсенал был Избранному доступен также как штанга – скрипачу-пианисту. И это не шутка. Волшебный пасс – это не просто взмах руки, но ещё и едва заметные, но принципиально важные движения пальцев.              Тут Гудвин извлёк из кармана тренировочную монету. Ну, монета была самая обычная. Серебряная. А тренировочной она была потому что… Тут Гудвин ловко крутанул её между пальцами. И та, аж размываясь в воздухе от скорости пропутешествовала от указательного к среднему, от среднего к безымянному, от безымянного к мизинцу. А затем проделала обратный путь. И на всё-про-всё у Гудвина ушло буквально одно мгновение.              Так что оружия у Гудвина не было. Никакого. Ну, лежал в рюкзаке кухонный нож. Но что им делать, чтобы отбиться от врага, Гудвин не представлял. Хотя при мысли «отбиться от врагов» Гудвин уловил, что его левая рука тянется к гримуару, дабы открыть его на нужной странице. Но Гудвин сказал: «Не время!», и отложил воспоминания о заклинаниях для самообороны. Но…              Тут память кое-что подсказала Гудвину. Тот вышел на двор, подобрал с земли первый попавшийся камушек и сжал в кулаке. Камень больно впился в кожу острыми гранями. А затем Гудвин вспомнил. Вспомнил как усиливать тело магией. И сжимаемый им камушек рассыпался в его руке как кусок песка. А затем Гудвин взял другой камень и швырнул его в стену Чёрной башни. Тот сделал слабый «Тук!» и упал наземь. Гудвин не сдался. И на третьем броске он опять вспомнил. И на сей раз камушек разлетелся вдребезги от столкновения со стеной. И его полёт был вполне различим глазами Гудвина.              – Вот и хорошо, – одобрительно отозвался Гудвин о своих достижениях. – Усиливать себя, укреплять тело и ускорять реакцию, инстинктивно умеет любой бакалавр магических наук. А я покруче буду… Ведь я – Гудвин!              И он был прав. Маны, имеющейся у рядовых жителей Волшебной страны, было недостаточно для подобных фокусов. Но несколько лет систематических занятий магией, необходимых для получения звания бакалавра, нехило так накачивали «волшебные мускулы» любого разумного существа. Правда, демоны достигали того же уровня в пару-тройку раз быстрее. И не напрягая мозг. И получая удовольствие в процессе. Но их способ был… с душком. С очень неприятным душком.              ***Пару минут спустя***              Конкретно сейчас Гудвин не очень походил на человека, собирающегося в долгий пеший поход по серым и унылым Пустошам. И огромный рюкзак за его плечами не выглядел как средство защиты от бед и опасностей поджидающих там неосторожных путников на каждом шагу. Но есть такая штука, как бытовая магия, позволяющая не покрываться грязью даже в таком унылом и пыльном месте как Пустоши. А с другой стороны – Гудвину нравилось всё белое. Так что на уныло-сером фоне Пустошей его белые сапоги, белые брюки, белая рубашка и белоснежно-белое «афро» обещали быть видны за многие километры.              И уже стоя у самого порога Чёрной Башни, Гудвин вслух сказал: «Статус!». И перед его глазами возник только ему одному видимый системный интерфейс. Несколько движений указательным пальцем… И вот он наконец добирается до нужного раздела своей статистики и… Никакой радости на его лице не отражается. Хотя у человека, успешно выполнившего ритуал Обретения Истинного Имени, поводов для радости теоретически должно быть предостаточно. Но, нет. Было совсем не похоже, что Гудвин сейчас запрыгает от радости. Напротив. Лицо у него было из разряда «Что же я забыл? Черт меня побери!».              – Точно! Как я мог об этом забыть! – как будто зажглась лампочка над Гудвином.              И бросив рюкзак на пол, Гудвин направился в ванную комнату. Там он подобрал брошенный им вчера артефакт – волшебные неснимаемые подштанники. И надел их вместо имевшихся на нём в данный момент обычных труселей. Ни один из жителей Мира в котором родился бы Гудвин так бы не поступил. Но у того были свои резоны. Но об этом пока ещё рано…              А ещё через полчаса он подходил к стойбищу каких-то низкорослых серокожих человечков, которых он заприметил ещё с вершины своей Чёрной башни. В это же время Трусишка, идя практически встречным курсом в направлении Чёрной Башни, по дуге обходила, а точнее неслышно кралась вокруг стойбища племени гоббо. Общаться с ними у неё не было ни малейшего желания. Всё что хотела сказать, она уже сказала им восемь лет назад.