***
«Это оказалось интереснее, чем я думала». Улыбнувшись собственным мыслям Лиэль Вир вас Халес, снова активировала инструментрон, делая очередные заметки об очередной металлической фреске. Пятеро шахтеров, поднимавшиеся следом за своим начальником на защиту будущего автарха, молча наблюдали за ней и только за ней. Сейчас в музее, занимающем целое крыло дворца Автарха, не было никого, если не считать охраны. И, что-то подсказывало кварианке, что здесь обычные граждане не появляются почти никогда, но её это слабо волновало. Она полностью была погружена в работу, которая завлекла её полностью. Культурологи в Пространстве Цитадели пользовались не самым большим спросом. Пространство Цитадели существовало достаточно давно, чтобы раскрыть все особенности культур всех известных Совету видов, сведя весь труд профессии, какую выбрала Лиэль лишь к консультированию власть имущих, способствуя тем самым успешным переговорам. Но именно эта работа — рутина как считала сама кварианка — её и раздражала. Молодой специалист жаждала открытий, жаждала чего-то нового, которым она запомнится потомкам во Флоте — в то, что кто-то будет изучать труд кварианца в Пространстве Цитадели, она попросту не верила. И вот судьба, несмотря на запреты Совета об открытии новых ретрансляторов, улыбнулась ей — неожиданно появившаяся планета подарила ей желанную возможность. Новый вид, причем разделенный культурно и идеологически достаточно сильно, чтобы можно было говорить о двух разных цивилизациях, привел Лиэль в восторг. Как и задание адмирала Ран — проверить на подлинность слова вектанцев. Не то, чтобы слова майора Бранта заранее считали ложными — Коллегия просто хотела разобраться в ситуации, когда попытка контакта, заранее похороненное дело по мнению майора МСА, неожиданно увенчалось успехом. И, возможно, поможет кварианцам в их нелегкой жизни. Но причины слабо волновали культуролога — она была полностью поглощена своими исследованиями. Подняв глаза, Лиэль активировала инструментрон, делая очередной снимок. Никто из гвардейцев — хелгастов в белом одеянии с черными полосами — не отреагировал на это, а кварианка, подчеркнув помпезность портрета Визари в окружении военных, перешла к голопанели с подключенным к ней терминалом, слева и справа от которого были установлены статуи склонившихся хелгастов. Универсальный переводчик уже обладал «хелганским» модулем и потому проблем с пониманием написанного не было, хотя кварианка и подчеркнула кардинальные отличия между письменными алфавитами. Но о своих подозрениях насчет искусственности языка она не успела, впервые за несколько дней испытав от увиденного шок. «Кила…» На голопанели появился хелгаст. По крайней мере кварианка была уверена в этом, не представляя сородичей Бранта в одной робе, противогазе и с киркой в руках. Он был худым, а в глазах, не скрытых характерными сейчас хелгастам визоре виднелась усталость. Рядом с ним были подростки и мужчины, Лиэль вроде заметила пару женщин, также как и все, лысых со следами ожогов на голове. Испытав небольшой шок, кварианка опустила глаза на терминал, где сразу же появилось описание снимка. — Пятая шахтерская команда Агриппы. 2228 год. Треть состава погибла от ожога легких, остальные оказались под завалом через три недели после сделанного снимка. Во время первого этапа освоения Хелгана многие поселения переселенцев с Векты не были связаны друг с другом и многие хелгасты погибли, не получив своевременную помощь. Со временем, крупнейшие колонии основали Администрацию Хелгана и ситуация улучшилась. Различные поселения, занятые производством определенных типов продукции смогли организовать обмен и… Подняв глаза на хелгастов, кварианка молча нажала на нужную кнопку и изображение изменилось на семилетнего ребенка, стоящего у допотопного станка. Противогаз был велик для него, но мальчику, которому для работы пришлось поставить перед рабочим столом ящик, чтобы добраться до своего рабочего места это слабо волновало. Он лишь мрачно смотрел в камеру через допотопные даже по хелганским меркам визоры. Визоры, которые явно были ему велики. — Рабочий завода Торвальд-Коринф. 2241 год. Молодой Марек Галлер, стоящий у рабочего места своего отца, умер от ожога легких спустя семь месяцев. Всего на предприятии трудилось три сотни человек, из которых десять процентов — дети. Из-за болезней, недоедания и истощения персонал фабрики полностью менялся каждые четыре месяца. Из-за эмбарго ОКН и блокады силами МСА население Хелгана не могла получить квалифицированную медицинскую помощь и необходимые для жизни нормы продовольствия. Из-за этого на опасные работы приходилось допускать женщин и детей. Однако, со временем, ситуацию удалось улучшить, несмотря на продолжающееся давление со стороны ОКН и зависимость от поставок медикаментов и продовольствия со стороны Векты по программе «Ресурсы и жизнь», отмененной автархом хелганского народа Сколаром Визари. С трудом представив подобное, Лиэль продолжила смотреть фотографии. И с каждым новым нажатием её сердце содрогалось все сильнее. Она уже видела нечто подобное — на Флоте, на каждом корабле были подобные мемориалы с именами погибших кварианцев. В качестве напоминания о тех, кто погиб ради выживания других. Но даже во время Исхода им не приходилось заставлять трудиться детей! У них было детство, пускай и не такое сытое как у народов Цитадели, за исключением превозносящих аскетизм турианцев. На Флоте, где выживание всех зависело от стараний каждого кварианца, прохлаждаться было некогда. Пока взрослые трудились в пустоте космоса, на фермах, в реакторах, в экспедициях по добыче ресурсов, дети обучались. Они были будущим, надеждой кварианцев на возрождение их народа. Заставлять детей умирать на фабриках и шахтах было просто недопустимо. Даже в час наибольшей нужды! Дети для Флота были залогом будущего и смыслом для продолжения борьбы за выживание. Если не мы, то наши дети и внуки снова увидят Раннох! — так говорили, если не все, то большинство. Но, видимо, у хелгастов не было возможности для подобного. Именно возможности, так как сейчас, как знала Лиэль подобная практика была полностью отменена за редкими исключениями. Но одна фотография запала ей в душу, вызвав самый настоящий ужас. На ней, у сваленных в кучу истощенных тел стоял хелгаст с огнеметом. Его сородичи, тем временем, скидывали голые останки в кучу под наблюдением огнеметчика. Лиэль сразу поняла, что они умерли от голодной смерти, но, посмотрев на терминал, не ожидала таких масштабов. — Последствия Великой Депрессии 2330–2350 годов. Рабочие пункта сжигания №17 за работой. За все время Депрессии погибло около двадцати пяти миллионов человек. Мертвых было настолько много, что Администрации Хелгана пришлось создавать мобильные пункты для сжигания тел и недопущения эпидемии, уровня Эпидемии 2301 года, унесш… Администрация Хелгана. Лиэль уже встречала это название, но в совершенно ином контексте. В качестве предателей, подчиненных МСА, покушавшихся на жизнь будущего автарха хелганского народа. Именно такое «звание» получили все, кроме одного хелгаста, сохранившего даже должность, и с которым также сотрудничали представители Флота. Кварианка даже знала причины этой Депрессии — ошибки в планировании, из-за чего дорогостоящая модернизация предприятий Хелгана не оправдала себя и начался экономический кризис. К ОКН и МСА у хелгастов было особое отношение — их люто ненавидели. Причем, к удивлению Лиэль, к ней и её сородичам отношение было именно что настороженным, а вот вектанцам они желали лишь смерти. Причем эта ненависть строилась на страдании — веках мучительной и тяжелой борьбы на выживание, пока земляне — жители «колыбели человечества» и вектанцы молча наблюдали за происходящим. Но при этом, сами хелгасты отказывались от помощи извне, чего не скрывали — одна из фотографий, посвященная раннему этапу освоения планеты, ярко иллюстрировала, как Администрация отказалась от помощи некоего Независимого Колониального Стратегического Союза. На все предложения помощи медикаментами, продовольствием, водой и специалистами хелгасты ответили категорическим отказом, решив бороться со смертельно опасной планетой своими силами. Но оставался вопрос почему? Брант утверждал, что предками хелгастов были сепаратисты, поднявшие в свое время восстании против метрополии. Но тогда зачем предлагать помощь побежденным? Хотели таким образом не допустить реванша? Но разве можно было тогда подозревать в том, что существующая на грани гибели колония сепаратистов сможет когда-либо бросить вызов метрополии? Особенно при контроле за орбитой теми самыми станциями, которые сейчас используются хелгастами для обороны родного мира. Покоя не давала и названная программа Векты. «Ресурсы и Жизнь». Что-то подсказывало кварианке, что ничем хорошим для Хелгана эта программа, по крайней мере с их точки зрения, не закончилась. Размышляя над этими вопросами, Лиэль наткнулась на стоящий неподалеку от «мрачного терминала» небольшой монумент, охраняемой караулом гвардейцев. Небольшой круг, но, в отличии от Триады, здесь были три руки, берущие друг друга за запястья, на которых было написано на языке землян и вектанцев «Мир», «Справедливость», «Свобода». Под этой металлической эмблемой стоял широкий постамент со стеклянной крышкой, слева и справа от которого, находились старые и примитивные терминалы. Выполненный в весьма грубом стиле — без изысков с четко очерченными углами — он привлек внимание кварианки. В первую очередь своей отчужденностью от других экспонатов — только он стоял в центре зала и только к нему была приставлена охрана. И потому, влекомая интересом, Лиэль направилась в его сторону, поняв, что нынешний символ Хелгана обязан своему рождению именно этой триаде. Число деталей, тот же круг, приписывания им какого-то значения — сходства были видны сразу. И раз это прошлое хелгастов, то кварианка сможет понять их настоящее. Хотя бы чуть-чуть, дабы облегчить Флоту нужное сотрудничество. Гвардейцы никак не отреагировали на неё. Лиэль даже показалось, что они не повернули и головы, но её это мало заботило. Она стояла у самого постамента, под стеклянной, как оказалось, полностью герметичной, крышкой лежали бумажные документы. Качество их было ужасным, но понять смысл написанного было возможно. И такого молодая кварианка, выполнявшая обязанности культуролога никак не ожидала.***
Спустя всего три месяца после начала сотрудничества на орбите Хелгана был запущен в эксплуатацию первый крупнотоннажный космический док. Кварианцы торопились. В скором времени ожидалась передача военных кораблей от Иерархии. К этому моменту минимально необходимая инфраструктура для их обслуживания должна быть готова. Ради этого пришлось даже пустить на демонтаж несколько кораблей флота, к сожалению наладка выпуска всей необходимой номенклатуры материалов на Хелгане ожидалась только через 18 месяцев. Сейчас же через этот док в спешке пытались привести как можно больше кораблей Флота. Нормальные условия для ремонта, позволяли произвести частичную разборку корабля и добраться до агрегатов не доступных при полевом ремонте. Каждый пусть и неполноценно обслуженный корабль позволял высвободить десятки техников из своего экипажа, чрезвычайно необходимых на орбитальных стройках и хелганских заводах. Производственные и технологические ресурсы Хелгана оказались просто колоссальны. Целый комплекс подземных верфей и заводов, способных в короткие сроки перепрофилироваться и наладить выпуск практически чего угодно — для кварианцев это было сродни чуду света. Но, к сожалению, этого было недостаточно. Требовалось разработать и наладить технологические карты под текущие мощности и обеспечить их модернизацию и расширение. Чем, в основном, и занимались кварианцы. В соответствии с разработанным планом упор было решено сделать на строительство новых объектов. Именно в рамках этой программы был построен новый крупнотоннажный док и ударными темпами возводится новый орбитальный лифт. Система которая во всем цивилизованном космосе не выдержала конкуренции с грузовыми челноками на нуль-ядрах, здесь оказалась насущной необходимостью. Шторма и грозы Хелгана не позволяли наладить нормальный грузооборот с орбитой иными средствами и тем чувствительней были потери из-за ограничений в работе первого лифта. Эта конструкция, построенная на морально устаревших, но надежных принципах была шедевром хеллгастских инженеров. Десятки тысяч людей и десятилетия труда смогли воплотить этот амбициозный проект в металле. И они были готовы повторить этот подвиг снова. При участии кварианских инженеров в новый проект были внесены существенные дополнения, конструкция в целом обещала стать легче, применение технологий на нулевом элементе позволяла на порядки увеличить пропускную способность. И это при сокращении сроков строительства до нескольких лет! Притом, с некоторыми ограничениями, выводить грузы на орбиту можно начать уже через 6 месяцев. По завершении строительства Хелган и орбиту свяжет надежная транспортная артерия, которой никакие штормы не будут страшны. Сейчас же, чтобы обеспечить постоянно растущие аппетиты орбитальных строек, которые не мог удовлетворить Хелган, кварианцам приходилось отправлять поисковые партии в поисках легкодоступного сырья по всей системе. Объем работ был настолько большим, что кварианцам пришлось согласовать с правительством Визари выделение контингента хелгастов для работы на орбите и в глубоком космосе, чтобы освободить более квалифицированные кадры Флота для работы в приоритетных направлениях. Автарх пошел на встречу своим союзникам и теперь они воочию могли наблюдать как хелгасты, снабженные в переоборудованные под нужды рабочих скафандры, усердно трудились на нише шахтеров и пустотных монтеров, поражая наблюдателей своим усердием и скоростью. Как и самоотдачей. — Если бы мне кто-то сказал, что есть органики, способные работать как геты, я бы не поверил. Раиль Мера нар Веран посмотрел на стоящего рядом с ним друга. Тоир Ирн вас Хелль не сводил глаз со строящихся стапелей будущего дока, вокруг которого на гравиплатформах и при помощи магнитных ботинок сновали хелгасты, снаряженные кто во что горазд. Кто-то в скафандрах местного производства, кто-то, кому не хватило скудных запасов на орбитальном лифте, в модернизированных кварианских скафах, которые Флот решил одолжить своим партнерам. Различать их было несложно — хелганские были массивней в полтора раза и напоминали наблюдателям кадры из Хроник о первых потугах кварианцев выйти в космос, что более роднило два отличающихся друг от друга вида. — Если бы мне кто-то сказал, что есть органики, восхищающиеся нашими кораблями фермами больше чем мы сами, то я бы тоже не поверил. Тоир лишь дернул плечами на слова Раиля. Сейчас у них был перерыв в работе и они, через иллюминаторы перерабатывающего корабля, наблюдали за работой хелганской рабочей бригады. — С другой стороны, — продолжил Мера, — учитывая, что они едят… Спорить с очевидным было глупо и кварианца передернуло. От воспоминаний о запахе той серой массы из пластмассовой упаковки предательски заурчал желудок. Особенно, когда хелгасты разогревали её при помощи беспламенного разогревателя. Запах химии лишний раз подчеркивал «прекрасный» аромат блюд, которыми себя потчевали хелганские работники. — Когда-то я думал, что наша жизнь тяжела, Раиль. — Заговорил наконец Тоир, подавив неприятные позывы живота. — Что никто в галактике не встречал столько тяжестей, сколько их выпало на плечи нашего народа. Да и не встретит никогда, учитывая выученные уроки Утренней Войны… — А теперь ты узрел кого-то, кому хуже? Легкая усмешка быстро пропала с лица Раиля, стоило ему заметить каким мрачным был его друг. Таким он его никогда не видел, хотя невзгод и трудностей не выпадало на его плечи. — Ты чего раскис? — Он легко хлопнул друга по плечу. — Что-то сами страдальцы не особо плачут о своей участи. И нам не стоит, а то подумают о Флоте плохо. Хелгасты действительно не ныли о своей доле и это поражало инженера вас Хелля больше всего в них. Друзей у него было немало, многие из них сейчас работали на поверхности Хелгана, а кто-то и в её недрах и потому он мог из первых уст узнавать новости с родины хелгастов. И потому он знал достаточно, чтобы удивляться той твердости, с которой аборигены встречали новый день. Их жизнь не была светлой и легкой. Напротив, она была полна ужасов и крови, полна тяжестей и лишений, некоторые из которых казались кварианцу чрезмерными даже по меркам его народа. Но они продолжали жить! Продолжали бороться с собственной родиной за право встретить следующий день, в котором будет та же борьба пока жирную точку в ней не поставит смерть. Это поражало инженера больше всего. Эти «правила игры» хелгасты принимали и гордились тем, что они успешно им следовали. Что негостеприимный мир стал их домом, к которому они адаптировались. Мир, который, как говорил Визари в одной из речей, которую кварианец мельком слышал, раскрыл в них истинный потенциал, сделав их лучше. Такое видение — сила через страдание — на Флоте не встречалось и кварианец признавал, что в нем было нечто привлекательное. Словно речи автарха, адресованные собственному народу, задевали струны его собственной души. — Кстати, ты не в слышал чего Адмирал такая напряженная? — Что? — Не понял вопроса Раиля Тоир. — Адмирал Ран, Тоир. — Повторил Мера. — Ты не заметил, что на последнем совещании она была чем-то насторожена? Инженер мотнул головой. — Может кто-то погиб на планете, может что-то оказались еще хуже, чем мы ожидали. Нам не в первый раз такое выпадает. — Ага… — Раиль посмотрел в иллюминатор. — Только такого памятника мужеству и твердости органиков никто точно никогда не видел. Вас Хелль лишь кивнул на слова собеседника, а взгляд его пал на окруженную беснующимися магнитными полями сферу Хелгана, окрашенную в разные оттенки коричневого цвета. Планеты, которая поразила его сильнее всего в жизни.