Воспоминания о будущем

1942 год Нью-Йорк — Отлично стреляете, агент Парсон, — проходящий мимо полковник Филлипс делает приятное замечание и Евангелина оборачивается через плечо, улыбаясь. — Спасибо, полковник. Ей уже как пол года двадцать один год, за плечами окончание третьего курса университета и продолжительная спец подготовка, как будущего солдата и тайного агента. Со временем Честер Филлипс даже стал сравнивать Пегги и Еву, отмечая то у одной, то у другой наилучшие качества. Две лучшие подруги, которые отправлялись на задания практически всегда вместе, были неимоверно похожи в своих взглядах, поведению, разве что характерами и принципами немного отличались. Их военная подготовка не уступала ни одному обычному солдату, а стрельба все же оставалась лучшей за Пегги, в то время как Ева отлично справлялась в рукопашном бою. — Сегодня ещё парочка писем поступила, нужен перевод к концу дня, справитесь? — полковник протягивает пачку скомканной бумаги девушке и Ева забирает её себе, сразу же рассматривая почерк и количество содержимого. — Конечно, полковник Филлипс, все сделаю. Лето подходило к концу, учебный год должен был начаться через пару недель и Ева уже несколько раз задумывалась о том, чтобы бросить университет и идти дальше по карьерной лестнице, но родители напрочь отговорили после того, как она рассказала им о своей работе совсем недавно, вызвав тем самым огромные разногласия в их семье на несколько недель. Сначала разговор был с отцом, который воспринял эту новость намного спокойнее, чем мать, которая обо всем узнала через неделю. — Пап, — как-то раз поздно вечером позвала его Ева, выглядывая из кухни, — нам нужно серьёзно поговорить, наедине. Мужчина на тот момент ещё не знал о чём пойдёт речь, но то, как вела себя дочь, уже заставило его начать волноваться. — Что-то случилось? Выглядишь встревоженной... — Я должна рассказать вам с мамой кое что очень важное касательно моей стажировки от университета, но немного поразмыслив я решила, что будет лучше, если я сначала расскажу все тебе, а потом мы придумаем, как поделиться этой информацией с нашей мамой. Мужчина лишь кивнул, нервно поёрзав на стуле в ожидании. Определённо, иногда, дипломат был из неё никудышный, если дело касалось близких ей людей, ведь начинать разговор с таких встревоженных нот было абсолютно непрофессионально. — Ты же знаешь, что я ушла на стажировку ещё на первом курсе зимой. Я тогда вам сказала, что от нескольких компаний пришли приглашения на работу и университет должен был отправить лучших учеников на курсе, а в эту категорию я отлично попадала. Я сразу же хотела вам обо всем рассказать ну, или, по крайней мере, только тебе, ведь ты знаешь, как мама переживает за моё будущее и эта война, в общем все было нестабильно. К сожалению, мне запретили рассказывать о том, чем я буду заниматься на самом деле, поэтому я умалчивала столько времени о том, чем я занимаюсь в действительности. Из-за этого же мы и расстались с Конрадом, но знаешь, я даже рада... — Ты не могла бы подойти ближе к сути, милая? Не хочу придумывать в своём воображении всякие ужасные вещи, как твоя мать, пока ты пытаешься подойти к сути дела... — Конечно, прости, пап. — Я работаю на правительство в Стратегическом научном резерве, — на одном дыхании выпалила девушка и замолчала, ожидая реакции отца. — Ты...— помолчав около минуты начал мужчина и потёр лицо руками, пытаясь осознать все, что сейчас сказала его дочь. — Ты что? В том самом СНР, который основал наш президент как только началась война в 1940 году? — Откуда у тебя такая информация? — удивлённо и тихо спрашивает Ева, смотря на мистера Парсона в упор. — Потому что я дипломат, Евангелина! Чёрт возьми, о чём ты только думала? Почему ты не сказала мне об этом сразу? Я, конечно, не имею никакого отношению к этому резерву, но наслышан был от своих коллег и то, знаю лишь совсем немного. Они борются против нацистов, хотя ты и так об этом знаешь...Ты же обещала нам, Ева, что не будешь ввязываться в политику, хотя бы пока идёт война и уж тем более в эту проклятую войну! — Я знаю, пап, знаю! Но ты ведь сам знаешь какого я мнения обо всем этом. Я не могу просто так сидеть сложа руки, пока могу приносить пользу своей стране. — И чем же конкретно ты там занимаешься? — Как только меня приняли на работу я была что-то вроде секретаря, который получал все письма, назначал встречи, перекладывал бумажки и прочая чепуха. Немного позже я познакомилась там с девушкой, она моего возраста и уже агент, представляешь? В Англии она занималась расшифровкой немецких посланий, потом провела одну крупную спецоперацию и позже была завербована американцами в СНР. Она то и помогла мне адаптироваться в резерве как можно лучше, полковник Филлипс узнал от неё о том, что я владею французским языком и теперь я занимаюсь переводом секретных писем, а так же сама, иногда, перевожу послания с английского на французский. В прошлом году, в конце ноября, когда я уехала якобы в другой город, меня направили на самом деле в штат Нью-Джерси в военный лагерь Лихай. Там я прошла военную подготовку и там же узнала о том, что Америка вступила официально в войну. После мне выдали военную форму и теперь я полноценный секретный агент, правда до великих свершений ещё далеко, но я стараюсь, правда стараюсь! Ева рассказывала с таким воодушевлением и огнём в глазах, что отец попросту не мог накричать на свою дочь и сказать ей: «Нет, Ева, ты сейчас же заберёшь от туда свои документы, сдашь форму и больше никогда туда не вернёшься!». Он не мог так поступить со своей дочерью, которая вложила в эту работу все свои знания и силу, достигла так много и потерять это все теперь казалось бессмысленным. После продолжительного разговора касательно работы Евангелины, отец девочки пришёл к выводу, что его дочь выросла достойной девушкой, которую впереди ждёт большое будущее. Конечно, было невыносимо представлять себе, как Ева зимой в слякоть или мороз ползёт по земле под колючей проволокой с автоматом в руках, или как взбирается вверх по стене на канате, или как снова и снова получает по лицу от мужских ударов в рукопашном бою, пока не скажет «стоп» и сдастся, или когда приходилось стрелять лёжа на холодной земле и отдача в плечо была с такой силой, что первые недели оставались синяки, пока кожа не привыкла. Было столько подводных камней и нюансов, что страшно и представить, но Ева справилась, сидела дома за столом и выглядела вполне здоровой и счастливой. К сожалению, миссис Парсон не разделила восторг и гордость отца за свою дочь. — Это все твоя вина, Генри! Ты ей всегда потакал в детстве, разрешал бегать с мальчишками по двору, гулять после школы, играть в мяч и лазить по деревьям! Это все твоё дурацкое воспитание спустя рукава, Генри Пол Парсон! В тот день она кричала так громко, что могли услышать не только соседи за стенкой, но и прохожие на соседней улице. Ева даже начала жалеть о том, что решилась рассказать обо всем матери, но изменить уже ничего нельзя было. — Хватит уже, мам. Отец тут совершенно не причём, он ведь даже ничего не знал, как и ты! Я уже достаточно взрослая и... — Тебе всего 21 год, Евангелина! Никакая ты не взрослая! Девушки в твоём возрасте прилежно учатся в университетах, ходят на свидания и думают о семье, а не про оружие, войны и ещё Бог знает что! Никто же тебя такую замуж не позовёт, Господи, зачем мне эти страдания? Для миссис Парсон самое главное было — это хорошо воспитать дочь и успешно выдать замуж, чтобы она ни в чём не нуждалась и всегда находилась в правильном обществе. Ева же не мечтала о таких вещах и её мать это ужасно злило, но она верила, что девчонка с годами поменяет своё мнение, посмотрит на взрослых дам в университете и примет правильное решение. Даже на Конрада она возлагала большие надежды и верила, что тот совсем скоро сделает её дочери предложение, но Евангелина все опять разрушила своим дурацким поведением и желанием быть не такой, как все. — Ты сейчас же поедешь в этот свой резерв и заберёшь от туда все свои документы, ты поняла меня, Евангелина? Сейчас же! Никакой войны в этом доме! Я уже достаточно натерпелась от вас двоих, хватит с меня, довольно этих необдуманных поступков! И ты ещё слишком юна, чтобы принимать такие решения без согласия взрослых! О чём только думают эти полковники, когда принимают на работу таких молодых девушек, у которых ещё даже образования толком нет! Это омерзительно и неуважительно по отношению ко всем нам! Дочь — военная, ха-ха, Господи, да если кто узнает, нас же засмеют, мамочки... Это продолжалось бесконечно, вплоть до момента, пока Ева и миссис Парсон окончательно не разругались на повышенных тонах и девушка не собрала быстро свои вещи и не покинула дом ближе к вечеру, отправляясь в СНР в надежде, что её пропустят и дадут ей там переночевать. Уже подходя к антикварной лавке, Еву встречает выходящая от туда Пегги, которая тут же выслушивает все от подруги и любезно предлагает альтернативу, забирая к себе в квартиру для ночёвки. И сейчас, стоя в зале для тренировок и стреляя по мишенях, девушка с тоской и болью в груди вспоминала события прошлых месяцев и думала о том, что мать все ещё её не простила, хоть и перестала злиться и приняла происходящее как факт, который нельзя изменить. 1943 год Нью-Йорк // Франция В конце февраля к Евангелине внезапно нагрянул Честер Филлипс, немного нервный и задумчивый, он вызвал лёгкое волнение у девушки. — Полковник, что-то срочное? — Да, эм...прочтите вот это письмо прямо сейчас и скажите мне, что там написано, — мужчина достаёт из бумажной папки небольшой кусочек бумажки и протягивает его девушке, стоящей рядом со своим столом. Евангелина берёт его в руки и быстро пробегает взглядом по тексту. Всего лишь несколько предложений, но достаточно простых, чтобы не прибегать к детальному переводу. — Он пишет, что на базе ГИДРЫ происходят какие-то странные вещи, многие сотрудники пропали в неизвестном направлении за последние несколько недель и никто из них не вернулся. Там ставят новые опыты и он просит, чтобы мы забрали его от туда как можно скорее, — заканчивает девушка и отдаёт листок бумаги назад мужчине. — Чёрт. Значит сегодня ночью мы вылетаем во Францию. — Хорошо, сэр, надеюсь, ваша операция пройдёт успешно, — неуверенно проговаривает Ева и мнёт пальцы рук от волнения. — Вы не поняли, агент Парсон, вы тоже летите. Это будет ваше первое настоящее военное задание, надеюсь, справитесь? На несколько секунд она потеряла дар речи. Стояла и смотрела на полковника, словно видела его впервые и не знала, что сказать. Если они улетают, то это, как минимум, на неделю, а может и больше, а значит родителям в любом случае придётся обо всем рассказать. Побывать на передовой Еве хотелось уже давно, хоть это и звучит как настоящее самоубийство, но девушка хотела прочувствовать «вкус» войны на собственном опыте. — Так точно, полковник. Какие будут дальнейшие указания? — С нами полетит ещё несколько моих лучших военных, а ваша задача будет заключаться в том, чтобы проникнуть на базу ГИДРЫ вместе с нами и вытащить нашего человека на волю. Вы единственная, кто знает французский и одна из немногих, кто читал его письма и знает, о чём он докладывал нам последние годы. Мы вытащим его, а после допросим и вы нужны мне в качестве переводчика, все понятно? Надеюсь, обойдёмся без происшествий, но на всякий случай напоминаю, что на войне людям свойственно умирать, — последние слова полковника звучали слишком двусмысленно и Ева, к своему счастью или сожалению, прекрасно поняла их смысл, поэтому нервно сглотнула и лишь одобрительно кивнула, уже готовая начинать собираться. В тот же день Еве пришлось соврать родителям, что она хочет с неделю пожить у Маргарет, чтобы поработать вместе с ней над новыми заданиями по работе. Мистер и миссис Парсон приняли эту новость недоверчиво, но отпустили и Ева после этого не могла ни о чём думать, кроме как о предстоящей миссии. Собрав с собой маленькую сумку только с самыми необходимыми вещами, девушка выдвинулась к указанному месту за ранее и уже через несколько часов американский самолёт пролетал над океаном по направлению к Англии, а от туда на передовую во Францию, где осели американские и британские войска. После прилёта и обсуждения дальнейших действий операция, на первый взгляд, показалась простой, но когда две машины выехали ближе к вечеру на следующий день в лес, Ева сжалась до такого придела, что лишь в конечном пункте спокойно выдохнула и смогла разжать, наконец-то, ладони. — Выглядишь неважно, Парсон, — насмешливо проговаривает сержант Джейсон Брок, один из четверых, кого взял с собой полковник Филлипс. — Заткнись, Джейс, твои насмешки сейчас ни к месту. — Как скажешь, куколка, я ведь тоже переживал на первом своём задании, — продолжает лепетать мужчина и Ева выбивает из его рук оружие, приставляя дуло пистолета к голове сержанта и снимает с предохранителя. — Во-первых, Брок, я тебе никакая не куколка, а во-вторых, свои советы можешь засунуть себе в задницу. Смотри не сдохни, когда окажемся на территории врага, умелец, — тихо проговаривает каждое слово, смотря в упор на своего «товарища». Эмоции бурлили в девушке так сильно, что она готова была взорваться от лёгкого раздражения за доли секунды. Смесь страха и адреналина в крови давали о себе знать. — Ну хватит, свои способности покажите на поле боя, а сейчас не перестреляйте мне здесь друг-друга, выдвигаемся через три минуты, — полковник Филлипс как всегда выглядел спокойным, будто бы эта ситуация его вообще не тревожит, а это всегда немного забавляло девушку, ведь такой славной выдержки у неё никогда не будет. На первый взгляд дальнейший план был достаточно прост: захватить въезжающую машину на базу ГИДРЫ, перестрелять противников, забрать их форму и въехать на базу. По наводкам шпиона, каждый вечер одна из машин ГИДРЫ возвращалась назад и это был отличный шанс подстеречь её недалеко от ворот, чтобы никто не видел и перебить всех нацистов, сидевших внутри. Ева, которая ещё никогда не сталкивалась с убийством людей, не могла выстрелить в человека, даже если он был её противником. — Чего стоите! Стреляйте! Громкий и яростный голос полковника послужил хорошей мотивацией и Ева впервые пристрелила нациста, прятавшегося за машиной. Чувства, которые она испытала на тот момент были смешанными, но после второго убийства последовало облегчение и радость: она на шаг ближе к победе, весь мир на шаг ближе к победе, если умрёт ещё один убийца. Смотреть на смерть людей было все ещё немного неприятно, но Парсон убеждала себя все время, пока переодевалась в форму ГИДРЫ, что это на благо страны, для мира во всем мире. Потом, когда фура въехала на саму базу без происшествий и водитель за рулём заговорил на чистом немецком, она снова напомнила себе, что здесь работали лишь одни немцы, люди, которые снова развязали войну и убивали невинных людей, рушили города и ломали судьбы. Она продолжала повторять это себе даже в тот момент, когда нападала на вооружённого немца с одним лишь ножом, потому что в рукопашном бою она была куда лучше, чем в стрельбе, да и вызывать посторонний шум не стоило. Их группа медленно, но уверенно продвигалась во внутрь здания, и, как писал в коротких посланиях их шпион, дойти до него нужно было очень аккуратно по нескольким коридорам, чтобы маленький отряд, пусть и в форме ГИДРЫ, никто не заподозрил. — Ещё один у стены, — голос Джейсона с другой стороны и Ева уже хочет сделать шаг, чтобы снова убрать солдата, но мужская рука её останавливает, — не лезь, Парсон, я сам все сделаю. — Я работаю в два раза тише тебя, ты ходишь, как медведь, — фыркает от возмущения девушка и выдёргивает свою руку из хватки сержанта, отталкивая того в сторону и выходя из укрытия. Полковник не возражает и девушка аккуратно выходит в коридор, плавно и бесшумно ступая по каменному полу. Солдат в чёрной форме странно поглядывает на идущего на него другого солдата и хватается крепче за оружие, замечая, что в форме далеко не мужчина, а женщина. — Hände hoch*, — внезапно вскрикивает и наставляет дуло автомата на подошедшую к нему девушку. Ева медленно и расслабленно поднимает руки вверх, стараясь не выдать своего волнения. — Wer bist du?* — Malheureusement, je ne parle pas allemand*, — с улыбкой проговаривает девушка на французском и немец в недоумении смотрит на неё всего секунду, но этого достаточно, чтобы ввести его в заблуждение и выбить оружие из рук, тут же достав нож из пояса и воткнуть его в живот нациста. — Mourir, avorton*, — шепчет ему на ухо девушка, отпуская обмякшее тело мужчины аккуратно на пол и остальные ребята выходят в коридор, двигаясь дальше в нужном направлении. — Следующий поворот направо, мы почти на месте, — полковник Филлипс уходит вперёд и замирает возле одной из открытых дверей, что ведут дальше к огромному помещению, заставленному оборудованием, станками и прочей чепухой, которую рассматривать нет времени. Сотрудники ГИДРЫ шныряют туда-сюда, несколько военных ходят под стенками и следят за порядком, но в основном атмосфера вполне спокойная. — Агент Парсон, как только я замечу нашего человека, ваша задача привлечь его внимание к нам, справитесь? — Так точно, полковник. — Отлично, станьте с другой стороны от меня, чтобы вас не было видно, остальные будут прикрывать нас. Дальнейшие события заняли не больше пяти минут, пока полковник Филлипс высматривал своего человека среди других рабочих и ругался себе под нос каждый раз, если проходящий недалеко человек не был тем, кто ему нужен. Задерживаться здесь было слишком опасно, но и уходить с пустыми руками тоже было нельзя. И когда возле одного из станков появился новый человек, полковник лишь кивнул Еве и та сделала шаг вперёд, оглядываясь по сторонам, чтобы никто не смотрел в её сторону, а после быстрым шагом перебежала к одному из станков, прислоняясь к нему спиной. — Êtes-vous français?* — тихо спрашивает Евангелина и мужчина аккуратно слегка поворачивает голову в её направлении, продолжая дальше перекладывать детали в коробку. — Les Américains? Tu es venu pour moi?* — так же тихо спрашивает мужчина, заканчивая перекладывать детали. — Oui, nous devons y aller*, — последнее, что говорит девушка, прежде чем снова осмотреться по сторонах и приказать мужчине стоять на месте. Ева быстрым шагом возвращается к своим и следом в помещение уверенно с автоматом в руке заходит мужчина в форме ГИДРЫ. — Du kommst mit mir, jetzt*, — чётко говорит на немецком и хватает француза под руку, оттягивая того на себя и мужчина подчиняется, опустив покорно голову в пол и следуя за своим человеком. — Полковник Филлипс, — с ярко выраженным акцентом проговаривает француз в знак приветствия и все шестеро американских военных в форме ГИДРЫ и один рабочий движутся быстро по коридору. Со стороны это выглядело так, словно несколько солдат должны были срочно забрать какого-то человека и отвести его к начальству или куда-нибудь ещё, потому что поступил приказ сверху. По крайней мере полковник очень надеялся, что строевая ходьба, автоматы и форма поспособствуют свободному перемещению по зданию, но почти у входа все накрылось медным тазом. Выйдя на улицу, ребята стали бегать глазами по территории в поисках машины, но в ночной темноте разглядеть что-то с первого раза было проблематично. Из-за того, что они застряли на пару секунд у входа, группа солдат ГИДРЫ двинулись в их сторону, а когда подошли, стали задавать вопросы. Вначале отвечал только один из сержантов, что говорил хорошо по-немецки, но когда вопросы стали задавать другим, они ничего не могли ответить. Последней каплей стало то, что за спинами мужчин один из нацистов заметил девушку и после этого началась перестрелка. Евангелина тут же схватила за шиворот француза и потащила его за одну из колон в укрытие, пока ребята отстреливались от противников. — Нам нужно найти чёртову машину, — сама себе говорит Ева и выглядывает из-за колонны, перезаряжая параллельно пистолет. — Идём, — тащит за собой шпиона и отстреливается, когда в них начинают палить из укрытия солдаты ГИДРЫ. Шум на улице поднялся такой громкий, что ещё меньше минуты и туда нагрянула бы целая армия, потому что на базу проникли посторонние. Снова спрятавшись, Ева ещё раз пробежала взглядом и наконец-то заметила в двадцати метрах от себя тот самый фургон, который им был нужен. — Cours vers cette voiture et je te couvrirai, tu comprends?* — спрашивает у него Ева, показывая на стоящий за другой машиной фургон. Мужчина быстро кивает и агент Парсон выпрямляется, резко выходя из укрытия и стреляя туда, откуда только что шла череда пуль. Француз бежит в сторону машин, закрывая голову руками, пока Ева и другие ребята продолжали стрелять по нацистам. С каждым выстрелом девушка отступала назад, стараясь подобраться к фургону как можно ближе. Когда патронов не осталось, Ева резко развернулась и рванула вперёд, запрыгивая в машину на водительское сиденье. Благо, за время работы в СНР, водить она научилась. Быстро подъехав к своим в укрытии, полковник и ребята запрыгнули в машину и Ева сдала назад, выезжая на дорогу, что вела к воротам базы. Открывать их смысла не было, поэтому девушка едет на таран, пока сзади солдаты ГИДРЫ продолжали стрелять по машине не прекращая. Операция прошла без потерь, хоть Джейсона все же подстрелили и Ева была одной из первых, кто сориентировался помочь ему, пока мужчина истекал кровью. Пусть она и ненавидела таких зазнаек, как сержант Брок, но он все ещё был её товарищем и напарником, солдатом американской армии, а значит оставлять его в беде не было её задачей. Возвращаясь назад на базу, Евангелина многое узнала. Оказалось, шпиона звали Пьер Виардо, когда немцы захватили Францию, он уже, на тот момент, познакомился с полковником Филлипсом и многими солдатами из Англии и Америки. Сам Пьер знал о том, что нацисты строят в глуши недалеко от небольшого городка базу, где будут проводить какие-то опыты и делать оружие, слухи быстро разлетелись, но когда американские войска попытались пробраться туда и все там уничтожить, у них ничего не вышло и они отступили. Тогда то полковник Филлипс и предложил Пьеру внедриться на их базу и шпионить, пока это будет возможно. По словам Вирадо, когда он рассказывал свою историю для Евы, ему удалось втереться в доверие к военным ГИДРЫ, подстроив взрыв их машин и, тем самым, спасти нескольких людей. Один из немцев немного знал французский и Пьер ему сказал, что он хочет переметнуться на их сторону, знает, что они занимаются чем-то секретным на базе и он может им помочь, так как сам раньше был механиком и умеет работать руками. Те не совсем поверили, но решили взять с собой ещё одну рабочую силу и приставили его к другим рабочим. Не спускали глаз долгое время, пока Пьер окончательно не заработал их доверие и после смог отсылать маленькие письма, когда выезжал за периметр. За последний месяц что-то сильно изменилось, как будто верхушка получила новые указания или разработала новое оборудование, но Пьер об этом ничего не знал. Он лишь заметил, что его знакомые по работе стали пропадать и не возвращаться, а значит пора было сваливать. Скорее всего, как предполагал Виардо, немецкие учёные ставили опыты на простых рабочих, но каждый раз люди умирали и они пытались снова и снова, поэтому Пьер и решил бежать. 1943 год Нью-Йорк После спасательной операции во Франции Ева возвращается с командой обратно в Америку и приступает к своей работе, но это длится не долго. Проект «Перерождение» нуждался в новобранцах, которые пройдут все испытания и примут сыворотку суперсолдата, поэтому несколько человек из СНР активно начинали поиски кандидатов, просматривая все военные подразделения и даже тех, кто находился сейчас на передовой. На дворе было начало марта, морозы потихоньку уходили и на смену им возвращалась тёплая и солнечная погода. — Агент Парсон, можно вас на пару слов? — полковник Филлипс как всегда появляется неожиданно, но определённо по очень важному делу. — Мне нужно, чтобы вы отправились в военный лагерь завтра утром, там новобранцы прошли военную подготовку и совсем скоро их будут отправлять на передовую в Англию, но мне нужно, чтобы вы проверили их показатели, посмотрели, вдруг там есть тот, кто нам нужен. С вами поедет Авраам Эрскин, это займёт пару часов, а после домой, все поняли? — Так точно, сэр. — Вот и славно, встречаемся завтра в семь утра в моём кабинете. Евангелина не могла даже представить, что проект «Перерождение» уже был на стадии разработки и нуждался в подопытных солдатах, которые примут на себя сыворотку. Полковник Филлипс хотел создать новую американскую армию, которая отправит Адольфа Гитлера прямиком к вратам ада, и сделать это мог лишь Авраам Эрскин, единственный, кто знал формулу сыворотки и ни с кем ещё ею не поделился, хотя правительство порой настаивало на этом великодушном шаге. — Полковник? Доброе утро, — девушка приоткрывает двери и заходит внутрь, замечая сидящего в кресле учёного, — мистер Эрскин, рада знакомству, — протягивает руку в знак приветствия и знакомства с мужчиной, радушно улыбаясь. Он приподнимается на стуле и приветствует девушку так же тепло, слышен явный акцент, но Еву это не тревожит. — Отлично, тогда приступим. Мои люди, по просьбе Авраама Эрскина, уже начали обход по нескольким военным лагерям в разных штатах и городах, мы задействовали даже несколько солдат на передовых, которые сейчас сражаются на море или во Франции, но на них надежд меньше чем на тех, кто сейчас только проходит военную подготовку, — девушка внимательно слушала мужчину напротив, который по больше части говорил это все для неё, ведь Ева была не особо осведомлена деталями происходящего, — ваша задача, агент Парсон, будет состоять в том, чтобы отследить все показатели новобранцев, провести с ними небольшой тест, назовём это так. Мистер Эрскин будет за всем наблюдать и вместе с вами делать пометки, выбирать людей, которые либо подходят нам, либо нет. Дел на несколько часов, не более того. Надеюсь, все понятно? — Евангелина одобрительно кивает и поднимается с места следом за полковником. — Вылетаем через час? — Вылетаем? — удивлённо спрашивает девушка, ведь она ещё понятия не имела в какой именно лагерь её собираются отправлять. — Да, агент Парсон. Сегодня вы отправляетесь в штат Висконсин, форт Маккой. Девушка смотрит удивлённо на полковника несколько секунд, прежде чем снова одобрительно кивнуть и покинуть кабинет следом за мужчинами, направляясь к выходу. Возле антикварной лавки их ждала правительственная машина, которая должна была доставить их на военный аэродром. — Мистер Эрскин, — прервав тишину в машине начинает девушка, поворачиваясь к учёному, сидящему на другом конце заднего сиденья. — Могу я задать вопрос? — Конечно, агент Парсон, — он добродушно улыбается и поправляет круглые очки на переносице. Ева мнёт край зелёной форменной военной юбки несколько секунд, прежде чем начать говорить. — Вы думаете, что...Вы думаете, что мы поступаем правильно, вмешиваясь в биологический процесс человека? Это же...Если у нас все с вами получится, то мы сделаем огромный шаг в науке, не так ли? Просто...Только вдуматься! Человек со суперспособностями: выносливый, сильный, быстрый, мотивированный, отважный... — Вы боитесь, что что-то может пойти не так, я вас правильно понимаю? — Думаю, что да, мистер Эрскин. Разве сыворотка сработает лишь в сторону добрых намерений? Что если эти супер солдаты не будут теми, кого мы хотели видеть изначально? — Я понимаю ваши опасения, агент Парсон, признаться честно я сам порой задаюсь этим вопросом и ужасно встревожен, но именно поэтому мы проводим с вами столько опытов, отыскиваем идеального кандидата на эту «должность», понимаете? У нас просто нет права на ошибку, которую я, в своём время, уже успел совершить... Мужчина задумчиво отворачивается к окну и Ева ужасно хочет узнать, о какой именно ошибке говорил учёный, но понимает, что задавать такие вопросы ужасно некорректно. — Приехали, вход с левой стороны, — внезапно произносит водитель и заезжает на парковку возле аэродрома. — Пойдёмте, агент Парсон, я расскажу вам кое-что из своего прошлого. Садясь в частный самолёт Евангелина все думала о том, что же такого произошло с мистером Эрскином, что порой даже ему страшно за свою новейшую сыворотку и поэтому желание узнать эту историю возрастало все больше и больше. — Нам лететь три часа, пилот сказал, что прибудем в штат к одиннадцати плюс минус, надеюсь, что к ночи мы уже с вами будем дома, — мужчина располагается в кресле напротив девушки и пристёгивает ремень, разглядывая вид за маленьким окном. Самолёт уже начал выезжать на взлётную полосу и Евангелина на пару минут засмотрелась на красивые виды Нью-Йорка, пока самолёт взлетал над городом. — Так на чём мы с вами остановились? Ах да, я хотел рассказать вам небольшую историю из своего прошлого. Так вот, как видите, агент Парсон, даже я порой сомневаюсь и побаиваюсь своих решений, но без этих рисков мы с вами не добьёмся чего-то великого и прекрасного, не так ли? Дело в том, что ранее я уже создавал сыворотку, вот только она была не идеальной, я предупреждал одного человека об этом, но он меня не послушал. В 1935 году, когда я попытался вывезти свою семью из Германии, на границе меня остановил некий Иоганн Шмидт и его люди. Я знал, что он был хорошим учёным и довольно быстро взошёл по карьерной лестнице, став доверенным лицом самого Адольфа Гитлера, и именно поэтому я не мог ему перечить. Шмидт хотел, чтобы я работал над способами увеличения молекулярной плотности клеточных волокон через синтетические белки. Чтобы обеспечить моё сотрудничество, Шмидт отправил мою жену Грету и моих детей Клауса и Марлен в лагерь Дахау. Я работал с ними пять лет, пока однажды моя первая сыворотка суперсолдата не была готова, но я, признаться честно, не был уверен в её эффективности на сто процентов, поэтому не хотел распространяться об этом кому-либо, пока все не проверю. Увы, Иоганн Шмидт обо всем узнал и попытался забрать сыворотку у меня, но ни какие угрозы не заставили бы меня отдать её ему. Я знал, что сыворотка развивает все, что внутри, и от неё хорошее становится великим; плохое - ужасным. Иоганн Шмидт был ужасным человеком, я это понял с первой секунды нашего знакомства. В конечном итоге он просто забрал мою сыворотку силой и посадил меня за решётку, а сам отправился в замок Кауфмана в Баварских Альпах, где ввёл себе сыворотку суперсолдата, — мужчина загадочно ухмыляется и снимает очки, вытягивая платок из кармана куртки и начиная протирать каждое стекольце отдельно. — Значит, сыворотка не сработала? — О, нет-нет, она, как раз таки, сработала, вот только дала ужасный побочный эффект, насколько мне известно, — загадочная улыбка не переставала сходить с лица мужчины и тот, закончив протирать свои очки, продолжил, — дело в том, что сыворотка, как я уже и сказал, не была на сто процентов идеальной, именно поэтому лицо Иоганна Шмидта стало безобразным. Кожа исчезла как и весь волосяной покров, оставив после себя лишь череп красного цвета. Да, суперспособности у него все же проявились, но и внешность его больше не была идеальной. Потом, как вы уже знаете, агент Картер освободила меня и вместе мы отправились в Америку, где я теперь помогаю своим союзникам разрабатывать новую сыворотку, улучшенную, которая поможет нам победить в этой войне. — Но для этого нам нужны идеальные кандидаты? — Именно, агент Парсон! Мы должны смотреть не только на физические способности человека, но и на его характер, его внутренние качества, мы должны знать, какой он человек, какие его желания, чего он хочет от этой войны и жизни в дальнейшем ведь, как показывает мой опыт, люди с ужасными взглядами на жизнь и жестокими намерениями не становятся хорошими после сыворотки, а наоборот, становятся ещё хуже. Почти весь полёт Евангелина разговаривала с мистером Эрскином, стараясь узнать его как можно лучше. Ей ужасно хотелось разобраться в этом проекте «Перерождение», ведь не будет же она расспрашивать обо всем полковника Филлипса, а Пегги и сама толком ничего не знала, по крайней мере никаких подробностей, которыми мог поделиться немецкий учёный. Три часа пролетели незаметно, в штате Висконсин было солнечно и тепло, а дорога до форта Маккой заняла чуть больше часа на машине, но Ева и глаз не сомкнула за всю поездку, ведь за всю свою жизнь она ни разу не покидала родной Нью-Йорк и не видела, как живут другие люди. Ещё в самолёте она и мистер Эрскин договорились о том, как они будут действовать во время тестирования солдат, на какие качества они будут обращать внимание и какие данные фиксировать. В конце всего этого Авраам хотел лично поговорить с каждым, провести небольшой опрос который покажет, кто действительно подходит под проект «Перерождение», а кого можно было отправлять в Англию на передовую. — Агент Парсон, профессор Эрскин, добро пожаловать на нашу базу в форт Маккой. Полковник Филлипс звонил мне вчера утром и предупреждал о том, что вы прибудете где-то к полудню. Солдаты уже готовы, проинформированы, так что можете приступать к работе, но для начала я бы хотел предложить вам пообедать, как вы на это смотрите? Ева поглядывает на мистера Эрскина и тот пожимает плечами, давая немое согласие на это предложение. — Да, мы с удовольствием, полковник Лэйт, — проговаривает девушка и приветливо улыбается, чувствуя, что ей действительно стоило немного подкрепиться. После вкусного обеда Евангелина вместе с мистером Эрскином покинула столовую и вышла на улицу, ощутив, что в час дня было уже достаточно жарковато для середины марта. Прищурившись от солнца, которое снова вышло из-за туч, девушка стала разглядывать территорию военного лагеря, сравнивая его с тем, что был в Нью-Джерси, когда ей приходилось проходить свою военную подготовку зимой. — Пройдёмте, будущие солдаты уже ждут нас, — полковник Ричард Лэйт был миловидным и добрым мужчиной, но когда дело доходило до работы он тут же становился серьёзным и собранным, не давая никому спуску и поблажек. Евангелина шла рядом с Авраамом и заглядывала в окна небольших домиков, где жили все новобранцы. Ей было все настолько любопытно, что даже сам мистер Эрскин посмеивался над этим, загадочно улыбаясь, от чего девушка ужасно смущалась, но не переставала крутить головой по сторонам. — Смирно, солдаты! Это первое, что услышала Евангелина прежде, чем выйти из-за спины полковника Лэйта и встать чуть позади него рядом с профессором. Пробежав взглядом по мужчинам в военной форме, девушка заприметила сразу, что все они были хорошо слажены, телосложение среднее, достаточно высокие и видно, что в глазах уже бушевал огонь войны. Все они прошли тяжёлую школу военной подготовки и выдержали, а значит, были готовы отправляться на передовую в Италию или Францию к американским войскам. — Перед тем, как каждый из вас отправится в Англию, мы проведём с вами последнее испытание, которое, возможно, решит судьбу одного из вас. Не подведите меня, солдаты! — Так точно, сэр! — в один голос выкрикивают мужчины и отдают честь своему полковнику. Евангелина слабо улыбается, предчувствуя, что сейчас будет её очередь говорить свою речь перед десятком мужчин в военной форме, которые не ставят молодых девушек ни во что, считая, что тем на войне делать абсолютно нечего. — В таком случае передаю слово агенту Парсон и профессору Аврааму Эрскину, которые прибыли сюда ради вас, солдаты! Полковник Лэйт делает три шага назад, указывая рукой на стоящую за ним девушку в военной форме и мужчину средних лет в костюме и шляпе. Евангелина слегка кивает головой в знак благодарности полковнику и делает шаг вперёд, поднимая взгляд на стоящих перед ней мужчин. — Джентльмены, я агент Парсон, а рядом со мной мой напарник профессор Авраам Эрскин, биохимик. Мы прибыли из Нью-Йорка и представляем Стратегический научный резерв, который занимается разработками новейших технологий для нашей армии, — она говорит весьма уверенно, произнося чётко и громко каждое слово, смотря каждому будущему солдату прямо в глаза, но не задерживаясь на определённом человеке дольше пяти секунд. — Сегодня вы должны пройти несколько тестов, которые покажут вашу силу, выносливость, умелость и смекалку, а в конце вас ждёт небольшое общение с мистером Эрскином, которое решит вашу дальнейшую судьбу. Вопросы? Девушка обводит взглядом стоявших по линии ровно мужчин и замечает одну слегка приподнятую руку. Одобрительно кивает незнакомцу, который хочет задать свой вопрос. — Сержант Кларк, — представляется, — скажите, агент Парсон, а что нас ждёт по итогу? Если один из нас пройдёт тест, что ему ожидать? Солдаты, что внимательно слушали вопрос, теперь с ожиданием перевели взгляд на девушку напротив них, желая получить ответ. Конечно, она знала, что всем им было интересно узнать, что же ждёт их в конце, какой приз они получат за пройдённый тест, но полковник Филлипс предупредил за ранее, что разглашать об этом строго запрещено. — Вот пройдёте тест и узнаете, сержант Кларк, — отвечает Евангелина и отводит взгляд в сторону, считая, что этот разговор исчерпал себя и продолжать его дальше она не намерена. — Если больше нет вопросов, то попрошу всех вас пройти на тренировочную площадку номер один, начнём от туда, — Евангелина поворачивается к профессору и тихо спрашивает, — вы же не против, мистер Эрскин? — мужчина лишь качает головой и девушка улыбается, забирая у него свои бумаги для тестирования. — Мэм, извините, — негромкий, медленный и слегка нахальный голос заставляет Еву обернуться и изогнуть бровь в вопросительном жесте, встречаясь с голубыми глазами парня напротив. Он был выше, шире, намного крупнее её самой, лёгкая щетина укрывала его щёки и слегка длинноватые каштановые густые волосы, что создавали лёгкий беспорядок на голове говорили о том, что этому молодому человеку давно пора посетить парикмахера. Она бы с уверенностью могла сказать, что он был вполне подходящей кандидатурой, если бы не его смеющиеся слегка глаза и игривая ухмылка на губах, которая заставила девушку тут же выпрямить спину ещё больше и посмотреть на него со всей серьёзностью, которую она могла из себя выдавить. — Есть ещё вопросы? — безразлично и чётко проговаривает девушка, поджимая губы в ожидании. — Да, всего один, — он говорил так медленно и расслабленно, словно тянул время, рассматривая её лицо с большой пристальностью, что начинало ужасно раздражать. Евангелина чувствовала себя не в своей тарелке, хотелось отвернуться от этого пристального взгляда, но девушка не могла себе этого позволить, иначе её точно будут считать никудышной и никчёмной, обычной простушкой, которой нечего здесь делать и, уж тем более, незачем называть себя агентом в таком молодом возрасте. — Не подскажите, как зовут эту прекрасную даму напротив меня? Кажется, мы с вами из одних краёв, вдруг, как выиграем войну и я останусь жив, смогу отыскать вас и сводить на танцы? Она могла представить себе любой вопрос, но точно не этот и, уж тем более, не в таком наглом и расслабленном тоне. На секунду Ева потеряла дар речи, почувствовав, как сердце забилось чуть быстрее, но она тут же взяла себя в руки и напомнила себе, что отсутствие мужчины в личной жизни не должно приводить к таким ступорам каждый раз, когда кто-то пытается к ней подкатить, используя настолько отвратительный и нахальный посыл, который уж точно не делает из него джентльмена и хорошего человека. Ей всегда нравились такие, как Конрад Хоук, только без мании величия и желания все контролировать. — Как ваше имя? — тут же спрашивает Евангелина, прищуривая взгляд. — Сержант Джеймс «Баки» Барнс. Девушка довольно хмыкает и клацает шариковой ручкой, делая пометки у себя в бумагах. — Отлично, сержант Барнс, вы будете проходить тестирование первым, — наигранно улыбается и, посмотрев на него в последний раз, разворачивается и уходит, но его голос снова окликает девушку, заставляя её тут же обернуться. — А как на счёт вашего имени, мэм? — Я вам не «мэм», сержант Барнс! Можете называть меня агент Парсон, этой информации вам будет вполне достаточно для прохождения тестирования. Разговор окончен, — ставит окончательно точку в этой нелепой дискуссии и уходит на площадку номер один, всматриваясь на дорогу перед собой, но видя лишь размытые силуэты. Из головы все не выходил этот нелепый разговор и лицо мужчины, что поимел наглости заговорить с ней в таком обыденном и нахальном тоне, словно со своей старой знакомой, с которой ранее хотел завести отношения. Она злилась, ужасно, хотела вернуться и врезать ему как следует за такое обращение к себе, но девушка держалась уверенно, лишь сжимала слишком сильно бумаги в руке, прижимая те к своей груди и краем глаза замечая, как профессор слегка улыбался идя рядом и думая так же о своём. К чёрту, у неё нет времени думать о зазнавшихся пареньках, которые ещё даже на войне не были, а уже мнили из себя великих бойцов, которые могли перебить дюжину немецких солдат. «Соберись, соберись, чёрт возьми! Не дай какому-то паршивому новобранцу повлиять на твои эмоции и вывести тебя из равновесия! Ты приехала сюда по работе, тебя послал сам полковник Филлипс следить за делами, а не кого-нибудь ещё, ты работаешь наравне с Авраамом Эрскином, а это уже большое продвижение по карьерной лестнице, Ева! Будь разумнее! О мужчинах будешь думать после окончания войны», — проговаривала про себя девушка, пока шла по тропинке к тренировочной площадке номер один, где солдаты должны были преодолеть полосу препятствий разного вида сложностей и показать все свои умения, которым они научились, тренируясь в этом военном лагере. — Быстрее, быстрее! — прикрикивала Ева каждый раз, когда парни давали слабину и сбавляли темп, — мой отец и то резвее будет, хоть он уже и не молодых лет, — чуть тише добавляет, продолжая наблюдать за работой солдат. — А ваш отец военный? — мимо пробегает запыхавшийся сержант и задаёт свой вопрос, от которого девушка на пару секунд задумывается: отвечать или нет, и решает все же не оставлять вопрос без ответа. — Был им. Прошёл Первую мировую войну, так что давайте быстрее, иначе с такими результатами вас не то, что отправлять на секретное задание, а даже к передовой линии подпускать страшно! Она видела их взгляды. Видела, как они на неё смотрели каждый раз, когда она что-то громко говорила, подстёгивая бойцов. Ева прекрасно понимала, что большинство из них были недовольны таким раскладом событий, что какая-то молодая девчонка двадцати лет имела право повышать на них голос и говорить в таком наглом и командирском тоне. Но профессор Эрскин ничего не говорил по этому поводу, лишь стоял рядом и внимательно наблюдал за происходящим, иногда перебрасываясь с девушкой парочкой слов о работе. Даже полковник Лэйт сидел в стороне на лавке и заполнял бумаги, не проронив и слова за последний час. Последующие два часа Ева продолжала наблюдать за испытаниями, переходя с одной точки тренировочной площадки к другой. Сначала был бег с препятствиями, потом силовые упражнения, отжимания от земли, подтягивания, немного отдыха и снова за работу. Больше всего девушку интересовало, как будущие бойцы справятся со стрельбой из разного вида оружия, бегом на дистанцию в три километра и рукопашным боем — это было самым последним испытанием и Ева все никак не могла дождаться, когда оно наступит. — Отлично, солдаты. Передохнули и снова в бой. Теперь выстраиваемся в линию и стреляем по мишенях. У каждого по три попытки на два вида оружия: пистолет и винтовка. — А может вы покажите нам, как надо стрелять? Девушка медленно подняла взгляд на мужчину, что задал ей вопрос и сощурила взгляд. Парни, что стояли рядом, пустили самодовольные смешки и стали перешёптываться, оставляя на своих губах раздражающие девушку усмешки. Евангелина крепко сжимала пальцами шариковую ручку и старалась снова не выйти из себя, пытаясь понять, чего добиваются эти солдаты на этот раз. Они хотели указать ей на «своё место»? Хотели доказать ей, что слово женщины здесь мало что решает? Или хотели просто удостовериться в своих мыслях касательно того, что она на самом деле бездарность и зря раздаёт здесь свои указания в таком наглом тоне? Евангелина повернулась к профессору Эрскину, который молча наблюдал за происходящим и она была ему безмерно за это благодарна, ведь подачки со стороны взрослого и уважаемого мужчины ей были не нужны, она сама со всем этим способна справиться. Отдаёт ему свои бумаги и ручку, уверенно поворачиваясь к мужчинам, один из которых уже протягивал ей заряженный пистолет. На глаза мельком попадает слегка улыбающееся лицо сержанта Барнса, который стоял чуть в стороне ото всех и внимательно наблюдал за происходящим. Интерес в его глазах был вполне оправдан. Агент Парсон забирает оружие, снимает его с предохранителя и занимает позицию напротив мишени, вытягивая руку вперёд, закрывая один глаз для прицела и через пару секунд выстреливает. Опускает оружие вниз и смотрит на круглую мишень, отмечая, что попала точно в десятку. Поднимает руку снова вверх и выстреливает ещё два раза, попадая почти что рядом с первым выстрелом и ухмыляется, осознавая своё мастерство и вслушиваясь в тишину за своей спиной. Смешки сменились на не скрытое удивление и одобрение. Сержант Кларк, кажется его звали именно так, протягивает теперь винтовку и забирает пистолет обратно. Евангелина снова быстро осматривает оружие и ставит приклад к плечу, закрывая правый глаз для прицела. Целится чуть дольше на пару секунд и стреляет, получая сильную отдачу в плечо, от чего тело слегка наклоняется назад и место удара начинает слегка ныть от непривычки, но Ева не медлит и стреляет ещё два раза, оставаясь довольной своим результатом. — Ещё вопросы? Уверенно спрашивает, всовывая винтовку в руки сержанта Кларка, который лишь молча качает головой в знак протеста и уходит, а следом за ним и все остальные. — Думаете, это было необходимо? — вдруг тихо спрашивает мистер Эрскин, когда Ева начала фиксировать попадания солдат по мишенях. — Вы касательно моего решения пострелять из оружия перед новобранцами? — Именно. — Знаете, мистер Эрскин, вам этого не понять, наверное, но мы, женщины, живём в такое время, когда мужчины нас ни во что не ставят. И порой такие жесты нужны, чтобы доказать им, что мы не слабые, что мы добились своего успеха самостоятельно, а не иным путём. Если бы я этого не сделала, то кто знает, какие разговоры могли пойти обо мне после нашего ухода. Вы же видите — они сомневаются во мне, они мне не доверяют, а я не потерплю к себе такого необоснованного отношения лишь потому, что я молодая девушка, а не мужчина. Профессор ничего не отвечает, лишь кивает в знак понимания и продолжает свою работу, как и Евангелина. Время движется быстрее, когда дело доходит до последнего задания — рукопашного боя. Парни поделились на группы самостоятельно, небольшая площадка из песка давала альтернативу не слишком болезненного приземления об землю. Всего было две группы по три пары и Ева поймала себя на мысли, что ей безумно интересно посмотреть, как сержант Барнс справится с этим заданием. Будет ли он такой же резвый и дерзкий, как и его язык? Будет ли таким же самоуверенным, как и его слова? От этой мысли ладошки девушки стали потеть с невероятной скоростью и ей приходилось несколько раз вытирать их аккуратно об форменную зелёную юбку, пока никто не видит. — Вторая группа, можете начинать. Оставшиеся три пары по два человека сменили предыдущих и девушка, по началу, делала вид, что наблюдает за всеми сразу, делая пометки в своих бумагах, но спустя несколько минут всем её вниманием завладел лишь сержант Барнс, который умело уворачивался от ударов своего напарника и меньше чем через пять минут уложил того на лопатки, не давая ни единого шанса для сопротивления и победы. Его движения были точными, быстрыми, лицо было напряжённым, глаза внимательно следили за каждым движением, тело натянуто, словно струна и удары, такие сильные, что Парсон невольно задерживала дыхание, боясь спугнуть собственные чувства, что бушевали в ней из-за этого мужчины. В этом стиле ведения боя она словно увидела саму себя, но сержант Барнс был определённо хорош в этом, намного лучше, чем она думала и это будоражило, вызывало восхищение. — Отличная работа, сержант Барнс, — говорит Евангелина, проходя мимо победившего солдата и на секунду поднимает взгляд вверх, смотря в его теперь расслабленное лицо и улыбающиеся голубые глаза. Она все же не сдерживает свои эмоции и тень одобряющей улыбки проскальзывает на губах, но тут же исчезает, как и сама девушка, что быстро уходит как можно дальше от военного. — Первый этап тестирования закончен, джентльмены. Можете принять душ, пообедать или...чем вы там обычно занимаетесь в свободное время? Встречаемся через час для беседы, которую я буду проводить с каждым из вас лично, — мистер Эрскин поправляет очки на переносице и подзывает к себе Евангелину, забирая у неё все необходимые бумаги. Девушка уже хочет предложить профессору тоже пообедать, но идущий в их сторону быстрым шагом полковник Лэйт прерывает их разговор. — Профессор Эрскин, звонит полковник Филлипс, просит срочно вас к телефону. Евангелина в недоумении смотрит на Авраама, но тот лишь пожимает плечами и уходит следом за мистером Лэйтом, оставляя девушку в одиночестве. Ей хотелось немного передохнуть, посидеть в одиночестве и насладиться тишиной и шумом листвы от леса вокруг, а ещё узнать который час, ведь время, судя по движущемуся солнцу, летело со скоростью света. И, как на зло, у неё не было часов и рядом уже никого не оказалось, чтобы задать свой вопрос. Спустя минут пять Авраам Эрскин возвращается вместе с полковником Лэйтом и Евангелина поднимается с лавочки, когда двое мужчин подходят к ней. — Что-то случилось, мистер Эрскин? — Надеюсь, что нет, агент Парсон. Полковник Филлипс сказал, что наш самолёт срочно понадобился для перевозки в другом штате, поэтому он вылетел с аэродрома пару часов назад. Они думали, что самолёт успеет вернуться сегодня к вечеру, но судя по всему у них там какие-то неполадки, поэтому наш вылет перенесли аж на завтра. — Значит, мы ночуем здесь? — Судя по всему, да, агент Парсон. Полковник Лэйт, вы не будете возражать? — Что вы, мы всегда рады принять у себя наших гостей. Ни о чем не беспокойтесь, сейчас почти пять часов вечера, скоро будет ужин и мы выделим для вас отдельные койки. Агент Парсон, можете не волноваться, мы предоставим вам отдельное место на эту ночь, я за всем прослежу. — Спасибо вам большое, вы очень добры. Евангелина уж точно не ожидала такого поворота событий и, на самом деле, не сильно горела желанием здесь оставаться, но выбора у них другого не было. — Полковник Лэйт, — мистер Эрскин остановил уходившего мужчину, — вы не могли бы передать своим ребятам, что второй этап тестирования переносится на семь часов вечера, за час до ужина? — Конечно, профессор Эрскин.