Жизнь после смерти

Зайдя в переулок, Есеня с размаху наступила в глубокую лужу, промочив правый кроссовок. Но, несмотря на такую маленькую неприятность, в темноте, вдали от шума, света и этих приторных духов, ей действительно стало чуть легче. Она ощущала, как вода стекает по ноге, смотрела куда-то наверх, на небольшой свинцово-черный кусочек неба между домами, держась за стену, и вдыхала промозглый московский воздух с запахом бензина. Мелькнула мысль о том, чтобы закурить, но, к сожалению, ее куртка с сигаретами осталась в гардеробе клуба. Она чувствовала холодный мартовский ветер, пронизывающий все тело, от которого совсем не спасала тонкая кофта. Но сейчас он был на пользу: хоть немного, но остужал ее голову, разгонял туман и развеивал тяжелые мысли. Она слышала, как кто-то вошел в переулок и чуть посторонилась, давая прохожему пройти. А дальше все произошло так быстро, что она просто не успела что-либо понять, а тем более сделать. Он остановился рядом, схватил ее за локоть, прижал к стене и приставил к ее шее нож.  — Развлечемся, милая? — услышала она чужой низкий и даже приятный голос. Глаза ее были широко распахнуты, гулко билось сердце, легкие, казалось, работали на износ, а в голове был туман. Ее охватил ступор. Она просто не понимала, что происходит, чего от нее хочет этот мужик в черной куртке с капюшоном, с неприятным запахом изо рта и влажными руками, почему он к ней вообще пристал, и зачем ему нож. И даже когда он начал трогать ее и схватил за грудь, все еще ничего не понимала, просто тупо смотрела на него без каких-либо мыслей в голове.  — Давай, милая, ты же на меня так смотрела! А вот теперь и получишь, что хочешь, — рукой он забрался под одежду и пытался нащупать пуговицу на ее джинсах. Он переступил, стараясь подойти к ней еще ближе и вдруг громко выругался, наступив в ту же лужу, что и она парой минут назад. И именно эта маленькая нелепость — насильник в мокром кроссовке — почему-то вывела ее из ступора, в голове чуть развеялся туман, а мысли внезапно понеслись вскачь. Пришло простое осознание: ее сейчас изнасилует какой-то мужик в подворотне. И она не могла ничего сделать, малейшее ее движение, и нож вонзится в ее шею. Есеня всегда верила, что она сильная. С того самого момента, когда умерла ее мама, и ей пришлось самой справляться со своими эмоциями, когда она фактически осталась одна. Да, отец приходил иногда домой, но он редко находил время для нее. И в какой-то момент, она точно поняла, что рассчитывать на него не стоит. А потом появился Меглин и сказал ей «ты слабая». Но она не поверила в это сразу: лишь после того, как не смогла спустить курок в Высотника, лишь когда физически слабый Яшин-Субботник победил ее ударом молотка, несмотря на пистолет в ее руке. А потом он научил ее быть сильной. Так почему она снова забыла его уроки? Почему замерла от страха за свою жизнь и не может заставить собственное тело сдвинуться с места? Возможно, потому что сейчас она была не капитаном полиции, а просто пьяной несчастной женщиной? Конечно, если бы он услышал такое объяснение, расхохотался бы ей в лицо, и высказал бы очередную мудрую фразу из своего резерва, а, может, и просто высказал бы пару непечатных… Но сейчас его здесь не было. Вот уже два года, как он лежал на глубине двух метров под землей, и тело его было давно изъедено червями, а она все еще ни черта не могла сделать. А чужая, такая противная рука уже расстегнула пуговицу ее штанов и касалась кожи ее живота где-то под одеждой, и дыхание этого урода становилось все тяжелее… Там, метрах в двухстах отсюда, свет и люди, которые могли бы помочь. Если она только сможет закричать… «Никто не заметит, а заметит — мимо пройдут…» — раздалось эхом-воспоминанием в ее голове, и она поняла, что это правда. Здесь, возле клуба, крики были обычным делом, так что жильцы и прохожие даже и внимания на очередной вопль не обратят. И приедут завтра Игорь с Викой и Жекой и будут стоять над ее истерзанным телом. Папа расстроится, но зато она снова увидит его. Наконец посмотрит в его лицо и увидит его глаза. Что она ему скажет? Нет! Она этого не позволит! И в голове что-то щелкнуло. Есеня ударила насильника по локтю руки с ножом сверху вниз, а после — ногой в пах. Он согнулся, а она замахнулась на него карандашом, который, сама не понимая в какой момент, вытащила из кармана джинсов. Она не видела его лица, лишь худощавую фигуру. Но, честно говоря, ей очень хотелось закончить дело: опустить карандаш, с силой пробив им сонную артерию. Неизвестно, скольких девчонок он вот так подкараулил у клуба, те, которые не смогли противостоять нападавшему, а просто подчинились. А, возможно, он убивал их после? Сейчас она так его ненавидела! Для нее он был одновременно Душителем, Таксистом, Профессором, Романтиком и бог знает, кем еще… Она мечтала увидеть, как его кровь брызнет из раны, как глаза его распахнутся, в понимании, что это его последние секунды жизни. Как он будет смотреть на нее, захлебываясь собственной кровью и подыхать в этом переулке, задыхаясь от ужаса перед смертью. Они ведь все так боятся умереть… И карандаш уже был готов опуститься, но каким-то уголком сознания Есеня знала: если она убьет его сейчас, вот так, в яростном гневе и ненависти, то это будет ее концом. Она изменится неотвратимо. Станет не охотником на чудовищ, но одним из них. И этого она допустить не могла. Мгновение ее промедления позволило нападавшему кое-как разогнуться и побежать куда-то в сторону домов. Есеня вполне могла бы его догнать, мужчина после травмы бежал медленно, но она боялась. Боялась повторить судьбу собственной матери. Боялась не сдержаться и убить его, наслаждаясь охотой. Она просто не желала становиться тварью, мстящей всему мужскому полу. При ее навыках и знаниях ловить ее будут очень долго… Поэтому она так и осталась стоять в переулке с карандашом в руке, и раздумывая: а правильно ли она поступила? Нет, она знала, что в ближайшее время нападавший не выйдет на «охоту», слишком он напуган сегодняшним происшествием. Но когда-нибудь похоть вновь победит осторожность. И тогда снова будут страдать девушки. Теперь он будет осторожнее, найдет способ обездвиживать свои жертвы, чтобы те не могли сопротивляться. Что она будет делать тогда? Есеня не знала. Она решила подумать об этом позже. Очевидно, ее план с развлечением накрылся. С другой стороны, прямо сейчас женщина вновь почувствовала себя, как никогда сильной. Она была сейчас собой, Есенией Стекловой, и это чувство было невероятно приятным! Она сделала это — смогла отразить нападение и главное: смогла противостоять собственному желанию убивать. Сейчас она чувствовала себя готовой сразиться с собственными демонами на их же поле. Больше она не боялась! Конечно, Есеня осознавала, что эффект этот временный. Но, возможно, этот инцидент был именно тем, что ей нужно? Она вытащила из кармана телефон и вызвала такси. Она прекрасно понимала, что садиться за руль ей не стоило — не после выпитого, даже несмотря на временный эффект адреналина, который снял все признаки опьянения. Машина приехала невероятно быстро. Наверно, водитель недавно высадил другого клиента у клуба или просто дежурил где-то неподалеку, впрочем, это неважно. Когда она села в такси, на переднее сидение, водитель посмотрел на нее странно. Она уже было решила, что сейчас опять придется драться, когда он как-то робко, заикаясь, спросил:  — П-Простите, с ва-ами все в п-порядке? Есеня повернулась к нему удивленно, а после догадалась взглянуть в зеркало. И видок был тот еще: грязная, растрепанная, а по шее тонкой струйкой стекает кровь — видимо, нападавший все же зацепил ее ножом. А если прибавить к этому отсутствие куртки и хлюпающий кроссовок, то она была похожа то ли на сумасшедшую, то ли на бомжиху. Она постаралась немного поправить волосы и вдруг отчетливо ощутила подмышкой пистолет. Пистолет. Все это время у нее был пистолет, а она пыталась убить преступника простым карандашом, к тому же еще и тупым. И Есеня расхохоталась до слез, перепугав бедного водителя еще сильнее. Но она просто не могла сдержаться: это показалось ей таким смешным! А разум снова стремительно наполнялся туманом. Истерика закончилась как раз в тот момент, когда они подъехали к ее дому, хотя ее все еще потряхивало от возбуждения и навалившихся эмоций. Водитель был явно рад избавиться от странной пассажирки. Лишь в квартире, заперев за собой дверь, Есеня смогла немного успокоиться. Больше слез не было. Не было и ярости, страха или ненависти. Была лишь пустота, такая блаженная и долгожданная пустота… Женщина сняла с себя частично мокрую одежду, упала в кровать и заснула тяжелым сном без сновидений. Наконец-то! *** Утро началось внезапно. Есеня проснулась с тяжелой головой и поняла, что проспала. Она забыла зарядить ночью телефон, так что будильник не сработал. Хорошо, что она привыкла просыпаться рано, так что проспала всего лишь на час. Вот только приблизившись к зеркалу, она ужаснулась: вся ее шея и майка были в крови. Порез был не очень большим и уже успел подернуться корочкой, но был достаточно заметным. А на то, чтобы привести себя в порядок, ей нужно было время, так что она, подключив мобильник к зарядке и включив его, сообщила о своем опоздании Вике и направилась в ванную. Лишь наткнувшись на свою мокрую и грязную обувь, она вспомнила все события прошлой ночи и нахмурилась: чего же она его упустила? Нужно будет обязательно найти его. Но это позже. А пока она надела другие кроссовки и черную кожаную куртку. Честно говоря, для нее было еще холодновато, но с любимой черной толстовкой — другое дело, а ее пуховик так и остался в гардеробе клуба. И машина стояла там же, но во дворе. Женщина выругалась, вспомнив о последнем факте, и вызвала такси — на метро времени не было. *** Когда Есеня вошла в отдел, там царило оживление: ее коллеги обсуждали что-то, случившееся совсем недавно:  — … не может! Да и с чего бы вдруг? — говорил Жека возмущенно.  — Тогда почему он не включил камеры после первого преступления? Совсем дурак, что ли? — Игорь сидел за столом, забросив ноги на соседний стул, — Привет, опаздывающим!  — Привет, — Жека ей кивнул и вернулся к разговору, — Может, и дурак! Но не он это убивал! Да, и с чего бы девочкам доверять сорокалетнему мужику?  — А в этом он прав! — Вика стояла рядом со столом с какой-то папкой в руках.  — Что у вас происходит? — Есеня стянула куртку и подошла ближе к коллегам.  — Есень, ну хоть ты Арсеньеву скажи! — Жека смотрел на нее с надеждой, — Он притащил в отдел какого-то мужика, владельца ЧОПа, который, по его словам, организовывал охрану последних трех объектов, где девочки погибли, и теперь уверен, что это он во всем виноват! Есеня упала на стул рядом с Игорем и задумалась. Вообще-то неработающие камеры и отсутствие сторожей на месте выглядели подозрительно, тем более в третий раз. Но убийца точно женщина — она в этом уверена. Так, может быть, этот самый охранник как-то иначе замешан? Это она и высказала своим коллегам получив поддержку Вики и возмущение Жеки:  — Да хоть режь меня, но я знаю, что он не причем, вот не знаю, откуда! Просто знаю и все!  — Может, у тебя симпатия к выходцам из Средней Азии? — Ехидно заметил Игорь, — Тогда про таксиста ты тоже так говорил!  — И оказался прав, между прочим! А теперь его там Пряников с Арсеньевым чуть ли не пытают! Есеня философски пожала плечами:  — Если не виноват, ничего они твоему свидетелю не сделают.  — Они на него так давят, что я бы на его месте в чем угодно признался бы! — не согласился Жека. На него иногда нападало такое настроение, хотя Есеня с таким настроем своего коллеги встречалась редко. Ей даже интересно стало, что такого мог делать педантичный и правильный Арсеньев, еще и под присмотром Пряникова, что могло вызвать такое возмущение Жеки.  — Там Пряник. Он не допустит ничего противозаконного! — Вика стояла на своем, — И кстати, вот копии материалов, которые удалось достать. Она протянула Есене объемную папку с бумагами.  — Спасибо! — Есеня посмотрела на Вику с искренней благодарностью, а на папку с желанием немедленно ее изучить, но разговор был еще не закончен.  — Да я просто подумал… Если он сейчас всю вину на себя возьмет, нам же придется прекратить расследование? — Жека сложил руки на груди и взглянул на коллег. А Есеня оторвала свой взгляд от вожделенной папки и положила руки на виски. Голова ее болела, несильно, но нудно. Она не знала, почему Жека решил, что она может повлиять на Вовочку. Да, они были знакомы, но их отношения даже близко на дружеские не походили. Впрочем, попробовать она вполне могла бы. Вопрос заключался лишь в том, действительно ли ее вмешательство необходимо. Две точки зрения она уже услышала, а потому взглянула на Игоря:  — А ты что думаешь?  — Ну, конечно, пыток Пряник не допустит, но Арсеньев вполне может нашего подозреваемого и так до истерики довести, чтобы тот в чем угодно признался. Возможно, стоит его проконтролировать, — Игорь лишь мило улыбнулся, встретив недовольный взгляд своей начальницы. Есеня кивнула. Двое за, один — против. Ну, что ж…  — Прости, Вик. Так где они, говорите?  — В допросной, конечно!