***
— На организацию дипломатической службы любого государства влияют особенности исторического развития страны, активность и разветвлённость её международных связей, формы конституционного строя, устройство государственной власти и управления, наличие собственной интеллектуальной базы для набора кадров и обучения персонала и некоторые другие, — Ева делает паузу, прежде чем продолжить рассказывать комиссии краткие тезисы своей дипломной работы. — Британская дипломатическая служба, или как ещё называют «дипломатическая служба Её Величества», занимает монопольные позиции в осуществлении дипломатического курса, в подготовке внешнеполитических рекомендаций для правительства. Последнее не принимает ни одного важного внешнеполитического решения, не осуществляет ни одной значительной международной акции без учёта мнения постоянных, несменяемых дипломатических кадров, — перелистнув одну страницу своего доклада, девушка снова поднимает взгляд на сидящих впереди профессоров, — в США ситуация иная: кадры профессиональной дипломатии — лишь один из многочисленных инструментов осуществления внешнеполитический линии. Президент США может принять во внимание, а может и игнорировать мнение профессиональных дипломатов, в том числе точку зрения руководителя центрального дипломатического ведомства (госдепартамента) и американских послов за рубежом. Она все говорила и говорила, внятно произнося каждое слово и медленно передвигаясь по паркету напротив дипломной комиссии. В аудитории было всего шестеро профессоров, но напряжение все равно витало в воздухе, от чего Ева не могла до конца успокоиться и все время переживала, потирая ладошки меж собой от нервозности. Её тема «Британская и американская модели дипломатической службы» была тщательно подобрана за ранее. При выборе, девушка отталкивалась от своей работы и знакомства с Маргарет, которая могла поделиться опытом. Приятным бонусом стало то, что Парсон, во время написания дипломной работы, находилась в Лондоне и могла вдоль и поперёк исследовать британскую модель дипломатической службы, используя всю необходимую литературу этой страны. После выступления комиссия сразу же стала задавать каверзные вопросы и Ева отвечала вдумчиво, подбирая в уме каждое слово, дабы не сказать ничего лишнего. На это ушло практически пол дня, но когда все закончилось, у входа в университет её ждал Билли и отец с взволнованными лицами. — Ну? — Билли подал голос первым, поднимаясь с лавочки. Ева выдержала напряжённую паузу в несколько секунд, смотря на мужчин с серьёзным выражением лица. — Высший балл, — она смеётся, растягивая губы в широкой и счастливой улыбке, отвечая на крепкие объятья своего друга. — Не могу поверить, Ева! Ты большая молодец, правда, я так рад за тебя, — Билли был так искренен, что девушка почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. — Чёрт. Мы правда это сделали? Мы закончили университет? — у неё истерика, ей хочется смеяться и руки нервно дёргались в разные стороны, а через пару секунд предательские слёзы счастья полились из глаз. — Вы теперь дипломированные специалисты, мои поздравления, — мистер Парсон радостно пожимает руку Билли и обнимает дочь так же крепко, разделяя с ней это счастливое мгновенье. — Спасибо большое, пап, ты сделал немалый вклад и за это я буду тебе всю жизнь благодарна. — Знаешь, Ева, я тебе даже завидую. Вот бы мне мой отец помогал писать дипломную работу, — он громко смеётся и мистер Парсон виновато отводит взгляд, понимая, что отец Билли тоже работал в их стези, но не помогал своему сыну с этой тяжёлой ношей. — За то ты уверенно можешь сказать, что твоя работа уникальна и там запечатлены лишь твои мысли. Они проговорили ещё несколько минут, обсуждая вкратце выступление и вопросы комиссии, после чего Билли отправился на базу СНР, а Ева с чистой совестью и душой уехала домой вместе с отцом, дабы отпраздновать знаменательное событие. Девушка ощущала, как огромный груз упал с её плеч и теперь дышать было в десять раз легче. Голова больше не была забита лекциями, практическими занятиями и семинарами, домашними заданиями и подготовкой докладов, больше не нужно было переживать из-за диплома и пропусков в университете. Впереди её ждала военная карьера, Италия, Англия и бесконечные бои на передовой. Теперь это было единственным, о чём она могла думать. 9 июня 1943 года Бреннеро // Италия За те три дня, которые Ева провела в Америке, она успела сделать множество полезных вещей. Во-первых, все задачи, которые поставил перед ней полковник Филлипс были выполнены. Самым необычным и волнующим поручением оказалась встреча с президентом, который на тот момент так удачно оказался в Нью-Йорке из-за работы СНР. Девушка тогда не могла себе даже представить, что будет пожимать руку президенту США и передавать ему особо секретные бумаги от полковника. Маргарет перед отлётом тогда смеялась и говорила, что у неё не было такого шанса и Ева сорвала огромный джекпот, пусть и на несколько минут. Чувство эйфории и значимости не покидало её ни на секунду, пока она не вернулась обратно на передовую. Рассказав о случившемся родителям, миссис Парсон пришла в огромный восторг и бегала по дому в приятном шоке, задавая самые глупые вопросы, на многие из которых у Евы не было ответов. Во-вторых, она успела повидать всех своих знакомых и друзей, посетить базу СНР на пару часов по работе и провести все своё свободное время в обществе родителей, так как девушка не знала, когда снова вернётся домой. Ева даже собрала несколько буклетов и журналов, где фигурировал Стив Роджерс со своими выступлениями для Пегги ведь знала, что подруге будет интересно узнать, где сейчас находится молодой суперсолдат и чем занимается. В-третьих, Ева успешно защитила дипломную работу и наконец-то стала свободной от учёбы. Теперь она была дипломированным специалистом, а значит, могла устраиваться на работу и претендовать на более высокую должность в СНР, но спешить с этим пока что не планировала. — У тебя не будет выпускного вечера? А как же американская традиция с чёрными мантиями и подкидыванием шапок вверх? Я думала, что ты привезёшь диплом с собой, похвастаешься, ведь у меня такого-то нет, — они сидели с Пегги в столовой, попивая чай, пока вокруг никого не было. Ева вернулась час назад в первой половине дня и полковник Филлипс сказал, что на сегодня для неё нет никаких задач, так что девушка со спокойной душой могла отдыхать и набираться сил для дальнейших операций. — Нет, не будет, — улыбается Ева, отпивая холодный чай из металлической кружки, — все эти выпускные вечера будут намного позже, а диплом мой заберёт отец, когда он будет готов. Да и, есть вещи куда важнее, чем подбрасывание шапок вверх на территории университета. — Но разве это не было твоей мечтой? — Это было моей мечтой до войны, Пегги, сейчас у меня совершенно другие приоритеты. Девушка понимающе кивает и между ними повисает небольшая пауза, которую через несколько секунд нарушает мужской возглас на входе в столовую. — Агент Картер? Полковник Филлипс вас вызывает к себе, говорит, это срочно. — Иди, я хочу сегодня немного позаниматься, нужно вспомнить, как держать оружие и укладывать на лопатки противников, — Ева улыбается и провожает взглядом уходящую Пегги, допивая остатки прохладного чая. На улице была жара. Дышать становилось все труднее с каждым днём, а когда тучи рассеивались над небом, солнце жарило с ещё большей силой и лишь в такие дни Ева благодарила бога, что она могла носить юбки и туфли, а не жаркие военные штаны с берцами на ногах, но для тренировок ей нужна была как раз именно эта форма, поэтому девушка нехотя переоделась, затягивая по туже ремень на поясе. В этом огромном военном лагере было специально отведённое место для стрельбищ по импровизированным мишеням в виде деревьев и жестяных банок, а чуть дальше просторная территория с притоптанной травой и песком для рукопашных боев, где часто проводили время солдаты, коротая часы от безделья. Ева решила вначале отдать себя на физические упражнения, поэтому направилась на громкие возгласы мужчин, останавливаясь возле небольшой толпы ребят, которые наблюдали за поединком между двумя солдатами. Оглядевшись, девушка не увидела ни одного знакомого лица и тем лучше. Здесь она практически никого не знала, а они не знали её, но этот факт мигом развеялся, когда бой подошёл к концу. — Агент Парсон? Решили посмотреть, как простые ребята бьют друг-другу морды? — тихие смешки прошлись по толпе и Ева сложила руки на груди, смотря на встающего с земли сержанта, имени которого она не знала. — Никак нет, сержант, я хотела бы присоединиться. Возможно, у вас найдутся добровольцы? — мужчины тут же радостно оживились, переглядываясь меж собой. Каждый из них был приятно удивлён и Ева вышла вперёд, останавливаясь на том самом месте, где только что дрались двое солдат. — Ну? Кто следующий? Парни вытолкнули какого-то смеющегося солдата и тот недоверчиво встал напротив девушки, загадочно улыбаясь. — Борьба, пока один из нас не уложит другого на лопатки? — предлагает он и Ева одобрительно кивает, соглашаясь. Все-таки, биться на кулаках ей не хотелось, а вот побороться в честном бою было отличным предложением. Ранее девушка считала себя отличным бойцом в рукопашном бою и сейчас ей очень хотелось проверить, забыла ли она все те приёмы, которые ранее отрабатывала или нет. Оттачивать и улучшать своё мастерство было никогда не поздно, особенно, если у тебя есть для этого свободные часы. Все вмиг замолчали, наблюдая, как агент и сержант двинулись по кругу в стойке, держа руки наготове для ударов. Ева не сводила взгляда со своего противника и практически не моргала, боясь пропустить мельчайшее изменение в движениях соперника. От напряжения по спине бежал пот и воздух был настолько тяжёлым и жарким, что с каждой минутой рот превращался в самую настоящую пустыню сахару, которой требовалось хоть немного воды в особо жаркие деньки. Резко сделав шаг вперёд, сержант выбрасывает руку и обхватывает ладонью кисть девушки, выкручивая её в противоположную сторону, пытаясь заломить руку за спину, но Ева ступает назад и быстро дёргает рукой в сторону, прогибаясь под мужчиной и вырываясь из крепкой хватки, перекатываясь быстро по земле и тут же вскакивая на ноги за спиной сержанта, который ошеломлённо оборачивается и смотрит на агента несколько секунд с раздражением, прежде чем атаковать снова. Обстановка накалялась с каждой секундой: оба тяжело дышали, не сводили глаз друг с друга и кружили в медленном танце по кругу воображаемой территории для безобидных боев. Растрепавшиеся волосы липли к шее и щекам, постоянно мешая и отвлекая Еву из-за чего она теряла концентрацию и часто попадалась под захваты, но каждый раз вырывалась и нападала следом, снова и снова терпя неудачу в своих попытках завалить на лопатки сержанта. Парсон вскидывает руку и бьёт мужчину в бок, делая обманный манёвр и подбивает правую ногу, резко приседая в коленях, но солдат утягивает её за собой и валит на землю, крепко удерживая руками. Ева выкручивается и отталкивает ногами противника, перекатываясь два раза в другую сторону и поднимаясь с колен следом за сержантом, который вытирал лицо от песка и травинок. Все вокруг продолжали молчать, иногда перешёптываясь в особо напряжённые моменты и не было слышно громких возгласов, как десять минут назад — всем было безумно интересно наблюдать за происходящим и разворачивающееся на глазах у всех действие делало каждого взволнованным. Им было чертовски любопытно знать, кто же одержит победу. Солдат вскидывает руку и обхватывает ладонью левое плечо девушки. Ева, резко повернув корпусом и подняв левую руку вверх, согнув ту, бьёт локтем по предплечью мужчины и заводит локоть за его руку, выкручивая ту в противоположную сторону от чего сержант резко вырывается и делает два быстрых шага вперёд, еле удерживаясь на ногах, чтобы не упасть лицом вниз. Ей тяжело дышать, во рту уже давно пересохло и одежда пропитывалась стекающим по телу потом. Хотелось закончить начатое как можно скорее, но, казалось, никто из них не собирался сдаваться просто так. Напряжение возрастало с каждой минутой и от того наблюдать за всем со стороны было вдвойне интереснее. Бросив мимолётный взгляд на толпу Еву заметила, что вокруг прибавилось мужчин, которые с интересом смотрели на бой и это отвлекло её внимание, всего на секунду этого стало достаточно, чтобы сержант набросился на неё, обхватывая руками ноги и резкий удар спиной о землю выбивает воздух из лёгких, приводя девушку в секундное замешательство. Парсон крепко хватается руками за зелёную рубашку солдата на правом плече и резко заводит руку между ног мужчины, хватаясь пальцами за штанину чуть выше колена на задней части ноги и, с громким выдохом, навалившись всем телом, сбрасывает сержанта с себя на землю, переворачивая того на спину и занимая лидирующую позицию, зажимая ногами бёдра солдата и придавливая его к земле со всей силы, закручивая левую руку в сторону, от чего мужчина зашипел от боли и прикрыл глаза раздражаясь. — Надеюсь, я слышу звуки поражения, сержант, — с ноткой превосходства произносит девушка и победно улыбается, надавливая коленом на бедро мужчины чуть сильнее. Солдат кривит губы от боли ещё несколько секунд и распахивает глаза, в которых читается явное разочарование и раздражение от понимания, что его уделала девчонка чуть больше двадцати с лишним лет. — Ваша взяла, агент, — хрипит сержант сквозь зубы, — вы победили, — наконец-то добавляет мужчина и Ева, довольно хмыкнув и тяжело дыша, резко поднимается на ноги и обтряхивает колени, протягивая руку солдату. Тот, помедлив пару секунд, принимает её и поднимается на ноги следом, ощущая покалывающую неприятную боль в районе ног и левой руки. Солдаты, стоявшие в стороне, победно свистят и начинают громко переговариваться, поздравляя девушку с достойной победой, пусть бой и не был лёгким с самого начала. Ева ощущала, как лёгкие сдавливало от напряжения и руки с ногами слегка потряхивало от большой и резкой нагрузки. Тело болело с непривычки и Парсон едва ли может вспомнить, когда в последний раз она уделяла время своим тренировкам, несмотря на то, что стрельбой занималась регулярно. Мужчины вокруг были под впечатлением и каждый третий теперь стал предлагать свою кандидатуру для следующего поединка, предлагая Еве сразиться с ним, но она даже не успевала всем отвечать из-за шума вокруг и постоянно отвлекающих факторов. К новому бою она ещё не была готова. Ей хотелось пить, принять душ, снять с себя грязную мокрую одежду и сесть, а ещё лучше прилечь на пару минут, но вместо этого она продолжала стоять у дерева в тени, слушая разговоры вокруг и поправляя мокрые пряди волосы, которые прилипали к шеи. Минут через десять она могла бы вступить в спарринг снова, но подбежавший к ним сержант сказал что-то о срочном вызове бригады и большинство парней ринулось прочь, скрываясь за деревьями в районе военной базы. Остальные, решив, что на сегодня достаточно, медленно двинулись следом переговариваясь между собой и Ева последовала их примеру, решая продолжить тренировки в одиночестве возле спортивной самодельной площадки. Было около трёх часов дня, когда девушка ступила на ограждённую площадку для физических упражнений и тренировок по самообороне. По дороге ей удалось напиться вдоволь воды и передохнуть в тени ещё пару минут, прежде чем приступить к физическим упражнениям. Вокруг было шумно: по дороге то и делали, что ходили солдаты, переговариваясь между собой, проезжали военные машины с боеприпасами, медсёстры бегали от одного полевого госпиталя к другому и на площадке рядом с ней тренировалось несколько сержантов, подтягиваясь на турниках, перепрыгивая через колёсах или качая пресс под палящим солнцем. Она знала, что завтра у неё будут болеть мышцы и, скорее всего, встать с кровати будет той ещё проблемой, но останавливаться уже не было смысла, поэтому Ева принялась за работу, переходя от одного самодельного тренажёра к другому. На небе ни тучки и солнце жарило так сильно, что можно было получить солнечный удар. Парсон бегала за водой каждые десять минут после парочки упражнений и выпивала несколько кружек, прежде чем вернуться к работе. — Парни, — она подошла к группе молодых ребят, которые сидели в теньке после силовых упражнений и тихо переговаривались между собой. На вид им было не больше двадцати и все они выглядели, как малые дети, которые познали взрослую жизнь слишком рано и ещё побаивались её и возможных в ней последствий. — Агент Парсон, чем можем услужить? — вежливо проговорил один из них, подпирая плечом дерево. — Мне нужен напарник для спарринга, может, кто-нибудь из вас окажет мне честь? Хочу проработать несколько захватов, а в одиночку сделать это проблематично, так что буду признательна, если кто-нибудь из вас согласится, — ребята переглянулись между собой и один из них, блондин с голубыми глазами, пожал плечами и поднялся с земли, обтряхивая штаны руками. — Я могу, — равнодушно бросает солдат и выходит из тени. Ева благодарно ему улыбается и уходит, слыша, как сержант следует за ней по пятам, поправляя на себе форму. Они заходят на небольшой квадрат и сапоги грузнут в мягком песке, который здесь насыпали специально, дабы падать было не так болезненно. — И так, — девушка поворачивается к нему и щурится из-за яркого солнца, — твоя задача будет состоять в том, чтобы защищаться и отражать мои атаки. Работай в полную силу, все должно быть по честному, идёт? — Как скажите, агент Парсон, — все так же безразлично пожимает плечами молодой человек и становится в позу, следя за каждым движением девушки. Ева плавно выдыхает, сосредотачиваясь на своих мыслях и ощущениях. В голове она уже успела прокрутить несколько комбинаций, которые хотела испробовать и улучшить. Парень напротив хоть и выглядел очень молодо, но это не было показателем его физической силы, которую девушка тут же ощутила, когда он скрутил ей руку и оттолкнул в сторону, не давая ей и шанса на победу. Она ожидала, что это будет куда проще, но все её надежды в миг развеялись и это подстегнуло её с большей силой, вызывая раздражение на себя, свою слабость и неподготовленность. — Ещё раз, — тяжело дыша, проговаривает девушка и заправляет выбившиеся пряди за уши. Солдат одобрительно кивает и выжидает очередного нападения. Ей нравилось, что с ней никто не нянчился и не поддавался. Большинство относилось к ней с безразличием и работало в полную силу, что было большим плюсом для её навыков. В основном мужчины любили поддаваться, давая девушке минутное превосходство над сильным полом, прежде чем вернуть бразды правления в свои руки. Они считали, что вызванное чувство эйфории от победы у девушки повлечёт за собой симпатию к мужчине и желание повторить что-то общее. Но Еве это никогда не было интересно и она не велась на эти жалкие уловки. Ей нужна была полноценная отдача и сейчас ей хотелось верить, что молодой сержант работал в полную силу, показывая все своё мастерство. Парсон делает шаг вперёд и выбрасывает левую руку для удара, но сержант уклоняется и тогда она повторяет своё движение снова, от чего противнику приходится сделать ответный жест и Ева резко обхватывает его правую руку за предплечье, выбрасывает левую руку вперёд для обманного манёвра на уровне лица солдата и подбивает его ногу, падая с ним на бок на землю и заламывая держащую руку за предплечье в сторону. Они повторяют это снова и снова, пока у Евы не получается действовать быстро и резво, справляясь с противником за считанные секунды. Она уже вся мокрая, лёгкие горят из-за тяжёлого дыхания и бок слегка покалывает от перенапряжения, но останавливаться девушка все ещё не планирует. Солдат примерно в таком же состоянии, но не отказывается от дальнейших попыток и уверенно держит стойку, отбиваясь со всей силы. Ева наносит удары снова и снова, пытаясь завалить сержанта на спину, но каждая попытка не венчается успехом и это уже начинает сильно раздражать девушку, от чего она злится и гневно рычит каждый раз, когда в очередной раз оказывается на земле и вопит от боли. — Чёрт, — в ярости шипит брюнетка, поднимаясь с песка и отряхивая штаны, смотря вниз. — Ты делаешь это неправильно, — вдруг раздаётся громкий голос сзади и Ева резко выпрямляется, оборачиваясь к говорящему мужчине за спиной. — Что, прости? — раздражённо бросает девушка, сощурив взгляд и сжав ладони в кулаки. — Я говорю: ты делаешь это неправильно, — повторяет Джеймс и, оттолкнувшись от забора, направляется прямиком к ней и стоявшему рядом солдату. Ева смотрит на него в ярости, сжимая ладони в кулаки с такой силой, что короткие ноготки впиваются в кожу, оставляя маленькие полумесяцы на коже. — Грэг, — учтиво проговаривает и кивает головой в знак приветствия, подходя ближе, — можешь отдохнуть пока, дальше я сам, — мужчина хлопает по плечу молодого парня и тот, молча кивнув, бросает на Еву быстрый взгляд и уходит к своим друзьям. — Здесь я раздаю приказы! Джеймс щурит взгляд, молча смотрит на неё несколько секунд и самодовольно хмыкает, покачивая головой в разные стороны, словно она маленькая обиженная девчонка, у которой отобрали право играть любимыми игрушками. — И так, — он становится на место Грэга и складывает руки на груди, — как я уже и сказал: ты делаешь захват неправильно. — Сколько самодовольства в вашем голосе, сержант Барнс, — язвительно подмечает девушка и тоже складывает руки на груди. — С чего ты взял, что я делаю его неправильно? Ты что, персональный тренер по боевым искусствам? Или, может, профессиональный боксёр? — она раздражённо цокает языком и закатывает глаза, показывая всем своим видом, как сильно её бесит вся эта ситуация. — Почти угадала, — он хитро улыбается и Ева недоверчиво смотрит на него, поджимая губы. — Наверное, я стал бы профессиональным боксёром, если бы не война, — говорит спокойно, пожимая плечами, — я был трёхкратным чемпионом по боксу в полусреднем весе YMCA. Так что да, Ева, я знаю, о чём говорю, — последние слова были произнесены с особой интонацией, в которой девушка уловила такие же нотки раздражения, но не настолько явные, как у себя несколько секунд назад. Она смотрит на мужчину напротив и чувствует, как волна ярости подкатывает к горлу, сдавливая гортань с такой силой, что хотелось закашлять от противного давления. Смотреть на него и не чувствовать ничего, кроме обиды и раздражения, было действительно необычно. Чёртово открытие, ведь ранее в комплекте с этими чувствами было ещё сжимающееся от боли сердце и трепещущее чувство симпатии в груди. — Ладно, — сквозь зубы бросает брюнетка и смахнув волосы за спину, опустила руки. — Подойди, — спокойно проговаривает мужчина и указывает взглядом на место рядом с ним. Ева в недоумении смотрит на него и стоит на месте, показывая всем своим видом, что ей непонятны его мотивы и дурацкие приказы, которые он произносил так, будто имел над ней хоть какое-то превосходство или влияние. Джеймс закатывает глаза и девушка чувствует, как его выдержка спокойствия и веселья медленно лопается. — Нет никакого смысла в твоём нападении на напарника, если ты отрабатываешь защиту от нападения на себя. Мы должны сразу же занять позицию захвата, чтобы ты могла отрабатывать только то, что необходимо и не тратить силы на ненужные движения. Ева не хотела признавать, что он был прав. Чёрт. Она действительно видела в этом смысл и это злило её ещё больше. За последние пол часа она так вымоталась и устала, что силы были на исходе, а предложение Джеймса звучало логично и обосновано. Ей изначально нужно было экономить и правильно распределять свои силы, а не разбрасываться ими в такую жаркую погоду. Она медленно выдыхает и делает несколько шагов вперёд, замирая в нескольких сантиметрах напротив солдата. — Повернись, — командует он и, обхватив своей рукой её предплечье, подталкивает, разворачивая к себе спиной. Она ощущает его дыхание на своём затылке и невольно задерживает своё, пытаясь взять себя в руки. — Если противник оказался за твоей спиной и обхватил тебя руками за грудную клетку, — крепкие руки резко обхватили её, захватывая в тугое кольцо и сдавливая в пол силы, — то тебе нужно освободиться как можно быстрее, иначе он перекинет тебя через плечо и завалит на землю быстрее, чем ты успеешь среагировать и выбраться. Твои действия? — Ударю его в ногу, он на пару секунд будет дезориентирован и тогда я смогу выкрутить его руки или самостоятельно перекинуть через левое плечо, освобождаясь от захвата. — Ты так думаешь? — в его голосе слышна не скрытая насмешка. — Попробуй, — предлагает он и Ева со всей силы наступает ему на ногу, слыша за спиной шипение. Девушка тут же обхватывает его запястья и выкручивает их в обратную сторону, разрывая кольцо, но кажется, Джеймс просто позволил ей это сделать, потому что в следующую секунду он выдёргивает резко свои руки и молниеносно поворачивает девушку к себе лицом, держа за плечи. На его губах играет дурацкая ухмылка, когда он подбивает её ногу со всей силы и девушка летит за землю, больно ударяясь спиной и затылком об песок, придавленная рукой мужчины, который опустился на одно колено перед ней, задевая им её бедро. — Чёрт, — она злится, смотря на улыбающегося солдата. — Правило номер один: никогда не сбрасывай со счетов физические возможности своего противника и помни, что любой мужчина в два раза тяжелее и быстрее тебя, а значит перекинуть его через своё плечо будет непросто, особенно учитывая твоё телосложение, — он быстро обводит своими глазами её фигуру и поднимается, протягивая ей руку помощи, которую она не принимает, поднимаясь самостоятельно. — Ещё раз, — раздражённо бросает девушка, тяжело дыша. — Хочешь ещё раз опробовать этот приём? Брось, разве первая попытка тебя ничему не научила? — Это был неплохой вариант! Я могла бы попробовать снова, я могу работать чуть быстрее, я просто немного устала, знаешь ли, до твоего прихода я уже час как занималась и на улице, если ты не заметил, настоящее пекло. — Никому не нужны твои пустые оправдания и да, я видел, чем ты была занята. — Так значит ты следишь за мной? — прищурившись, спрашивает девушка, снова сжимая ладони в кулаки от нахлынувшего раздражения. — Не то чтобы, просто проходил мимо и увидел, как ты боролась с одним из сержантов. Знаешь, ты неплохо справляешься, но все же твоя техника ужасно хромает и попади ты в настоящую передрягу, скорее всего, не выбралась бы. — Ты не можешь этого знать! — она повышает голос с каждой минутой и даже не замечает, как проходящие мимо люди любопытно оборачиваются, замедляя шаг. — Нет, могу, — он делает шаг к ней, указывая в её грудь указательным пальцем, — ты не вела бои круглыми сутками, находясь под палящим солнцем без воды и еды множество часов, ты уже сейчас еле дышишь, истекая потом от физической нагрузки и еле передвигаешь ногами от усталости. Представь, что с тобой будет, если это будет продолжаться больше, чем несколько часов. Представь, что после обстрелов и отсутствия сна вас выгоняют на ближний бой против фашистов, которые только и ждут, чтобы перерезать нам глотки в своих шикарных укрытиях. Ты — девушка, а значит твоих сил не хватит и на несколько минут, прежде чем тебя скинут с крыши здания или уложат на лопатки, перерезая горло, так что да, я знаю, что ты, скорее всего, не справилась бы! В её ушах стоял звон от его голоса, который звучал громче обычного. Он был чертовски зол, но старался всеми силами этого не показывать, дабы не привлекать лишнего внимания. Какой-то сержант смеет наезжать на агента, старшего по званию, просто немыслимо. Но Ева ему позволяла, потому что в глубине души понимала, что он снова был прав. Она так грезила боями на передовой с остальными солдатами, воображала себе красивую сказку, которая раскололась только что на миллионы маленьких кусочков от брошенного в неё ножа со всей силы. Джеймс был откровенен и не юлил, не давал ей пустых надежд и говорил истинную правду, от которой начинало подташнивать. Но все же она была зла на него и на себя, потому что не простила, потому что прошлое все ещё жужжало где-то на затворках сознания и не давало ей покоя. — Я принимала участия в боях, сержант, — чеканит каждое слово, шипя сквозь зубы, — и я знаю, что такое настоящая война... — Да неужели? Таких, как вы, прикрывают всегда пешки вроде нас, обычные сержанты, которые идут вперёд и ложатся на колючую проволоку, давая пройти через себя таким, как ты. И уж поверь, когда ты останешься одна и будешь один на один с противником, твои шансы будут равны нулю, если ты не научишься принимать критику и слушать то, что тебе говорят люди. Я бы не стал распинаться перед тобой, если бы мне не было это важно... — Так значит тебе есть до меня какое-то дело? Какое уместное заявление, сержант! — раздражённо фыркает, складывая руки на груди. Джеймс поджимает губы и отходит назад, поворачиваясь к ней спиной. Она ожидает какого-то внятного ответа на её реплику, но этого не происходит и это злит её ещё больше. — Давай попробуем снова и в этот раз ты выслушаешь моё предложение, — и это, чёрт возьми, был не вопрос или предложение, а чёртов приказ. Ева тяжело вздыхает, ощущая бурю эмоций внутри себя. Ей хотелось врезать ему со всей силы, скрутить его руки и пнуть ногой так, чтобы он закричал от боли, а потом ещё раз и ещё, пока все эти чувства внутри неё не стихнут и не дадут нормально вздохнуть. Она снова вспоминала их последний разговор в лагере неделю назад, а потом встречу в ресторане два месяца назад и все это наваливалось, как снежный ком на её голову, заставляя яростно сжимать руки в кулаки. — Ладно, — сквозь зубы проговаривает и становится к нему спиной, — что я должна делать? — Чтобы избавиться от захвата рук вокруг своей груди, тебе нужно как можно сильнее ударить противника своим затылком по лицу. Таким образом, он будет дезориентирован больше, чем после удара в ногу. И пока он будет отходить от боли, тебе нужно резко нагнуться вниз и схватить руками его правую ногу под коленом, и потянуть её вверх, лишая равновесия. В этом случае, когда ты нагнёшься вниз, его руки ослабнут и кольцо будет легче разорвать, и противник резко упадёт на спину. Это — самый оптимальный вариант. — Я не стану бить тебя в лицо! — возмущённо проговаривает девушка, оборачиваясь через плечо и встречаясь с глазами сержанта, которые он показательно закатывает. — Иногда приходится чем-то жертвовать, — весело проговаривает мужчина, ухмыляясь. — Я бы с радостью врезала тебе, сержант Барнс, но не сегодня. — Я должен быть благодарен за спасение моего миловидного личика? — Я сказала, что не стану бить тебя в лицо, но удара между ног будет вполне достаточно, — язвительно проговаривает, натягивая на губы самую добродушную фальшивую улыбку. — Осторожнее, агент Парсон, я ведь могу и испугаться, — самодовольно хмыкает, обхватывая грудную клетку девушки своими руками, — мы все равно должны испробовать этот приём, ты можешь бить не со всей силы или, если тебе будет легче, я могу отвести голову в сторону, но удар все равно должен произойти, чтобы ты почувствовала, как это работает. Сейчас мы его просто отрабатываем, думаю, в следующий раз ты применишь его, когда вызовешься опять на спарринг с каким-нибудь солдатом. — Надеюсь, это будешь ты, — с вызовом шепчет девушка, выдыхая. — Буду ждать с нетерпением, — произносит он и Ева, выдержав паузу в несколько секунд, напрягается всем телом и резко заводит голову назад, ощущая подбородок мужчины своим затылком. Удар несильный, но ощутимый и в ту же секунду она резко наклоняется вниз, упираясь ягодицами в живот сержанта и чувствуя, как кольцо из рук ослабевает совсем немного. Этого достаточно, чтобы обхватить руками ногу в районе коленной чашечки и резво потянуть вверх, выпрямляясь. Сержант приземляется на песок с глухим стуком и Ева оборачивается, победно улыбаясь. — Неплохо, давай ещё раз. Они тренировали этот приём около двадцати раз, прежде чем остановиться передохнуть. Глотая воду от дикой жажды, Ева думала о том, что работать с ним было вполне нормально. Он знал, что говорил и был очень компетентен во всех вопросах, касательно боевых искусств. Теперь девушка понимала, почему тогда, в форте Маккой, Джеймс показал лучшие результаты в рукопашном бою среди всех. Уже тогда он был профессионалом своего дела. — Готова к настоящему спаррингу? — он улыбается, ставя кружку на лавку. Девушка медленно оборачивается, вопросительно поднимая бровь и допивая свою воду. — Думаю, в глубине души ты бы хотела посоревноваться со мной, — он самоуверенный, нахальный молодой человек, которых ещё нужно было поискать и это так сильно подстёгивало её, что хотелось врезать по его миловидному лицу, укрытому щетиной, со всей силы, дабы стереть наглую ухмылочку с пухлых губ. — Ладно, — с вызовом говорит девушка и заходит на песок, становясь в стойку. Был ли это отличный шанс выплеснуть все эмоции? Определённо. Все это время Ева старалась работать обдуманно и честно, не прибегая к лишним приёмам, дабы специально нанести болезненный удар, от которого чувство эйфории разнеслось бы по всему телу. У неё чесались руки вцепиться за одежду сержанта и хорошенько потрепать, словно копилку с деньгами, из которой ты отчаянно пытаешься достать деньги. Ей хотелось, чтобы он прочувствовал все эти эмоции, которые она топила в работе на себе и понял, как отвратительно поступил с ней, заставив думать о себе десятки ночей подряд. Они ведь так и не поговорили, Ева и не хотела этого, но в глубине души все ещё надеялась получить хоть какие-то объяснения. Больше она не строила планов на будущее, не думала о семейной жизни или мужчинах в принципе, посвящая всю себя военному делу, но стоя напротив Джеймса сейчас и говорить себе, что она о нём не думает, было бы чертовски отвратительной ложью. Сейчас, соглашаясь на спарринг с ним, она могла делать все, что угодно и не жалеть о своих поступках и ударах, которые собиралась ему нанести как можно сильнее. Он напал первым. Его движения были быстрыми и точными, но казалось, что он просто играл с ней, пытаясь разозлить ещё больше. Ева отбивалась всеми силами, уклоняясь от захватов и выкручиваясь из цепких рук. На его губах все ещё мелькала задорная ухмылка и глаза так и кричали ей: «хей, давай, чего ты медлишь, я здесь и никуда не спешу». Она набрасывалась на него снова и снова, подбивала ноги с разворота, заставляя его падать на колени на песок, но Джеймс так быстро поднимался, что Ева даже не успевала отреагировать. Дышать становилось все труднее, силы были на исходе и волосы так сильно запутались сзади, что больше не лезли на лицо. Она наносила удары по его корпусу и плечам, заламывала руки, но он все время вырывался и повторял с ней тоже самое, почти что копируя каждое её движение. Гнев и ярость затмевали разум и Ева действовала инстинктивно, отталкиваясь лишь от своих эмоций. Ей просто хотелось сделать ему больно, хотелось показать, что она куда сильнее, чем он думает, хотелось преподать ему урок. Джеймс тоже выдыхался, его удары становились медленнее, но это практически не влияло на его силу и чёткость движений. — Ну, — он тяжело дышал, обхватив её руками сзади в кольцо. Она даже не поняла, как это произошло, когда напала на него снова. Он просто резко заломил ей руки и повернул к себе спиной, обхватывая её со всей силы. — Что будешь делать? — голос был мягким, но насмешливым и Ева со всей силы зарычала от злости, ударяя мужчину в лицо затылком так сильно, что тот на мгновенье опешил, не ожидая такого яростного удара. Она слышит за спиной негромкий стон боли и тут же наклоняется вниз, как он её и учил. Обхватывает его правую ногу под коленом и резко тянет вверх, повалив сержанта на песок. Парсон резко оборачивается, сжимая ладони в кулаки и вдруг нога Джеймса со всего размаху подбивает её ноги. Девушка летит вниз, больно приземляясь сначала на копчик, а после ударяясь спиной о песок. Барнс за секунду оказывается сверху, придавливая её руки над головой, не давая ни единого шанса вырваться. Ева брыкается ещё несколько секунд, стараясь скинуть мужчину со своего тела, но терпит поражение и замирает, тяжело дыша. Её глаза горят огнём, как и грудная клетка. Пот стекает по вискам и спине, впитываясь в зелёную рубашку. — Ты мог бы и поддаться! — шипит сквозь зубы, делая ещё несколько попыток вырваться, но руки мужчины так сильно удерживали её, что запястья уже начинали болеть. Скорее всего, останутся синяки. — На войне тебе никто поддаваться не будет, — хмыкает солдат и ослабляет хватку, но все ещё не позволяет ей выбраться. Это была горькая правда. Снова. Ева злилась на него, но понимала, что он врать ей не будет. Это доказывало в очередной раз, что её шансы на передовой не так уж и хороши, как хотелось бы верить. — Ты не сказал мне, что можно повалить человека, подбив его ноги, — подмечает девушка, снова дёргая руками, но Барнс качает головой, давая понять, что отпускать её не собирается. — Большинство не смогут так быстро сориентироваться, но я ведь не большинство, верно? — сколько самодовольства в этом голосе. — К тому же, стал бы я раскрывать тебе все карты, чтобы ты была к этому готова? Так не интересно. — Ты просто засранец, сержант Барнс, — раздражённо шипит девушка и умолкает, отводя взгляд в сторону. И что дальше? Почему он не отпускал её, заставляя лежать на дурацком песке и истекать потом. Хотелось пить и принять душ, сил больше не осталось. — Ева, — он прерывает двухминутную тишину, говоря спокойным и тихим голосом, привлекая её внимание, — мы должны поговорить. — Правда? О чём же? В прошлый раз я чётко дала тебе понять, что не хочу разговаривать. — В этот раз у тебя не будет возможности сбежать, так что ты выслушаешь меня. Нравится тебе это или нет. Она сверлит его убийственным взглядом несколько секунд, прежде чем снова отвернуться, смотря на деревья вдалеке. Было бесполезно с ним спорить и поэтому Ева быстро сдалась, решая, что выслушает все, что он ей скажет, но вряд ли она узнает для себя что-нибудь новое. Во всяком случае можно было с ним не соглашаться, не давать ему никаких надежд и не принимать его извинения. — После того, как вы с профессором уехали, — девушка на мгновенье прикрыла глаза, ощущая резкий и невидимый удар под дых, когда услышала про мистера Эрскина, — полковнику Лэйту позвонили. Не прошло и двух часов как мы узнали, что ситуация на фронте ухудшилась и все нуждались в срочном подкреплении. Нам ничего не оставалось, кроме как собрать быстро свои вещи и выехать по домам. Нам дали всего сутки, Ева, — он делает на этом акцент, но она все ещё не смотрит на него, продолжая выглядеть безразличной и незаинтересованной, — всего сутки, чтобы доехать домой, повидать родных, закончить все свои дела и отправиться на фронт с рассветом. Знаешь, почему я был там? — он намекает на их встречу в ресторане, но Ева не отвечает и Джеймс устало вздыхает, все ещё не ослабляя хватку на её руках и не сползая обратно на песок, продолжая сидеть на ней сверху, придавливая к земле, — я не хотел проводить последние часы своей жизни сидя дома, прощаясь с родными. Я бы все равно с ними попрощался, но мне нужен был глоток свежего воздуха и... — И поэтому ты приглашаешь сразу двух девушек на свидание, а третью, пока никто не видит, зовёшь потанцевать! — язвительность так и ощущается в её тоне, когда она перебивает Джеймса. — Бонни предназначалась для Стива. Это должно было быть двойное...— он на секунду осекается, но все же решает продолжить свою мысль, — свидание, да, пусть это будет чёртово свидание, потому что когда ты зовёшь девушку погулять на выставку Говарда Старка, думаю, она подразумевает это под свиданием! Ева задумывается на мгновенье о том, что Джеймс знает какого-то мужчину по имени Стив и на ум ей приходит новая звезда Капитан Америка. Их знакомство кажется абсурдным, ведь что может связывать этого мужчину, что придавливал её к земле и того болезненного мальчишку? Ничего, что могло бы быть правдой, поэтому она старается не придавать этому значение, ведь мужчин с таким именем в Нью-Йорке огромное множество. — О, а значит ты думаешь, что это была чисто деловая встреча? Прогулка под луной старых знакомых или что? — Я просто пригласил её погулять! Мне что, в монахи теперь записаться? — он усмехается и Еву злит это с новой силой. Кажется, он вообще не понимал, в чём именно состояла проблема. — Ладно, извини, — спустя пару секунд он успокаивается, осознавая свою ошибку. — На самом деле, — его взгляд вдруг устремился куда-то ей за голову, стал размытым, словно он думал о чём-то важном, пытаясь подобрать правильные слова и Ева, непроизвольно, принялась слушать внимательнее, — когда я прибыл в Нью-Йорк время близилось к вечеру. Я понимал, что у меня осталось не так много времени, чтобы насладиться последними часами и пока я ехал домой я думал, и не раз, как отыскать тебя. Знаешь, я прокрутил в голове несколько вариантов пока не понял, что искать тебя — это словно искать иголку в стоге сена, — он печально улыбается, покачивая головой, словно чувствуя безысходность, которую ощущал в тот момент. — Мне показалось забавным привлечь твоё внимание в форте, а потом тот разговор возле столовой, моя футболка и твой внезапный ответ на мой вопрос, касательно твоего имени. У меня было только твоё имя и фамилия, Ева. Больше я о тебе ничего не знал. Где я должен был тебя искать? Куда мне следовало обращаться? Я подумал, что это пустая трата времени, — это звучит обидно, но все же правдиво, — вернувшись домой я понял, что хочу повидать своего лучшего друга Стива и в последний раз насладиться женской компанией, повеселиться, сходить на танцы и выставка Говарда Старка была как никогда кстати. Конни подруга детства, мы жили на соседних улицах и часто виделись. Бонни шла в комплекте к Стиву, но он, чёртов засранец, отказался с нами проводить время, поэтому то она и осталась со мной и Конни. Я не думал, что судьба нас сведёт снова...и не раз, как оказалось, — он довольно улыбается и Ева поджимает губы, смотря на него. — Но это не давало тебе никакого права приглашать меня на танец зная, что у тебя уже есть спутница на вечер! — Да какая разница... — Ты просто невыносим! Девушки доверяют тебе своё сердце, а ты разрываешь их, как ненужный лист бумаги! — Она и так знала, что у нас ничего не получится... — Да с чего ты взял? Может, она хотела ждать тебя, пока ты на войне... — Вот именно, Ева! Пока я на войне! Здесь люди умирают, ты в курсе? Каждый чёртов день и я не знал, выживу ли вообще, вернулись ли домой. Я не собирался давать никому надежду и хотел просто насладиться последними часами своей мирной жизни! — Но ты дал надежду мне...— она говорит очень тихо, почти неслышно, но он разбирает каждое слово и устало выдыхает. — На самом деле я думал, был почти уверен, что моё поведение оттолкнуло тебя и ты не восприняла моё предложение о встрече и танцах всерьёз, — тихо говорит Джеймс, — но эта уверенность развеялась, когда я увидел твой взгляд в том ресторане и то, как ты мне улыбалась, как смущалась из-за моего пристального взгляда и как была полна энтузиазма и решимости согласиться на танец со мной. Все эти слова пробуждали в ней хорошо спрятанные в голове воспоминания, которые впивались в сердце маленькими иголочками, заставляя его кровоточить и причинять ей слабую, но ощутимую боль. — Ты все равно не должен был приглашать меня на танец. Даже подходить не смел, зная, что рядом с тобой есть девушка, которая жаждет твоего внимания, — выпаливает уверенно, рассматривая лицо мужчины над собой. — Ты такая эгоистка, ты в курсе? — в его голосе звучит призрение и Джеймс раздражённо фыркает, отвечая спустя несколько секунд молчания. — Что? — Да, что слышала! — он так резко поднимается с земли, что у Евы дух перехватывает и все слова вылетают из головы. Ей вдруг становится ужасно некомфортно без давления тяжёлого веса сверху и понадобилось больше десяти секунд, чтобы прийти в себя и подскочить следом на песке, обтряхивая руки и потирая запястья. — Ты думаешь только о себе. Когда я сказал, что было бессмысленно искать тебя по приезду, ты не восприняла это в серьёз, посчитав, что я должен был попытаться, но даже если б не получилось, то должен был остаться дома и не встречаться с девушками, а уж тем более не водить их на танцы. Но, как я уже и сказал, ты чёртова эгоистка и не понимаешь очевидных вещей. Да, я признаю, что у меня есть свои мужские потребности и жажда женского внимания, но разве я не заслужил прощальных танцев напоследок перед отправкой на передовую? Все мы здесь смертники и кто знает, когда я снова смогу потанцевать с девушкой и смогу ли вообще в ближайшем будущем? Ты думала лишь о себе и своих чувствах, абсолютно наплевав на мои собственные. Ева смотрела на него с широко открытыми глазами и практически на моргала, сложив руки на груди. Она еле сдержалась, чтобы не открыть рот от возмущения. Такой наглости ещё следовало поучиться и Джеймсу её хоть отбавляй. Парсон никогда не считала себя эгоистичным человеком и это заявление очень сильно ударило по её самолюбию, заставив на несколько секунд задуматься о правдивости этих слов. Но, в конечном итоге, она все же посчитала это полным, необоснованным бредом, который собиралась опровергнуть. — Ты просто...— из-за возмущения она не могла подобрать правильных слов, запинаясь, — невыносимый человек, сержант Барнс! Ты мог даже не подходить ко мне в тот вечер и я бы не обиделась, потому что ты мне ничего не обещал, понятно? Можешь танцевать с кем хочешь, встречаться с кем хочешь, мне вообще это безразлично. — Поэтому мы продолжаем это обсуждать уже не первый день? Потому что тебе безразлично? Ты поэтому такая импульсивная? — он в открытую насмехался над ней, в очередной раз доказывая, что читает её, словно открытую книгу. Ева злится ещё больше, сжимая ладони в кулаки от раздражения. — Ты сам хотел со мной поговорить на счёт произошедшего, не я! Это ты бегал за мной все это время! Я просто решила поставить в этой истории точку раз и навсегда, чтобы ты наконец-то успокоился. — Но тебя все же задел тот факт, что я был там с другой, не так ли? — Что? — она раздражённо фыркает, закатывая глаза, — нет! — Тогда почему ты так быстро ушла? Я видел, что тебе стало неприятно, когда Конни... — Да потому что это женская солидарность, Джеймс. Я не увожу чужих парней и не становлюсь препятствием для новых отношений. — Просто признай, что моё поведение в форте дало тебе понять, что я свободный, красивый мужчина, который жаждет женского внимания. На тот момент тебе не казалось, что у меня были отношения, которые находились на стадии развития. Ты думала, что я заинтересовался тобой и поэтому не отпущу так просто. Я подогрел твой интерес, не так ли? А когда ты увидела меня с Конни тебе просто стало обидно, потому что я так легко променял тебя на другую, даже не попытавшись отыскать тебя, хотя говорил об этом при первой нашей встречи. От усталости и обиды ей хотелось просто закричать «да» и признать поражение, но тогда она бы никогда в жизни не простила себя за эту слабость, которой здесь не было места. — Ты просто самовлюблённый парень, которых я встречала немалое количество в своей жизни. Пытаешься выставить меня проигравшей в этой ситуации, хочешь, чтобы я признала поражение и отдала тебе своё девчачье сердечко, сказав, что ты покорил его и разбил своим поступком? Чёрта с два, Барнс, я не одна из тех миловидных дурочек, которые ведутся на твои лестные речи и яркую улыбочку... — А кто тот мужчина, который подошёл к тебе, когда ты уходила от барной стойки? — он внезапно перевёл тему разговора и Ева на мгновенье опешила. — Какое это имеет значение? — Ты все-таки эгоистка. — Я не эгоистка! — она заявляет это так громко, что Джеймс начинает улыбаться и Ева понимает, что похожа сейчас на маленькую обиженную девочку, а не взрослую и мудрую женщину. — Ты все время говорила мне про Конни, про то, как я плохо обошёлся с ней и тобой... — Да мне... — ...а в итоге была готова уйти танцевать с другим мужчиной, в то время как за столиком тебя ждал, кажется, твой спутник на вечер. — Он не был моим спутником на вечер, — сквозь зубы шепчет девушка, закипая изнутри с большей силой. Говорить о Конраде ей совершенно не хотелось. — Правда? А мне так не показалось, судя по тому, что вы продолжали сидеть за столиком и мило беседовать, улыбаясь друг другу. — Ты что, следил за мной? — она щурит взгляд, ухмыляясь. — Боже упаси, — в защитной реакции поднимает руки вверх, улыбаясь, — просто наблюдал пару минут. Мы покинули ресторан спустя минут двадцать. И теперь они оба молчат, не зная, что говорить дальше. Тишина давит, хочется как можно скорее избавиться от этого неловко чувства, но никто не знает, как закончить этот долгий разговор. Прошло, наверное, не меньше часа с того момента, как они стали заниматься здесь вместе, а после разговаривать иногда на повышенных тонах. Слышал ли кто-то их разговор? А вдруг, кто-то начнёт пускать про них сплетни? Ева не хотела к себе лишнего внимания, поэтому надеялась, что их разговор остался приватным, в какой-то степени. Жара не спадала, солнце все ещё стояло высоко в небе и жарило девушке прямо в спину, а Джеймса заставляя постоянно жмуриться. После их тренировки и разговора она ощущала себя выжитой, как лимон. Эта минутная пауза между ними дала ей понять насколько сильно она устала. Не хотелось больше разговаривать, выяснять отношения. Хотелось просто принять холодный душ и упасть на кровать, чтоб заснуть на пару часов, пока в лагере была тишина и покой. Жара заставляла даже противника впадать в небольшую спячку и не вылазить из тени до вечера. — Ладно, мы...— мужчина тихо заговаривает первым, потирая лицо руками и устало вздыхая, — можем остаться друзьями? Мне бы не хотелось быть в ссоре со старшим по званию, — он слабо улыбается и Ева сдаётся, поддерживая его хлипкое веселье. — Вовремя ты вспомнил о наших званиях, сержант, — она с ужасом замечает, что даже говорить стало в три раза тяжелее. — Лучше поздно, чем никогда, — подмечает и, отдав шутливо честь, уходит в свою палатку, пару раз обернувшись в сторону девушки, улыбаясь. Ева улавливает в этой фразе двойной смысл, но придавать этому значение больше не было сил, поэтому она уходит следом, на ходу расстёгивая прилипшую рубашку к грязному телу.***
— Агент Парсон, — посторонний тихий шум вокруг и обеспокоенный голос звучит в её голове, когда девушка медленно переворачивается на другой бок и открывает глаза, привыкая к темноте и яркой свечи в руке мужчины. Она все ещё не проснулась и чувствовала, как глаза закрывались, а все тело немного ныло от вчерашних дневных тренировок под палящим солнцем. — Полковник Филлипс вызывает вас к себе через пятнадцать минут, — мужчина переминается с ноги на ногу, постоянно оборачиваясь, но остальные девушки вокруг крепко спали и никто из них не обращал внимание на постороннего мужчину в палатке. — Я буду через десять минут, — бормочет девушка с закрытыми глазами и натягивает на голову одеяло, глухой стон вырывается из неё, когда осознание предстоящей миссии накрывает её с головой. Ева предполагала, что полковник отправит её на задание ближе к вечеру или днём, но никак не рано утром, когда солнце ещё не встало из-за горизонта. На улице было прохладно, небо потихоньку светлело и лёгкий пар вырывался изо рта, когда Парсон двигалась аккуратно в сторону шатра начальника. На ней были новые солдатские штаны, высокие сапоги, новая зелёная рубашка и чёрная кожаная куртка, которая к утру уже не понадобится. Зайдя во внутрь, Ева первым делом глянула на часы, которые лежали на столе и поняла, что сейчас было пол четвёртого утра. — Агент Парсон, — бодрый голос мужчины заставляет девушку раскрыть глаза шире, дабы не показывать свою утреннюю усталость. — Надеюсь, вы хорошо выспались? — веселье так и сочилось в его словах. — Сегодня у нас чрезвычайно важная миссия, к которой мы готовились долгое время. Выступаем через десять минут. У нас будет два отряда по пятнадцать человек, все они уже ожидают вас в лесу вместе с грузовиками, которые отвезут вас к линии фронта. — Это операция «Кольцо»? Я правильно понимаю? — Именно, агент Парсон. Та самая, о которой мы говорили несколькими неделями ранее после того, как планировали отчистить некоторые территории и поселения от нацистов и ГИДРЫ. — Вы думаете, что они отошли дальше? — в её голосе звучали нотки сомнения и полковник это прочувствовал сразу же, став серьёзней. — Я уверен, агент Парсон. Пока вас не было, мы прошерстили всю территорию вдоль и поперёк. Теперь, ваша задача состоит лишь в том, чтобы найти укрытие врага и по возможности обезвредить. Мы должны знать, где прячутся эти крысы, чтобы вытравить их от туда в ближайшие дни. Мужчина сел за стол и сложил руки перед собой, смотря на девушку. — Капитан Смит уже ждёт вас, поторопитесь и возвращайтесь, агент Парсон, — это было последним, что она услышала от него, прежде чем снова выйти на улицу и отправиться вниз по тропинке, спускаясь в лес. — Агент Парсон, рад знакомству, — мужчина, лет сорока, спрыгивает с кузова грузовика на землю и протягивает руку для рукопожатия, которое она с радостью принимает. — Взаимно, капитан. И так, каков наш план? — Разве не вы его разрабатывали вместе с полковником и агентом Картер несколько недель назад? — он тихо посмеивается, улыбаясь и Ева чувствует себя неловко перед старшим по званию, но все же смущённо улыбается. — Меня не было на базе несколько дней, отбывала в Нью-Йорк по делам, вдруг что-то изменилось? Полковник Филлипс поставил меня в известность о начале операции «Кольцо» пять минут назад. Небольшие изменения все же были. Во-первых, операция планировалась на вечер, а не ранее утро, но высшие чины видимо посчитали, что здесь нет никакой разницы и мощный удар рано утром будет куда весомее, чем вечернее наступление. Во-вторых, численность военных снизилась в два раза и теперь шло всего две группы по пятнадцать человек, вместо шестидесяти. И в третьих, больше это не было наступательной и боевой операцией, скорее небольшая разведка, сбор данных по противнику и, по возможности, уничтожение. Ева не совсем поддерживала такие изменения в плане, потому что считала, что это была территория их врага и недооценивать его после десятка побед было нельзя. Она была уверена, что нацисты укрепили свои позиции и не спрятались, поджав хвост, но, как сказал капитан и полковник, им нужно было это выяснить и уже потом планировать мощную наступательную операцию. — Вы уверены, что это сработает? — с тревогой спрашивает, смотря в лобовое стекло. Они ехали в тишине уже минут десять и оставалось совсем немного до линии фронта, так что страх и ужас медленно подбирался все ближе и ближе. — Уверен, агент Парсон, все пройдёт отлично. Но, в конечном итоге, все было далеко не отлично. Когда они подобрались к поселению, которое было оккупировано немецкими солдатами, две группы стали окружать территорию, создавая кольцо. Все работали быстро и слажено, небосвод только-только начинал окрашиваться в пастельные светлые тона от первых лучей солнца и дышать становилось все труднее от напряжения и жаркого воздуха. Вокруг была полная тишина, даже пение птиц не было слышно и это был первый признак, который насторожил девушку, когда она продвигалась вперёд, прячась за домами и деревьями. Большинство укрытий были разбомблены и превратились в настоящие руины. Прятаться здесь было настоящим самоубийством и это был второй признак, который насторожил Еву ещё больше. Но отступать было бессмысленно. Группа Капитана Смита двигалась с левой стороны, в то время как она со своими солдатами направлялась вправо, окружая территорию. Их было всего тридцать два человека, на чужой территории без возможности вызвать подмогу, без военной техники, только с автоматами на перевес и пистолетами в кобуре. Они прошли уже пол километра вперёд, постоянно находясь на виду друг у друга, и никого не встретили. Но стоило им двинуться дальше, как впереди кто-то громко закричал: — Это ловушка! Это ловушка! — и следом последовал громкий взрыв от гранаты и череда выстрелов. Это ловушка. Это была чёртова ловушка и они поняли это только сейчас, пройдя почти целый километр от линии фронта. Пустые грузовики с двумя водителями ожидали их на той стороне в лесу, как можно дальше от передовой, чтобы их не засекли и это ещё больше усложняло ситуацию. Это была ловушка. Ева повторяла про себя эту фразу несколько секунд, прежде чем выйти из укрытия и атаковать противника. Солдаты начинали разбегаться, а капитан Смит пропал из её поля зрения. Обломки зданий начинали гореть, выстрелы не прекращались и немецкая речь теперь звучала отчётливей, где-то рядом. Вокруг был дым, обе стороны забрасывали друг-друга гранатами и из-за разлетающихся обломков видимость становилась хуже. — Быстрее! Они нас окружают! Мы должны уходить! Быстрее, быстрее, мать вашу, — голос капитана был где-то неподалёку, но девушка все ещё не могла его видеть. — Забирай остальных, уходим, давай, — она подталкивает солдата из своего отряда и тот, поджав руки и прижав оружие к груди, рванул вперёд и скрылся в дыму. Она отстреливалась столько, сколько могла. Немцы знали, что они придут. Они просто отсиживались, тихо выжидая подходящего момента. Эта операция «Кольцо» стала их личным адом. Их гибелью. В кольцо брали их, а не они. — Они сзади, чёрт возьми, Оззи, не лезь туда! — Быстрее! Справа, справа! Он справа! — Вы слышите? Это что... — Танк... Громкий рёв двигателя немецкого танка послышался вдалеке и Ева нервно сглотнула, сжимая оружие как можно крепче. Она крутила головой в разные стороны, прислушиваясь к каждому шороху вокруг, к каждому выкрикнутому предложению вдалеке. Дым окружал их со всех сторон. Они теряли друг-друга из виду, в то время как немцы работали слажено и аккуратно, не высовываясь. — Агент Парсон! — это последнее, что она слышит, прежде чем мужское тело наваливается на неё сверху и они летят в укрытие, попав под удар взрывной волны от гранаты. В ушах звенит, солдат не шевелится. Ева потирает виски руками и шипит от боли. Под ней груда острых камней и из-за падения спина разболелась ещё больше. Она тормошит солдата, дёргает его за плечи и руки, но он не реагирует. Девушка подталкивает его в сторону и мёртвое тело скатывается на обломки, падая на спину. Только теперь она замечает, что все её руки в крови, как и часть одежды. Осколочная граната. Этот сержант, имени которого она не знала, закрыл её своим телом от взрывной волны и погиб, спасая её жизнь. На мгновенье её затошнило. Сильно. Рвотный рефлекс сработал моментально, когда она стала вытирать кровавые руки о штаны, оставляя на них разводы. Это не помогало. Её тошнило только от одной мысли, что вся спина и руки солдата были повреждены осколками и из его ран сейчас вытекала свежая, тёплая кровь, заливая под собой всю землю. Надо было убираться. Противники могли найти её в любой момент и пристрелить. Выбираясь из укрытия, девушка закрыла нос и рот рукой, стараясь не вдыхать дым. Шум танка стал громче, череда выстрелов не прекращалась ни на секунду и взрывы гранат все ещё звучали с разных сторон. Она побежала вперёд, оглядываясь по сторонам и спустя несколько минут нашла компанию из четырёх человек, которые были под командованием капитана Смита, но того видно не было. Внезапно начался новый обстрел с немецкой стороны и Ева, упав на землю, подползла к укрытию. Справа от неё, на другой стороне дороги, прятались сержанты от обстрелов. Парсон понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить план в своей голове и сигналами показать мужчинам, куда им следует всем бежать. Она вышла первой, прикрывая остальных. Периодически Ева скрывалась за своим укрытием, перезаряжая оружие и ругаясь себе под нос о том, что патроны начинали заканчиваться. За домами показалась ещё группа ребят, которая продвигалась назад в сторону леса и Ева, выглянув, наконец-то заметила немецких солдат, которые вели обстрел из своих укрытий. Патроны закончились. Оставался только пистолет, который в таком дыму был бесполезен. — Чёрт, — девушка отбрасывает ружье в сторону и оглядывается по сторонам в поисках нового, но ничего не видит. Начинается новый обстрел и Ева, прикрыв себя руками, скрывается за деревянной стеной поваленного дома. Эта защита долго не выстоит. Зажмурившись, она начала молиться, вспоминая все то, о чём говорила ей мать в церкви в детстве. Но разве это поможет? Она застряла здесь совершенно одна, окружённая фашистами, без нормальной видимости, в дыму и, кажется, утреннем тумане. И у неё не было оружия, а танк все приближался. — Уходите! — она открывает глаза и видит, как сержант перезаряжает винтовку и выходит вперёд по дороге, стреляя по укрытию немцев. — Нет! — кидается к нему, утягивая в другую сторону, когда начинается новый обстрел. — Мы уходим вместе! — прикрывает голову, когда пули проносятся совсем рядом с её головой. — У нас нет времени. — Сколько убитых? — Не знаю, я видел только трёх. — Один закрыл меня собой от взрыва гранаты... Чёрт. Зря она это сказала. Сержант посмотрел на неё горящими глазами и ринулся вперёд, но девушка его удержала, не давая идти на самоубийство. — Они окружают нас, если мы задержимся, то не успеем выйти и погибнем здесь вместе! Вы должны выбираться, агент Парсон, я не уверен, что капитан все ещё жив... Ева ощущает ком в горле. Если он мёртв, значит, командование полностью легло на её плечи, а это значит... — Значит теперь ты подчиняешься моим приказам, сержант! И если я сказала, что мы уходим вместе, значит мы уходим вместе. Она звучит уверенно, голос больше не дрожит от страха и солдат неуверенно кивает, соглашаясь. — Видишь те завалы? За ними дорога сужается и видимость там хуже. Если мы доберёмся туда, то сможем укрыться и выбраться невредимыми. И они побежали, пригибаясь каждый раз, когда начинались новые обстрелы. Несколько раз она теряла его из виду, несколько раз слышала голоса своей команды, но в конечном итоге всегда сталкивалась с ним в укрытии и пережидала обстрелы. Оба тяжело дышали, пожар за их спинами разгорался все сильнее и дым пробирался в лёгкие, от чего горло саднило и кашель вырывался наружу. Им оставалось несколько метров, как неожиданный близкий обстрел с правой стороны застал их врасплох. Немцы двигались быстрее, чем они предполагали. Солдат остановился, отвечая на выстрелы и убил противника, но когда обернулся, чтобы уходить, получил несколько пуль в руку и спину. Где-то рядом она слышала голоса своих ребят, которых тут же стала звать к себе, но никто её не слышал. Схватив парня за руку, она затащила его в укрытие и упала на колени, прижимая руки к кровоточащим ранам. — Сейчас, господи, сейчас я все сделаю, — тихо шепчет, ощущая, как начинают трястись руки от страха и паники. Кровь заливала её пальцы не переставая течь с разных сторон. Оторвав кусок ткани, она перемотала пару ран, но это не помогало. — Не смей умирать! Мы добрались до этого укрытия, слышишь? Наши ребята где-то рядом, надо их только... Но он больше её не слышал. Последние пару хрипов прозвучали слишком тихо и следом полилась кровь из его рта. Он не дышал. Ева, закусив щеку изнутри, тихо заскулила и тело за трусилось от рыданий, которые вырвались наружу. Она ощущала вину за каждую смерть, потому что от части это был и её план тоже, потому что она курировала пятнадцатью людьми, которых потеряла из виду практически сразу и больше не видела. Она должна была настоять утром, сказать полковнику, что план недоработан и её тревожат сомнения. Им не следовало проводить эту операцию, а теперь на её руках умирал второй солдат и по пальцам стекала тёплая свежая кровь. Запах металла вызывал очередной приступ тошноты. Она бы просидела возле этого тела ещё несколько минут, если бы у неё было время. Ей не хотелось бросать его, но нужно было уходить. Забрав винтовку, девушка двинулась вперёд, вытирая слёзы с щёк тыльной стороной ладони. Кровь пачкала её бледные щёки и пряди волос. Что было дальше, она плохо помнит. Перед глазами все плыло из-за дыма и окружившего их в поле тумана. Выбравшись из укрытий, они побежали в сторону леса и метр через метр она встречала глазами солдат. Некоторые из них были ранены. Капитан Смит все ещё был жив и это придало ей немного надежды. С очередными обстрелами девушка прыгнула вперёд, падая в небольшой ров, вырытый в земле. И как только выстрелы прекратились, послышался громкий взрыв и земля затряслась под ногами. Немецкий танк наконец-то добрался к своей цели. Ева сидела, прижавшись спиной к земле и тяжело дышала. Её сердце стучало так сильно, что она практически ничего не слышала, кровь шумела в ушах. Взрыв за взрывом, земля взлетала вверх и крики солдат засели в её голове, когда снаряд достигал своей цели. Впереди был лес. Каких-то тридцать метров и она в относительной безопасности вместе со всеми. Каждый из них это понимал, но никто старался не высовываться, пока танк стрелял наугад по открытому полю. Все это длилось до бесконечности долго, пока громкий крик не вырвался из её горла. Она кричала, надрываясь, глотала подступившие слёзы и страх, который заставлял её руки трястись с огромной силой. На дворе было лето, но ей было холодно. Огромный снаряд попал прямо в цель, убив у неё на глазах сразу четырёх парней, которые прятались в одном из укрытий. Их тела разлетелись на несколько частей, куски одежды с мясом лежали вокруг них и на поверхности, окрашивая траву в красный оттенок. От них ничего не осталось, кроме кровавой каши. Кто-то из них, кажется, ещё постанывал, доживая последние секунды своей жизни. Это была ловушка. Немцы сознательно загнали их туда, заставили поверить, что все обойдётся, что они уже победили. ГИДРА наравне с остальными солдатами Гитлера была настолько сильна, от чего надежда на победу угасала все быстрее и быстрее. Победы, одна за другой, сделали их слабыми. Из-за них обычные парни умирали, отдавая свои жизни напрасно. Ева бежала быстро. Перед глазами все плыло, ноги запутывались и грязнули в земле. По ним стреляли, как по открытыми мишеням. Впереди были вырыты ещё одни небольшие окопы, до них нужно было просто добраться. Девушка пригибалась, закрывая голову руками и бежала по кривой траектории, отскакивая в сторону от взрывающихся снарядов. — Ложись! Кто-то обхватывает её руками и валит на землю, когда свист снаряда проносится в метре от неё и ударяется об землю. Ударная волна отбрасывает их на несколько метров в сторону. В ушах снова звон, голова тяжелеет и глаза невольно закрываются от усталости. Кто-то начинает трясти её за плечи и Ева еле разбирает силуэт лица перед собой, прежде чем понять, что происходит. Сержант толкает её в окоп и она видит, как несколько пуль вонзаются в его грудь и он падает вниз к ней, тяжело дыша. Сколько ещё раз она будет закрывать раны солдат? Сколько ещё крови прольётся на её руки и одежду? Сколько ещё ребят сегодня погибнет? Тотальное поражение, которое несёт за собой лишь смерть и ничего более. Она задавалась вопросом: почему я все ещё жива? Почему эти парни умирают, отдавая свои жизни, а я нет? Ответа не было. И это самое паршивое. Чувство, которое съедает тебя изнутри — виновна. Ты их повела сюда, ты придумывала эту операцию, ты не настояла и ты за них в ответе. Это все твоя вина. И это чувство разрывало её на части, кромсало сердце в пыль и собирало заново, подавая новые импульсы душераздирающей боли. Она закрывала раны солдата, делала очередную перевязку, но это продлевало его жизнь на несколько минут, прежде чем он закрывал глаза и умирал у неё на руках. — Агент Парсон! — сквозь взрывы и крики она услышала голос и подняла глаза вверх, замечая перед собой раненого капитана. — Надо убираться от сюда! Оставьте, — указывает на тело, — он уже давно мёртв. В окоп прыгает ещё четыре человека, тут же начиная обстрел из укрытия. — Мы не успеем, — она отчаянно качает головой и безумно улыбается, смотря на свои дрожащие руки. — Они практически не прекращают обстрел. Сколько наших убито? Ваш и мой отряд разбит, нас и десять человек не наберётся. Эти сволочи перестреляют нас быстрее, чем мы успеем добежать до леса и скрыться за деревьями. — Команды дохнуть на поле битвы не было, агент! — его голос яростный и громкий, но этого недостаточно, чтобы привести её в чувства. Они рванули с новой силой вперёд, когда обстрелы затихли, но пробежав несколько метров они возобновились и положили сразу двоих. Ева бежала, не оглядываясь, постоянно меняя траекторию передвижения, дабы не быть слишком лёгкой мишенью, но окопов впереди больше не было. Это их последний шанс. В такие моменты, когда ты на волоске от смерти, перед твоими глазами проносится вся жизнь: первая любовь и последняя, родные и близкие, строгий взгляд полковника и улыбающегося Билли, крики матери и одобрение отца... Пуля пронзает её быстро. Это как маленький укол в палец, но боль в десять раз значительнее. Она прошла навылет — это почувствовалось. Запутавшись в собственных ногах, Ева повалилась лицом вперёд, больно ударяясь об землю головой. Бок кровоточил быстро, грудь сдавило от давления и палящее солнце больше не жарило. Оно холодило. Чьи-то руки подхватывают её и тянут в лес, до которого оставалось пару метров. Господи, сдохнуть, не добежав до укрытия, самая паршивая и глупая смерть. Но ей уже было плевать. Её почти дотягивают к деревьям, как вдруг очередной снаряд врезается в землю рядом с ними и Еву снова отбрасывает в сторону на несколько метров в лес. Спина бьётся о крепкий ствол дерева и это выбивает весь воздух из груди. Она хрипит, дерёт ногтями кожу, пытаясь вдохнуть, но не получается. В ушах звенит и когда она касается пальцами кожи под ухом и подносит те к глазами, замечает кровь. Её подхватывают под руки и тянут по земле в лес, а спустя несколько метров поднимают на руки и начинают бежать. Спустя несколько секунд она слышит шум двигателя и хлопок от двери в машине. — У неё большая кровопотеря, — говорит незнакомый голос. — Пару гранат и снарядов взрывались возле неё, видимо поэтому кровь начала идти из ушей. Скорее всего, она не будет нормально слышать ещё сутки, — Ева закричала, когда кто-то сдавил её рану на боку, — пуля прошла навылет. — Капитан...— она хрипит и пытается рассмотреть говорящего. — Он не выжил, из тридцати двух выжило только четверо. Четверо. Она и трое солдат. Он не выжил. Никто из них не выжил. Почти всю поездку Ева провела без сознания, приходя в себя лишь на глубоких ямах, когда машина подпрыгивала и, тем самым, вызывала в её теле новую волну боли. Было раннее утро, часов шесть или семь, когда они вернулись. Все вокруг уже бодро бегали, принимая душ, завтрак и занимались своими делами. — Сюда! У нас тут раненные! — двери машины хлопнули и солнце ударило ей по глазам. Люди вокруг начали бегать, но она почти не различала их силуэты. Одна единая зелёная масса, которая суетилась возле неё. Её руки были в крови, все лицо было замазано чужой и собственной кровью, волосы спутались из-за грязи и гари, вся она пропахла дымом и смертью. Солдаты аккуратно вытаскивали её из фургона и клали на носилки, поднимая вверх. Она чувствовала жуткий холод, зубы стучали друг о друга и тошнота то подбиралась к горлу, то резко исчезала. Бок горел огнём. — Ева! — голос Пегги раздаётся где-то сбоку, но у неё нет сила даже повернуться или разомкнуть губы, чтобы издать хоть какой-то звук. — Отойдите, дайте пройти! Сюда её, быстрее. Кладите сюда, вот так, — женский голос рядом был единственным, остальные молча подчинялись командам врача, перекладывая её на кровать. — Мне нужен чистый спирт, бинты и иголка с ниткой. Скорее, пуля прошла навылет, большая кровопотеря. Ещё пару минут и мы не успеем её спасти, — это уже не имело значения. В её понимании солдаты погибли по её вине, как и капитан, который не смог выбраться живым. Все они были мертвы и часть из них умирала у неё на руках. Она видела смерть и теперь это будет преследовать её вечно, каждую ночь, каждый день, как только она закроет глаза. — Держите её, — её тело дёрнулось в сторону, когда врач надавила пальцами на рану и разрезала ножницами одежду, позволяя крови выливаться на белоснежную постель. В руках женщины блеснула бутылка со спиртом и, пусть в бреду, но Ева поняла, что сейчас будет происходить. — Не смотри, — этот голос, тихий шёпот над ухом с нотками страха и сожаления, — закрой глаза, я держу тебя. Джеймс прижал её руки к кровати, сжимая со всей силы. С другой стороны кто-то надавил на ноги и теперь она ощущала себя в ловушке. Врач откупорила бутылку и без раздумий вылила меньше половины на рану. Обжигающая боль накрыла её с головой и Ева закричала, через несколько секунд теряя сознание.