Жизнь после смерти

На улице уже стемнело и было холодно, но свежий воздух после больничных запахов был невероятно приятен. Есеня глубоко вдохнула его, просто наслаждаясь, и лишь после сошла с крыльца, направившись к коллегам. Несмотря на тревожащие воспоминания, вынужденную откровенность с Бергичем и краткий диалог с Сергеем, а, возможно, и благодаря им, она чувствовала сейчас душевный подъем. Ее вдруг охватила жажда деятельности. Сейчас ей хотелось что-то делать, куда-то бежать и что-то выяснять. Вероятно, Бергич поставил бы по этому поводу какой-нибудь очередной занудный диагноз, но здесь его не было, и женщину его мнение не интересовало. Она стремительно подошла к коллегам, ожидавшим ее прямо возле машины. Те определенно не могли разделить ее воодушевление, все еще отходя от недавнего инцидента с пациентами. Есеня без вопросов забрала у Игоря ключи и сама села за руль, позволив паре устроиться сзади. Сейчас они были не на работе, не было здесь и чужих, так что Игорь обнял Вику, устроившись с ней поудобнее. Есеня вырулила на шоссе и заговорила:  — Как впечатления?  — Странно это все, — сказала тихо Виктория, а Есеня кивнула.  — Понимаю, — она действительно понимала. Когда он оставил ее в этой больнице на ночь — для нее было тоже было странно и сложно. Сложно находиться среди больных, сложно понять, какие эмоции она чувствовала по отношению к ним. Тут была и жалость, и растерянность, и сочувствие, но и легкая брезгливость тоже присутствовала, хоть Есеня и понимала, что они не виноваты в собственных недугах. А потом, когда случился вот такой же «инцидент», только в столовой, один из больных обнял ее, оберегая от случайных травм, и все изменилось. Из странных «уродцев», они вдруг превратились в ее глазах в людей. Таких разных: счастливых или несчастных в собственном безумии, но обычных людей с определенными проблемами. Так что она прекрасно могла понять чувства Вики…  — Есень, — прервал вдруг ее воспоминания Игорь, — а как ты так быстро среагировала? Ты будто заранее знала, что тот пациент нападет…  — Я не знаю, Игорь, — она обогнала очередную еле плетущуюся машину, — наверно, заметила его агрессию чуть раньше, вот и все. Он замолчал ненадолго.  — А ведь Катя сейчас тоже находится в клинике для душевнобольных… — наконец тихо сказал он, а Вика в его объятиях вздрогнула и отстранилась.  — Вряд ли она лежит в такой клинике, если она из твоего круга знакомых. А в частных — там все по-другому: чисто, цивильно, всех всегда контролируют… Это в бюджетных клиниках персонала всегда не хватает, — Есеня говорила абсолютно спокойно, внимательно следя за дорогой, — но Бергич — врач гениальный! Вот и ходим все к нему… За ее словами последовал еще один раунд «переглядок», но она не поняла, что их удивило.  — А убийца может быть психически нездоровой? — вдруг спросила Вика.  — Да, она «наша», — Есеня была в этом уверена, — кстати, а что там с ноутбуком? Нашли что-нибудь?  — Ну, смотри, ни в мессенджерах, ни в соцсетях мы ничего интересного не нашли, никаких договоренностей о встрече и прочего, — заговорил Игорь, пытаясь поймать руку Вики, — но это не значит, что ничего не было. И если соцсети еще, возможно, хранят переписку на серверах, то у мессенджеров мощная политика конфиденциальности. Так что, если кто удалил сообщения, мы даже не узнаем об этом.  — Мда, — протянула Есеня, — все же она не дура… И косметика, полагаю, будет самая обыкновенная, какая есть в каждой косметичке…  — Уже.  — А? — глубокомысленно переспросила она. Сейчас час пик на дорогах уже схлынул, и пробок не было, так что она могла спокойно ехать по шоссе, тормозя лишь на светофорах.  — Результаты экспертизы Илья занес утром, — пояснила Вика, наконец сдавая свою конечность в плен, — и ты бы знала об этом, если бы не устроила скандал. Косметика все же профессиональная: от основы до консилера, но, тут ты права, недорогая, так что узнать ее по косметике мы не сможем, такая почти в каждом салоне красоты есть.  — Значит, визажист или парикмахер? — Есеня покрутила эту мысль в голове, а после забросила к другим деталям пазла, — Ладно, вас в отделение забросить? Или домой? Игорь с Викой вновь переглянулись, молча совещаясь друг с другом, и приходя к общему решению. Есеня старалась на них не смотреть. Когда-то она тоже могла понимать другого человека без слов… Где-то в груди заныло, а настроение ее снова стало портиться.  — Домой, и, может, останешься у нас на ужин? — Поинтересовалась Вика. Есеня помолчала. Ужин. В компании со счастливой семьей, а, может, даже с двумя: Игорем, Викой, Алиской, Аней и Ваней. Смотреть, как другие люди заботятся друг о друге, веселятся, смеются над маленькой Алисой, которая снова кривляется или лопочет всякую ерунду, видеть, как Игорь крадет с тарелки Вики какую-нибудь еду, а та притворно возмущается, или как Ваня снова развлекает маленькую компанию представлениями своего гениального пса Желтого… Нет, конечно, они не позволят ей почувствовать себя лишней. Напротив, увлекут ее в беседу, возможно, они даже поспорят о чем-нибудь неважном, будут развлекать и заставят ее смеяться. Уютный, хороший вечер в компании друзей. Вот только сейчас Есеня не была к этому готова. Она не хотела, ни теплой уютной квартиры, ни приятной компании. Это было не тем, в чем она нуждалась. Ей не хотелось в очередной раз за этот длинный день заделывать бреши в рушащейся стене собственного разума. Ей вдруг показалось, что это и не стена вовсе, а плотина, что держит огромную толщу воды. И вода давит на нее всей массой, и то и дело открываются в плотине течи: в одном месте, в другом, в третьем. И она раз за разом замазывает протекшие места, заделывает их своей реальностью, потому что, если стена не выдержит, если рухнет, то просто утопит ее в потоке воспоминаний, тоски и боли. Но прорывов все больше, и больше. И работать нужно быстрее, а она не успевает. И очень скоро настанет момент, когда все рухнет… Но не сегодня, не сейчас. А сейчас Есене просто нужна передышка. Поэтому она сказала:  — Прости, Вик. У меня планы. Она оставила их у дома и поехала дальше. Сейчас ей хотелось забыться, просто не думать, утонуть в громкой музыке, от которой болят уши и перестаешь слышать даже собственные мысли, и алкоголе, что затуманит разум и принесет временное облегчение. Возможно, позже ей даже захочется заняться сексом с каким-нибудь незнакомым парнем прямо в туалете клуба или поехать к нему домой… Она поехала в один из клубов, о которых рассказывал ей Игорь. Сама она редко ходила по таким местам — чтобы закончить школу с золотой медалью, а после и университет с красным дипломом нужно много времени и сил. Если же она выбиралась куда-то с друзьями, то предпочитала уютные ресторанчики, с приятной атмосферой, а не ночные клубы с грохочущей музыкой. Она и сама не понимала, почему ее без вопросов пропустили внутрь. Возможно, что-то в ее облике казалось окружающим угрожающим, а, возможно, ее одежда: майка, теплая кофта, куртка и обтягивающие джинсы, просто соответствовали дресс-коду заведения. В любом случае охранник на входе послушно открыл перед ней двери. Она оставила одежду в гардеробе и прошла в зал. А потом ее оглушило. В неверном свете лампочек и стробоскопов люди, окруженные дымом, танцующие под орущую, отдающую басами, музыку, казались то ли сломанными марионетками какого-то безумца, то ли единым чудовищем со множеством рук и глаз, мечтающим вобрать в себя, сожрать всех людей на планете. Но это было именно тем, что ей сейчас нужно. Так что, несмотря на ломоту в висках и першение в горле от дыма, она нырнула прямо в нутро этого «чудища», чтобы протиснуться поближе к бару. А после пары стаканов спиртного, чудище перестало казаться таким уж агрессивным. Теперь оно казалось какой-то игривой зверушкой, которая звала ее к себе, приглашала повеселиться. Но для этого Есеня была еще слишком трезвой, так что она попросила мальчика за стойкой налить ей еще виски. Скорее всего, тот, кого она обозвала «мальчиком», был ненамного младше ее, но почему-то, глядя на то, как он весело флиртует с девушкой за стойкой, недалеко от нее, Есеня казалось сама себе очень-очень старой. Какой-то мужчина упал рядом с ней на барный стул, прокричал что-то «мальчику», а после повернулся прямо к ней.  — Скучаешь? — Она скорее прочла вопрос по губам, нежели услышала его. Мужчина был симпатичным: с приятным лицом, рыжими волосами и голубыми глазами, цвет которых было легко рассмотреть даже в клубном свете, и отчего мужчина автоматически выглядел каким-то наивным. Вот только Есеню он не привлекал. Никак. Она и сама не понимала, чем он ей не нравился. Но не было в нем чего-то важного. А, может, проблема в том, что он не был им? Отведя взгляд, она просто покачала головой и повернулась к поданному ей напитку. Мужчина еще пару раз попытался заговорить с ней, но после понял, что ничего ему не светит и отвалил. Следующие полчаса Есения методично напивалась, стакан за стаканом. Ее перестала тревожить музыка, она смогла привыкнуть даже к этому постоянно моргающему свету. Несколько раз к ней подсаживались мужчины и парни. Все они были разной степени привлекательности и разной степени достатка. Но ни один из них не привлек ее настолько, чтобы выбрать его партнером на ночь. Женщина, пожалуй, и сама не понимала, что ищет. Она в очередной раз осмотрелась. По периметру помещения на платформах были расставлены небольшие столики, за которыми сидели, смеялись, пили — одним словом, отдыхали люди. Есеня, правда, с трудом понимала, как в таких условиях можно общаться между собой, но, наверно, люди приходили сюда с какими-то иными целями. Взгляд ее лениво скользил по посетителям: компании вчерашних школьников, которых неизвестно как сюда вообще впустили, целующейся парочке, двум мужчинам постарше, возможно, пытающимся впечатлить своих юных спутниц, небольшой группе обкуренных ребят, которые, видимо, скоро отправятся домой, еще одному мужчине, сидевшему за столиком в одиночестве... На последнем посетителе она задержала взгляд. Она и сама не понимала, что в нем привлекло ее внимание. Он был невзрачным и словно бесцветным. Обычная одежда, серовато-русые волосы, даже кожа его имела какой-то серый оттенок. Таких людей просто не замечаешь на улицах. Обычно взгляд «соскальзывает» с них, поскольку ему просто не за что зацепиться. Но Есеня почему-то уцепилась и не могла оторвать от него глаз. Она смотрела на него так долго, что он почувствовал ее и обернулся. Они встретились глазами, и мужчина отсалютовал ей бокалом, улыбнувшись, но Есеня не повторила маневра. Она с трудом отвернулась от него, залпом допила все, что оставалось в ее стакане и расплатилась. То, что должно было помочь ей справиться со стеной воспоминаний грозило сейчас прорвать ее. Где-то на грани сознания мелькали какие-то смутные образы и ассоциации, которые, Есеня знала, срочно необходимо отодвинуть, заблокировать, забыть. Она бросила на стойку деньги, развернулась и понеслась к выходу, с трудом продираясь сквозь толпу, и, кажется, сбив кого-то с ног. Выскочила на улицу, едва не промахнувшись мимо дверей, и замерла, тяжело дыша. Ей было плохо. От выпитого алкоголя, фонарей, ярко освещающих пространство перед клубом, и так раздражающих глаза, от приторного запаха духов какой-то стоящей неподалеку девчонки, а еще от головной боли и тоски. Все навалилось разом. И ей вдруг подумалось, что избавление хотя бы одного раздражающего фактора сделает ее жизнь значительно легче, так что она спустилась с крыльца и направилась в темный переулок, отказавшись от помощи охранника. Она даже не заметила, как вслед за ней выскользнул из тени человек…