Второй шанс для главного злодея

Отвратительно долгий, словно бесконечно тянущийся день подошел к концу. Разговор с Юэ Цинъюанем - откровенный допрос - затянулся до позднего вечера и в какой-то момент Лю Цингэ показалось, что эта пытка не закончится никогда. Лю Цингэ понимал, почему Шэнь Цинцю не хотел встречаться с Юэ Цинъюанем, понимал, что он сам вызвался, что никто его не заставлял, но, отвечая на сотни вопросов, зачастую повторяющих друг друга в разных формулировках, пытаясь вспомнить самые незначительные детали в словах и поведении лорда Цинцзин, на которые он сам никогда не обратил бы внимания, Бог Войны невольно чувствовал иррациональную обиду. Лю Цингэ не привык вести столь долгие разговоры и, тем более, не привык быть тем, кого допрашивают. Он же давно рассказал все, что знал, что еще хочет услышать от него глава школы? Неужели все еще сомневается? Вроде, не должен. Чай, что несколько раз приносили адепты Цюндин, давно закончился, и в горле Лю Цингэ пересохло, что тоже не добавляло хорошего настроения. Юэ Цинъюань молчал уже несколько минут, что-то обдумывая. Цингэ перевел взгляд на медленно плывущие за окном облака. Какой ужасный день: даже после самых тяжелых боев он не чувствовал себя настолько выжатым. Сколько еще это будет продолжаться? Лю Цингэ устало вздохнул. Вчерашнее общение с Шэнь Цинцю, несмотря на все его откровения, и на сотую долю не было настолько утомительным... - Чжанмэнь шисюн, тебе стоит обновить защитные печати Цанцюн, - прежде чем Юэ Цинъюань снова начал задавать вопросы, произнес Лю Цингэ. Юэ Цинъюань посмотрел на него так, словно Бог Войны сказал какую-то глупость. - Разумеется. Ну если *разумеется*, пусть глава школы займется уже этим и позволит ему уйти! - А с Шан Цинхуа ты собираешься что-то делать? Насколько я знаю, Король Северных Земель имеет постоянный доступ на Аньдин, и он тоже могущественный демон, немногим уступающий Ло Бинхэ. Не мог ли он разрушить клятву? - Нет. Я бы почувствовал ее уничтожение. - А если не уничтожить, а... заблокировать? Обмануть? Юэ Цинъюань устало потер виски, раздраженно глянув на Лю Цингэ. - Я проверю. Интересно, закончил ли Шэнь Цинцю свою медитацию? Так странно - только вчера они расстались, а Лю Цингэ уже соскучился... Если он прилетит на Цинцзин, не разозлится ли Шэнь Цинцю, сочтя его слишком навязчивым? Или, быть может, наоборот, обрадуется? Хотелось бы... Забавно, что никогда раньше Лю Цингэ ни о чем подобном не задумывался. Даже с тем, другим - почти всегда тот человек был приветлив и доброжелателен, а даже если и огрызался на что-то, его недовольство не выглядело как серьезная обида или повод для ссоры. Полная противоположность с обидчивым и подозрительным Шэнь Цинцю, каким он был до той болезни, и каким вернулся сейчас. - Лю шиди тоже думает, что я знал о... подмене? - помолчав, спросил Юэ Цинъюань. - Нет, - с заминкой ответил Лю Цингэ. Не сказать, что убежденность Шэнь Цинцю не заронила определенных сомнений, но в том, что глава школы не способен на намеренную подлость, лорд Байчжань был уверен. - Я так не думаю. - Хорошо, - будто бы с облегчением кивнул Юэ Цинъюань. А ему ведь тоже непросто, подумал Лю Цингэ. Каково Юэ Цинъюаню было узнать, что близкий человек много лет фактически был мертв, а сам он общался с подделкой, даже этого не понимая? Впрочем, осознание этого никак не повлияло на желание Лю Цингэ закончить, наконец, этот разговор и покинуть Цюндин. После ухода Лю Цингэ, Юэ Цинъюань еще некоторое время бездумно глядел в окно. Сумерки сменились ночной тьмой, холодный свет далеких звезд притягивал взгляд. Как быстро все может поменяться... Всего день назад он так рад был сообщению Му Цинфана о вернувшихся воспоминаниях Шэнь Цинцю, сегодня же радость обернулась ужасом и опустошенностью. Не Шэнь Цинцю, не его сяо Цзю. Незнакомец. Подделка, которую Юэ Цинъюань много лет считал своим братом. Почему он этого не увидел? Возможно, просто не хотел видеть? После болезни Шэнь Цинцю стал более спокойным, перестал злиться и, казалось, обрел гармонию и душевное равновесие, которых так сильно не хватало ему раньше. Он совершенно не был похож на одержимого, успешно прошел все проверки, как Юэ Цинъюань мог что-то заподозрить? Он был рад за Шэнь Цинцю. Несмотря на увеличившуюся пропасть между ними и то, что Юэ Цинъюань почти не узнавал брата, он был искренне рад. Причин для подозрений не было. А оказалось, что все было иллюзией. Уверен, что тебе известно о самозванце... Слышать такое было очень больно, но представить, как это говорит Шэнь Цинцю, никакого труда не составляло. Тогда Юэ Цинъюань едва не утратил контроль и не сорвался. Хоть разумом он и понимал, что Лю Цингэ ни в чем не виноват и лишь повторяет чужие слова, сдержался Юэ Цинъюань с большим трудом. Бога Войны он в тот момент откровенно ненавидел. История, рассказанная Лю Цингэ казалась безумной, но, вместе с тем, чудовищно похожей на правду. Предположить, что заклинатель, ослабленный искажением ци или болезнью, может оказаться уязвим перед захватчиком, было совсем не сложно. Это объясняло и потерю памяти, и полностью изменившийся характер. Все несоответствия между тем, кого Юэ Цинъюань знал всю жизнь и тем, кого видел перед собой все последующие за болезнью годы, объяснялись так просто... и так страшно - не было потери памяти, не было никаких изменений, не было Шэнь Цинцю. Лишь притворство и многолетний обман. Это было слишком похоже на правду. Но, хоть в глубине души он почти сразу поверил в истинность слов Лю Цингэ, полагаться лишь на слова Юэ Цинъюань не мог. Он должен сам во всем убедиться, должен сам увидеть брата. Даже если встретит от него лишь ненависть и агрессию, он должен его увидеть. Юэ Цинъюань вызвал к себе ученика и приказал с рассветом отправиться на Цинцзин, и сообщить ему, как только Шэнь Цинцю выйдет из затвора. А сам он сейчас пару часов помедитирует, восстановит силы и приступит к обновлению защиты школы. И в первую очередь отменит пропуск Ло Бинхэ. Нужно было еще вчера это сделать, а не дожидаться неизвестно чего...