***
Не сказать чтобы я с ней дружила. Даже наоборот, соседка была из неё так себе, да и из меня, полагаю, тоже. Но сознавать, что в Школе произошло убийство и погибла моя соседка, человек, с которым я почти месяц засыпала и просыпалась каждый день… это было ужасно неприятное чувство. После досмотра Геральд взял меня за руку, желая считать мои мысли, и в тот момент я забеспокоилась: а вдруг он узнает о вчерашнем? Опустив взгляд, я всеми силами постаралась думать о другом. О чем угодно. О том, что перебьёт ночное приключение с Вики. Например, о вечеринке. Или о том, как мы пили глифт втроём и Мими призналась, что влюблена в Геральда?! Я сосредоточилась на этом, упрямо вымещая из головы самоуверенную, наглую ухмылку Каливоры, мать его, из-за которого, я предчувствовала, мне может серьезно попасть. И по реакции Геральда я поняла: у меня, кажется, получилось. Он явно смутился и рассердился, поджал губы и сузил ледяные голубые глаза — но мне не сказал ни слова, просто дал знак, и ангелы вышли вместе с ним, оставив меня среди всей этой разрухи. Но перед тем в дверях Геральд предупредил: — Сходи к ключнице Анитре, она выдаст тебе новые вещи взамен испорченных. И хлопнул дверью. Я устало вздохнула и опустилась на раздраконенную кровать, усыпанную тучей перьев из подушки. Замечательно, блин! Теперь придётся убираться здесь целый год! Пнув носком туфельки пёрышко, я задумалась, кто мог убить Лору — и за что. — Это немыслимо, — пробормотала я, потерев лоб рукой и встала, понимая, что нужно собираться, хочется мне этого или нет, чтобы не опоздать на занятия. По иронии, при досмотре зеркало Лоры совсем не разбилось, так что я подобрала его, вытерла грязный край тканью ночнушки и посмотрелась в него. В отражение на меня взглянула девушка с прямыми, чёрными, как ночь, спутанными волосами. Кажется, они были не такими темными на земле… как и глаза — не настолько отдающими в прозрачную желтизну. Кажется, на земле они были светло-светло карими. Странно, но когда я стала непризнанной, все цвета оказались чище и ярче, точно у выцветшей картины обновили краски. На коже цвета слоновой кости залегли тени: не надо мне было вчера пить, не умею — и начинать не стоило. Вздохнув, я запустила пальцы в волосы и попыталась сначала руками распутать их. Конечно, стыдно не ухаживать за локонами, когда они такие длинные, но блин, они путаются прямо без моего ведома и разрешения через секунду после того, как их причешешь! А обрезать — рука не поднимается. Кое-как расчесавшись и убрав волосы в косу, я выбрала единственное приличное — не помятое и не порванное при обыске — облегающее белое платье выше колена и с вшитым в ткань корсетом, застегнула прозрачные газовые рукава на запястьях — и быстренько обулась в удобные кожаные ботинки на высокой подошве, понимая, что сегодня снова живем по принципу «сверху мы принцессы, снизу — панки». Невольно, вспомнилась Ости: роковая демоница так уверенно несла себя на каблуках и шпильках, что я поневоле так и чувствовала приступы тяжёлой зависти. Дело осложнялось её тщательно уложенными зеркально-гладкими волосами: мечта, а не шевелюра. Я попыталась вменить себе, что зависть — это недостойное ангела чувство. Решительно повела крыльями. И пошла на занятия. Конечно, разговоров кругом и было только о Лоре: утром преподаватели и ангелы проверили все кельи, а с некоторыми учениками провели ментальное чтение, как со мной, к примеру, однако убийцу найти не удалось. Ангелы шёпотом обсуждали, что это однозначно сделал кто-то из демонов, ведь отомстить за статую Равновесия-то надо было, по их мнению. Только вот круто мстят в таком случае — за вандализм жизнью! Нет, тут что-то другое. Я вздрогнула, когда передо мной за парту брякнулись уставшая и такая же как я опухшая Вики — и удивительно неидентичная нам, красавицам, свежая и бодрая как майский цветок, Мими. Мы с Вики завистливо проводили её взглядами: сказывается многолетний стаж пьянок, видно, уже привычная. Да и гены папины никуда не денешь. — Ну как? — мрачно спросила я вместо «доброго утра». — К вам тоже Геральд приходил? — Да, — Мими лукаво улыбнулась. — И это лучшее пробуждение из всех возможных, я считаю, если исключить повод. — Не могу поверить, что это произошло, — сбивчиво произнесла я, нервно поправила рукав платья. — Я видела её… — сказала вдруг Вики задумчиво. — Видела? — эхом переспросила я. — Да. Я её и нашла там. Вики поморщилась, сглотнула, точно ей неприятно было вспоминать. Натянула рукава красной футболки на запястья. — Я слышала, она была заколота, — тихо произнесла Мими. — Но вот как, кто — это будет загадкой, пока не… Однако все мы встрепенулись и смолкли, когда в класс быстрым шагом вошёл Геральд. Чёрная туника малость сбилась, накидку он резко оправил рукой. Осмотрел нас — стремительно и хищно. И скомандовал: — Всех просит собраться в Общем Зале Серафим Кроули. Он прибыл сюда для расследования дела и управления делами Школы. В связи с обстоятельствами смерти вашей соученицы, прошу вести себя максимально тактично — все поняли? Общий согласный гул дал понять, что мы готовы слушаться, но я покосилась на Люцифера: как всегда сидит за партой с ухмылкой, бандит. Положил на колено ногу, обутую в дорогой изящный ботинок, и небрежно покачивает носком, слушая учителя. Но ладно он — Ости тоже фыркнула, сложив руки на декольте и скучающе разглядывая спину впереди сидящего Ади. Ну ладно, вы демоны, вам Лору не жалко, я поняла. Но в принципе проявить к усопшей хоть каплю уважения — или это в мире бессмертных так не работает? Я ощутила внутри волну поднимающегося гнева. И тут же попыталась ее унять… Я же иду по пути ангела, что, забыла? — пришлось напомнить самой себе и разжать словно на автомате сжавшиеся кулаки. Всем классом мы вышли из кабинета Геральда и последовали за ним в зал, где уже собрались прочие учащиеся. Вид у нашей компании был, конечно, ну такой себе: среди повальной демонической черноты в лице Мими и Ади, а также Вики, которая всем своим видом тоже давала понять, что стремится попасть на Адский факультет, мы с Сэми — как оплот благочестия, до умиления карикатурные ангелочки в белом. — А как выглядит Серафим Кроули? — спросила Вики у Мими. Та закатила глаза. — Хрыч в белом. — Описала любого ангела тремя словами, — проворчал Сэми и пояснил. — Один из Верховных Серафимов при Шепфа, коллега твоей матери, Вики. Подруга нахмурилась и кивнула, и я почти прочла по её лицу желание поговорить после наедине с высоким гостем. Однако все смолкли, когда на лестнице надо всеми показался Кроули. Это действительно был ангел. И он взаправду был в белом. Кроули на моей краткой памяти оказался единственным немолодым бессмертным — и я содрогнулась, представив себе его возраст. Он взглянул на собравшихся учеников, обвёл нас тусклым взглядом стальных глаз. Белые перистые крылья изящно держались за его спиной, точно были продолжением плаща. Серафим помолчал, сделав эффектную паузу, чтобы мы прониклись его величием и важностью, очевидно — и начал разговор с душеспасительных бесед: — Знающие о сегодняшней трагедии, вы наверняка скорбите о своей подруге. Она была бесспорно очень молода и не заслужила такого страшного конца. Но главное сейчас — расследовать дело о её убийстве, поскольку ваша сокурсница была заколота осколком зеркала Небытия… По рядам учащихся прокатился изумлённый вздох. Я на всякий случай тоже вздохнула, хотя толком не поняла, что это за зеркало такое, и беспомощно обратила взор к Мими. — Это такое зеркало, которое открывает все замки и двери, — сообщила мне тихо дьяволица. — Слушай дальше. — К тому же, и это известно достоверно, — заключил Серафим, — из тюрьмы Сатаны сбежал заключённый. Мы проведём расследование по факту этого вопиющего случая и призываем вас быть осторожными. — Ангелы? За расследованием в Аду? — усмехнулся Ади. — Интересно, что из этого выйдет. — Ничего хорошего, — заметила Вики, глядя на бледного от гнева и растерянности Люцифера, который стоял в отдалении и то сжимал руки в кулаки, то разжимал. Судя по его виду, ему сейчас от этой новости было ой как несладко.***
Заколотая осколком Зеркала… Я задумалась, выходя с урока Мисселины и отряхивая платье от собственных серых перьев, которые сдул с крыльев Водоворот. Заколотая осколком. Страшная смерть, если задуматься. Я спускалась вниз на нулевой этаж, чтобы попасть к ключнице Анитре, как то и советовал мне Геральд, и мысленно прикидывала список вещей, который надо бы как-то запросить. Новое одеяло и подушку, несколько комплектов одежды, ежедневник или стопочку чистых листов и перо, чтобы записывать свои мысли… Да мне много чего надо было, я жила почти месяц на правах цыганского табора — что чужое увижу и изыму, то моё. Теперь же чувствовала себя полной дурой, робко перечисляя высокой женщине-ангелу с золотистыми крыльями свой дурацкий список по пунктам. Она заседала за высокой аркой, а за спиной у неё была целая галерея из шкафов и полок, вся заполненная разнообразными предметами. Внимательно выслушав меня, женщина кивнула и сказала: — Жди здесь. После чего удалилась — и вернулась только полчаса спустя с большой коробкой, заполненной разномастным скарбом доверху. Я с любопытством было начала разбирать вещи прямо там, но Анитра скривилась и сказала: — Всё у себя в келье. Понятно. Кое-как подняв тяжеленную коробищу, я поплелась наверх, проклиная свою неуёмную фантазию, которая заставила меня указать всё это барахло, а вот прямо сейчас от него руки отнимаются… Но уже в келье я поняла, как здорово всё придумала. Там, среди этих бесценных сокровищ, оказалось не меньше восьми комплектов одежды — самой разной, и весьма неплохой! И даже сменная обувь. А еще ночная рубашка и одеяло, как и заказывала. Новое зеркало, щетка для волос, перо, чернильница, два свитка бумаги. И не только это… Я доставала предмет за предметом, восхищённо разглядывая, потому что это были теперь мои вещи, мои собственные, никогда никому не принадлежавшие кроме меня (я надеюсь). Остаток вечера я уныло провела за уборкой в комнате, вытащила наружу раздраконенные матрасы, собрала все перья с пола и освободила нишу Лоры. А когда глянула на неё от двери, в груди засосало. Стало так пусто и одиноко… В Школе объявили комендантский час, пока не разыщут убийцу, и поэтому, не предвидя ничего интересного, я почитала и легла спать. Стоял уже первый час, когда ко мне в комнату ожидаемо постучали. Хотелось повернуться на другой бочок и послать стучащего по известному пешему эротическому направлению, но дозваться пытались что-то уж очень настойчиво, так что пришлось со стоном вставать, покидая теплое одеяло. И вот вы думаете, кто бы это мог быть. Гадаете, возможно. Но тут и к гадалке не ходи, это была Вики. — Дело срочное! — с энтузиазмом сказала она и вошла в мою комнату, повествуя. Мол, ей очень надо передать одно письмо, теперь уже — тому парню в башне, Бонту. Но вот дела, туда её сейчас вряд ли пустят, да и следят за ней, за Вики, значит, а вот у меня есть все шансы пробраться и через демона-охранника того передать драгоценную весточку. — Ну что тебе, жалко, что ли, — честно сказала Вики. — У вас с ним вообще уже всё на мази. От таких новостей я задохнулась. На мази!.. С этой страшной серой мордой! Я очень не хотела никуда идти, тем более в ночь, особенно — пока убийца Лоры еще не пойман, и вообще шастать по территории Школы к запретной башне — такое себе удовольствие, так что начала отказываться сразу. Но аргумент Вики был железным: выпятив нижнюю губу и пролепетав, что жить без ответа Бонта она не сможет, она робко попросила меня подождать, чтоб её заточённый в башне Ромео прям там начиркал какой-нибудь ответ — иначе как вытерпеть до следующей ночи?! Предчувствуя шестым чувством и пятой точкой, что мне ещё на следующую ночь тоже послания любви нести, я с подозрением сказала, что никуда назавтра не пойду. Вот сегодня ещё по-дружески — да, и то она мне, Вики, должна будет, потому что никаких «на мази» у меня с такими субъектами как этот не будет! Высказавшись так, я всё равно осталась в идиотках. Потому что Вики проныла: — Вот тебе письмо. Снаружи охрана… так что лучше прям из окна пикировать. Ты только надень что-нибудь, а то холодно. Обалденные новости! Я с восторгом посмотрела на Вики, обуваясь в ботинки и надевая свитер прямо поверх ночнушки. Так сойдет. Не на свидание собралась. С мрачным лицом взяв письмо, я открыла окошко настежь — посмотрела вниз… метров десять тут точно будет. Но ангел я будущий или куда?! Собравшись, я выждала подходящий, как мне кажется, для сигания из окон момент — и выпрыгнула, раскрывая крылья и удерживаясь в воздухе, а после сразу же приземляясь — потому что меня однозначно в полете засекут охранники, которых приставил Серафим. В три погибели и чёсом, я порысила в сторону озера и башни, проклиная Вики и вслушиваясь в звуки ночного мира. Здесь было жутко, притом одной, да ещё и в сложившихся обстоятельствах — но путь до башни занял примерно десять минут бегом, и вот я уже подходила к стенам, робко озираясь, как вдруг с высоты послышался звук. Я испуганно подняла глаза вверх и обомлела. Метрах в двадцати — если не выше — от земли на меня смотрели в ночной полумгле четыре алых страшных глаза. Тело поневоле пришло в оцепенение, и я запнулась, не зная, бежать назад или оставаться на месте. А затем с громким шелестом что-то распахнуло крылья, показавшиеся гигантской тенью — и возле меня на траву плавно опустился уже… — Какие люди, — восхищённо присвистнул Кали, я же недоумевала. Я четко видела четыре глаза, где тогда ещё два?! — Ну что, здрасьте, леди.Poets of the Fall — Sweet Escape
Я сурово нахмурилась и открыла было рот, чтобы строго поздороваться, но тут прямо при мне здоровенный демон вдруг начал сладко-сладко, точно кот, потягиваться. Он уж и вверх тянется, и так глаза жмурит, что почти мурлычет, совершенно на меня не глядя. В изумлении, я выпучилась на самозабвенно зевающего во всю ширь клыкастой пасти Каливору, который издал при этом примерный гулкий звук зевнувшего леопарда, и улыбаясь сказал, вдруг хитро глядя на меня: — Клянусь, я грозный и опасный. Руки я вскидывал в неистовой ярости к бытию, но как это перешло в потягушки, сам не знаю. Я помолчала. Что на такое ответишь? Закрадывалось опасное подозрение, что он меня стебёт. Я насторожилась и заявила: — Я вообще-то по делу. — Я понял, — посерьёзнел Кали. — Да? — Да. Повисла секундная тишина, и я достала письмо. — Вот. Тут Вики оставила письмо твоему… подопечному, который сидит в башне. Передашь ему? Каливора с веселой ухмылкой сложил на мощной груди руки, вскинул густые темные брови. — Конечно! Мне же заняться-то больше нечем, только почту разносить. Я не имею ни малейшего понятия, чем сейчас занимаюсь 20 часов в сутки, но занят я страшно. Давай записульку. Я протянула ему письмо, утонувшее в большой ладони, и вдруг Кали просто взял и аккуратно разорвал конверт острым когтем, доставая бумагу и начиная читать. — Эй! — возмутилась я, бросаясь к нему. — Это не тебе. Отдай! Посмеиваясь, Кали бегло водил по строчкам глазами, и даже не отрываясь от письма ловко уходил от моих бросков. Но письмо у наглеца отобрать очень хотелось! Хам! Не твоё — не читай! — Кали! Так поступают только мудаки! — обозлилась я, когда этот бесонюга, устав от моих прыжков вокруг него, просто наложил широкую ладонь мне на лоб, таким образом останавливая, и ласково произнёс: — Мелкая. Не мешайся. Я ничего нового из этих каракулей не почерпнул. Я яростно рыкнула — откуда только это взялось? Одним резким взмахом руки откинула от себя его ладонь: — Оно и не тебе адресовано! Развернувшись, я обиженно пошла назад, каждый шаг впечатывая в траву. В душе почему-то кипело. Как меня бесили такие своенравные существа, это же просто кошмар! Раздраженно тряхнув волосами, я вдруг почувствовала, как меня резко дернули назад за локоть, а затем прижали спиной к себе. Лопатки впечатались в мускулистый, медленно вздымающийся живот, и я невольно покраснела и выкрикнула: — Пусти! — Нет, — извиняющимся тоном завёл Кали. — Ты знаешь, ты так резко ушла, что мне стало даже грустно. И потом, я весь день переживаю, а вдруг у тебя всё хорошо, и без меня?! — Чего?! — не выдержав, выпалила я. Кали же оказался предо мной, улыбаясь уже почти что ласково, и прильнул ладонями к моим плечам, вдруг воскликнул: — Послушай! Пойдем со мной. Обещаю, не пожалеешь. — Так все маньяки говорят, — чеканю я обиженно. — Ну, да, наверное, но у меня намерения куда более прекрасные. Пойдем, тут недалеко. — Что значит недалеко? — я словно очнулась от наваждения и, вяло сопротивляясь, отшагнула назад. Попыталась, вернее. Из лап Каливоры так просто не вырваться. — Я хочу вместе, — объявил он вдруг игриво. Одно легчайшее движение — и он ловко обнял меня рукой за плечи и даже накрыл крылом, ведя точно маленькую обратно в сторону башни. Вырваться нереально, я элементарно слабее физически! Так что пришлось упереться ладонью в его напирающую грудь и лепетать: — Давай не будем вместе. — Что именно? — спросил этот засранец-тролль восьмидесятого уровня. А затем неожиданно сделал сразу две вещи: под аккомпанемент из моего взвизгивания одним движением подсёк мне ноги, а затем подхватил ловко на руки, держа крепко, как гигантский орёл брыкающегося барашка. Распахнув во всю ширь грозные темные крылья, он поплыл в воздухе. С таким размахом ему и шевелить ими нужно редко… Я притихла от такого расклада, почему-то оробев и даже прижавшись к его груди. Мы набрали внушительную высоту за пару секунд, земля стала далекой, а воздух — более чистым и прохладным, и Каливора, скользя параллельно башне, вдруг опустил меня на один из пустых каменных постаментов… и встал рядом, прикрывая крылом, за которым легко терялась я сама. Рука его продолжила нагло обнимать. — Кали, — я с опасением взглянула на оставшуюся далеко внизу землю. Ветер здесь был такой сильный, что самостоятельно я, пожалуй, не рискнула бы спуститься. — Нравится? — бодро вопросил Кали, выпрямляясь и вторую руку упирая себе в бедро. — Вид здесь охуенный! Я гневно полыхнула глазами, но на всякий случай отвела взгляд от этого красавца и посмотрела по сторонам. Да, вид и впрямь ничего такой… грандиозный. Вот только любоваться на него я не хотела! И уж точно не в компании Каливоры! — Так здорово, что ты сюда пришла сама, — протянул он радостно и пригрудил меня к себе. — Признаться, я скучал. — Прошли всего лишь сутки после нашего знакомства, — сердито фыркнула я, отодвигая его подальше ладонями. С таким же успехом можно было попытаться подвинуть стену. Кали же с глубокой нежностью в алых глазах взглянул и произнёс: — Бывает же такое! Смотришь на девушку и понимаешь, ты — самое лучшее, чего у меня нет! Вот стебло! Я резко шагнула вбок, вскинула крылья и все же ухитряясь сбросить его руки. Но в следующую секунду начала заваливаться назад, прямо с постамента, потому что не учла, какой он маленький! Пискнув, я замахала руками в поисках точки опоры, однако могучая мускулистая рука уже прихватила меня когтями за ворот свитера прямо на груди. И замерла. Кали усмехнулся. — Отпустить? — небрежно уточнил он, наслаждаясь тем, как я умоляюще занеткала. С секунду или две наши взгляды встретились, его — самоуверенный, но вдруг показавшийся мне болезненно-тёплым. И мой — наверное, испуганный и смятенный. А ещё через секунду он уже обнял меня крыльями, подхватывая ими и притягивая к себе. Рука обвила талию, поглаживая почему-то существенно ниже. А вторая вдруг ласково отвела упавшую чёрную прядку от моего лица. Я застыла, как изваяние. Было ли мне приятно?.. Знаете, я буду наглой лгуньей, если скажу, что нет. Сердце гаденько пропустило удар, когда коготь обвёл мою скулу, и я только и смогла что пролепетать — почти шепотом: — Кали… держи себя в руках… Точеное лицо передо мной озарилось улыбкой: — Я держу, держу. Но боюсь, что вырвусь. — С тобой вообще можно нормально разговаривать? — постепенно я чувствовала, что снова вскипаю. Уперлась рукой ему в живот, пытаясь вывернуться, но крылья лишь туже спеленали меня. — Отпусти! Верни на землю! — разъярилась я. — По шкале наглости до десяти тебе равных нет! — Да, — серьезно кивнул этот шут гороховый. — Потому что я — шкала. — Кали!!! Но рот мне благоразумно заткнули, причём не абы как, а поцелуем, и не каким-нибудь так себе, а с языком, тут же затанцевавшим между губ и раскрывающим их. Я возмущено замычала, но надо признать, целовался бес великолепно, нежил мои губы своими, тихонько мурлыкая, ласково тёрся кончиком носа о мой, и противиться этому было решительно невозможно. Но когда он прекратил и с улыбкой отстранился… Хлоп! Я вкатила ему звонкую пощечину, сердито скалясь. Но в ответ удостоилась лишь легкого смешка. — Зачем ты это сделал?! — яростно спросила я, ненавидя себя за то, что ударила его. — Что из того, что я сделал, зачем? — уточнил он. Несносный! Невыносимый! — Так! Без шуток! Быстро спустил меня на землю! Похоже, по моему лицу он понял, что я совсем не шучу, так что посерьёзнел. — Ладно, понял. Всё же не дурак. Он шагнул назад, затягивая меня на постамент и отпуская, и поднял руки ладонями вверх. — Видишь, даже не трогаю. Просто я действительно был рад тебя увидеть. — И всем ты так радуешься?! — на эти жалостливые нюни я не куплюсь. Скрестив руки на груди, сердито уставилась на демонюгу, но тот вдруг усмехнулся, складывая за спиной могучие крылья, и подошёл к другому краю постамента, задумчиво глядя на далекий мглисто-синий горизонт и небо, переливающееся звёздами. — Несколько тысяч лет как никому. Ты первая… Я похолодела. Это было сказано с такой обречённой грустью и таким достоинством, что поневоле захотелось вдруг, чтобы он снова начал по-дурацки шутить… — Ты выглядишь таким… молодым, — растерянно произнесла я. Это правда. На вид Кали был не старше тридцати и был, конечно, взрослее моих сокурсников, но очевидно младше преподавателей. Однако сомневаюсь, что Геральду и Мисселине столько лет. Или я ошибаюсь? — Всё потому, что я всё это время спал в камне, — улыбнулся вдруг Каливора, оглядываясь на меня. — Вон там. И он простер руку вверх, прямо под шпиль башни, и указал на далекий, местами по краю отбитый и выщербленный временем серый выступ, открытый всем ветрам. Я поёжилась, представив, как, должно быть, холодно и одиноко сидеть там обращенному в статую древнему демону. — А почему ты окаменел? — осторожно спросила я. — Ты в чем-то провинился и тебя так наказали? Кали открыл было рот, чтобы ответить, но тут же нахмурился и не стал ничего говорить. Опустив глаза на носки своих сапог, небрежно пнул камушек, полетевший с высоты вниз, и пожал плечами: — Как-нибудь потом расскажу, как желание будет. А сейчас — давай я взаправду спущу тебя. Правда, не понимаю, почему ты сама не можешь просто взять и улететь. — Потому что страшно, — выпалила я вдруг, хотя никому этого прежде не говорила. — Я всю прошлую жизнь боялась высоты, а сейчас боюсь не справиться и в полёте упасть. — Падать тебе предстоит много, — усмехнулся Каливора, кивая. — Но если будет вдруг время… И если захочешь, конечно — я запросто научу тебя летать. Так, чтобы ты не терпела в другой раз компанию пиздлявого демона. Он протянул мне руку, и я вложила пальцы в его ладонь. Секунда — и второй рукой он приобнял меня за талию, распростер крылья. Мы сошли с платформы так легко, точно просто с бордюра спрыгнули, но могучие крылья размахом куда больше, чем весь Каливора в полный рост, нас удержали — и мы плавно спустились вниз, на траву перед башней. Вот это полёт. Мне бы такие крылья, завистливо подумала я. Тогда не пришлось бы трепыхать своими крохотулями — особенно относительно его гигантских. Почувствовав острый приступ зависти пополам с не менее острой жалостью, я смотрела, как он мнётся и виновато опускает глаза снова. — Ну ладно, письмо я принял. Бывай! — сказал он. И тут бы мне его отпустить и спокойно пойти в келью досыпать третий сон, но я же так не могу! Мне же его стало жалко! — Погоди, — выпалила я, делая порывистый шаг вперёд. — На самом деле, спасибо тебе, наверху было очень красиво. Просто я не привыкла к такому, наверное. — Может быть, пора привыкать? — усмехнулся он, вскинув левую бровь. Как так вышло, я не поняла, но уже спустя минуты две мы увлечённо целовались, стоя у восточной стены башни. Коварный соблазнитель каким-то непостижимым образом умудрился подсадить меня себе на бёдра, так что притер спиной и крыльями к каменным кирпичикам и периодически свободно шуровал руками у меня под одеждой. Я бы удивилась снова его наглости, но взгляд был такой честный и грустный, что даже стыдно становилось сомневаться в его искренности. И я хороша! Я же иду по пути ангела и не собираюсь ничего менять! Тогда какого чёрта стою здесь и лобызаюсь с демоном, который подо мной становится всё более и более нетерпеливым, да ещё и подаюсь ему в ладони?! Так, это действо надо прекращать. Я вздохнула, улучив момент и быстро прикрывая рукой свои губы и ловко вклинивая её между наших лиц. Кали растерялся, по инерции потянувшись, и грустно спрятал нос в моей ладони, буравя меня печальными как скорбь всей вселенной глазами. Нет уж, паразит. Я на твои штучки больше не куплюсь. — Кали, спасибо тебе за вечер, — я постаралась быть максимально дипломатичной, а то разговор точно перейдёт в горизонтальное положение, хотя он и вертикально может… — Но мне пора идти. У меня вообще-то комендантский час. Он тепло выдохнул в ладонь, целуя её раз, другой и третий и заставляя девичье сердце масляно таять. Вот засранец, знает, на какие кнопки жать. — Да? А почему? — полюбопытствовал он. — Убили одну девушку… — рассеянно ответила я. — Так что я, пожалуй, пойду, пока сторожа меня не нашли. Я не хочу неприятностей… И знаете, сработало! Он ласково мурлыкнул «хорошо» и спустил меня с себя на землю — буквально, но напоследок всё же притёр потеснее, нависнув и буравя гипнотическим взглядом. Так, не смотреть, не поддаваться. — Но ведь ты же ещё придёшь? Что сказать?! Я без раздумий уверенно выпалила, поглаживая его по руке, которая в свою очередь ласково прихватила меня за скулу. — Конечно!.. … уже значительно удалившись от башни и оставив взлетевшего на постамент Кали в одиночестве, я сплюнула в траву, невыносимо злая на себя и на Уокер. Вернусь я, ага. Только через труп Вики я вернусь. Сама пусть в следующий раз несёт своё проклятое письмо! Я жертвой изнасилования быть больше не хочу! Но попробуй ему не дай. Замучает либо сам Кали, либо собственное тупое тело, откликающееся на мастерские ласки. Я взлетела к башенке, где располагалась моя келья, и впорхнула в открытое окно, отметив, что Вики уже ушла к себе. Вот и замечательно! Сняв свитер и скинув обувь, я закрыла окошко, поёжилась от прохлады в комнате и пошла уж было под одеяло, как вдруг заметила на полу что-то выпавшее из моей одежды. Перо… Я подняла его, длинное, серое со сталью, переливчатое в полумраке. Улыбнувшись, провела им по подбородку. Раз и другой. И, подумав, решила не выкидывать. Ну так. На всякий случай. Я с чистой совестью легла в постель и быстро уснула, завернувшись в одеяло и запахнувшись крыльями. Я была твердо уверена, что это — последний мой грешок и дебильное приключение в духе Вики Уокер, но Шепфа, кто бы знал, как сильно я ошибалась!