Half God Half Devil

— Это немыслимо, — ворчал Геральд, пока Люцифер и Дино стояли перед ним с каменными лицами. — Затеять потасовку, и где?! Возле статуи баланса?! Очнитесь, юнцы! Люцифер в ответ на это лишь вспыхнул алыми глазами, презрительно приподняв верхнюю губу. Дино опустил взгляд на носки ботинок, заложив руки за спину. Если демон злился на весь мир, то ангел явно досадовал на себя. Мы с Вики тихо переглянулись. — Да когда уже они наконец потрахаются? — медленно произнёс за нашими спинами Ади. Сэми, сидевший с ним за одним столом, прыснул со смеху. Геральд тотчас взглянул на наши столы: глаза — как две льдинки. Аж холодом пробрало по коже. Раздув ноздри, он процедил: — Для обоих будет применено наказание. Коллективное. Специально, чтобы неповадно было. Будете работать вместе в водовороте… — Но, Геральд… — начал было Дино. — Ни за что! — скривился Люци. Однако учитель грянул так, что оба стушевались и заткнулись. Мы сочувствовали — но в самом деле, никогда их петушиные замашки ни к чему хорошему не приводят. Лично я считала наказание вполне разумным, тем более, кажется, Дино повалил Люцифера на розовый куст, и теперь вся спина демона была утыкана колючками. Правда, впоследствии раскаявшийся Дино предложил оппоненту эти самые колючки вытащить — на что получил кулаком в лицо. Что сказать, оба хороши. Я быстро отвлеклась от парней и погрузилась, как и остальные ученики, с головой в крайне важное занятие вместе с началом непосредственно лекции. А именно — в глубокий, ровный, спокойный сон, притом с открытыми глазами. Иначе Геральд обязательно засечёт, и тогда не жди ничего хорошего. Покуда он рассказывал о том, как архангел Михаил изгнал субантр в субмир с помощью мощного артефакта — огненного меча, которым одарил его сам Шепфа, я задумчиво перебирала в голове все варианты нарядов, в которых могла бы понравиться бабушке Кали. Я в принципе бабушкам никогда не нравилась. Не понимаю, почему: не язвила, не спорила, не ходила в микрошортах, не садилась в машины к парням… Но абсолютно все бабушки так или иначе провожали меня недовольными взглядами, ещё и цокали языками вслед, стоя за аккуратными изгородями во дворах своих домов. Если я оплошаю перед бабушкой Кали, мне будет крайне неловко. Почему-то подводить его совсем не хочется… а он же упоминал, как важно для него получить её одобрение. Тяжко вздохнув, я черкала вечным пером по краю пергамента и, закусив губу, прикидывала. Платье с воротничком? Неплохое, но короткое. Грудь полностью прикрыта, зато ноги… Тогда лучше шёлковое чёрное. Но вроде бы на праздник чёрное некрасиво надевать. Тем более — к пожилому человеку. Ещё решит, что я намекаю на скорый траур. Не подходит. Тогда золотистое, с голыми плечами! Там роскошные рукава-фонарики, пышные, подобранные лентами на запястьях и локтях, и само оно такое длинное и летящее, прозрачное… Чёрт, оно выглядит слишком откровенно. — Чего такая мрачная? — шёпотом спросила Вики, отвлекшись от полудрёмы. — Да ну, — поморщилась я. Девочкам знать вовсе необязательно, что я часто летаю по выходным с Каливорой. В конце концов, он учитель и дьявол, я же — непризнанная, и очень громко в своё время выступала против того, чтобы общаться с ним. Кто бы мог подумать, что спустя несколько недель я изменю своё мнение? Вместо ответа Вики я мечтательно закатила глаза и вздохнула, глядя поверх доски, на которой Геральд воодушевлённо рисовал ритуальную схему, согласно которой Михаил запечатывал дверь в субмир. Вместо ритуала я там видела знак не менее интересный. Но перед глазами так и стояла добродушная улыбка, с одной стороны — забавная, как и весь Кали. А с другой стороны — опасная. За версту в нём чуешь демона, в одной усмешке длинного точёного рта. — В следующую субботу, — говорит он и ласково гладит меня за ухом, точно кошку, — подойдёшь к моей спальне утром. Сначала отправимся забрать бабушкин подарок в один милый адский райончик, Дзигоку*, уверен — тебе там очень понравится. А уж потом и на торжество… Благо собирается семейство, наверно, темпорам к двум. Не опоздаем! Главное, — ободрил он меня, — прилететь раньше бабушки. После он ласково коснулся губами моего лба, потихоньку уложил себе на крыло, покачивая им, как в шелковистой колыбели. От такого задремать хочется мигом… — Э, Ява! — возмутилась подруга и ткнула меня в бок. — Не спи. Ты о чём так замечталась? — Нужно одеться поприличнее на одну встречу, — решаюсь я сообщить сдуру часть подробностей. Может, Вики заодно мне даст какой-нибудь дельный совет. Она криво улыбнулась. — С кем конкретно? Я вскинула брови и вздохнула. Ладно, Ява, сказала «А», говори и «Б». Покручивая перо в пальцах, шепнула: — С бабушкой… — Вики расширила глаза, присвистнув, и на наш разговор тихонечко повернулась Мими, улучив момент: Геральд уже разрисовал ритуалом большую часть доски и с энтузиазмом разъяснял все детали. Ученики впали в беспамятство, кто-то пытался скопировать рисунок на пергаменте, но за полётом мысли Геральда просто не успевали. — Кажется, тебя ведут знакомиться с родителями? — комично подвигала бровями Мими и широко усмехнулась. — И кто же этот несчастный? — Я дам тебе по лбу пером и испачкаю чернилами, — сердито зашипела я и оскорблённо отвернулась к сшитым в книжечку листам пергамента. Но Вики оказалась молниеноснее и выхватила её из пальцев, раскрыв наугад и продемонстрировав Мими разворот. — А ты как думаешь, кто? — она упёрлась рукой мне в лоб, несмотря на то, что я напирала и пыталась отобрать злополучные записи. — Вся тетрадь в Каливоре. Остались ещё какие-то вопросы? — Да, — невозмутимо произнесла Мими и прищурилась. — Откуда ты так хорошо знаешь, как он выглядит без одежды?! Мы же всегда его видим в рабочей робе. — Я тебя убью, Вики! — шипела я хуже рассерженной змеи. — Это личные записи, не смей листать! — Обязательно полистаю, — невозмутимо заявила подруга. Девочки склонились над листами, где моей рукой на скучных лекциях был начертан Кали в разных вариантах. Где-то — в очень даже откровенных. Захихикав, Мими и Вики, прикрываясь ладошками, начали обсуждать один из самых интимных рисунков, где Кали был запечатлён ухмыляющимся и в профиль. На целом развороте тетради он возлежал на траве, опершись на локоть, в абсолютном неглиже — стратегическое место я благоразумно прикрыла ниспадающей тканью. Пока эти балбесины обшучивали мои художественные таланты и изящное желание спрятать всю сокровищницу под тряпкой, на нас сверху пала — нет, не упала, именно что пала, как Божья кара — густая тень. Мими ещё не понимала, что к чему, и пофыркивала с рисунка, а мы с Вики уже печально подняли глаза на нависшего над нами Геральда. На лице его читалось такое явное осуждение, что стало совестно. Но не вполовину так совестно, когда он вдруг краем глаза узрел мои художества. Уши мгновенно запылали, щёки залились румянцем — я почти физически ощутила, как он липнет к коже, и я становлюсь ну совершенно красной. Стало жарко. Я не знала, что сказать и стоит ли в принципе говорить хоть что-то. Геральд сурово сдвинул тёмные брови: презрительно приподнял верхнюю губу. Молча забрал тетрадь и сунул в карман своей чёрной мантии… после чего вернулся к доске и ни слова не сказал, но наградил таким многозначительным взглядом, что я готова была провалиться в Ад к Сатане. Остаток урока мы провели в тяжелом молчании. Девчонки глубоко сочувствовали мне, как я думала… Ошибалась! Едва прозвучали первые склянки и нас отпустили, они расхохотались в голос — да так обидно, что я молча собрала свои вещи и вылетела пулей из кабинета Геральда. Чёрт, как неловко-то вышло.

***

— В нашу первую встречу вам показалось, что я немного не в себе, — громко сказал Каливора в конце занятия по крылоборству, когда мы, насквозь пропотевшие и задыхающиеся от интенсивной тренировки, пытались отдышаться. — Но сейчас я вам это ещё и докажу! Мы недоумённо притихли, а Кали хлопнул в ладоши — и жизнерадостно объявил: — В следующий понедельник, друзья, двенадцать учащихся могут пропустить занятия по очень важной причине! — и он оглядел нас всех алыми глазами. — Я приглашаю всех желающих записаться на трёхдневную экскурсию к Парящим скалам под моим руководством. Будем жить на побережье и свысока смотреть на всех, кто посещает занятия у ангела Фенцио. Класс восторженно зашумел. Ребята воспряли, ожили, следы усталости с наших лиц мигом стёрлись. Ого! Экскурсия! Я смущённо закусила губу, думая, что двенадцать мест — не так уж много. Каливора окинул нас благодушным взглядом и вдруг добавил: — Но не думайте, конечно, что мы там будем фигурно валяться звёздочками на пляже и жить по принципу: не сделал — и переделывать не надо. Мы будем ежедневно и по несколько часов усердно тренироваться. Лица учеников сразу вытянулись. Очевидно, такие новости их не то чтобы сильно обрадовали… Каливора тем временем небрежно продолжил: — Если вы готовы к подъёму в пять утра, пятимильной пробежке по песку и пересечённой местности, медитации и растяжке, после лёгкого завтрака — полёту меж скал с выполнением и оттачиванием обязательных воздушных фигур, а во второй половине дня — умению владеть оружием, то милости прошу в мой лагерь выживания! Он широко ухмыльнулся и пустил пергамент. Первые несколько рук тревожно передали бумагу дальше, кто-то из учеников взялся за перо… Я задумалась. А хочу ли туда попасть? Первое сладкой мыслью было — это же всё равно что совместный отдых. Видеться почаще, ну так, незаметно. Но я тут же с испугом отмела это и нахмурилась. Что я такое думаю?! Снова затерзала, заклевала совесть. Я тревожно наблюдала, как Ости с усмешкой вписывает своё имя и смотрит тёмно-бордовыми глазами на преподавателя, очевидно, представляя себе примерно ту же картину побережья, что и я. Было бы очень соблазнительно видеть Кали двадцать четыре часа в сутки полуголым и у воды. Стоп! Я остановила себя и тряхнула головой. Это мысли опасные, ходу им давать нельзя. Я и так чувствую вину за то, что согласилась пойти с ним на семейное торжество: ведь это полностью нарушает закон, запрещающий демонам и ангелам тесно общаться. Мы натворили много чего не следовало бы делать, и что-то мне подсказывает — если продолжим, я не смогу остановиться в тот момент, когда он предложит самую большую глупость в моей жизни. — Записываешься? — радостно толкнула меня Вики. — Мими и я точно поедем. — Всё лучше, чем учиться, — поддержала дьяволица, и девчонки радостно стукнулись ладошками. Я покачала головой. — Простите, но нет, — сказала очень решительно, хотя на душе противно заскребли кошки. — Я… мне неинтересно учиться крылоборству, вдобавок… — Поздно, мы тебя записали, — спокойно ухмыльнулась Вики и передала пергамент вперёд. Что?! Гневу моему нет предела! Я подпрыгнула на месте, стараясь забрать бумажку у высокого ангела, но он уже отдал её дальше, и вот пергамент уже в руке у Кали. Он бегло просматривает его и вдруг останавливается взглядом. Стремительно теплеющим взглядом. — Отлично! — говорит он вслух. — Всех записавшихся попрошу разобрать вот такие списки необходимых предметов. Ости, ты, кажется, внесла своё имя… раздай потом пергаменты. Остальным — до встречи через неделю. А теперь воспользуйтесь советом и бегите отсюда, пока я ничего не задал. Ученики после этих слов рассосались магическим образом, так что лужайка перед Школой быстро опустела. Мы подошли к Ости: она под пристальным надзором учителя раздавала списки. С кривым лицом протянула мой, и я внимательно вчиталась в строки, всё ещё негодуя: ну зачем девчонки это сделали?! Купальный костюм, два эластичных ремня, телескопический тренировочный шест, верёвка на три метра… да что это за список такой? Я озадаченно взглянула на Кали, но к нему уже подошли две первогодки, беззастенчиво пристали с какими-то вопросами — лишь бы подольше пообщаться с симпатичным преподавателем. Ладно, спрошу позже. Всё равно в субботу так или иначе, но встретимся.

***

И вот наступила суббота. Как-то чрезмерно быстро, кстати, пролетела учебная неделя… Пятничным вечером я тихо мандражировала и ругала себя за то, что согласилась на эту авантюру. Накануне перевернула весь гардероб — но таки нашла то, что, кажется, бабушке вполне понравится. Кремовое платье, прикрывающее колени, с трогательным белым отложным воротничком, ложащимся на плечи, обладало единственным стратегическим недостатком: треугольным небольшим вырезом на спине. Но я попотела с утра над причёской и соорудила на голове элегантный низкий пучок не без помощи Мими. У девушек приличных туфель не оказалось, у меня тоже. Пришлось выдать за приличные изящные белые полуботинки Вики: они, конечно, выглядели посмелее, чем я планировала, но это всё же лучше, чем сексапильные шпильки Мими. — Бабушка — это всегда смерти подобно, — заявила Вики, старательно подкрашивая мне ресницы. Девочки решили во что бы то ни стало загладить передо мной вину за ту самую злополучную тетрадь и встали ни свет ни заря, чтобы помочь собраться. Мими рылась в шкатулке с украшениями в поисках элегантных серёжек. Парадокс! Чтобы у дочери Мамона, демона богатства, в загашнике не было такой ерунды… — Бриллианты — это вечная классика, — наконец с сомнением сказала она и приложила к моему уху серьгу в виде неприлично крупного камня, к которому крепится простая ниточка из белого золота. — Если он ведёт тебя знакомиться с бабушкой, значит, настроен серьёзно, — кивнула Вики. Мы устроились у меня на постели и отдыхали после праведных трудов. Где Кали и где серьёзность. — Просто ему нужна была спутница, — пожала я плечами, — наверняка всё объясняется как-нибудь просто… — Главное — понравься милой старушке, — посоветовала Мими, поправив бретельку шёлковой чёрной майки на белом плече. — Когда я была маленькой, меня возили на Серные озёра к прабабушке. Так я два дня перед встречей разучивала книксен. — Господи, — содрогнулись мы с Вики. — Да… — помрачнела Мими. И оживилась. — Могу показать! Вдруг пригодится. Книксен оказался той ещё гадостью. Нужно было, держа осанку, достаточно глубоко присесть, и вот так на полусогнутых поклониться, элегантно держа ручки по сторонам и глядя в пол. Гореть в Аду той сволочи, что это придумала. На каблуках выполнить книксен оказалось непростой затеей, и с непривычки я едва не упала. Но после двадцатого раза непростые движения, за которыми подружки наблюдали, хохоча до слёз, стали более привычными. Я присела в очередной раз, стараясь в такой вот странной позе поклониться как можно изящнее… как вдруг за моей спиной явно открылось окно. Что-то пошло не так. Ноги дрогнули, каблук подкосился, и я с вскриком рухнула на колени и ладони, слыша ехидный комментарий: — Падать ниц перед бабушкой вовсе необязательно. Только если на то будет веская причина. Ну что, ты готова, ангелок? О, здравствуйте, девочки. Судя по ошеломлённым лицам Мими и Вики, даже прекративших кидаться шоколадными конфетами друг в друга, сзади было либо нечто ужасное, либо… Я с трудом поднялась на ноги, осмотрела платье. Слава Шепфа, оно не пострадало! Ещё одних сборов я бы не пережила. Но колено… я сокрушённо посмотрела на ссадину и цокнула языком. На плечо мне опустилась широкая ладонь. — Ну, дай я на тебя взгляну. Я обернулась, расстроенная тем, что ободранную коленку теперь будет видно, так как платье на полсантиметра выше, и застыла, позабыв о своих печалях. Пиджак и облегающие брюки на нём были простого чёрного цвета. На ногах — дорогие туфли с серебряной витиеватой окантовкой по ранту. Под приталенным пиджаком вместо рубашки он надел прозрачную чёрную футболку с длинным рукавом, такую тонкую, что она казалась дымкой, обволакивающей тело. Я ожидала, что Кали не наденет галстук или бабочку, но не думала, что вместо этого он закрепит на талии кожаный чёрный широкий пояс из переплетения ремешков. Выглядел он так, словно очень хотел забрать у кого-то сердце, душу и невинность. — Ну что, — он несколько озадачено окинул меня взглядом, и в нем я увидела неприкрытое замешательство. — Прекрасно… выглядишь. — Мы все вместе образ собирали, — с чувством выполненного долга сказала Вики. — Да я уж заметил… Ему не нравится? Я запаниковала. Нет, наверное, я выгляжу слишком откровенно. Чёрт, так и знала, что нужно надевать платье ниже колена! — Всё в порядке, Кали? — осторожно спросила я, и он быстренько закивал и взял меня за руку. — Всё ништяк, — заявил он авторитетно и посмотрел на подруг. — Ну что, девочки, с вами я прощаюсь до понедельника. Ява. Пойдём? Я было направилась к окну, но Каливора остановил меня, обняв за талию и развернув в сторону двери. — Нам туда, — заявил он и повёл меня в коридор. — Пойдём. Если ты забыла, двери и существуют для того, чтобы через них выходить. И потом, нам нужно заскочить за подарком, помнишь? — Разве мы не полетим? — удивилась я и напоследок помахала Вики и Мими. Вики радостно показала мне два больших пальца. Мими фигурно обмахивалась рукой, всем видом показывая, насколько ей жарко от вида Каливоры. Но вот мы вышли за дверь… и Кали быстренько взял меня за руку и по пустым, ещё не проснувшимся в шесть утра коридорам повёл в сторону аудиторий. Я торопилась за ним, думая: интересно, а как иначе можно попасть в Дзигоку, если не на крыльях? Ответ пришёл очень скоро. Кали открыл ключами дверь в одну из аудиторий, куда пока нам доступа не было, и завёл меня внутрь… Тотчас дверь захлопнулась, а сама я оказалась притиснута к стене. Он подсадил меня на колено, приподнял и вдруг рванул рукой за подол платья. Губы вжались в мои. — Мммммф! Я протестующе хлопнула его по лбу и попыталась оттолкнуть от себя. Кали с явным недоумением отстранился. — Поаккуратнее! — возмутилась я. — Это моё единственное приличное платье! — Оно ужасно, — заявил вдруг этот мерзавец и запустил руки под юбку, положив их мне на бёдра. — Я уже чувствую сильное желание… — Да оно и видно. — … порвать его нахрен и переодеть тебя во что-то приемлемое. Так бабушка тебя даже шампанское разносить не возьмёт. Что?! Я выпучила глаза и промямлила — Но… но… я собиралась специально с намерением ей понравиться… — Так себе способ понравиться ей, если одеться в примерную христианку перед мессой, детка, — покачал он головой и легко чмокнул меня в губы. — Не беспокойся, я всё устрою. Так и знал, что обязательно что-то пойдёт по пизде, но ничего. Я не я, если моя девочка не понравится бабушке. Я вспыхнула и залилась краской, глядя сверху вниз в мрачно усмехнувшееся лицо Кали. Провела по смуглой кофейной щеке рукой. — Мы потратили три часа на сборы, — мне вдруг стало очень смешно. Он затрясся от смеха в ответ. — И выбрали самый неподходящий вариант из всех! Вздохнув, он спустил меня с рук и с прищуром окинул аудиторию взглядом. — Так, где тут оно… ах вот! Кали решительно подвёл меня к большому предмету, накрытому плотным белым покрывалом. Одним движением руки эффектно сдёрнул его… Чихнув от поднявшейся пыли, я с удивлением увидела роскошное огромное зеркало в восьмиугольной раме. Сама его поверхность бликовала тёмно-серым цветом и была выпуклой, как линза. Рама выложена алым перламутром. Изнутри — украшена искусной мозаикой из чёрных, золотых и красных брусков, на каждом из которых жёлтой краской были начертаны незнакомые мне символы. Мозаика складывалась в восемь триграмм на каждой из сторон рамы. Пока я любовалась загадочным зеркалом, Кали метнулся к шкафчику и достал из-под стекла чёрную витую свечу. — Это зеркало Багуа, — пояснил он. — Несколько таких раскиданы по всему Аду. На земле, кстати, они тоже есть. Это портал-талисман, через который можно легко пройти из одной точки пространства в другую, даже если мы говорим о разных мирах. — Ого, — протянула я, завороженно разглядывая зеркало. — Но выглядит оно жутко… — Так и есть, оно жуткое, и через него может перемещаться через миры всякая ебанина, — небрежно сказал Кали и вдруг повёл рукой над свечой. Фитиль тотчас вспыхнул колдовским голубым свечением, и я вздрогнула. — Не бойся. Это вавилонская свеча. С её помощью мы переместимся куда захотим, вот, например, в Дзигоку. Обними меня. Я крепко обвила его талию рукой и с опасением покосилась на ровное пламя. Кали встал напротив зеркала и вдруг сказал: — А теперь смотри в зеркало и не отрывай взгляда. Занятие очень увлекательное — пялиться в темную поверхность на собственное отражение. Кали пожирал нас взглядом, крепко обнимая в одной руке меня, а в другой — держа чёрную свечу. Вдруг пламя дрогнуло и затрепетало, и я увидела, вздрогнув, как ноги наши в отражении охватывают язычки голубого огня. Я ощутила странный холод, поднимающийся от лодыжек выше. — Не смотри вниз, — быстро произнёс Кали и стиснул меня крепче. — Я здесь. Ничего не бойся. Главное — делай, что сказал. В отражении пламя уже пожирало наши бёдра. Голубой дым стлался по комнате: языки охватывали в кольцо, и я замерла, потому что очень неожиданно залюбовалась видом горящего дьявола, чьё лицо было озарено пляшущим огнём. Тело сковало таким холодом, что оно оцепенело. Заныла каждая косточка… как вдруг всё вокруг озарила яркая вспышка — и перед глазами закружилось. Я ослепла от света, который пробивался даже сквозь закрытые веки. Осторожно приоткрыв глаза, увидела, что всё вокруг горит, а в слабом отражении выпуклого зеркала, похожего на слепой глаз чудовища, пылаем и мы сами. Но почему тогда мне не больно?.. Подняв курящуюся дымом руку, Кали поднёс к губам свечу и резко задул её. Пространство мигом заполнилось седым дымом. В нём я потеряла зеркало и совсем не видела дьявола — только чувствовала его руку и крепкое тело, к которому он прижал меня. Подул слабый ветер, разгоняя клубы дыма… и проступивший мир поразил меня. Мы стояли посреди огромного помещения, похожего на… на… я заозиралась. Нас с Кали обходили демоны всех мастей и даже ангелы — хотя их я не ожидала увидеть. И тут меня осенило. Да это же один из пролётов торгового центра. Во всяком случае, очень похоже на молл. — Давно не шопилась? — усмехнулся Каливора, сунув огарок свечи себе в карман брюк и деловито закинув руку мне на бедро. — Пойдём, красота. Заберём бабулину куклу и приведём тебя в порядок. Огромный стеклянный купол в вышине напоминал своей круглой формой орнитариум. Всё вокруг было выполнено в восточном стиле. Красные стены, резные колонны, деревянные тяжёлые балки, изукрашенные драконами, древесными ветвями и птицами. Золото, серебро и позолота намекали, что у меня в местных адских магазинах явно не хватит средств даже приобрести бирку с одежды. Хотя я не уверена, что у демонов есть деньги… Спросив об этом Кали, я услышала смешок: — Мы придумали деньги, милая. Конечно, они здесь в ходу! Не беспокойся, со средствами проблем нет. И мы направились по стеклянному прозрачному мосту к одному из небольших магазинов. Он был погружён в полумрак. Табличка на входе гласила: «Проклятый смарагд**». Кали вошёл первым, следом за руку втянул и меня. Сначала мы погрузились в бархатную темноту. Не видно было ни черта… но затем глаза попривыкли. Я проморгалась, всмотрелась и поняла, что мы находимся в месте наподобие лавки антиквара. Тяжёлые чёрные полки заставлены различными предметами. На полу стоят крупные фигуры, вазы, картины в массивных рамах. Один угол полностью занят белыми свечами ростом с меня, по форме повторявшими тела античных статуй. Вместо голов у некоторых — или на искусно вырезанных макушках среди копны восковых волос — торчали витые фитили. Были там и витрины с тёмными стёклами, перетянутые массивными цепями. За дубовой стойкой стоял молодой привлекательный мужчина с алыми крыльями за спиной. В тон им — его шёлковая рубашка с широкими рукавами. Я ожидала, что у хозяина такой лавки будет весьма зловещая внешность. Но он зачесал под чёрный тонкий ободок золотые кудри до плеч — и поднял на нас удивительные глаза цвета розового шампанского. В них таяли льдинки, и такой надменной холодности я ещё ни у кого и никогда не видела. — Доброй темпоры. Чем обязан визиту? Голос тоже приятный, легкий, среднего тембра. Никогда не сказала бы, что такой симпатичный мужчина работает в таком странном месте. — Доброй, — грянул Кали. Рядом с хозяином лавки он выглядел удивительно грубо и агрессивно, как тесак по сравнению с изящным кинжалом. — Я за заказом. — На чьё имя? Я с любопытством осматривалась. Моё внимание привлекла небольшая чёрная коробочка с изображённым золотым серпом полумесяца, окружённым пятью звёздами. На верхнем роге повис череп со змеёй, выползающей изо рта. — Каливора. Лицо продавца сразу приобрело безмятежное выражение. Он подобрел и улыбнулся, от холодности не осталось и следа. — О-о-о, господин Кали! — он достал из-под стойки тяжёлую амбарную книгу в кожаной обложке. — Помню-помню, ваш заказ уже на месте. Правда, в целях безопасности я разместил его за стеклом… Он вышел из-за прилавка — и я изумлённо выпучилась: из кожаных красных штанов торчал не менее красный длинный хвост с острой пикой. Кали заметил мой взгляд и быстренько повёл за собой, подхватив под локоть. — Как там госпожа Иокаста? — невзначай спросил хозяин лавки. Он снял с пояса массивное кольцо со связкой ключей и убрал с чёрной резной витрины замок на цепи. В окружении магических шаров разных оттенков фиолетового и чёрного стоял стеклянный куб с расположенной в нём тряпичной куклой. Я присмотрелась к ней и скривилась. — Омерзительно, — полюбовавшись куклой, подытожил Кали. — Я уже отправил чек. — Кукла Писадейры — замечательный выбор, если мне не изменяет память, в коллекции у госпожи Иокасты такой пока нет, — сказал хозяин лавки. — Только большая просьба, постарайтесь не вынимать её из куба. Он освящён директивой Совета, так что, как сами понимаете, данный артефакт не слишком безопасен… — Да да да, — буркнул Кали. Я неприязненно покосилась на куклу. Она посмотрела на меня в ответ своими вышитыми на ткани глазками. Жуткое лицо и вытянутая фигура с неестественно длинными руками и ногами навевали на мысль о картинах Модильяни: никогда этого художника не любила. К счастью, Каливора небрежно сунул куклу в бархатный чёрный мешок, затянутый шёлковыми лентами, и повесил его на сгиб локтя. — Пройдёмте к стойке, подпишем договор и согласие, что в случае утери артефакта, неверного обращения, не предписанного правилами безопасности, наша лавка не несёт ответственности за любые исходы, включая летальные… Кали двинулся за ним и потянул меня. — Угу, — кивал он минутой позже, оставляя подписи на тиснёном пергаменте. Мой взгляд от нечего делать упал опять на таинственную коробочку — и, заметив это, мужчина улыбнулся. — А ваша спутница знает толк в интересных вещах, — похвалил он, и мы с дьяволом с удивлением подняли на него головы. — Таро старших аркан: здесь двадцать две карты, младших не хватает. Антиквар натянул тончайшие чёрные перчатки, достал с бархатной подложки футляр. Мне показалось, по внешним сторонам он словно обгорел. — Эта колода принадлежала одной салемской ведьме по имени Сара Гуд. Женщину обвинили в колдовстве и сожгли на костре, обвинив в связях с Сатаной. Не могу утверждать обратное, ибо дело это тёмное и давнее, но колода и впрямь обладает некоторыми интересными свойствами. В частности, предостерегает от бед свою хозяйку. Владеть ею, видите ли, могут только женщины… Кали без энтузиазма выслушал историю и небрежно махнул рукой: — И её заверните. На лице владельца лавки появилась клыкастая улыбка, отчего миловидные черты показались демонически пугающими за миг: — Для юной леди? — Ну да, — легко кивнул Каливора, и я испуганно повернулась к нему. — Что?! Нет! Кали, зачем мне колода карт? Я даже гадать не умею. Просто понравилась коробочка, нельзя же чисто ради этого… — В этом месте вещи считывают хозяина, а не наоборот, так что не сомневайтесь: однажды они вполне могут вам пригодиться, — мягко заметил мужчина, заворачивая карты в изумрудную бархатную ткань и помещая в такой же бархатный мешочек. — Но мой вам добрый и бесплатный совет. Не отдавайте никому эту колоду. Я мрачно взяла в руку подарок, покосившись на Кали: он лишь хмыкнул и тихонько прижал к себе, поцеловав в висок. — У каждого порядочного демона… или ангела… есть свой ценный артефакт, — сказал он. — Считай, это твой. — У тебя тоже есть что-то похожее? — удивилась я, и Кали с готовностью кивнул и пошарил во внутреннем кармане пиджака. Затем достал с груди что-то маленькое в кулаке — и разжал ладонь, показав мне… — Планшетка? — я улыбнулась. — Кали. Да ты как всегда шутишь. — Вовсе нет, — возразил он. — Это планшетка-указатель от спиритической доски Уиджи. Штука на самом деле очень опасная, и, если откровенно говорить, меня даже вызывали с поста, чтоб я разобрался, кто на земле бедокурит… Доску я изъял, а планшетку оставил себе. Она была вырезана из гробовой доски одной милой женщины, утопившей пятерых своих детей... Я с необъяснимой тревогой посмотрела на вырезанную в темном дереве сердцевину. — В любом случае, не советую смотреть сквозь неё по ночам или в принципе, — заметил Кали, убирая вещицу назад. — Будет мерещиться толпа неупокоенных одержимых душ, а это не самое лучшее фанатское сопровождение. Из «Проклятого смарагда» я вышла под впечатлением, но не успела отойти, как Кали снова огорошил: — А теперь в магазин готовых платьев. В этом бабушка тебя на порог не пустит… — Неужели такая строгая? — улыбнулась я, и он вдруг серьезно посмотрел на меня и кивнул. — Требовательная. Я хочу, чтобы ты произвела на неё хорошее впечатление, детка. Он бодро завёл меня в один из роскошных магазинов, облицованных матовым темно-красным стеклом, и провозгласил с порога: — Мы опаздываем, нам срочно нужно платье! Откуда ни возьмись между рядов со стильными платьями и костюмами показалось аж три девушки-демоницы в униформе магазина. Щеголяя роскошными ногами в коротких юбках, они были весьма милы и без лишних слов кинулись подбирать наряды. Я чувствовала себя солдатом на поле боя, но в атаку идти не хотела. Кали активно руководил процессом. — Это не то… — отфыркнулся он от изящного зелёного платья с длинным шлейфом. — И это. И это… На девяносто процентов предложенного он кривился, остальное я бы сама ни за что не надела. С каждым одобренным платьем мои брови поднимались все выше и выше, и наконец я уточнила: — Кали, а мы точно направимся к твоей бабушке, а не в ночной клуб? — я слабо обвела руками какие-то чёрные тряпочки, которые даже на полноценное бельё не тянули. — У бабушки свой дресс-код, так что не возмущайся и молча перевоплощайся в ходячий секс, — отрезал он и подтолкнул меня к примерочной. — У тебя десять минут. Да он издевается! Десяти минут на пять платьев не хватит, с другой же стороны — их и платьями назвать нельзя. Так, нечто, едва прикрывающее стратегические части тела. Демоница с ласковой улыбкой унесла переливающиеся ткани в кабинку. Кали развалился в кресле с видом замотанного по магазинам супруга, закинув ногу на ногу. Я уныло поплелась переодеваться, предвидя, что делаю это очень зря. И чувство меня не обмануло! Первое, белое, платье было таким узеньким, что дышать я в нем не могла. Во втором невозможно сделать шаг: настолько тесно подол облегал ноги. Третье падало с груди, так что мне приходилось подхватывать декольте рукой. — Ну что там?! — спросил снаружи Кали. К нему на суд я вышла в чёрном платье в пол с вырезом до бедра — таким, что ещё немного, и будет видна полоска нижнего белья. Глубокий вырез открывал ложбинку на груди, пышный асимметричный рукав мягко обволакивал прозрачной тканью одну руку до локтя, а на предплечье второй опускался неширокой, собранной в волан бретелькой. Широкий эластичный пояс подхватывал талию, так что ткань собиралась на груди, подчёркивая её. — Берём! — сразу откликнулся Кали. — Ни за что! — одновременно с ним сказала я, пытаясь понять, раздета я или одета. — Бабушка будет в восторге, — Каливора встал и подлетел ко мне, рывком снимая с волос резинку. — А теперь в восторге и я! — добавил он, ласково потрепав меня по макушке. — Давай ещё переобуем тебя, детка, и уже полетим. Опаздываем. Я чувствовала себя жертвой обстоятельств с самого утра. Не спать с трёх часов ночи — это вам не шутки, так что я обессилено махнула рукой, и мне вынесли элегантные серебряные туфли, состоящие из переплетения ремешков. Крепилось это чудо обувной мысли на лодыжке. Острые носы украшены переливчатыми опалами. Шпилька такая, что я сомневаюсь, смогу ли на ней стоять… Воистину, в них было ненадёжно, хоть и красиво. — Кали, я не могу передвигаться в них самостоятельно, — предупредила я. Он усмехнулся. — Тебя буду передвигать я, не ссы, — пообещал он и ткнул пальцем в сторону небольших серёжек, украшенных такими же опалами. Против Кали нет приёма, напомнила я себе известную мудрость и мрачно вздохнула, пытаясь прикрыть вырез на бедре, доходящий до самой косточки. Но вместе с тем меня терзала другая мысль: что же там у Кали за бабушка?! — Самая обычная, — заявил он и потащил меня к выходу. Я семенила рядом, крепко прижавшись к его руке. Вышла из магазина и уже устала… зато пара демонов, пройдя мимо, окинула нас заинтересованными взглядами. Кали заметил это — и мой тяжкий вздох. Он развернул меня к начищенной витрине магазина и улыбнулся, положив ладони на плечи: — Ну, полюбуйся, — проворковал он, деликатно чмокнув в уже изрядно вспотевшую от напряжения шею. Я боялась упасть и прилагала все усилия, чтобы удержаться на ногах. — Мы сногсшибательно выглядим вместе. А когда торжество кончится, клянусь — переодену тебя лично в самую отстойную и удобную пижаму на свете. И отнесу в постель. Лично?! В постель?! Ещё там мне его не хватало! Но не успела я возмутиться, как он схватил меня за руку: — А вот сейчас поторопимся… Нехорошо же опаздывать на семейный праздник? Я слабо кивнула и вверила себя в его руки, ещё не зная, что подписалась на самые жуткие выходные в своей жизни…