Воспоминания о будущем

— Агент Парсон, профессор, уже вернулись? Как все прошло? Есть новости? — полковник Филлипс как всегда был очень кстати, заметил их практически сразу, как они вошли в здание. Девушка думала, что успеет ускользнуть подальше от глаз начальника и скрыться в своём кабинете, а ещё лучше в кабинете у Пегги, с которой ей срочно нужно было поговорить. — Все прошло отлично, полковник. Думаю, мистер Эрскин поделится с вами всей информацией, так как он принимал окончательные решения, — быстро поговорила девушка и улыбнулась, переминаясь с ноги на ногу. Полковник посмотрел на неё слегка возмущённо и все же обратился к профессору. — Значит, снова нет кандидата? — Увы, мистер Филлипс, будем искать дальше. — Жаль, это не то, что я хотел услышать. Нам нужно ускориться, а между тем я уже нашёл несколько кандидатов, надеюсь, они подойдут вам, профессор. — Они здесь? Могу я взглянуть на них? — Нет, они на другой базе, мы не могли их привести прямо сюда. Можем отправиться к ним через пару часов, идёт? А вы, агент Парсон, можете быть свободны и приступайте к своей работе, у нас полно дел. — Большое спасибо, полковник! И она чуть ли на бег не срывается, мчит по коридору не оглядываясь, стучит каблуками по бетонному полу, на ходу здороваясь со всеми, кого встречала. Работа могла и подождать пару часов, а вот разговор с Пегги, вкусная домашняя еда, немного отдыха, душ и чистая одежда — это то, что было так сейчас необходимо. — Куда это ты так бежишь? Аккуратнее, Ева, — Билли ловит её в коридоре случайно, когда она чуть ли не врезается в него на повороте. — За тобой кто-то гонится? Что случилось? Как прошла ваша поездка? — Пегги у себя? — это все, что её сейчас волнует. Он смотрит на неё ошарашенно, боится даже предположить, что могло такого случиться, что сама Евангелина Джейн Парсон мчит по коридору со скоростью света не замечая никого на своём пути, словно за ней гонится группа нацистов. — Билли, что ты молчишь? — Да у себя, кажется, а что случилось? — но она уже уходит, отстраняется от парня и идёт дальше по коридору в сторону нужной двери. — Ева! — Потом, Билли, я потом тебе расскажу! — он хоть и был её близким другом, но болтать с ним о парнях, своих чувствах и прочих девчачьих штучках ей не хотелось. Ева вытягивает руку вперёд прежде, чем дойти до двери Маргарет и толкает ту с такой силой, что ручка бьётся о стену и Картер подпрыгивает на стуле от неожиданности, выронив пару листов бумаги из рук. — Господи, Ева, ты чего? — она выглядела возмущённой, как всегда собранная, вдумчивая и серьёзная, несмотря на любые обстоятельства. — Нам срочно нужно поговорить! — Парсон закрывает за собой дверь на замок, тяжело дыша. Прислоняется спиной к двери и прикрывает глаза, восстанавливая дыхание и собирая мысли в кучу. Слышит, как девушка напротив откладывает бумаги в сторону и поднимается с места, складывая руки на груди в ожидании каких-либо объяснений. — Ну? Что там случилось? Давай рассказывай, у меня сегодня много работы. — Подожди...я думаю, что...нам следует отложить все дела до завтра, потому что это очень важно! — Отложить работу? На дворе вообще-то война, Евангелина! Что может быть важнее того, чем мы здесь занимаемся? — Ты не понимаешь, Пегги, это правда важно! — Тогда говори уже, в чём дело, иначе я вернусь к своим обязанностям через несколько минут. — Это касается нашей поездки в форт Маккой вчера утром. Мы с профессором Эрскином только что оттуда вернулись. Кстати, никто не прошёл наше тестирование, но это не самое важное...Боже, Пегги, мне так много нужно тебе рассказать, — Ева устало вздыхает, закрывая лицо руками. Она понятие не имеет с чего начать, не знает, как правильно подобрать слова чтобы описать все то, что с ней сейчас происходило. Агент Картер слушала внимательно, но в лице так и не поменялась. Было видно, что она все ещё настроена на работу, а не на душещипательные истории своей подруги. Приоритеты всегда нужно было расставлять правильно. — Ладно, — она сдаётся, ставит руки на стол и опускает голову вниз, рассматривая бумажки перед собой. — Мы поговорим обо всем, ты расскажешь мне все, что захочешь, но только после рабочего дня, хорошо? Отправишься домой чуть раньше меня, переоденешься, повидаешь родителей, а потом мы встретимся с тобой в нашем любимом ресторане, ладно? Она не хочет работать сейчас, не хочет думать о той кипе бумаг, которую ей нужно было сегодня разобрать и передать полковнику Филлипсу. Она не хочет писать ручкой по жёлтой бумаге, смотреть на своих коллег девушек, что сидели в нескольких метрах от неё, не хочет думать про отчёты. Она хочет просто отдохнуть, расслабиться, выпить пару бокалов вина или какого-нибудь коктейля, послушать джаз, потанцевать с кем-нибудь, хочет рассказать обо всем Пегги, ведь впервые за такое количество времени после Конрада кто-то произвёл на неё впечатление и оставил значимый след в памяти. Но Маргарет права: нельзя пренебрегать работой только потому, что тебе не хочется сегодня ничего делать. Всегда нужно было помнить о том, что на улице идёт война и каждую секунду кто-то погибает, поэтому развлечения следовало оставить в стороне. — Хорошо, да, ты права, Пегги, прости меня. Значит, встречаемся в половину восьмого вечера у входа? — Верно, агент Парсон, а теперь за работу. Ева тоскливо улыбается, кивает головой, соглашаясь и клацает замком, открывая двери. Смотрит на подругу в последний раз, но та уже занята своими бумагами, и выходит, тихо щёлкая замком. Снова прислонившись спиной к двери, девушка делает глубокие вдохи и выдохи, прикрыв глаза, дабы привести мысли в порядок и настроиться на работу. Нужно было выложиться на полную, сделать как можно больше дел, чтобы не оставлять ничего на завтра. Да, именно так она и собиралась поступить, поэтому резко открыла глаза и зашагала дальше по коридору, направляясь к своему рабочему месту с мыслями, что сегодня будет очень насыщенный и плодотворный день. — Сара, ты ещё не закончила? — Ева быстро поднимается со своего места и бьёт краешками стопку бумаг по столу, выравнивая её. — Нет, а что? — Я уже справилась, так что собираюсь уходить домой. Если полковник Филлипс зайдёт или агент Картер, скажешь им, что все отчёты у меня на столе, ладно? — Конечно, хорошего вечера, Ева! — Спасибо, и тебе! Энни, до завтра! — брюнетка прикрикнула слегка, привлекая внимание другой девушки, что сидела дальше их двоих и улыбнулась ей, помахав на прощание. Евангелина, как и говорила ей Пегги, ушла с работы раньше, успев доделать все свои дела, так что возвращалась домой она с чистой совестью и большим желанием лечь на кровать хоть на пару минут. Дома никого не оказалось, так что это было даже на руку для девушки. Поднявшись в свою комнату, Ева принялась снимать с себя всю одежду, кроме нижнего белья, прям на ходу. В голове она уже продумывала образ* и причёску* на этот вечер. Ей хотелось выглядеть сногсшибательно, сексуально, очаровательно. Этот вечер словно был каким-то особенным, очень важным для девушки, пусть она и не понимала, почему. На часах было почти пол седьмого вечера, а это значило, что нужно было ускоряться и собираться как можно быстрее, чтобы все успеть и доехать до нужного места. Ева никогда не любила засиживаться в душе подолгу, поэтому справилась за двадцать минут, обмотав голову полотенцем, улеглась на чистую постель. Спина и ноги немного гудели от усталости, поэтому недолгий отдых должен был пойти на пользу. Передохнув десять минут, Евангелина подскочила на кровати и принялась собираться дальше. Высушила голову стареньким феном, надела своё самое любимое кружевное бельё белого цвета, уложила волосы в красивую и аккуратную причёску и достала одежду, которую решила надеть ещё несколько часов назад. На ногах были чёрные туфли на невысоком каблуке с закрытым носком, так как в конце марта месяца было все ещё немного прохладно вечерами. Тонкие капроновые колготки под цвет кожи, длинная юбка с завышенной талией песочного тёмного цвета ниже колена, широким поясом, — она закрывала даже большую часть икр. Сверху ажурная лёгкая рубашка белого цвета с широкими рукавами, которую Ева тут же заправила под юбку. На лице лёгкий макияж: немного пудры и накрашенные ресницы. Парсон очень любила естественную красоту девушек, поэтому сама практически никогда не красилась. — Почти вовремя, — вслух проговаривает и забирает со стула свою сумочку, выбегая из комнаты, запирая дверь на случай, если родители заходят туда наведаться. На часах было 19:12 и Ева уже представляла, как Пегги будет злиться на неё из-за опоздания, но девушка не думала, что её подготовка к веселью затянется. Выйдя из дома, Парсон решает ловить такси по ходу, так как ждать общественный транспорт не было времени, а до ресторана ещё нужно было доехать. Удивительно, но через пять минут ей удаётся поймать машину. Жёлтое такси останавливается прямо возле неё и приятный мужчина за рулём обещает довезти с ветерком. — Pete’s Tavern, пожалуйста, — говорит название ресторана и всю оставшуюся дорогу смотрит в окно, замечая, что людей в центре было, как никогда, много. — Не знаете, что сегодня за праздник такой? Давно не видела столько народу... — Вы не слышали? Сегодня будет выставка на «Старк Экспо», говорят, Говард Старк будет показывать сегодня настоящее шоу! Евангелина присмотрелась, дабы рассмотреть толпы людей на улице, но выставка такого гения, как Говарда Старка, её сейчас мало интересовала. Она слышала, что мужчина работает в СНР над проектом «Перерождение», помогая профессору Эрскину, но сама она его никогда не видела в штабе, да и не горела желанием, пусть он и был выдающейся личностью этого времени. — Приехали, — радостно заявляет мужчина, притормаживая на парковке. Вокруг заведения было достаточно много посетителей: по улице ходили парочки и родители с детьми, казалось, что сегодня был действительно какой-то праздник и Ева подумала, что точно не прогадала, надев такой наряд. — Спасибо, что быстро довезли. Хорошего вечера, — она любезна, платит за поездку и быстро выходит из машины, поднимая подол длинной юбки. Оглядывается по сторонам и замечает Пегги у входа, которая уже во всю смотрит на свою подругу с возмущённым выражением лица, и когда Ева наконец-то замечает её, она показывает на свои наручные часы и укоризненно качает головой, но все же улыбается. — Пегги, мне так жаль, — сразу же оправдывается Ева, как только подходит к девушке. — Знаешь, я прощу тебе твоё опоздание лишь потому, что сегодня ты выглядишь просто невероятно. Что за повод? Твоя история действительно стоит этого? — брюнетка хитро улыбается и подмигивает подруге, проходя внутрь заведения. — Столик на имя Маргарет Картер. — Когда ты успела забронировать нам места? — тихо и удивлённо спрашивает Евангелина, пока молодой мужчина у входа искал названное имя в списке. — Сегодня утром, после твоего ухода. Ты же не хочешь сидеть у барной стойки или толпиться среди мимо проходящего народа? Этим вечером здесь будут танцы, а ещё очень много посетителей, так что нам лучше занять самые лучшие места, дабы обсудить все то, что ты так хотела мне рассказать этим утром. — Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя? — Расскажешь мне об этом, когда мы закажем шампанское, — такую Маргарет она любила больше всего: игривая, обворожительная, лёгкая, непринуждённая, весёлая, улыбчивая. Никакой маски, никакой серьёзности, как на работе, сейчас перед ней была настоящая агент Картер, которая умела слушать и слышать, веселиться, танцевать до рассвета, пить шампанское и обсуждать мужчин за соседним столиком. Она умела быть элегантной и женственной, но в тоже время могла запросто ударить какого-нибудь задиру мужчину прямо в лицо с кулака и не закричать от боли, она могла уложить многих в этом здании на лопатки и пристрелить, если потребуется, но сейчас на ней было красивое тёмно-синее платье, которое сексуально обтягивало её пышную фигуру. Ева всегда восхищалась телосложением Маргарет: она была среднего роста, с широкими бёдрами, большой и аккуратной грудью, густыми каштановыми волосами, полными губами, которые умели растягиваться в обворожительную улыбку, тонкой талией и худыми ногами. Она была очень красивой и Ева, при первых их встречах, порой не могла отвести взгляда, ужасно завидуя. Позже, когда обе действительно сблизились и подружились, Парсон поведала свои мысли подруге и та за быстрое время смогла вбить ей в голову, что сама девушка ничем не хуже и является такой же красавицей, как и Маргарет. Конечно, у Евы не было широких бёдер, большой и сексуальной груди, на которую мужчины любят обращать внимание, она была куда худее и проще, ничем не примечательная девушка, которых в Нью-Йорке было миллион. В ресторане действительно было много народу: люди заходили и выходили, у барной стойки было не протолкнуться. На небольшой сцене музыканты играли живую танцевальную музыку и в отведённом месте для танцпола некоторые девушки уже во всю танцевали со своими партнёрами. Сразу так и не скажешь, что на дворе уже давно была война, пока не присмотришься и не заметишь, что некоторые мужчины были в военной форме, а на стене за барной стойкой висели плакаты, что призывали идти на фронт, экономить продовольствия и вносить пожертвования. Ева даже на секунду почувствовала укол совести, ведь молодые парни где-то там лежат на земле, истекают кровью, ведут бои, а она здесь, в тепле и уюте, ждёт, когда ей принесут шампанское и слушает свой любимый джаз, от которого мурашки бегут по коже. — Знаешь, я думаю... Маргарет тут же кладёт свою ладонь поверх Евы, слегка сжимает пальцами и понимающе улыбается, покачивая головой. — Не стоит, Ева. Мы уже много раз говорили об этом. Если бы мы могли сделать что-то ещё, мы бы сделали, но наши полномочия не безграничны, поэтому нам приходится просто сидеть и ждать. То, что ты позволяешь себя расслабиться и повеселиться раз в несколько месяцев не делает тебя ужасным бесчувственным человеком. Парсон натянуто улыбается, молча соглашаясь, но все же думает об этом ещё несколько минут, пока официант не приносит их заказ. На столе перед ними оказывается бутылка шампанского, два бокала и две тарелки с небольшими кусочками шоколадного торта. Маргарет принимается наливать охлаждённый напиток, бросая короткие взгляды на сидящую напротив подругу. Она хотела, чтобы та уже по скорее начала свой рассказ, но Ева все молчала, наблюдая за тем, как алкоголь медленно наполняет её бокал. — Кажется мне, что это ты должна была мне что-то рассказывать, а не я тебе? — Да, прости, — Ева смеётся и поднимает бокал вверх, — выпьем за то, чтобы у нас все получилось. И с этого момента Евангелина начинает свой рассказ. Заходит с далека, как обычно она любила это делать. Зачем-то вспоминает Конрада и своё отношение к нему в прошлом, вспоминает эти отношения с грустной улыбкой на губах и говорит, что ни о чем не сожалеет, ведь это был полезный и весьма интересный опыт. Потом рассказывает о том, как она чудесно беседовала с профессором Эрскином в самолёте и Пегги даже шутит на счёт того, что не позвала ли её Парсон обсудить свои чувства к учёному, но та лишь отмахивается, хоть и смеётся вместе с подругой, но все же продолжает свой рассказ. Следом говорит про форт Маккой, про полковника Лэйта и просто вспоминает свои первые впечатления от лагеря. А потом весёлая, хмельная улыбка спадает с губ и Ева становится чуть серьёзней, вдумчивей и рассказ уже не идёт так быстро, как пару минут назад. Теперь она подбирает каждое слово, будто боясь сказать чего-то лишнего или сказать то, что сидит глубоко в мыслях, но признаться даже самой себе она не в силах, не то, что Пегги. Девушка напротив внимательно слушает, не перебивает и прокручивает бокал с шампанским в руках, иногда бросая взгляд на проходящих мимо людей. Ева же смотрит в одну точку почти все время, а сама давно находится мыслями во вчерашнем дне, в тех воспоминаниях, которые так отчётливо сидят в её голове. Она впервые называет его имя полностью. И когда с губ слетает: — Сержант Джеймс «Баки» Барнс. Улыбается, потому что пародирует его голос и мимику, вспоминая каждое движение его тела. Мурашки бегут по спине от этого воспоминания и Маргарет замечает, как загораются зелёные глаза подруги, но все ещё молчит, внимательно слушая рассказ. После Конрада Ева ни о ком ещё так не говорила, мужчины её вообще мало интересовали, так как она полностью погрузилась в работу, но теперь, рассказывая о таинственном сержанте, который скоро отправляется на войну в Англию, она сияла ярче любой звезды или девушек в этом заведении, в котором они сейчас сидели. Ева рассказывает о том, как нахально и самоуверенно он к ней обращался, как самодовольно смотрел на неё сверху вниз и ухмылялся, как спрашивал её имя и думал пригласить на танцы, как появится в Нью-Йорке, и как она отказала ему, даже не дав шанса заговорить с ней снова. Маргарет уже хотела добавить: «ты молодец, с ними так и надо», но промолчала. Она все говорили и говорила, рассказывая о своих смешанных чувствах, вспоминая, как следила за ним на первом тестировании, как оценивала его физические способности, умение стрелять из оружия и как сразу же отметила, что из него вышел бы отличный снайпер. Потом она поражалась его рукопашному бою и как в конце, когда они закончили с испытаниями, она смотрела на его удаляющуюся уставшую фигуру, пропахшую пылью, землёй и потом и как она думала о том, насколько он все таки хорош. — По-моему, Ева, — вдруг замечает Пегги, долевая шампанское в их бокалы, — у тебя просто давно никого не было. — Я тоже себе так говорила, Пегги, но почему именно он? Ты же знаешь, что это не совсем мой типаж парней. Я люблю серьёзных, собранных, вдумчивых мужчин, которые слов на ветер не бросают, которые всегда смотрят в будущее и знают, чего хотят от жизни, а этот...он такой...такой... — Простой? Самодовольный, нахальный подлец, который пошатнул твою привычную жизнь? — смеётся Картер, доедая свой кусочек шоколадного тора. — Возможно, — совершенно серьёзно отвечает девушка и тем самым вызывает смех у Маргарет. Парсон возвращается к своему рассказу и теперь говорит о том, что после тестирования узнала, что им придётся ночевать в лагере. Говорила о том, как гуляла по территории форта Маккой в дали ото всех и как много думала касательно происходящего, а потом рассказывала о том, как вернулась и услышала в столовой ужасный разговор. Она пересказала почти слово в слово все, что слышала и это вызвало такое сильное возмущение у Пегги, что та чуть ли не подскочила с места от раздражения. Спас официант, который тут же подошёл, чтобы забрать пустые тарелки и Картер не удержалась, заказала ещё одну бутылку и успокоилась, прося Еву продолжать свой рассказ. Вперемешку с алкоголем, бурлящими в голове воспоминаниями и жаром ресторана это вызывало бурный коктейль чувств внутри девушки, прям как тогда ночью, перед сном, когда она дышала запахом футболки Джеймса. Хотелось расстегнуть рубашку, помахать на себя рукой и вдохнуть воздух полной грудью, чтобы успокоиться. Сердце начинало стучать быстрее и глаза слегка прикрылись, когда она представила, как кружила бы с ним сейчас в танце под джазовую музыку, как касалась бы его широких плеч в военной форме, как улыбалась бы его шуткам и смешным историям, как целовала бы его за углом ресторана... — Ева! — громкий голос Маргарет приводит её в чувство и девушка резко распахивает глаза, замечая все ещё возмущённую подругу, но та, видимо, была возмущена теперь поведением Евы, а не мужчинами, которые так отвратительно думают о девушках. — Куда ты пропала? Рассказывала, рассказывала и вдруг замолчала... — Да, прости...я просто задумалась. И она снова продолжила говорить, переходя к части о том, где Джеймс заступился за её честь. Это вызвало удивление на лице Маргарет, которая, кажется, теперь стала лучше относиться к незнакомому мужчине. — Он правда так сказал? — с удивлением спрашивает Пегги и делает небольшой глоток, задумчиво смотря на полную бутылку перед собой. — Да, — тихо говорит брюнетка, улыбаясь, — он сказал, что обсуждать невинную девушку, которая им ничего не сделала и которую они знают всего лишь пару часов, неприлично и отвратительно. Ребята попытались его зацепить ещё больше, но он не поддался и заставил их замолчать, — Евангелина снова ощущает, как в груди разливается приятное тепло от чувства защищённости из-за Барнса, который её даже не знал, но вступился. «Так поступают настоящие мужчины», — сказал бы ей отец, если бы она ему рассказала об этом. — Может, он не так уж и плох? — В том-то и дело, Пегги! Он показался мне весьма противоречивым, если отталкиваться от того, что произошло днём и того, что произошло вечером. — А что было дальше? Это ведь не конец истории, да? — Пегги хитро улыбается и Ева одобрительно кивает, растягивая губы в загадочной улыбке. Парсон рассказывает о том, как просидела в столовой в компании профессора и полковника Лэйта, как разговаривала с ними о войне и рассказывала свою историю. Позже, когда большинство солдат ушло спать, Евангелина направилась в свой маленький домик на одну ночь, но внезапно её окликнул знакомый голос и... — Дай угадаю: сержант Джеймс Барнс собственной персоной, — Пегги подпирает руками свой подбородок, ставя локти перед собой на стол и широко улыбается. Её глаза блестят из-за выпитого алкоголя и щёки слегка зарумянились и Ева знала, что у неё вид был примерно таким же. — Да, — смеётся, отпивая шампанское. Ева вдаётся в детали, рассказывая о внешнем виде мужчины и о том, как красиво он выглядел со своими мокрыми растрёпанными волосами из-за полотенца, как толстовка мешковато висела на его плечах и как он широко ей улыбался, пока разговаривал с ней. Она уверена, что могла бы ощутить его запах снова, если очень постараться — так сильно он запал ей в душу. — Он предложил тебе свою футболку? — Маргарет откровенно громко смеётся и хлопает в ладоши от удивления и, кажется, лёгкого восхищения. — Да, он был весьма настойчив, понимаешь? Но я старалась быть серьёзной во время нашего с ним разговора! Знаешь, мне бы не хотелось, чтобы этот подлец узнал о моих чувствах к нему, хотя... — Думаешь у тебя к нему нет никаких чувств? Да ты же светилась, как полярная звезда, пока рассказывала о нём! Ты вообще видела своё лицо? Глаза блестят, щёки горят, ёрзаешь на стуле и кусаешь губы! Подруга, да ты, кажется, очарована, — Пегги говорит громко, но из-за шума в заведении на неё никто не обращает внимание. — Прекрати, ничего я не очарована! — Да-да, именно это я и имею в виду, Ева! Надо же! Я и подумать не могла, что какой-то парень способен завладеть твоим внимание за пол дня. Знаешь, я должна с ним познакомиться! — Не познакомишься, — девушка тоскливо улыбается и допивает шампанское. — Почему это? Ты же сказала, что он из Нью-Йорка и прибудет в город через неделю... — Да, но я не уверена, что он будет меня искать. К тому же, кто знает, какие у него ко мне чувства? Может, для него это была просто мимолётная забава, дабы отвлечься от постоянных тренировок в лагере? Уверена, что у него миллион поклонниц здесь... — Чушь! Не говори так, ты замечательная, красивая, умная... — Перестань, Пегги, дело не в этом! Просто...он все равно уезжает в Англию на фронт. Идёт война и никто не знает — вернётся он домой или нет. Какой в этом смысл? — Ты что забыла чем мы занимаемся? Если профессор найдёт подходящего кандидата и его сыворотка сработает как надо, то эта война закончится уже к осени 1943 года! Думаешь, он не продержится? Ты же сама говорила, что он был бы хорошим снайпером и его физические данные очень высокие... — Да, но... — Вот и все! Не вешай нос раньше времени и лучше расскажи мне, что было дальше! А дальше она рассказывает, как сержант Барнс попытался снова узнать её имя и не получил желаемого ответа. Ева все же забрала футболку с собой и вспоминает, как долго мучилась: надевать её или нет. В итоге она сдалась и надела вещь, решив, что говорить мужчине об этом утром вовсе и не обязательно. И даже делится теми самыми мыслями, что преследовали её какое-то время перед сном, чем вызывает снова хитрую улыбку на губах Маргарет, которая так и кричала ей: «а я ведь говорила!». Рассказывает про своё утро и желание по быстрее уехать домой, а после о том, как старалась избегать очередного разговора с Джеймсом, потому что ей было ужасно неловко смотреть на него и знать, что она все же приняла его предложение и воспользовалась дурацкой футболкой. — Значит, ты ему не сказала? — Нет конечно! В таком случае он бы понял, что завладел моим вниманием, а я не собиралась давать ему никаких надежд! — И тем не менее ты сказала ему своё имя! Разве это не тоже самое? — Пегги делает задумчивое лицо, но губы растягиваются в улыбке. Она попросту над ней издевалась! — Я решила, что... — Ты решила, что он весьма хорош для того, чтобы хотя бы узнать твоё имя? — Я решила, что он заслуживает его знать после того, что он сделал для меня! — Он но же не знает, что ты знаешь... — Все, Пегги, прекрати! Ещё одно слово об этом и я начну жалеть, что рассказала тебе! Я не хочу чувствовать себя ещё большей дурочкой, чем сейчас. Это похоже на какой-то детский сад... — Это похоже на любовь, Ева. — О какой любви ты говоришь? Я знаю его всего ничего, видела его пару часов и говорила с ним от силы раза три нормально... — И тем не менее... — И тем не менее он отправляется в Европу, а я буду здесь, в Америке, так что у нас с ним совершенно разные дороги! — Но ты не отрицаешь, что он тебе нравится? Ева раздражённо взглянула на подругу и поджала губы. Она смотрела на неё несколько секунд, прежде чем сдаться и закрыть лицо ладонями, протяжно застонав от усталости и осознания того, что подруга знает её лучше, чем она сама себя. — Не отрицаю...— бубнит в ладони девушка и слышит лёгкий смех Маргарет. — Знаешь, — вдруг говорит серьёзно Пегги спустя несколько минут молчания, — я бы не советовала тебе бросаться в этот омут с головой. Я понимаю, что из-за всей этой ситуации в мире нам хочется найти как можно скорее подходящего человека, порой хочется забыться и почувствовать себя нужной, но...Ты не спеши с этим, хорошо? Влюблённость всегда прекрасна, но строить серьёзные отношения с человек, в котором ты не уверена, не стоит... — Я и не собиралась, Пегги... — Я знаю, просто...я не хочу, чтобы ты ошиблась так же, как в прошлый раз, понимаешь? Нужно просто дождаться «того самого» и не позволять первым встречным управлять тобой! Мужчины сейчас с ума сходят, ты же знаешь. Из-за войны они не видят девушек по несколько месяцев, а то и лет и это оставляет огромный отпечаток на их потребностях. Ты должна быть осторожна, но в тоже время не дай своему счастью уйти, пока оно так близко, если это и правда оно. Ева внимательно её слушала, ощущая, как ком подбирается к горлу и на глаза накатывают слёзы. Девушка говорила так откровенно и спокойно, что хотелось наброситься на неё с крепкими объятьями и сказать «спасибо». — И чтобы я без тебя делала, Пегги? — брюнетка тянется правой рукой к ладони подруги, крепко сжимая ту своими пальцами и смотря на неё с благодарностью. — Слушала бы советы своей матери, — тихо смеётся Картер и допивает своё шампанское следом за Парсон, которая уже наливала себе новую порцию игристого. — Упаси Боже, — фыркает в отвращении, представляя, как бы все это выглядело. Девушки продолжают беседовать, но уже на разные темы, затрагивая не только мужчин, но и политику, свои семьи и войну. Они говорили о музыке и обсуждали проходящих мимо девушек с молодыми сержантами, Пегги рассказала немного за Говарда Старка, с которым уже была хорошо знакома и пообещала, что познакомит её с ним лично, как появится возможность. Ева удивилась узнав, что молодой учёный принимает активные участия на передовой, отлично водит воздушные транспорты и разрабатывает качественное оружие для американской армии. В этот самый момент Ева осознала, как далека она была от проекта «Перерождение» и как мало знала о сотрудниках СНР. — Евангелина Джейн Парсон? — знакомый голос привлекает её внимание и девушка тут же поднимает голову вверх, когда к ним подходит мужской силуэт. — Конрад? — медленно и удивлённо проговаривает Ева, смотря на стоящего возле неё красивого мужчину в дорогом смокинге. Брюнетка косится на свою подругу и отмечает, что та смотрит на него с любопытством, отпивая шампанское из бокала. — Как давно я тебя не видел. Вот так встреча! — она поднимается со своего места и аккуратно обнимает своего бывшего парня, неловко отстраняясь от него через пару секунд. — Познакомишь нас? — он указывает рукой на Пегги и улыбается сидящей девушке напротив. — Да, конечно... — Ева чувствует себя ужасно растерянной, поэтому Картер тут же берёт ситуацию в свои руки и спасает свою подругу. — Маргарет Картер, рада знакомству, — она приветливо улыбается и протягивает руку для рукопожатия, которое Конрад с радостью принимает. — Конрад Хоук, весьма рад, — он улыбается как и прежде. Так, как помнила Ева и это её немного пугает. Она надеялась его больше никогда не встретить или, по крайней мере, не в своём любимом заведении, в котором они с ним ни разу не были за время отношений. — Значит, ты здесь... — Да, здесь, — разговор кажется очень нелепым и девушка ощущает, что им двоим сейчас очень неловко. Кажется, он помнит, что она не может разговаривать с ним о своей работе. — Учишься? Все там же? — Да, в этом году заканчиваю обучение. — Твой французский уже совершенен, не так ли? — засовывает руки в карманы чёрных брюк и слегка перекачивается с пятки на носок, а после обратно. — Может, вы присядете к нам? — встревает Маргарет и Ева тут же зыркает на неё убийственным взглядом, но подруга этого не замечает и приветливо улыбается Конраду, который любезно принимает предложение и отодвигает придвинутый к столу стул, чтобы занять свободное место. — Да, все верно. У меня была отличная практика. — Как мама с папой? Ева на мгновенье поджимает губы, пытаясь понять мотивы этого человека и сдержать своё раздражение. — Слушай, Конрад, тебе не кажется, что это... — Да, прости моё любопытство, мы просто так давно с тобой не виделись, что я уже и подзабыл немного, какая ты красивая, — он делает ей комплимент, а у неё внутри ничего не дёргается и не трепещет от восторга. — Спасибо, — любезно улыбается, — у них все замечательно, отец все так же работает, а ты? Как твоя карьера? На фронт не собираешься? — Все отлично. На фронт...да, я собирался, как раз на этой неделе буду проходить комиссию, — ей кажется, что он врёт, но она не хочет его об этом спрашивать. — А как твоя...работа? Он запинается, пытаясь подобрать правильное слово тому, чем она занимается и девушка понимает, к чему он клонит. — Замечательно, теперь я уделяю ей больше времени, чем учёбе, но мне кажется это уже не отразится на моих знаниях, полученных в университете, все-таки это последний год. — Конечно, я понимаю, — и она снова ему не верит, так как Конрад всегда считал, что учёба очень важна, а такое пренебрежение ею, по его мнению, не сулит ничему хорошему в будущем. Он был так похож на её мать этим. — Конрад, простите, что влезаю в ваш разговор, но мне очень любопытно, — начинает Пегги и наклоняется слегка вперёд, держа бокал в руке, — кем вы работаете? И вдруг Ева понимает, что это отличный шанс уйти сейчас куда-нибудь, лишь бы не находиться здесь рядом с ним, а ещё лучше подумать о том, что делать дальше и как себя с ним вести. — Адвокатом, мисс Картер, — вежливо отвечает, складывая руки в замок на столе перед собой. Ева решает, что это отличный шанс и быстро поднимается со своего места, приглаживая юбку ладонями. — Вы меня извините, я отойду ненадолго, хочу взять себе коктейль в баре, — смотрит на Пегги умоляющим взглядом, в котором так и читалось «избавься от него, пока меня нет», — Пегги, тебе чего-нибудь взять? — Да, мой любимый, сама знаешь, — улыбается своей подруге и Еве на мгновенье кажется, что брюнетка поняла её намерения. Девушка тут же уходит, даже не спросив у Конрада, а не взять ли ему что-нибудь в баре. На секунду она чувствует укол совести и думает о том, что это не вежливо, но довольно быстро отмахивается от этой мысли и проталкивается через толпу людей, продвигаясь к барной стойке. Людей внутри заведения и вправду было много. На улице был уже поздний вечер, ощущалась лёгкая прохлада из-за открытых окон, но даже это не помогало: в заведении было ужасно жарко и душно из-за большого количества посетителей. Девушки звонко смеялись, был слышен постоянный звон бокалов, люди весело проводили время и, казалось, никто не думал о том, что там, где-то за океаном, ведутся бои не на жизнь, а на смерть. Ева смотрит на проходящих мимо сержантов и полковников в форме, которые, возможно, уже завтра отправятся на фронт, поэтому сегодня они так роскошно веселятся этим вечером. В заведении все ещё играет живая музыка: то подвижная, то медленная. Все столики заняты, а около барной стойки так много людей, что Евангелина еле пробивается к бармену, облокачиваясь на дубовую стойку, дабы сделать заказ. Из-за шума в зале у неё получается это со второго раза и мужчина одобрительно ей кивает, принимая заказ и тут же уходит к другому человеку, который заказывает дорогой виски со льдом. Ева стоит на месте в ожидании, погружаясь в свои мысли. Встреча с Конрадом кажется ей безумной и она не хочет принимать тот факт, что этот вечер стал особенным лишь потому, что она встретила его именно сегодня. Его, в тот самый вечер, в который она рассказывала своей лучшей подруге о чувствах к совершенно другому мужчине. Это казалось странным, он будто почувствовал это и пришёл к ней, иначе как это объяснить? Ева уже давно ни о ком так не рассуждала как сегодня и ей вдруг показалось, что Конрад из-за этого не захочет её отпускать. Она вспоминает, как он смотрел на неё своими вдумчивыми и, влюблёнными глазами? Да, кажется они были именно такими. Возможно, он так и не смог отпустить её до конца, как это сделала она, но Ева для себя тут же решила, что не будет давать ему второго шанса. С неё достаточно. Девушка на секунду оборачивается через плечо, чтобы взглянуть на него за столиком, но видит лишь его спину и улыбающуюся Катер. Ну конечно, он умел произвести впечатление галантного, умного джентльмена. Может, он захочет пригласить её на танец? Еве это кажется неуместным, поэтому она уже сейчас принимает решение дать отказ, дабы не давать никаких ложных надежд этому мужчине. «Вот бы матушка обрадовалась, если бы узнала, кого я сегодня встретила», — улыбается собственным мыслям и слегка покачивает головой в такт песни. Ева поднимает голову вверх, переводя взгляд с барной стойки на толпу людей справа, где были ещё столики и место для танцев. Барная стойка тянется ещё метра на два в длину и девушка пробегает глазами по посетителях, задерживая взгляд на мужчине в военной форме, что стоял к ней в профиль. Она присматривается и дыхание перехватывает. «Быть не может», — шепчет про себя, выравнивая спину и распахивая глаза как можно шире, не прекращая улыбаться. Сердце начинает стучать так быстро, что воздуха не хватает в лёгких. Ей кажется, что она сейчас задохнётся от переизбытка чувств, которые нахлынули на неё за несколько секунд. Она видит его. Это точно был он, брюнетка не могла ошибиться. Она узнала его чёртову ухмылку и эти волосы...они были значительно короче, а в руках он держал свою фуражку. Сержант Джеймс Барнс, тот самый, с которым ещё сегодня рано утром она разговаривала с полной уверенностью, что они больше не встретятся. Тот самый, которому она солгала про футболку и тот самый, которому она сказал своё имя. Ева даже не замечает с кем он стоит, потому что рядом проходит так много людей, что взгляд фокусируется лишь на нём одном. Он пьёт пиво и здоровается с каким-то парнем, пожимая его руку. Он говорит много и даже смеётся, а девушка все смотрит, не отрывая взгляда и уже и позабыла за свой заказ, который ей ещё не принесли. И пусть не приносят вовсе. И неважен был больше Конрад за её столиком, неважно было ничего кроме этого момента и человека напротив, который стоял в метре от неё возле барной стойки, разговаривая с мужчиной в костюме. Она даже не думает подойти к нему, потому что мокрые ладошки от волнения и быстро бьющееся сердце попросту не позволят ей связать и двух слов в нормальное предложение. К тому же, если он был в форме, значит, его скоро отправляют в Англию, а это значило лишь одно — он уезжает на войну и они могут больше никогда не встретиться. Так зачем было тревожить молодого мужчину своим присутствием? Зачем было ворошить возникшие чувства? Ей было достаточно просто стоять у барной стойки в толпе людей, слушать музыку и наблюдать за тем, как он широко улыбается, как сужаются его глаза и маленькие морщинки появляются вокруг них, когда он смеётся, как он отпивает пиво из своей кружки и жестикулирует руками, соглашаясь с чем-то со своим собеседником напротив. Ева не знает сколько прошло времени, но ей казалось, что целая вечность, а не несколько минут. Она смотрела на него не отрываясь, кажется, даже не моргала и это возымело свои последствия. Он внезапно и резко оборачивается в её сторону, ставя бокал с почти допитым пивом на барную стойку и замечает её взгляд практически сразу. Правду ведь говорят, что любой человек ощущает, когда на него слишком долго смотрят. Чужой взгляд на себе может почувствовать каждый, особенно такой пристальный, как был у Парсон. Джеймс первые несколько секунд просто смотрит на неё с серьёзным выражением лица и уже не слушает, что ему говорит его собеседник, а Ева все так же улыбается и боится пошевелиться, слыша лишь быстрый стук своего сердца в груди. И когда осознание приходит в его голову, он медленно растягивает губы в широкой улыбке, оголяя белоснежные зубы и хлопает мужчину напротив по плечу, быстро что-то говоря ему и оставляя свой бокал возле него. Парсон видит, как он, не отрывая от неё своего взгляда голубых глаз, движется в её сторону, аккуратно обходя людей на своём пути. Девушка покачивается на каблучках, стучит какой-то ритм по дереву пальцами и кусает щёку со внутренней стороны от волнения, не в силах спрятать дурацкую улыбку, словно ей лет десять и для неё сейчас вынесут огромный праздничный торт, о котором она мечтала всю жизнь. Он смотрит на неё так, будто не верит своим глазам и чуть ли не смеётся, когда до неё остаётся несколько шагов. Ей вдруг хочется бросится ему на шею и завизжать от радости, хочется спросить, что он здесь делает, как долго пробудет, с кем он, как так вообще получилось, но Ева вовремя заталкивает все свои дурацкие вопросы куда подальше и просто ждёт, когда Джеймс наконец-то подойдёт к ней и скажет что-нибудь первым, ибо она не сможет. Просто не найдёт в себе сил произнести и слова, если он не заговорит с ней первым. — Извините, — она слышит его тихий голос, когда он обходит мужчину, что стоял к ней спиной все это время возле стойки и вклинивается между ним и ею, становясь к ней так близко, что девушке приходится резко поднять голову вверх из-за своего низковатого роста. — Я же обещал, что найду вас, агент Парсон, — он говорит первым. Кладёт свою фуражку на стойку перед собой и облокачивается бедром о стенку барной стойки, смотря на неё в упор, от чего девушка тут же смущается слегка и опускает на пару секунд взгляд вниз, пытаясь подобрать хоть какие-нибудь слова. От него пахнет так сильно мужским одеколоном, свежей, новой одеждой и пеной для бритья — это сводит её с ума и заставляет мысли путаться в голове. Она замечает, что он побрился и теперь выглядел куда моложе своих лет и этот новый его образ ей нравится не меньше, чем тот, который она запомнила с прошлого вечера. — Удивлена, что вы здесь, сержант Барнс, — медленно проговаривает Ева, поднимая взгляд снова вверх. — Прошу, давай на «ты», мы ведь не на работе, — его предложение кажется заманчивым и девушка думает, что это ещё один шажочек к их сближению в общении, что пугает и завораживает её одновременно. — Хорошо, — выдыхает, улыбаясь. — Нашёл футболку? — и тут же корит себя за этот внезапный вопрос, который срывается с её губ. Она старается выглядеть непринуждённо, словно в этом нет ничего такого, но когда Джеймс начинает хитро ухмыляться она понимает, что он не поверил в её ложь этим утром. — Да, спасибо, что так аккуратно сложила, — он говорит с точной уверенностью, что она её все же надевала и девушка уже в тысячный раз корит себя за этот чёртов вопрос, который она ему так внезапно задала. — Знаешь, я ведь знал, что ты ею все-таки воспользовалась. — Я не... — О, — смеётся он, — не стоит. Когда я пришёл, чтобы забрать её, то почувствовал твой запах, который сохранила ткань. Знаешь, я то могу отличить женские духи от солдатского мыла, которым стирал эту футболку, так что... — Ладно! Хорошо! Я поняла тебя, давай не будем об этом больше? — ей ужасно стыдно и щёки покрываются ещё большим румянцем, от чего девушка опускает смущённо глаза вниз, но прежде замечает, как Барнс улыбается ещё шире, определённо радуясь своей маленькой победе. — Хорошо, не будем, — весело уверяет её он и Ева задерживает взгляд на его руке, которую он положил на барную стойку. Разглядывает мозоли на ладони и замечает маленькие шрамы на пальцах, слегка сбитые, кажется, давно, костяшки и аккуратные ногти. — Я думала, что вас отправляют на фронт через неделю, — она поднимает взгляд снова вверх и грустная улыбка теперь растягивается на её губах, он положительно кивает, соглашаясь, — почему ты здесь? Джеймс отводит взгляд в сторону и поджимает губы, постукивая костяшками по деревянной поверхности. Затронув эту тему Ева поняла, что произошло что-то серьёзное, иначе он бы не оказался здесь так быстро. Он нервничал, что-то знал, то, чего не знала она и это её пугало. — Ситуация на фронте ухудшилась, — выдыхает он и потирает лоб второй рукой, все ещё не смотря на неё, — после вашего отъезда, где-то через час позвонили полковнику Лэйту и сказали, что нас нужно отправлять в Англию уже завтра, поэтому мы быстро собрали свои вещи и отправились домой. Нам дали один день, поэтому я здесь. Не хочу проводить его дома в четырёх стенах, когда завтра на рассвете мне придётся лететь на войну. Это было неожиданной информацией и Ева искренне не понимала, почему ей об этом никто сегодня не рассказал. Возможно, не вся информация доходит до полковника Филлипса или кто-то просто посчитал ненужным рассказывать ей об этом? В любом случае, она ужасно переживала и эта новость была как удар под дых. Интересно, знала ли об этом Пегги? — Какое назначение? — тихо спрашивает, нервно кусая нижнюю губу. — 107, сержант Джеймс Барнс завтра на рассвете отбывает в Англию, — он широко улыбается и Ева старается тоже отойти от этого тоскливого настроения, но не может сделать это так же быстро, как он. Парсон смотрит на него задумчивым взглядом и Джеймс делает тоже самое, рассматривая её черты лица. Он делает крошечный шаг вперёд, становясь к ней так близко, что ещё чуть-чуть наклонись и прикоснёшься своей грудью к его. — Здесь сегодня играет замечательная музыка, а ты такая потрясающе красивая, — шепчет он для неё одной и Ева чувствует, как горят её щеки, как сердце снова ускоряется в груди и как низ живота приятно стягивает от этих слов, а бабочки от переизбытка чувств начинают выплясывать бешеный танец внутри неё. — Спасибо, — так же тихо отвечает, улыбаясь. Она ещё юна, обычная студентка четвёртого курса, которой чуть больше двадцати, у которой ещё вся жизнь впереди и вместо парней в голове одна лишь война и политика. Этот миг кажется ей самым прекрасным на свете и она невольно сравнивает его с Конрадом, что несколько минут назад сделал ей подобный комплимент, вот только он не вызвал такую бурю эмоций. Ева смотрит на него с надеждой, что он пригласит её на танец. Разве это не судьба? Он ведь обещал ей вчера найти её, как только будет в Нью-Йорке и вот, он здесь, перед ней, так чего же он ждёт? Положительный ответ был готов сорваться с её губ в любую секунду и Ева нетерпеливо теребила краешек рукава на своей рубашке, совсем позабыв о том, что сзади неё сидит Пегги с Конрадом и ждут, когда она придёт к ним со своими коктейлями. — Кажется, я обещал пригласить тебя на танец....— он протягивает ей ладонь и Ева смотрит на неё, улыбаясь ещё шире. Она тонет в этих ощущениях, ей хочется кричать от счастья, от того, как сильно кружится голова и от того, как же ей хорошо этим вечером. И пусть он завтра уезжает, пусть они, возможно, больше никогда не встретятся, но это жизнь и от неё нужно было брать все до последней капли, ведь так? Ни о чем не сожалеть и совершать безумные поступки, даже если потом будет чуточку больно. Девушка улыбается ему широко и глаза её блестят от счастья, когда она поднимает свою руку вверх, дабы вложить тёплую ладонь в его широкую, раскрытую для неё в ожидании, как вдруг... — Баки! — женский звонкий голосок прерывает их и Джеймс резко оборачивается через плечо, прекращая улыбаться и смотреть на Еву. В его глазах читается растерянность и у девушки перехватывает дыхание от возмущения. Она тут же убирает руку прочь, заводя её за спину и заключая ладони в замок, сдавливая пальцы с большой силой от раздражения и негодования. Что происходит? Эта девица, с каштановыми пушистыми кудрями, в длинной юбке и широкой улыбкой пробивалась через толпу людей и махала Барнсу, словно они были старыми близкими друзьями или состояли в отношениях. Пришёл ли он с ней сюда сегодня или она просто решила поздороваться? Было так много вопросов и так мало ответов. Ева боялась ошибиться. Боялась представить, что эта девушка была сегодня с ним здесь, на танцах, в этом заведении, её любимом. — Баки, вот ты где! А мы с Бонни тебя повсюду ищем, какой кошмар, — она наконец-то подходит к ним и цепляется своими руками за предплечье сержанта, повисая на нём, словно на своей собственности. Ева хмурится, поджимает губы и тяжело дышит, ощущая раздражение, а ещё боль в области сердца. Какая же она глупая. — Конни, — растерянно говорит Джеймс, смотря на свою «подружку». — Мы видели Томми, он сказал нам, где тебя искать, но я решила подойти лично и узнать, когда ты к нам вернёшься, мы же пришли на танцы! — она все ещё щебетала так радостно и громко, что у Евы резко начала подступать тошнота к горлу и кружиться голова. Значит, у него сегодня свидание? И кто такая Бонни... Девушка быстро поднимает взгляд вверх и пытается найти того самого мужчину, с которым говорил Джеймс пару минут назад и замечает его на том же месте, а рядом с ним блондинку, которая попивала жёлтый коктейль. — Конни, ты не могла бы подождать меня возле Томаса? Я скоро подойду к вам, — он весьма любезен со своей подружкой, но Еве больше не нужно его внимание, не нужные его нелепые оправдания и красивые улыбочки, которые он может оставлять теперь лишь для своих новых «подружек». Она знала, что так будет. Да. Где-то в глубине души она все же была уверена, что Джеймс — не её человек, не тот, кто ей нужен. Даже несмотря на всё его благородство он остаётся обычным мужчиной, что не может жить без женского внимания, у которого харизма прёт через край, который мечтает быть в центре вселенной и которому все это кажется забавным. — Не задерживайся, — ласково говорит она и, взглянув на Джеймса в последний раз, наконец-то переводит взгляд на Еву, а после быстро удаляется, снова пробиваясь через проходящую мимо толпу. Брюнетка отворачивается, упирается ладонями в барную стойку и старается принять тот факт, что она облажалась. Доверилась ему, дала небольшой намёк на свою симпатию к нему, а в итоге получила «это». Глупая и доверчивая, она прыгнула в этот омут с головой и позабыла послушать свой разум, вместо сердца, которое теперь болезненно сжималось от душевной боли. Он молчит несколько секунд, пока Конни удаляется от них все дальше, иногда оборачиваясь в их сторону и поглядывая. Что говорить? Все и так уже было сказано, или, точнее, недосказано с самого начала. Зачем было подходить, разговаривать, делать комплименты, если ты пришёл сюда с совершенно другой девушкой? Парсон этого в упор не понимала и думать об этом больше не хотела. — Ева... — он растерян, она слышит. И голос его звучит извиняющееся, но ей...но ей больше нет до этого никакого дела. Он протягивает свою руку к её предплечью, обхватывая пальцами в кольцо и девушка поднимает на него свой пустой взгляд. Больше никаких улыбок, никакого света в зелёных глаза, лишь поджатые губы от раздражения и безразличие, которым так и разило от неё в этот момент. — Слушай, я не думал, что... — Не стоит, сержант Барнс. Вы мне ничего не должны, — чеканит каждое слово чётко и быстро, сглатывая ком в горле. Она снова перешла на «вы», снова говорит с ним как с подчинённым, будто они на работе, будто они снова оказались во вчерашнем дне. Джеймс растерян, но её это больше не касается. Она хочет ему поверить, хочет понять его мотивы, но не может. Ей не хочется снова ошибиться, потому что...Господи! Он ведь обещал ей танец. Он обещал, что как только вернётся в Нью-Йорк то найдёт её, чтобы пригласить и вот, он здесь, приехал сегодня днём домой на один день и нашёл себе...пару. Красивую девушку, милую брюнетку с карими глазами, которая ждала его за барной стойкой со своей подругой. Он нашёл кого-то другого, не её, и Ева понимала, что она придумала себе слишком много. Нафантазировала то, чего на самом деле не было. Может, он хотел сказать ей именно это? Хотел опустить её на землю со своими чувствами, хотел дать ей понять, что те его слова были просто пустым звуком и не звучали как чёртово обещание и та футболка, его защита, которую она не должна была слышать. Все это разлетается на маленькие кусочки за мгновенье перед её глазами и больше ничего не существует, кроме глубочайшей и душераздирающей пустоты, которая обволакивала её с каждым вдохом его запаха, с каждым его словом, что он ещё произносил для неё одной. — Ваш заказ, мисс, — бармен появляется как раз кстати, протягивая ей два стеклянных стакана, заполненных жидкостью персикового цвета. Ева забирает свой заказ и указывает рукой на столик, за который ей должны будут принести счёт. Джеймс молчит, следит за каждым её движением и она не знает, почему он все ещё здесь и касается её руки своей ладонью, почему не уходит, зачем мучает её своим присутствием. Ей хочется накричать на него и обвинить во многих вещах, хотя бы в том, что он дал ей маленькую надежду, но Ева понимала, что это не честно. Не честно хотя бы потому, что ему завтра утром отправляться на войну и его голова должна быть чистой и свежей от ненужных мыслей. Зачем эти ссоры и скандалы? Они взрослые люди, которые поняли друг-друга не так, как нужно и пожинали за это плоды, но выяснять отношения больше не было никакого смысла. У них и правда разные дороги и им...им не суждено быть вместе, не суждено потанцевать сегодня вечером, потому что они просто поняли друг-друга не правильно. — Ну, была рада знакомству, сержант Барнс, — Ева поднимает на него свой взгляд в последний раз и натянуто улыбается, стараясь выглядеть приветливой и дружелюбной. Она так и хочет показать ему всем своим видом: «все в порядке, ничего страшного, я все понимаю». — Надеюсь, вы вернётесь домой живым и очень скоро. Желаю вам хорошей службы, — она поднимает свои бокалы и делает шаг назад. — Я... Но она уходит. Разворачивается к нему спиной и делает несколько шагов вперёд, прежде чем его голос снова останавливает её, как вчера, и она все же оборачивается. — Я был рад познакомиться с вами, агент Парсон, — она улыбается ему на прощание, смотрит в его голубые глаза и видит, как он забирает фуражку с барной стойки, смотря на неё в последний раз. Это был конец их истории. Истории, которая закончилась, так и не начавшись. — Ева, вот ты где, — голос Конрада действует на неё, как холодная вода в душе рано утром, отрезвляюще. — Давай помогу, — он забирает у неё бокалы и смотрит в её задумчивые глаза, — все хорошо? Тебя так долго не было, мы уж подумали, что с тобой что-то случилось... — Все в порядке, Конрад, спасибо за помощь. И они возвращаются за столик, где просидят ещё несколько часов, прежде чем покинуть заведение. И Ева рада, что сидела спиной к барной стойке и танцевальной площадке, потому что так она не видела Джеймса и его подруг на этот вечер, не видела, кружил ли он свою Конни в танце, целовал ли её или ушёл практически сразу после их прощального разговора? Она этого не знала и больше никогда не узнает. На самом деле, ей больше не хотелось о нём думать и она не думала, просто наслаждалась моментом и ждала, когда наступит новый день, чтобы начать все с чистого листа.