Как помочь больной скотине

Через неделю Зик окончательно понял, что этот внутренний ребенок внутри Эрена кажется навсегда занял ведущую позицию в его поведении и разуме. Он то и дело подскакивал с места, по его словам, на перерубленные в порошок ступни и, чувствуя дробящую боль, садился обратно. Зику его не раз приходилось останавливать, однако, наверное характер Эрена всегда был таким несносным, и он упрямо продолжает себя дополнительно калечить. Так он никогда не уберется из дома старшего. Описывая всю странность последних событий, Зик сделал для себя удивительное открытие: он уже более спокойно и даже как-то понимающе реагирует на все выходки взрослого мужика. Даже единственное в доме ведро теперь стоит рядом со спальным местом младшего Йегера, на случай, если того снова вырвет. Эрен конечно был премного благодарен знакам внимания. Однажды этот Джек Потрошитель на ватных ногах держался и в поте лица криво кромсал мясо на ужин, пока старший был на работе. Вернувшись, Зик с привычным раздраженно-снисходительным выражением лица перехватил руку брата и вытащил из той нож, отправив его, насупившегося как мышь на крупу, в комнату. А потом еще несколько раз пожалел за день о том, что вызвался приютить у себя юродивого; Эрен смазано водил красными от свиной крови пальцами по свежеклеенным пару месяцев назад обоям, на свой вкус располагая детали какого-то пейзажа. — Ай! Художника каждый обидеть может! — взвизгнула жертва миропорядка, растирая голову грязной рукой от полученной крепкой оплеухи. — Уймись уже наконец! А то отправлю в приемный дом, заебали твои выходки! Надо было начать подмешивать успокоительные в еду брату еще с первых чисел его проживания. Надо поспешить, пока Эрен совсем не вышел из-под контроля. Этим Зик и решил заняться сиюминутно; брат конечно наработал себе навык наблюдательности за годы службы и мог заподозрить Зика в поступке, который обычно не совершается над недееспособной родней, но тому было совсем плевать на это. В конце концов, это Эрен тут зависит от него. Импульсный холодок от хлопка входной двери подморозил босые ноги сидящего на полу младшего Йегера, но он не обратил на это внимания, завороженно рассматривал нанесенные мазки на почти белом холсте обоев. Линия верхушки куста почти соприкасается с началом другого, и Эрен просто тыкал в это место. Тут они связаны. Одно берет начало от другого. Следующее от предыдущего. А Эрен вообще интересовался когда-то философией? Он не очень помнил, что ему было интересно до Зика. Может только с появлением брата жизнь обрела смысл, поэтому мозг отбросил все преграды на пути к нему. Или это только его же проделки, мозг вертит как хочет им, искажает реальность и манипулирует. Снова хлопок двери, как тогда. Звон ключей, шуршание плаща. Зик зашел на кухню, в последнее время Эрен часто проявляет инициативу в готовке, которая только обременяет брата лишней уборкой после всех стараний младшего сделать подобие съедобного. Однако сегодня на кухне пахло более-менее аппетитно, и выглядела она менее грязно. — Что делаешь? — Зик заглядывает в кастрюлю с бурлящей и пузырящейся жижой. Эрен в это время стоит рядом, опираясь поясницей на столешницу, будто охраняет, хотя и деваться ему некуда с больными ногами. — Суп. Сюрприз! — Что? — У тебя же День Рождения сегодня. Помой руки и приходи. Вернувшись обратно на кухню, на столе уже стояли две тарелки с мутным варевом. Пока Эрен занимался своими последними приготовлениями, Зик окунул успокоительную таблетку в красную воду эреновой тарелки. На всякий случай для всеобщей безопасности. Не смотря на бурную инициативу младшего Йегера отпраздновать такой великий день, он молчал и только смотрел на брата ясными глазами. Видел насквозь и дальше смотрел сквозь него. — Почему не ешь? — спросил он через какое-то время. Хотя Зику казалось, что идет вечность. — Да вот думаю, не подсыпал ли ты мне чего-нибудь. Брат, сидящий напротив, вскинул брови, демонстрируя искреннюю озадаченность от произнесенной фразе. Да как у тебя мог язык только повернуться сказать такое? Вот с такой эмоцией Эрен смотрел на брата. И Зик уже готов был постесняться сказанному, слишком натурально Эрен смотрит на него с обидой. Но старший не успевает как-либо себя выдать, Эрен догадливо смягчается. — Если не веришь, — стул со скрипом по паркету был резко отодвинут назад, Эрен протянулся через стол, почти лег, опираясь только на вытянутую руку. Зик вздрогнул от того, как слишком близко он приблизился. — могу доказать. Чужая ложка ударилась о дно тарелки, зачерпнув с горкой, багряная вода стекала с краев вниз, пара капель оказались на белой рубашке Зика и грели кожу, тут же остывая. Эрен погрузил гущу в рот, челюсть активно пережевывала, а глаза смотрели в глаза напротив, они говорили: «Ешь, ничего тебе не будет, Зик. Ешь, ни о чем не думай. Ешь». В таком порядке Зик слышал эту мантру почти вплотную к уху, ибо нездоровый блеск в глазах Эрена еще никуда уходить не собирался, он так и не притронулся к своей тарелке со спасительным для Зика снадобьем. Мудро будет поступить, сожрав приготовленные с любовью харчи Эрена. Раз он сам съел от его порции, значит, действительно это только паранойя уставшего мужчины. С кем поведешься, как говорится. Отбросив все предрассудки, Зик приступил к супу и мельком следил за Эреном, который жадно и спеша поглощал свой. — А почему тебе ничего не подарили? — младший с интересом заглядывал брату в глаза, пытаясь поймать его взгляд, но Зик упорно смотрел в тарелку, походя на священника, держащего обет безбрачия. — Потому что на моей работе это неважно. Эрен знал, что его брат работает госслужащим. Даже странно, мужчина всю жизнь стремился стать врачом и помогать людям, а теперь влияет на их жизнь, но едва ли это можно назвать той самоотверженной помощью, работая чаще часами, а не сутками. Младшему нравился этот навык Зика. Врачевание. Хотел бы он посмотреть на него, зашивающего раны. Или еще лучше на фронте, ему бы пошла военная форма с медицинским халатом сверху. — Значит, я единственный о тебе позаботился. — Эрен, — мужчина поднял голову и серьезно посмотрел. — спасибо за такой сюрприз. Даже кухню не расхуячил, радует. Но я устал за сегодня. Не доставай, и этот день станет еще лучше. Эрен понимающе кивнул, и прежде, чем Зик снова взял ложку в руку, произнес: — Приятного аппетита. Кисло-сладкий бульон приятно разливался по горлу, и дальше, обволакивая органы в благостную теплоту.