***
Вечер укутывал аллеи дворика у Склифа, постепенно наполняя их тёплым светом фонарей и заставляя деревья с ещё не до конца облетевшей листвой отбрасывать причудливые тени на дорожки. Брагин стоял, прислонившись плечом к колонне, наблюдал за причудливым танцем теней на асфальте и курил. Он только что закончил очередную операцию и слушал тишину, которая была непостоянным, но таким желанным гостем в их богадельне и воцарялась исключительно к вечеру (не всегда надолго). Где-то вдалеке прозвенел трамвай, прошуршала шинами по влажному от дождя асфальту машина, а за спиной раздалось: — Сигарету можно? — Господи, Перочинская, ты чё так пугаешь?! — Олег чуть сигарету изо рта не выронил, разворачиваясь к обладательнице голоса. — Ну не одному тебе из-под земли вечно вырастать, — фыркнула Марина. — Так можно? — Конечно, — протянул ей чуть помятую пачку. Щёлкнул зажигалкой, помогая прикурить. — А папка-то знает, что ты куришь опять? — Да, Олег, папа в курсе, — улыбнулась девушка, спускаясь на ступеньку ниже и будто высматривая кого-то. — А чего веник свой с собой не взяла? — А мне сейчас новый подарят, — затянувшись в последний раз, Марина отправила окурок в урну и легко соскочила со ступеней навстречу остановившемуся чёрному внедорожнику. Водительская дверь распахнулась, являя взору Брагина высокого широкоплечего мужчину в костюме и явно дорогом пальто, который, достав с заднего сидения букет роз, направился прямиком к девушке. — Привет. Это тебе, — далеко не дежурный поцелуй в щёку. — Привет, Миш. Спасибо, — Нарочинской сейчас очень хотелось показать всё так же подпирающему плечом колонну коллеге язык, мол «Я же говорила!». Но она лишь (не без помощи этого самого Миши, конечно) удобно устроилась в салоне авто, бросая на Олега взгляд, прямо-таки говорящий «Что, съел, да?». Брагин лишь хмыкнул, издевательски помахав Марине рукой, пародируя английскую королеву. Машина плавно тронулась с места, а телефон Нарочинской, лежащий в кармане пальто, оповестил её о новом сообщении. От кого: Брагин «Мда, а мужик-то у тебя, кнопка, не айс!»***
Олег на автомате протянул Марине пачку сигарет: — Купи себе уже свои, — буркнул недовольно, чиркая зажигалкой. — Я чтобы не привыкать не покупаю. Подвезёшь? — затягиваясь, спросила у него девушка, крепче кутаясь в шарф. — А где твой с вениками на машине в дорогом пальто? — усмехнулся Брагин, отправляя бычок в урну. — Не сошлись характерами. — А если честно? — мужчина дёрнул бровью. — Так подвезёшь или нет? — Ко мне или к тебе? — К тебе. Если у тебя, конечно, есть что покушать. Я жутко голодная! — У меня в холодильнике мышь на качелях качается и рожи строит. В магазин заедем. У тебя же выходной завтра? — Да. — Ой, какое совпадение! У меня тоже! Винишка возьмём… Посидим… Прям как в старые добрые. Да, Марина Владимировна? — улыбнулся. — Да, Олег Михайлович, — в тон ему ответила девушка, выбрасывая окурок. — Поехали? — Поехали! — Олег подал Марине руку, помогая спуститься по лестнице. Пакеты с едой из магазинной кулинарии, фруктами, пирожными и двумя бутылками красного полусладкого заняли своё законное место в багажнике брагинской машины. — Знаешь, — Марина приземлилась на пассажирское и потянула ремень, — пока мы с тобой сейчас ходили, я вспомнила, как в Штатах с мужем точно так же каждые выходные по супермаркету шаталась. — В смысле, «с мужем»? — Олег от неожиданности аж ремень отпустил. — Долгая история. Поехали уже! Кушать хочу! — Нарочинская уткнулась в экран телефона, набирая отцу сообщение о том, что не приедет ночевать (не отчитывалась, а просто предупреждала).***
— Так чего там твой этот-то? — когда очередной бокал был допит, спросил у Марины Олег. — Кто? Миша? Ну, тот, который за мной приезжал, и цветы постоянно присылал на работу? Говорю ж, характерами не сошлись. Мы с августа вместе были, а потом как-то не срослось у нас. Мне с ним интересно было, конечно, но он по характеру был как мой бывший муж. И это прям жутко, — девушка отпила ещё глоток вина. — Как вспомню, так вздрогну! — Не знал, что ты замужем была. — Ну я же тебе не говорила. Да и давно это было. Ну, относительно давно… Познакомились через несколько лет после того, как я в Америку переехала. Год встречались, потом поженились. Два счастливых года, а потом кризис третьего. И я поняла, что теряю себя в этих отношениях. Решила прекратить. А разводиться тяжело, Брагин, знаешь, — рубиново-красная капелька замерла на чуть подрагивающих губах. — Эмоционально тяжело. Я, если честно, даже не ожидала, что так будет. Отчасти поэтому и вернулась. И уезжать больше не планирую. Хочу тут остаться и работать. — А я тебя никуда и не отпущу, Перочинская, — Брагин улыбнулся. — Да я никуда и не собираюсь. — А то взяли моду по своим Америкам шастать! Ишь ты! — Эй, ну ты чего? — Марина взъерошила ему волосы. — Да Эмма, бывшая моя, тоже туда удрала. И Тамарку, дочку нашу, забрала с собой. С каким-то гинекологом спуталась, а ему в Штатах место предложили. Она замуж за него выскочила, забеременела, и он их и увёз. — Эмма — твоя бывшая жена? — Нет, просто бывшая. Жена у меня давно тоже была. Ну, ты помнишь. Я тебя на свадьбу звал, а ты из Америки своей решила не приезжать. Тоже мне, подруга! — Я уже извинялась за это, Брагин! Скучаешь по ней? — вопрос со звёздочкой. — По кому из? — не попался. — По Томке — очень. По Эмке — нет. Мы расстались задолго до рождения дочки. Она ещё беременная в Питер переехала, а через пару месяцев после родов в Москву вернулась — наскучила ей северная столица с её музеями, мостами и памятниками. И общаемся мы с ней только потому, что у нас общий ребёнок. У каждого своя жизнь. С праздниками друг друга поздравляем, интересуемся, как дела. Но дружбой это тоже назвать нельзя… Сложно всё. Они приезжают иногда, но в основном папа-скайп, папа-фэйстайм, папа-вотсапп. И это так странно, Марин… Моему ребёнку три года, а он воспринимает меня как говорящую с экрана голову и по-английски говорит лучше, чем я по-русски. — А фотки у тебя есть? — воображение нарисовало Нарочинской кареглазую девочку с тёмными волосами и ямочками на щеках. Хотелось убедиться в правильности догадок. — Чьи? — непонятливо переспросил Олег. — Ну не Эммы же! Тамарки. Интересно мне, на кого дочь твоя похожа. — Ну, конечно же, на меня! Такая же шикарная! — Брагин откопал в галерее телефона нужный снимок. — Ты от скромности не умрёшь! — пихнула его в бок девушка. С экрана на неё смотрела точно таким же хитрым, как у отца, взглядом девчушка из её фантазий. — Но я надеюсь, что мои будущие дети будут такими же красивыми, как твоя дочь, — в Марине, кажется, заговорило красное полусладкое. — Будут. Если они будут от меня! Я же красивый! — Ага, как Карлсон! — фыркнула Нарочинская. — «Я же ещё и талантливый!». — А чего вы с твоим американским мужем детей-то не заделали? — вполне логичный вопрос слетел с мужских губ. На сравнение с рыжим персонажем с моторчиком и пропеллером, торчащим из спины, Брагин внимания даже не обратил. — Ну как тебе сказать, — Марина тяжело вздохнула, допивая затем вино. — Там тяжёлая история, — по-хозяйски достала из пачки Олега сигарету. — Можно в квартире курить? — Можно, — кивнул мужчина, подвигая девушке пепельницу, стоящую на противоположном краю стола и поэтому ускользнувшую от её внимания. — Расскажешь? — У Дастина большая семья — две сестры и два брата, и у всех есть дети. Он безумно любит своих племянников и очень хотел, чтобы и у нас был ребёнок. И я хотела. Но у нас ничего не получалось. Обследования, витамины, куча анализов… Всё в порядке, вроде. А всё равно, никак. И вот, в какой-то момент случилось чудо — я узнала, что беременна. Был дикий токсикоз, меня от всего тошнило — от запаха собственных волос, от привкуса зубной пасты во рту… Не говорю уже про еду. Живот тянуло иногда. А потом, в одно утро как-то так легко стало. И не болит ничего нигде, и зубы нормально почистила, и мир вокруг не воняет… Странно, подумала. Пошла к врачу. Там-то и выяснилось, что беременность замерла. А дальше как в тумане. Каталка. Страх. Операция. Больничная палата с зелёными стенами. Слёзы. Вместо поддержки — орущий муж, в отношениях с которым и так не всё гладко было… Ещё год с постоянными конфликтами и срывами. И я не выдержала. Подала на развод. А он, пользуясь своим положением, не продлил мне рабочую визу. Типа отомстил. Правда, не очень понятно, за что. И вот, я здесь. Детей всё ещё хочу, но мне страшно, что всё повторится… — Нарочинская щёлкнула наконец зажигалкой. В её глазах блестели слёзы. Тишина. Слышно лишь было, как тлеет табак сигареты, зажатой между Мариниными тонкими пальцами. По щеке девушки покатилась одинокая слезинка. Казалось бы, давно забытая боль от того, что она так старательно спрятала глубоко в недрах своей души, снова напомнила о себе. — Ну всё, тш-ш-ш-ш, — Олег подушечкой большого пальца смахнул солёную капельку с тёплой фарфоровой кожи Нарочинской. — Иди ко мне, — придвинулся чуть ближе, затем крепко прижав Марину к себе. Укутал в свои медвежьи объятия. Совсем как раньше. — Прости. Я не хотел, — знал бы, что сделает ей больно — не стал бы спрашивать. — Ты не виноват, Брагин, — девушка выводила пальчиком какие-то одной ей понятные узоры на его ключице. — Так получилось. Мужчина не ответил, лишь крепче прижимая её к себе и утыкаясь носом в пшеничную макушку. Поймал себя на мысли, что запах её волос узнал бы из тысячи. Потянулся за сигаретами — после услышанного очень хотелось закурить. Однако пачка была пустой. — Блин, Нарочинская, куряга маленькая! — усмехнулся, выпуская девушку из своих рук. — Чего я-то? — Марина абсолютно без удовольствия затянулась сигаретой и выпустила из лёгких клуб сизого дыма. — Да сигареты кончились потому, что кто-то у меня их стреляет постоянно! Бросила она, ну-ну да. — Ой, завтра опять брошу, — девушка затушила окурок об край пепельницы. — А потом опять начну, ага. Знаю я тебя, — фыркнул Брагин. — Ладно, время позднее уже, — и действительно, стрелки настенных показывали два часа ночи, — дуй в душ и спать. — А футболку и полотенце дашь? — Марина поднялась с дивана и потянулась. — Даже если я скажу тебе нет, ты сама всё из шкафа возьмёшь. Иди в ванную, принесу всё сейчас.***
Нарочинская застряла в ванной на добрых полчаса. За это время Олег успел вспомнить о наличии у него в заначке целого блока сигарет, перестелить кровать и постелить себе на диване, покурить, залипая в какой-то дурацкий фильм, найденный во включённом для фона телевизоре и начать наконец убирать со стола. Едва мужчина открыл холодильник, чтобы убрать то, что следовало в него убрать, вышедшая из ванной Марина, решив удивить свою печень водой (после вина-то самое оно), прошла мимо него, будто случайно задев бедром. Брагин сделал вид, что ничего не случилось, вернувшись к столу, чтобы забрать оставшуюся на нём миску с салатом. Однако правила игры, в которую с ним решила поиграть девушка, принял. И, пользуясь тем, что она стоит к нему спиной, неспешно потягивая из стакана водичку, ущипнул её за попу, которая была едва-едва прикрыта тканью данной ей футболки. — Ай! — Нарочинская вскрикнула от неожиданности. — Ну хватит! — когда мужчина повторил сделанное, легонько стукнула его по руке. — Какая жопа у тебя хорошая! — усмехнулся Олег. — Не завидуй, — фыркнула Марина, ставя опустевший стакан на барную стойку и разворачиваясь к Брагину лицом. — Было бы чему, — фыркнул тот в ответ, поднимаясь тёплыми ладонями к талии девушки под футболкой. Нарочинская лишь прижалась к нему ближе, наслаждаясь прикосновениями и пробегая прохладными пальцами по крепкому мужскому торсу к шее и лицу. Кажется, что контроль потерян и сейчас произойдёт что-то, что не должно происходить (хоть и могло бы стать логичным продолжением вечера). Ещё ближе и губы вот-вот должны сомкнуться с губами. Но Олег в последний момент поворачивает голову и их с Мариной носы лишь легонько соприкасаются. — Не надо, кнопка. Пожалеешь потом, — касается губами её лба, резко разжимая лежащие на талии руки и заставляя девушку шумно выдохнуть. — Я тебе в спальне постелил. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — она не поднимает на него глаз. Уходит. Они оба ещё долго смотрели в одинаково белый потолок, исчерченный лишь оранжевыми линиями фонарного света. Каждый думал о своём и никто о только что произошедшем.