***
Джен идёт где-то. «Где-то»лучшее описание этого места. Дорога. Нескончаемая, с мелкими трещинами в сером асфальте, которые почти не видно невооруженным взглядом. Джен устало осматривается вокруг, но видит только темноту. Не странно. Она видит это дорогу уже второй раз. И каждый из них идёт, не зная конечного пункта. Иногда ей кажется, что дорога не имеет конца и начала, просто кольцо, без острых углов и поворотов. Но сейчас что-то напрягает. Что-то ещё невидимое, но точно существующее. Сзади слышится лязг железа и гудок машины. Большой машины. Джен пытается увернуться в сторону, но ей не удаётся. Удар, треск, хруст, природу которого она не хочет узнавать. Мир на секунду вспыхивает яркими красками, ей даже удаётся рассмотреть какое-то небольшое здание впереди, но она просыпается быстрее, чем понять, что это. Подскакивает, путаясь в одеяле и вдыхает свежий, прохладный воздух, который неожиданно царапает горло, заставляя закашляться. Джен ищет источник сквозняка, что в темноте сначала сделать достаточно трудно. Наконец взгляд цепляется за распахнутую оконную раму, которую она забыла закрыть вечером. Джен со вздохом опускает босые ноги на пол и покидает кровать.***
Вся столовая похожа на улей. Гудит сотней разнобасистых голосов. И шевелится, чавкает, дышит. Возможно шума было бы меньше, не появись ранним утром на этаже уже знакомый всем плакат с ярким заголовком «Литературный вечер». Видимо Акула решил устроить хоть какое-то развлечение, чтобы до гостей не доползли слухи о случившемся прошлой ночью. А устроить что-то быстро и без заморочек равносильно тому, чтобы заставить деток читать стихи. Стихи, которые все знают наизусть, потому что томик молодого поэта с уже стершейся с корешка фамилией в Доме один. А учитывая количество литературных вечеров, даже Логи могут декламировать его с закрытыми глазами в алфавитном порядке. Джен на удивление выспавшаяся, не смотря на кошмар, отодвигает от себя тарелку с переваренным рисом и пододвигает ближе салат надеясь на то, что испортить его куда труднее, чем приготовить сносно. Джеймс напротив неё подозрительно ковыряет свою порцию, проверяя ее на наличие ненавистного лука. — Доброе утро. От неожиданного голоса за своим плечом Джен чуть не подскакивает на стуле, рискуя перевернуть две чашки махом. Шериф стоит прямо за ней, улыбаясь какой-то не особо доброй улыбкой. От него так разит одеколоном, словно он вылил на себя по меньшей мере пол флакона. — Доброе — Лора первая отходит от неожиданного визита и отрывается от тарелки — Что-то случилось? Шериф топчется на месте, как-то странно хмуря брови, словно вспоминая зачем вообще сюда явился. — У нас литературный вечер сегодня, хотим попросить о вашем присутствии. Все таки вы у нас гости и мы хоть программку вам какую нибудь… — бормочет он не очень уверенно. — Да, разумеется мы будем — Лора расплывается в вежливой улыбке. Шериф только кивает, уточняет время и отходит обратно к учительскому столу. Видимо его миссия закончилась на ознакомлении их с информацией. — Литературный вечер — Джеймс фыркает — В школе терпеть их не мог. Джен хочет поинтересоваться, когда он вообще успевал попасть хоть на одно школьное мероприятие, учитывая частые переезды родителей. Но что-то подсказывает, что Джеймс не любил их сидя дома, на диване, а не в актовом зале любимой школы. — Ты не поклонник классики. Лора затягивает волосы, собранные в хвост чуть туже, что не особо помогает. Они все равно путаются и сползают по плечам толстыми прядями. — Я поклонник здравого смысла — отрицает он — Зачем учить меланхоличные завывания о любви? — Сказал тот, который подпевает каждой второй песне по радио — осаждает его в ответ Лора. Это правда, Джеймс кажется настолько пристрастился к музыке в дороге, что может исполнить любую песню не хуже ее автора. — Это другое. — О да, Риана по тебе просто плачет. У неё нет кастинга в бэд-вокал? — то, как Лора расползается в уже настоящей улыбке не предвещает ничего хорошего. По сути это своеобразный знак того, что сегодня для них с Джеймсом началось небольшое противостояние. Джен в свою очередь полностью разочаровывается в попытке поесть и выхватывает взглядом Стервятника, что не трудно. Он опять возвышается над столом третьей. Джен пару секунд рассматривает его, ровно до момента, пока не натыкается на яркую радужку. Стервятник выгибает бровь, посылая безмолвный вопрос. Джен на секунду замирает, понимая, что не обладает должной мимикой, чтобы узнать о нужном. — Я пойду, нужно заскочить в архив — бросает она привычную фразу всем за столом и поднимается с места. Минует столовую под взгляды, конечно не такие пристальные, как в первый день. Ничего не вечно, даже ее неожиданная популярность, от которой она счастлива избавится. Она лавирует между людьми и столами, наконец добираясь до нужного. Птицы поднимают на неё голову, узнавая вчерашнюю гостью, но опять утыкаются в тарелки, не проронив не слова. — Доброе утро. Стервятник кажется вообще непоколебим и не заражён царящей вокруг суетой. — Нужно в архив — заявляет Джен слету. Ей не очень то нравится все-же ловить на себе взгляды из-под тарелок. Вдруг кто-то из Птенцов заработает себе косоглазие? — У тебя кажется выходной сегодня — участливо напоминает в свою очередь Стервятник. — Перенесу, ваш директор во всяком случае решил, что спать с раннего вечера я не лягу. — отмахивается девушка. Стервятник кивает мол «дело твоё» и бормочет что-то одному из своих, слегка нагнувшись над столом. Тот тоже кивает, как-то слегка отрешенно, но понятно, что все указанное он сделает.***
— Выходной как-то не очень получился. Джен вытряхивает из какой-то почти развалившейся коробки кипу документов. Судя по состоянию бумаги они совсем дряхлые, так что подобных действий в следующий раз лучше не совершать. — Совсем не получился, раз мы тут — отвечает Стервятник откуда-то сбоку. Джен сначала бросает взгляд на его привычное кресло, но вспоминает, что он пошёл куда-то вглубь, от скуки изучая надписи на коробках. Конечно там, где их ещё можно было прочитать. На самом деле они тут совсем не для документов. Джен просто нужен повод вытащить его на разговор и кажется он это понимает. Наконец брюнетка оставляет документы в покое, понимая, что ее игру давно раскусили. — У вас есть дресс код на такие мероприятия? Стервятник захлопывает какую-то папку, отправляя ее на полку и пару секунд стоит в раздумьях. — Конечно. Такой, чтобы позлить Акулу. — Позлить Акулу? — переспрашивает Джен. Она бы хотела получить более точные и не такие размытые инструкции. Сейчас ей кажется, что лучшая возможность позлить Акулу, это попросту не явиться. Но этот вариант отметается сразу. — Не обязательно, но иногда наказуемо — продолжает Стервятник, теперь приближаясь к столу, на который она уселась и садится в кресло напротив — А вообще никаких особых требований. Главное более или менее «прилично» — это слово он пренебрежительно выплевывает. Джен кивает, на самом деле не вынеся ничего вразумительного. Что для здешних жителей это пресловутое «прилично»? Жители второй комнаты вообще выглядят так, словно сбежали с какого-то концерта, но это не привлекает к ним особого внимания. — А как это у вас проходит? — Если я расскажу сейчас, тебе будет не интересно потом — заявляет Стервятник и поднимается с кресла — Не мучай себя и бумаги. Это все? Джен понимает, что последние секунд тридцать скручивала в трубочку какой-то лист, выпавший из папки. Она отбрасывает его на стол, поднимаясь и стараясь сделать вид, что все так, как задумывалось. — Да, пойдём. Она подходит к двери и даже переступает порог, но Стервятник от чего-то остаётся стоять на месте. — Ты завис? — Джен делает шаг назад, ожидая объяснений странного поведения. Вопреки этому вожак Птиц подходит к тумбе и со спокойным видом снимает с неё горшок. Джен несколько раз моргает, чтобы убедится в правильности картинки. Стервятник в свою очередь спокойно выходит из архива, даже кажется доводит ее, устроив горшок под боком, прижав сгибом локтя. — Горшок? — спрашивает Джен, как только замок щёлкает. Стервятник зачем-то дергает ручку и наконец поворачивается к ней. — Я тактично молчал о папках — напоминает он. Джен поднимает руки в знак полной и безоговорочной капитуляции. На этот горшок она не претендует, так что его судьба в принципе ей безразлична. А вот то, что конспиративные навыки у неё из рук вон плохие, расстраивает.***
Она делает ещё круг по комнате, словно это может как-то поменять расклад дел. Пожалуй это действие можно сравнить с открыванием холодильника в надежде, что он сам материализует на свою полку что-то съедобное. Джен не знает, что хочет найти и это основная проблема. Джен чаще всего нужен четкий план. Чтобы в нем все было расписано по пунктам, желательно с примерами. Но при отсутствии такового она привыкла справляйся сама. Но сейчас она опять повторяет маршрут дверь-шкаф-окно-дверь и не понимает, с чем вообще связано напряжение, повисшее в воздухе. Она была на подобного рода мероприятиях. Джеймс несколько раз водил ее в театр, оперу, открытие множества выставок можно вообще не брать во внимание. Но почему-то сейчас все идёт из рук вон плохо. Она распахивает шкаф, смотря на несколько тремпелей. Футболки, толстовка, джинсы. Джен вздыхает и просовывает руку на одну из полок. Пальцы находят приятную ткань и тащат ее наружу. Джен достаёт платье, крутит его в руках. Чёрное, приятное на ощупь, на ладонь выше колена. Платье отправляется на кровать, чудом долетая до неё, а не растекаясь по полу бесформенной лужей. Джен добавляет в свой маршрут ванную и щёлкает выключателем. Под потолком загораются две небольшие лампы, освещая комнатку желтоватым светом. Она критично осматривает себя в небольшом зеркале над раковиной. Синие ленточки вен, которые можно рассмотреть на висках, острые ключицы, которые выглядывают из воротника футболки. Может свет отвратный? Она точно выглядела лучше в примерочной, когда покупала с Джеймсом эту футболку. Она несколько раз поворачивается из стороны в сторону, но никаких изменений не видно. Джен фыркает. Лучше чем есть не выйдет, так что особо пыжиться тоже не нужно. Она опять возвращается в комнату и валится на кровать. У неё есть несколько часов и тотальная уверенность, что всем на самом деле все равно, как она придёт на этот праздник жизни.***
Лэри приходит за два часа до концерта. Жутко недовольный и взмокший. Душенька, которую оставили за главную на этом мероприятии, забрала его прямо из комнаты. В своё время рослый Лог мог цитировать небольшое стихотворение в 4 четверостишья, за что его и прибрали к рукам. — Белые рубашки! — восклицает он — Белые рубашки, чтоб их! Лэри ещё пару минут пытается найти хоть что-то похожее на белый, развернув даже половую тряпку, но не найдя нужного фыркает что-то себе под нос и опять выходит в коридор. — Интересно, когда до него дойдёт, что Лорд с ним примерно одного размера? — весело интересуется Табаки, растянувшись на общей кровати. В четвёртой оживлённо, пусть и не так, как во всем остальном Доме. Поэтому Стервятник и заявился сюда сразу после завтрака, заставив Курильщика сначала нервно таращится на него из угла, а потом и вовсе покинуть комнату. — Вернется ещё. У Логов точно нет чего-то белого без пятен — уверенно отмечает Горбач. Стервятник выискивает по покрывалу пачку сигарет, которой почему-то нет в кармане. На покрывале ее тоже нет и он про себя уже прощается с ней, предполагая, что мог оставить ее в принципе где угодно. — Так как там дела? — скучающе интересуется Сфинкс. Стервятник перестаёт искать свою пачку и сгребает с тумбочки первую попавшуюся. — Никак — он спускается с кровати и игнорируя трость хромает к окну — Понятия не имею, что они ищут, но план Дома пока так и не нашли. Занавеска разлетается от легких дуновений ветра, так что он просто подныривает под неё, оказываясь рядом со Слепым. Стервятник всегда поражался вожаку четвёртой, пусть и помнил его с раннего детства. Слепой казалось никогда не участвовал в разговорах так яро, как Табаки и был явно менее осведомлён о окружающем его мире. Но тем не менее всем было понятно, что он знает куда больше всех остальных. Слепой щёлкает зажигалкой, от которой Стервятник и прикуривает. — Можешь сделать одолжение? — интересуется Бледный тихим, похожим на шелест травы голосом. Стервятник кивает и ждёт продолжение. В комнате все переключаются на совершенно другую тему, споря нужно ли найти Лэри сейчас, или он сам появится в комнате, вспомнив о удачном соседстве. — Опиши мне ее — наконец просит Слепой, затягиваясь. Стервятник на секунду выпадает куда-то. Вопрос кажется самым обычным, таким приземлённым, что хочется засмеяться от царившего до него напряжения. Вожак четвёртой наверное слышал о ней много раз, но вряд ли кто-то опускался до того, чтобы описать ему гостью. А посмотреть руками Бледный конечно не мог. Но Стервятник не смеётся. — Ниже тебя — начинает он — С темными волосами чуть ниже лопаток. Наверное. Он откладывает сигарету в пепельницу и приставляет пальцы к вискам, словно стараясь таким образом разогнать мысли и выбросить одну странную догадку. Он ее не помнит. Он может назвать ее пресловутый рост, даже сказать о том, кем были ее родители, но не помнит, какого цвета у неё глаза. Хотя он видел это, много раз видел. Стервятник беспомощно упирается взглядом в вожака четвёртой и закрывает глаза. Вот например Лорд. Высокий, голубоглазый, с неизменными гербами, нашитыми на носки и платки. Табаки, с кучей бус и маек, надетых одна на другую. Он может вспомнить всех. Но ее не помнит. — Глаза у неё точно не тёмные — звучит так неуверенно, что он ёжится. Бледный в свою очередь почему-то улыбается. Одной из тех жутких улыбочек, которые боятся все в Доме. — Я почему-то так и думал — он достаёт ещё одну сигарету и опять закуривает. Стервятник же достаёт из пепельницы свою и замечает, что она почти истлела. В голове словно прошёлся водоворот, который унёс всю трезвость рассудка. — И как это понимать? — интересуется он у Слепого, устраиваясь на подоконнике рядом. Вожак только пожимает плечами, выдыхая сизый дым. — Могу сказать только то, что это абсолютно нормально. Остальное узнаём потом — он поворачивает голову к заходящему солнцу, вглядываясь во двор — Или не узнаём. Как повезёт. В комнате раздаётся более бурное шевеление и стук костылей. — Я в душ — заявляет Лорд так громогласно, чтобы всем стало понятно, что ванная для простых смертных недоступна как минимум минут двадцать. Стервятник понимает, что время близится к вечеру. Горизонт за расческами окрашивается в цвет малинового варенья, а младшие внизу тянутся обратно в Дом, видимо тоже собирается и повторять несчастные стихотворения. Занавеска отодвигается и к ним присоединяется Сфинкс. Они наблюдают за тем, как двор постепенно пустеет, а в окнах вспыхивает свет. И только когда Македонский сам щёлкает выключателем Слепой спрыгивает с подоконника и выходит за дверь. Стервятник со Сфинксом обмериваются взглядами и тоже покидают окно.***
Они выходят из комнаты за двадцать минут до начала. Табаки скрывается в толпе почти мгновенно, бросая что-то неразборчивое Македонскому, который сообщил, что останется. Стервятник останавливается на лестнице у окна. Лорд тоже тормозит рядом, не понимая причину того, что друг затормозил почти у цели. — Жду Мел. — коротко поясняет Большая Птица — Можешь идти, я буду к началу. — Подожду с тобой — отмахивается Лорд, выуживая из кармана пачку сигарет и протягивает Стервятнику — Какой смысл идти туда раньше? С этим Стервятник не согласится не может. Только распахивает окно чуть шире и щёлкает зажигалкой. Зажигалка у него добротная, одна из лучших в Доме. Крыса по ее рассказам чудом выкупила ее у какого-то старьевщика в Наружности. Сигареты у Лорда средние, с какой-то приторной капсулой. Стервятник проводит языком по губам, стараясь выхватить определённый вкус из всей этой сладости. Ежевика. Рядом проносится кто-то, беззастенчивостей расталкивая малышню локтями. Среди этого вихря можно узнать Рыжего. Неизменная татуировка, какая-то совершенно сумасшедшая, яркая рубашка и неоново зелёные очки на пол лица. — Куда ты так несёшься? — Лорд тормозит знакомого костылем под ноги, заставляя вожака Крыс затормозить и только чудом не улететь носом в стену. — Напросился за пульт — поясняет Рыжий — Может там веселее будет. Он шуточно кланяется Стервятнику и продолжает свой путь вниз по лестнице, отсекая претензии особо недовольных парой крепких слов. Лорд корчит недовольную мину, видимо чувствуя, что лишний шум может привлечь Ральфа, или даже Душеньку. — Она опаздывает? Лорд конечно не имеет при себе часов. Никто из четвёртой их не носит, не смотрит на них и вообще кажется вычеркнул их из своего списка необходимых вещей. Сейчас вопрос кажется вообще глупым, учитывая то, что часы висят на стене напротив. — Ещё нет. Стервятник тянет сигарету, рассматривая подтягивающийся народ. Все относительно воодушевленные и спокойные. Он ещё раз переводит взгляд на часы на стене. У нее есть ещё десять минут для того, чтобы появится вовремя, а он даже не сомневается в том, что она успеет. И Джен не подводит. Она появляется спешно, сбегая по лестнице с привычным топотом, минуя попадающихся на встречу людей. На неё оборачиваются, конечно, потому что в этом корпусе редко кого можно встретить в платье. — Чуть не опоздала — она тормозит рядом и старается отдышаться. Чёрные волосы вьющимися прядями струятся куда-то к поясу. Она неловко переминается с ноги на ногу, пока он рассматривает подвески на ее шее. Их больше десятка и все они на шнурах и цепочках разных размеров. Стервятник выхватывает взглядом среди них небольшой ключ, отлитый из метала. Удивительно маленький и плоский с обратной стороны. Джен худая, это можно понять по острым локтям, выпирающим ключицам и с великой вероятностью по размеру платья. Но почему-то это не делает ее угловатой и нескладной, к его величайшему удивлению. — Не страшно — наконец отвечает Стервятник — Ты уж точно никуда не опаздываешь. Тот самый редкий случай, когда без тебя не начнут. Они втроём спешат в зал, минуя давку в дверях. Никто не хочет обидеть вожака Птиц пинком под рёбра. Так что до зрительских рядов они добираются достаточно быстро. Джен машет рукой Лоре, которая сидит в первом ряду, прямо напротив сцены. Джен жестами показывает, что останется на четвёртом ряду и получив кивок опускается на стул. Стервятник устраивается рядом, окидывая окружающих их людей. Пара Логов, четверо Птиц и Лорд с Горбачем. — У вас только парни? — интересуется Джен, отбрасывая темную прядь за спину. — Нет. Но девушек на мероприятиях мы видим редко, у них отдельный корпус. Он осматривает зал. И правда, почему не привели девушек, хотя бы для численности. Учитывая, что выступающих достаточно обширное количество, зал получился с проплешинами. Внезапно играет музыка, Рыжий за колонками хмурится. Видимо ему не особо нравится звук фанфар и предложенные аналоги. Джен только всматривается в пространство ещё пустой сцены, чуть поддавшись вперёд. На сцену выезжает какой-то паренёк в белоснежной рубашке, вряд ли младше Стервятника, который ухмыляется и наклоняется к ней чуть ближе. — Один из Фазанов. Тут нечего слушать, все по классике. Настоящее выступление будет позже — шепчет он, кося взгляд на Душеньку, которая расположилась через ряд. Фазан и правда говорит что-то о гостях, которых они рады видеть и важности исследовательской исторической работы. На этом моменте он уходит в какие-то дебри и говорит о важнейших на его взгляд археологических находках и ещё чем-то, что Джен пропускает мимо ушей. Сидящий у аппаратуры парень кажется тоже устал слушать о истории, которая явно не входила в план мероприятия, так что у Фазана резко выключается микрофон. Он пытается говорить без него, но понимая безнадежную попытку прощается и покидает сцену. Его место занимают четверо ребят помладше. На вид им точно не больше десяти. Все как один в форменных рубашках и выглаженных брюках. Наверное руководство беспокоится внешним видом младших чуть больше, чем о старшеклассниках. Или просто устало спорить с последними. — Стих о весне! — объявляет один из мальчишек так громко, что парень за аппаратурой вынужден подкрутить громкость на усилителе и поморщится. — Стихотворение — фыркает где-то сбоку Лорд. В начале все идёт неплохо, ровно до середины. Потом мальчишка путает слова, полностью перевирая радостное настроение автора и красоту неизвестного сада. Стервятник рядом возится и опять наклоняется к ней. — Стих узнаёшь? Джен вспоминает строчки, стараясь разложить из все в голове и поймать ритм и основную мысль. — Кто-то из классиков? — делает она и так понятное предположение. — Именно. Точнее Тютчев. Пока они переговариваются, стихотворение читает второй мальчишка, но получает меньше внимания, чем первый, потому что строчки и слова не путает. — Помню наизусть только Цветаеву — признаётся Джен, стараясь стать еще незаметнее для Душеньки, которая неустанно бдит сзади — Стихи о любви? — ухмыляется Стервятник — Ну да — бормочет Джен — Стихи о весне куда лучше, что я понимаю. Она даже думает оскорбленно помолчать для пущего эффекта, но отметает эту идею. — Ничего не имею против — исправляется Стервятник — Только терпеть не могу перевирание текста. Джен кивает и слушает перекрученную классику дальше. Младшеклассник идут нескончаемым потоком, сменяя своих предшественников и читая стихи с неподдельным энтузиазмом. Потом на сцену выходят старшие. Судя по лицам, из-за кулис их просто вытолкали. Лэри в белоснежной рубашке выглядит грознее тучи и становится почти в конец. Скорее всего, чтобы хоть немного успокоится и не высказать между строчками, что он и о ком конкретно сейчас думает. Старшие классы читают о любви. — Тяжелая артиллерия — шепчет Стервятник — Сейчас Душенька ещё рыдать начнёт. Душенька и правда начинает шмыгать носом на втором стихотворении. Белобрюх действительно старается, с придыханием вещая в микрофон о неудавшейся встрече и депрессии от отказа любимой. — Все же ждут звездного часа Лэри? — интересуется Горбач, не отводя взгляд от сцены, где главарь Логов уже немного переменился в лице. — Если он не забудет первую строчку — хмыкает Лорд. — Не предполагай даже. — шипит в ответ Горбач, откидываясь на спинку кресла. Под конец выступления Душенька уже достаёт платок и подтирает остатки всего макияжа белоснежной тканью. Стервятник в свою очередь кажется удивленным, когда Лэри не только не забывает первую строку, но и срывает аплодисменты. Джен тоже хлопает, когда замечает Джеймса. Он спешно минует зрительские ряды и приближается к ним. — Украду ее? — Конечно — пожимает плечами Стервятник. Они почти вываливаются из зала, стараясь уйти перед тем, пока ещё кто-то соизволит выйти на сцену. — Что такое — взволновано интересуется Джен. Джеймс молча кивает вглубь коридора, предлагая пройтись. — Бумажная тягомотина, нужно съездить за разрешением — начинает он разговор издалека. Джен закрывает глаза и вздыхает. Джеймс всегда разбирается с документами сам, а значит его заявление равносильно фразе «Я уезжаю» — Сколько тебя не будет? — интересуется она, решая не растягивать этот разговор. Ещё с детства она знает, что легче одним махом содрать пластырь, чем возится с ним несколько часов. Может в разговоре это не всегда правильно, все-же это не свезённая о асфальт коленка, или локоть. — Дня два максимум. И то, если там все будут не особо сговорчивые. Джеймс не хочет ехать, не хочет останавливать работу. Джен слышит это по его голосу. Но все разбивается о то, что без документов работа попросту станет. Они пару секунд идут молча. Джен слушает, как звук шагов отбивается от изрисованных стен. — Мне помогать Лоре? — наконец спрашивает она. — Нет, там пока дел не так много, справится. Молчание прорастает дальше. Пускает корни, оплетает стены вокруг и Джен просто нуждается в том, чтобы сказать хоть что-то. — Как тебе концерт? — Я честно говоря не слушал — Джеймс неловко улыбается — Лора делала это за двоих. Джен хихикает и тянет его обратно в душный зал. Сейчас она старается не думать о том, что он уедет на днях, оставив здесь ее и Лору. Сегодня она настроена насладится вечером и слушать бесконечные перекручивания строк. Все рабочие вопросы могут подождать.