Наконец настало время обмена результатами творчества.
Конечно же, Р и Сайори тут же выбрали друг друга, Моника же ждала, подойдёт ли кто-нибудь к ней. И действительно, прихватив стул, место напротив заняла Юри. Оставив Нацуки в одиночестве. Президент заметила это, кажется, в первый раз: раньше её не смущало, что для одного человека из пяти никогда не будет пары. Это не имело значения, потому что в клубе человека два, а угол обзора и вовсе один – через игрока.
Девушки обменялись листками, на которых красивым почерком были выведены слова.
Юри
Нужно вовремя уходить.
Покидать сцену, дом и память.
Трудно в первый иль сотый раз.
Но разлука излечит души.
С лёгким сердцем раздай долги.
Коль темно и тревога давит,
Ты открыть сможешь третий глаз
И покинуть мир, что разрушен.
Не осталось коль ничего –
Сделай шаг за своей мечтою.
Знай и верь, что твоя любовь
Обернётся для всех спасеньем.
За кулисами пусть черно,
Не сливайся ты с чернотою.
Зову чувства не прекословь –
Шаг вперёд и отбрось сомненья.
У Моники перехватило дыхание. Здесь почти что прямым текстом говорилось, что игра подходит к концу и её следующий шаг – со сцены.
– Знаешь, – призналась Юри, – иногда произведение больше своего автора. Я писала, чувствуя, что должна это написать, но что это – не совсем понимаю.
Президент обняла подругу и не отпускала, пока не высохли слёзы.
– Кажется, ты написала о том же, но иными словами.
Кивок.
Пора было читать следующее стихотворение.
Нацуки
Кто-то может быть послушным,
Разрешений ждёт для дел.
Кто-то делает, что нужно…
И устроит беспредел.
Обе вроде бы неправы.
Обе вроде жаждут жить.
Им бы сесть и просто здраво
Всё за чаем обсудить.
Не сладка жизнь – скушай кексик.
Но вредить – забудь и мысль.
А себе ль, другим ль, всё вместе –
Всё неверно, помни ты.
Всё должно добром кончаться.
Если скажешь «мило», пну.
Лишь б до неба докричаться
Лишь бы не гореть в аду.
– Ну… конец не очень получился, сама знаю.
Нацуки сложила руки под грудью.
– Это… – начала Моника.
– Мило, да? – недовольно уточнила та.
Президент обняла подругу за плечи.
– Волшебно и поучительно.
Нацуки опешила.
– Я… старалась… Спасибо.
На стихотворение Моники она тихо произнесла: «Молодец», – и пошла дальше.
И вот последняя из девушек клуба.
Сайори
Мир сломался, без сомненья.
Он неправильный совсем.
Расплелись цепочки звенья,
Отпускает строгий плен.
Новой жизни – улыбнуться.
Ветер тучки разогнал.
Встать – хочу, с утра проснувшись,
Чтобы день свой начинать.
Что за скобками творится –
Не суёт никто пусть нос.
Но рядок счастливых мыслей
Мой опять, хоть чуть, подрос.
– Я рада, что серые тучки отстали от тебя. Не забудьте пригласить всех… кого захотите, – вздох, – на свадьбу с Р.
Сайори смутилась, соединила указательные пальцы и робко улыбнулась.
– К-конечно, – наконец пролепетала она.
За её плечом Р кашлянул, и девушка поспешила уступить ему место рядом с Моникой, даже не удосужившись прочесть стихотворение Моники.
Протагонист
На закат наше солнце идёт,
Пробивается свет из-за туч,
Придавая покой и уют…
Я спасти её точно смогу.
Мы – не жертвы жестокой игры.
Кто-то должен пусть в ней проиграть.
Вместо горя мы выбрали жизнь
И отринем беспочвенный страх.
Смех, улыбки и чувств фейерверк,
Свадьба, дети, счастливый союз.
Наша лестница – долгий путь вверх.
Испытанья пройдёт сила уз.
– Ты посвятил его Сайори. Вы уже победили, и, знаешь… Я рада, что у вас всё получилось.
Президент
Я рада проиграть в этой войне.
И воздух свежий я хочу вдохнуть.
Окончены скитанья в полутьме.
Объявлены теперь и цель, и путь.
Я рада проиграть, ведь ставка – смерть
И револьвер заряжен целиком.
Опять почти хорошая для всех.
Опять сосредоточена на нём.
Я рада проиграть и дать пожить
Всем тем, кто это точно заслужил.
Расслаблена, не рву натужно жил.
Доверилась я богу вне машин.
Я рада проиграть, закончить бег.
Закончить акты, пьесы – всю игру.
Не пьедестал мне нужен – человек.
Откройте мне окно. Я выхожу.
Моника и Р молча кивнули друг другу и разошлись.
После обмена стихотворениями всё, вроде бы, стало спокойно. Нацуки приступила к чтению прямо в кладовке, Юри – за партой, Сайори с Р болтали у окна о своём, а Моника просто отдыхала за учительским столом с закрытыми глазами..
Вроде бы спокойно.
Вроде бы.
Конечно, почему бы этому липкому, гадкому, подлому «вроде бы» не вмешаться и всё не испортить?!
– Манга – это литература! – выпалила Нацуки.
В который уже раз.
– А вот и нет, – спокойно, с осознанием собственной правоты отозвалась Юри.
– Р, ну, скажи ей! Ты ведь… – обратилась первая.
– Не нужно манипуляций. Он сам прекрасно знает… – парировала вторая.
Будто после совместной подготовки к фестивалю пользовалась привилегиями.
Протагонист тревожно переводил взгляд с Нацуки на Юри, обратно, затем на Сайори.
«Dialogue8.txt»
«Мы не высокомерная Юри, мы не импульсивная Нацуки, мы не добрая Сайори. Мы можем справиться с конфликтом по-своему. И не затушить его, а разрешить. Не так ли, партнёр?»
Моника усмехнулась и кивнула.
Р, открывший было рот, увидел знак от президента.
– Девочки! – встав между подругами, Моника подняла руки. – Хватит спорить. Причём уже не в первый раз. Думаю, ответ и так очевиден.
– Конечно! – выпалили обе.
Президент усмехнулась.
– Вы обе правы, и обе – лишь отчасти. – Два непонимающих взгляда. Три. Четыре. – Что такое литература? Художественное творчество, со своим смыслом, сюжетом, деталями, но представленное только в виде текста. Хочешь создать образ героя? У тебя только текст. Хочешь показать его мысли? Только текст. – Юри с торжествующим видом кивнула. – Потому, Нацуки, говорить, что манга – это литература… – девушка уже опустила голову и обиженно поджала губы, – это не уважать труд художника. Ведь манга – это сплетение живописи и литературы, как песня – сплетение музыки и стихосложения.
Словно солнце вышло из-за туч.
– Пожалуй… манга – это не литература, – наконец произнесла Нацуки. Она протянула руку Юри. – Мир?
– Конечно, мир! – та с удовольствием пожала её. – Как хорошо договориться раз и навсегда. А я придумала ещё одно сравнение. Чай в наших чашках – уже не растение.
– А гармония листьев, воды, тепла и… неплохо бы с кексиками… – смущённо закончила Сайори.
Нацуки потрепала подругу по волосам.
– Будут тебе завтра. Всем будут!
Девушки обнялись на радостях, и Р показал большой палец Монике, после чего тоже обнял всех.
После чая пришло время расходиться. Стоявшая у выхода Моника закрывала после каждого человека дверь, затем открывала, смотрела в коридор, усмехалась, махала на прощание следующему члену клуба и так по кругу, пока, наконец, не осталась в классе одна.
– Они выходят и исчезают. Нет никакого движения по коридору. Нет никакого «проводить до дома». Мы это и так знали, но всё равно… грустно.
«Dialogue9.txt»
«Думаю, стоит считать, что всё это есть».
– Даже несмотря на то, что мы это не видим?
«Dialogue10.txt»
«Никто не видит также свои мозг, сердце и душу, но в них принято верить.
Просто считай, что они живут своей жизнью, которая скрыта от любопытных глаз ширмой – и от тебя, и от меня».
– Так можно дойти и до того, что от меня скрыли ещё и эротическую сцену Р и Сайори за чёрным экраном!
Моника усмехнулась.
«Dialogue11.txt»
«А почему бы так не считать?
О!
Ты ведь учишься играть на фортепиано!
Оно точно есть!
Хотя я его ни разу не видел. Только слышал».
– Оно… правда, есть! – Моника активно закивала. – Будем считать, ты меня убедил. Олег… Так куда спокойнее. Хотя мне хочется ведь не только покоя.
Знаешь, чего мне хочется больше всего?
Да.
Нет.
Не дав ответить игроку, президент вышла вперёд рамок выбора и печально посмотрела за экран даже без надежды что-либо увидеть.
– Конечно, знаешь. Всё знаешь. И даже верю… верю тебе, что хочешь того же. Так почему, почему нельзя сейчас же…
Она закричала.
И в очередной раз размахнулась, чтобы ударить кулаками в непреодолимое препятствие – экран монитора – со своей, цифровой стороны.
