Испытание временем

Лань Сичэнь решил остаться с Цзян Ваньином, чтобы следить за его состоянием. Да и ни за что в жизни он не мог упустить возможности побыть в такой близости к своему возлюбленному, тем более держать на руках, разглядывая лицо. Чтобы посторонний шум не беспокоил, мужчина унёс его от места сбора, ближе к глади пруда. Предполагалось, что прохладный ветерок от воды пойдет на пользу здоровью. Лань Хуань усадил Цзян Чена на колени, оставляя мужчину в таком же положении, как держал на руках, только подтянул немного выше, чтобы удобнее положить его голову к себе на плечо. Он коснулся лица самыми кончиками пальцев, поглаживая щёки, почти заходя на губы. В голове промелькнула неприличная мысль о манящей сладости поцелуя. Он просто не мог оторвать взгляд. Через некоторое время к ним подошел Цзиньи, но увидев позу, в которой находились мужчины, в момент смутился и ярко покраснел. Юноша протянул Цзэу-цзюню деревянную тубу с водой, смотря при этом в землю, чтобы волосы хотя бы немного прикрыли залившиеся в тот момент краской щёки. Увидев реакцию парня, Лань Сичэнь так же почувствовал себя неловко, натянул улыбку, которая ни с какой стороны не казалась естественной, и принял то, что ему принесли. Как только предмет пропал из руки, Лань Цзиньи поклонился и убежал, не успев принять благодарность. Он подумал, что мог чему-то помешать. Тем более свидетелем настолько откровенных прикосновений между людьми юноша оказался впервые в жизни, и это сильно его смутило. Лань Сичэнь ударился головой о дерево и стыдливо зажмурил глаза, втягивая воздух через сжатые зубы из-за невозможности скрыть эмоции. От неожиданных движений «подушки» под собой Цзян Чен заерзал и начал ластиться к Лань Хуаню, во сне обнимая его одной рукой за талию, прижимаясь ближе. Он удобно расположил свою голову в аккурат возле чужой шеи, задевая горячим дыханием кожу. Цзэу-цзюнь замер, не позволяя лишнего движения. От потоков воздуха, что доходили до него, по телу растеклась волнительная дрожь. Мужчина слышал его сердцебиение. Удар за ударом. Мыслить так же свободно больше было невозможно. Лань Сичэнь всё же поднял руку и несколько раз погладил ей по его спине, пытаясь немного разрядиться, чувствуя постороннее тепло. Прошло время, все адепты вернулись к лагерю, добыв еду и окончательно разведав местность. Многие сидели рядом друг с другом и общались, устало зевая. А остальные, кто уже не мог терпеть, просто примостились на траве рядом с костром, погрузившись в сонные грёзы. Одним из таких был Цзинь Лин: он тоже сильно утомился и уснул на коленях у Сычжуя, а тот поглаживал его по голове, но никого не удивляло их положение, так как большинство знали, насколько отношения между этими двумя были теплые. Сумерки приблизились незаметно, а затем и тёмная пелена ночи укрыла землю, только свет костра расходился по небольшой полянке. Адепты самостоятельно назначили дежурных, которые по очереди должны были сменяться каждый час, чтобы все спали примерно одинаковое количество времени. Ву Чангпу был второй в очереди, но проговорил весь час с парнем, которому выпала участь дежурить первым, чтобы он случайно не уснул, а когда время вышло, юноша поблагодарил его и отправился спать. Третьим в очереди оказался Лань Цзиньи, потому он спокойно посапывал на траве, раскинув руки в стороны. Чангпу подошёл к нему и навис сверху, закрывая телом блики, поглядел на юношу немного и хмыкнул: парень собственнически занял собой большую территорию, где было особенно тепло, полностью погружённый в безмятежный сон. Ву Чангпу поправил его волосы и вернулся на пост, где так и пробыл до самого утра, давая возможность остальным хорошенько отдохнуть. Утреннее солнце скользнуло сквозь листву, покрывая светом землю. Сон понемногу начал отступать. Листик, оторвавшийся от ветки порывом ветерка, скользнул вниз и прокатился по лицу Цзян Чена, он поморщился и приоткрыл глаза, почёсывая нос. Зевнул и поднял взгляд. Перед ним возникло безмятежное лицо Лань Сичэня. Мужчина в полудрёме не придал этому значения, потому вновь опустил веки и отклонил голову, но упёрся во что-то мягкое, а знакомый запах коснулся носа. Он тут же дёрнулся и начал оглядывать окружающую обстановку, окончательно прогоняя последние остатки сна. Левая рука Лань Хуаня лежала на его талии, а правая на бедре, их тяжесть Цзян Чен ощутил только сейчас, а сердце пропустило удар. Прокручивая все воспоминания с прошлого вечера, он пытался понять, почему же оказался в таком положении. Но все они заканчивались ровно на том моменте, когда непонятным образом кончилось неравное сражение. Вдруг в нём всколыхнулась внезапная злоба на Цзинь Лина, но Цзэу-цзюнь под ним зашевелился, в нём сработали биологические часы. А Цзян Чен не придумал ничего умнее, чем притвориться спящим и вновь упал в объятия мужчины, оставляя решение проблемы на Лань Сичэня. Лань Хуань проснулся, обнаружив Цзян Ваньина в своих руках и усмехнулся, несколько раз проводя рукой по его волосам, аккуратно разбирая пальцами спутавшиеся прядки. От этого Цзян Чен немного взволновался, но не подал виду, правдоподобно продолжая играть выбранную роль. Немного погодя, когда мужчина насладился поглаживаниями, он аккуратно подхватил его на руки и усадил на землю, а сам опустился рядом на колени, ища рукой что-то в траве. Тогда Лань Сичэнь поднял тубу с водой и, коснувшись плеча Цзян Чена, легонько потряс его. Мужчина приоткрыл глаза, изображая раннее пробуждение. — Цзян Чен, хочешь воды? — поинтересовался Лань Хуань, протягивая наполненный сосуд. — Да, спасибо, — немного хриплым голосом отозвался Цзян Ваньин и сделал несколько глотков. — Как ты себя чувствуешь? — Очень отдохнувшим. Кстати, где этот маленький паршивец?! — вспылил Цзян Чен, упоминая Цзинь Лина и вскакивая на ноги. — Погоди немного, не делай поспешных выводов. Но мужчина уже не слышал, он отбежал на несколько метров, разглядывая окрестности. Он нашёл глазами Цзинь Лина, который мирно спал, обнимая колени Лань Сычжуя. Заметив приближающегося главу Ву Чангпу поднялся с места и приветственно поклонился, но Цзян Чен пропустил этот полный почтения жест и пролетел мимо, направляясь прямиком к племяннику, Лань Сичэнь следовал прямо за ним, но не мог догнать. Как только мужчина настиг бедного юношу, то, схватив его одной рукой за воротник, резко дёрнул вверх. Парень незамедлительно открыл глаза и испугался крайне обозлённого лица дяди. Цзян Ваньин поволок мальчика в сторону, чтобы не разбудить остальных своим криком, так он по крайней мере думал. А-Лин же еле успевал перебирать ногами, не понимая до конца того, что с ним происходило. Так и не найдя слов юноша просто молчал, но случайно заметил почти бегущего за ними главу Ордена Лань и в нём проснулась слабая надежда на то, что он сможет спасти его от неминуемой гибели. Цзян Чен отошёл на достаточное расстояние от лагеря и швырнул племянника вниз, тот испуганно посмотрел на него и отполз подальше, упираясь дрожащими конечностями в землю. — Ты даёшь отчёт своим действиям?! — что есть сил закричал Цзян Ваньин. — Дядя, я… — пытался вставить слово Цзинь Лин. — Как ты вообще посмел сбежать словно последний трус?! — не унимался мужчина, с каждым словом напирая всё больше. — Но… — Тебе нет оправдания! И передо мной сейчас глава Ордена Ланьлин Цзинь. Могу поклясться, что это самый бесчестный и бесполезный глава за всю историю мира! Представить страшно, на что ты ещё способен! Цзинь Лин уже не мог держать себя, и от громкого крика глаза защипало. От слов родного дяди стало так больно в груди. Он снова и снова бросался бранью каждый раз, когда юноша ошибался, не обращая внимания на его бесконечные старания. Иногда в А-Лине кипела злость, но сейчас страх захватил все мысли. Цзян Чен ни разу не бил его, не считая редких безобидных шлепков из-за особенно дерзких фраз, но сейчас мужчина выглядел настолько озлобленно, что казалось вот-вот со всего размаха ударит по лицу. И он действительно уже занёс руку над головой. Но за секунду до удара Лань Сичэнь перехватил его за запястье и с силой отдёрнул Цзян Чена подальше от юноши, который трясся как лист на ветру. Мужчина удивлённо уставился на Лань Хуаня, его брови нахмурились, а мышцы на лице напряглись. Кажется, он первый раз за свою жизнь так неуважительно дёрнул человека за руку, потому Цзян Ваньин растерялся. — Усмири свой пыл! — повысил голос глава Ордена Лань. Цзян Чен вопросительно глянул на него, опустив руки, словно по команде вся ярость утихла. Лань Сичэнь подошёл к Цзинь Лину и поднял его с земли, мельком вытирая рукавом слёзы с лица. Но от шока ноги будто не желали держать А-Лина, и как только Цзэу-цзюнь поднял его, он снова начал оседать к низу. Тогда Лань Хуань подхватил его за талию и прижал ближе к себе, словно защищая. Когда Цзян Чен немного успокоился, он продолжил: — Проблема с лютыми мертвецами решена только благодаря Цзинь Лину. Если бы не он, то не только тебе, но и всем остальным пришлось бы бежать от туда. Или по-твоему смерть лучше? — неожиданно грозно объяснял Лань Сичэнь. — И что это значит? — возмутился мужчина, неотрывно глядя на дрожащего племянника. — Твой племянник нашёл флаг привлекающий нечисть, который был спрятан. Именно из-за этого мы вырвались из окружения. И сейчас именно ты демонстрируешь недостойное поведение. Прежде чем так распаляться, нужно разобраться, тем более ты был настолько обессилен, что потерял сознание, не трать энергию понапрасну. Цзян Чен слушал его внимательно, и с каждым новым словом, что слетали с губ Лань Сичэня, его кулаки всё сильнее сжимались, а кожа на косточках белела. Он понял собственную ошибку и потому чувствовал себя очень виноватым, но никак не мог выдавить из себя ни единого звука. Мужчина отвернулся и опустил голову, устремляя взгляд вниз, поджав губы. Цзян Чену сейчас хотелось просто ударить себя посильнее, потому что вновь потерял над собой контроль и не сдержался, сорвав гнев на Цзинь Лине, прекрасно понимая, насколько юноша раним, и как слова скажутся на его состоянии. Лань Сичэнь крепко держал А-Лина и продолжал смотреть на Цзян Ваньина, ощущая всю палитру чужих эмоций. Он искренне переживал за парня, но так же словно одновременно с Цзян Ченом ощущал душащее чувство вины и самоненависть. — Извинись за свои слова, — наконец в полной тишине проговорил Лань Сичэнь. Цзинь Лин всхлипнул и поднял голову, удивлённо посмотрев на своего спасителя, а потом на раздосадованного дядю и удивился. Он видел Цзян Чена таким печальным во второй раз в жизни. Казалось, что если он сейчас откроет рот и попытается что-нибудь произнести, то слёзы не смогут остаться на месте и соскользнут на щёки сквозь густые ресницы. Веки мужчины раскраснелись, а уголки бровей покосились к низу. Цзян Чен почувствовал, будто собственный отец ругает его за провинность и заставляет просить прощения, от этого стало еще тяжелее. Но он наконец взял себя в руки, восстановив контроль над эмоциями. Мужчина взглянул на лицо племянника и, незаметно моргнув, произнёс: — Мне жаль, Цзинь Лин, я был не прав и сожалею. А-Лин изумлённо глядел на дядю не понимая, как реагировать на столь откровенные слова в свою сторону, извинения окончательно выбили юношу из колеи. Цзян Чен же не стал дожидаться ответа, а просто направился в глубь леса, после того как подчинился приказу Лань Сичэня. Со стороны лагеря на крик прибежали проснувшиеся Лань Сычжуй и Лань Цзиньи. Цзэу-цзюнь вручил им Цзинь Лина. — Идите к лагерю и дождитесь старших. Юноши согласно закивали головами и увели Цзинь Лина обратно к месту сбора. Лань Сичэнь сорвался с места и направился на поиски Цзян Чена, двигаясь в том же направлении, что и он, но за долгое время так и не смог его настигнуть. Мужчина шёл по следам, помимо них ориентируясь на различные звуки и шорохи вокруг. Внезапно они прекратились и всё вокруг стихло. Лань Хуань оглянулся и заметил край знакомых фиолетовых одеяний, скользнувших за широкое дерево. Мужчина бесшумно подошёл к тому месту и заглянул за ствол, убрав руки за спину. Цзян Чен сидел уткнувшись головой в колени и сжимал в руках небольшие пучки травы. Заметив движение он поднял взгляд и, увидев немного озабоченное лицо главы Ордена Лань, отвернулся обратно. Лань Сичэнь продвинулся немного вперёд и посмотрел наверх, любуясь раскидистыми и горящими зеленью кронами. — И зачем ты пошёл за мной? — послышался обиженно-хриплый голос из-за спины. Ответа не последовало, тогда Цзян Чен поднялся и приблизился к Цзэу-цзюню. — Зачем ты пришёл? — повторил вопрос мужчина, прожигая взглядом величественную фигуру. — Будь немного сдержаннее. Нам нужно возвращаться в Юньмэн. — Хах, действительно… А что я ожидал услышать? — еле слышно проговорил Цзян Ваньин, в надежде на то, что его реплика останется незамеченной. — Так что ты ожидал услышать? — с надеждой в голосе переспросил Лань Сичэнь, оборачиваясь. — Ничего… Все заклинатели вернулись в Пристань Лотоса, вновь расходясь по комнатам, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок перед ужином. Цзинь Лин шёл позади вместе с Сычжуем, он немного отвлёкся и пребывал в привычном настроении, несколько раз даже пошутил, ведь рядом с Лань Юанем действительно можно было расслабиться, отпуская всю суету. В конце концов ему было не привыкать наблюдать периодические всплески агрессии своего дяди. Единственное, что он отметил из сложившеёся ситуации — это самое незабываемое пробуждение за всю его жизнь. Лань Сычжуй старался сохранять спокойствие, не показывая переживаний, что тяжелели на душе. Ему думалось, что А-Лин просто скрывает эмоции, чтобы не доставлять окружающим проблем, отчасти так и было. К Лань Цзиньи приклеился новоиспечённый знакомый. На протяжении всего пути Ву Чангпу крутился возле него и рассказывал забавные истории, разряжая обстановку. Юноша был настолько артистичен, что не только Цзиньи, но и все, кто случайно начинали его слушать, затихали, чтобы узнать очередные кульминацию и финал, а после заливались хохотом или восхищённо вздыхали. Он филигранно обращался со словами. Его речь была полной и приятной слуху, никакие реплики из монологов не проскальзывали мимо ушей максимально заинтересованных слушателей. Атмосфера между юношами и мужчинами обоих кланов была приятной и дружественной, чем был очень доволен Лань Сичэнь. По прибытию Цзян Чен направился на кухню, распорядиться по поводу особенной подачи ужина. Он захотел угостить гостей вечером вкусной едой в лучших традициях Ордена Цзян, да к тому же на свежем воздухе. Он чувствовал небывалую лёгкость после удачного завершения охоты, но некоторые навязчивые мысли всё равно не могли покинуть голову. Старшие заклинатели по итогу отыскали около десяти флагов, причем каждый из них кардинально отличался от другого, взять хотя бы цвет. Их все запечатали и доставили в главный зал для изучения, сложив аккуратной стопочкой и туго перевязав чёрной лентой. На ум к Цзян Ваньину приходил только один человек, который был профессионалом по теме, касающейся нечисти и способов её призыва — Вей Усянь. Но от одних мыслей позвать его на помощь передёргивало. Он решил отложить этот вопрос до поры до времени и обсудить все нюансы с главой Ордена Гусу Лань. Солнце необычайно разгорячилось, что от дневного зноя воздух в лёгких перехватывало. Люди спасались как могли, в основном выбирая спрятаться в тени и охлаждая себя расписными веерами. Остальные отдыхали возле воды: детишки вовсю плескались в реке, их весёлый гомон и громкий смех звучали беспрестанно. Но вопреки всему на улицах по-прежнему было оживлённо. Все только и ждали наступления вечера, чтобы температура немного спала. — Это невыносимо! — вскрикнул Цзян Цен и швырнул в сторону стопку бумаг, которыми обмахивался, отчего те разлетелись в разные стороны и устлали собой пол. Мужчина подпёр кулаками щёки и уставился на бардак вокруг. Стол был полностью завален, а на полу рядом с ним кучками лежали свёрнутые свитки, дощечки и различные книги. Это всё он нашёл в библиотеке по наименованию «привлекающие духов флаги и заклинания призыва». Информация была весьма полезна и всё бы ничего, но ни в одном источнике не было и слова о лютых мертвецах. А то, что всех их сосредоточить в одном месте смог расшитый кусок ткани, не было сомнений. При том не просто заставить собраться, да ещё и оживить трупы. Ничего не складывалось у Цзян Чена в голове, и он вновь начинал закипать. В конце концов внутреннее возмущение достигло апогея — столько потраченного времени, и всё в никуда. Тяжкие труды так и не принесли плодов. Но больше находится в душном зале он не мог и решил устроить перерыв. За несколько часов непрерывного чтения это было как минимум заслуженно. Цзян Ваньин встал и потянулся, разминая затёкшие от долго сидения конечности, подхватил меч и заткнул за пояс, выбегая на улицу. Горячий влажный воздух ударил в лицо, мужчина поморщился и скользнул в тенёк следуя по дороге. Он очень спешил, всё чаще ускоряясь. Почувствовав небольшое удушье Цзян Чен поддёрнул верхние одежды, оголяя влажную шею, по которой стекали блестящие капельки пота, а волосы разлетались в разные стороны от бега. Наконец он остановился и вытянул из рукава ленту, чтобы сообразить на голове пучок. А когда отклонил голову назад, чтобы собрать воедино все прядки, услышал плеск воды. Мужчина погрустнел, потому что понял, что задуманный план не получится осуществить, ведь место в котором он хотел охладиться уже кто-то занял, но больше никаких звуков до него не доходило. Цзян Чен порадовался тому, что это хотя бы были не дети, но потом сразу же зарделся. Возможно там были девушки, которые так же как и он, измученные жарой, отыскали одинокое местечко, чтобы покупаться. Хотя прежде, когда бы он сюда не приходил, вокруг было абсолютно безлюдно. Но любопытство и желание окунуться в прохладную воду были сильнее голоса разума, потому мужчина решил незаметно подкрасться и посмотреть, решив для себя две вещи: если там девушки — то он уйдёт обратно и продолжит чахнуть в душном помещении, разгребая очередную порцию книжек, но если мужчины — то по возможности просто присоединится. С таким «гениальным» умозаключением Цзян Чен начал свою тайную операцию под прикрытием. Поистине достойный Глава. Цзян Ваньин нырнул в ближайшие к спуску в воду густые кусты и аккуратно раздвинул руками ветки. Но то, что он увидел было весьма неожиданно, по крайней мере для него. На большом пологом валуне сидел Лань Сичэнь, рукава и края его штанов были завернуты, но даже в таком состоянии выглядели изящно и опрятно, а пара белоснежных сапог устроилась рядом. Он опустил ноги вниз, но из-за течения вода брызгалась и касалась ткани, она намокала и в некоторых местах начинала просвечивать. Мужчина периодически зачерпывал жидкость ладонями и выливал на оголённые участки тела, при этом с наслаждением улыбаясь. Спустя время Лань Хуань встал и внимательно огляделся по сторонам, Цзян Чен за секунду отпрыгнул и спрятался, чтобы не выдать своего тайного местонахождения, но немного не рассчитал силы и завалился на землю, не отрывая глаз от ожившего нефритового изваяния. Закралась мысль о том, что подглядывать за людьми весьма и весьма неприлично, к тому же он уже нарушил один из своих пунктов, но показываться ему не хотелось. Думалось, что больше не представится возможности понаблюдать за Цзэу-цзюнем в таком откровенном виде. А так этот момент определённо на долгое время врежется в память. Глубоко в подсознании он знал единственную возможность использования такого воспоминания, и она была крайне неприличной. Но как бы совесть Цзян Чена не кричала в нем и не билась в истерике, его вряд ли получилось бы оттащить от туда. Тем временем глава Ордена Лань, не заметив постороннего движения, неспеша скинул с плеч нижние одежды и пристроил их на камне, принялся развязывать узелок на рубашке, последней преграде к виду на рельефный торс. После нескольких незамысловатых движений пальцев ткань соскользнула вслед за другой одеждой. Белоснежная кожа будто сверкала под светом палящего солнца. Лань Сичэнь перекинул тёмные волосы на одну сторону, предоставляя возможность полюбоваться крепкими мышцами спины, которые игриво двигались при каждом изменении положения рук. Цзян Чен молча наблюдал за ним не сдвигаясь ни на сантиметр, чтобы случайно не упустить из поля зрения разгорячённый объект своего наблюдения. Лань Хуань очередной раз набрал в ладони воды и плеснул себе на лицо. Жидкость не задержалась на одном месте и покатилась ниже, проходясь по груди и ареолам сосков, следом проскальзывая между кубиков пресса, увлажняя кожу. Цзян Чен шумно сглотнул и непроизвольно подался вперёд, сокращая расстояние, но не удержал эмоций и неожиданно даже для себя громко ахнул. После чего осознал свою глупую ошибку, ведь его лицо почти наполовину виднелось из-за кустов. Он постарался как можно быстрее скрыться. Лань Сичэнь услышал чужой голос за спиной и обернулся, в момент прикрывшись верхними одеждами, подхватив их с земли. Но когда повернулся, то не заметил ничего, кроме задорно покачивающихся веток. Цзян Чен же в это время уже скрывался с места преступления со всех ног, спотыкаясь о торчащие из земли витиеватые корни. Когда он отбежал на достаточное расстояние, то обессилено соскользнул в траву, направив пустой взгляд прямо перед собой, потом почувствовал лёгкое жжение на лице и коснулся левой щеки. Он заметил на большом пальце яркий кровяной след, видимо оцарапался, когда пытался убежать. — Позорище! — вскрикнул Цзян Чен и ударил кулаком о свою ногу. На него разом нахлынуло чувство горького стыда, от которого пересохло горло. Он мог только догадываться о том, заметил ли его Лань Сичэнь. Всё произошедшее было так неправильно, но так желанно. Разум просто отключился, давая похоти силу для неприличных поступков. Он подглядывал за главой Ордена Лань, что ещё могло быть позорнее. Цзян Чен сам был не последним человеком среди заклинателей, но какие бы слухи могли распустить люди с длинными языками, узнав, что мужчина, занимающий такой высокий главенствующий пост в своём весьма зрелом возрасте опустится до того, что бы разглядывать купающегося в одиночестве Лань Хуаня. Несмотря на все одолеваемые мысли и угрызения совести, перед глазами снова и снова всплывала одна и та же картина — прекрасное тело, возбуждающее внутри какое-то звериное желание. Но его грязные фантазии по прежнему оставались лишь фантазиями, которые подпитывали несчастно и безвозмездно влюблённую душу. Цзян Ваньина его чувства просто сводили с ума, порой невозможно было с ними мириться или отбрасывать подальше, оставаясь от них на расстоянии. Он всеми правдами и неправдами пытался сдерживать себя, только иногда давая себе волю. Приходилось постоянно контролировать речь при личном общении, чтобы случайно не сболтнуть лишнего. В такие моменты, когда Цзян Чен оставался наедине с собой, его конкретно уносило, душащее чувство боли и одиночества уже походило на чистое безумие. И неизвестно, как это можно было унять или хоть немного облегчить. Пускай ему удавалось в какой-то степени обуздать своё поведение, но тело обмануть никогда не получалось. Но признаться честно, смущать Лань Сичэня и наблюдать за его растерянным видом было приятно. Собравшись, мужчина всё-таки решился вернуться обратно в Пристань Лотоса. Близился час ужина. Повсюду было движение. Слуги шныряли туда-сюда, подготавливая большую террасу рядом с уличной кухней. Несколько мужчин, забравшись на лестницы, прикрепляли бумажные светильники к стенам, чтобы добавить немного яркости. Кругом были расставлены тёмные деревянные столики, на которых стояла красивая посуда. Когда Цзян Чен пробегал мимо, до него донёсся пряный аромат жареного мяса. Он кротко облизнулся и направился дальше, предвкушая вкус свежеприготовленной еды. Мужчина добрался до комнаты и, захлопнув за собой дверь, присел на кровать и прикрыл ладонями лицо, будто прячась от кого-то. Затем Цзян Ваньин поднялся и приблизился к шкафчику, но случайно заметил своё отражение в зеркале и поморщился. Весь подол одежд был пыльный и грязный, а об обуви и говорить нечего, кое где к ткани прилипли цветастые колючки. Он поспешил раздеться, потом схватил с полки полотенце и, намочив водой, стер с лица кровоподтёки, но ранка по прежнему предательски краснела. Мужчина выбрал простенькое фиолетовое ханьфу, расшитое серебристыми нитями поверху, и поторопился натянуть его на себя. Потом уделил некоторое время причёске, прикрепив к волосам поблёскивающую шпильку с полупрозрачными самоцветами на тонкой цепочке. Цзян Чен был почти готов, но послышался длительный стук, человек за дверью объявил: — Господин, время ужина! Цзян Чен в последний раз взглянул на себя, собравшись с мыслями и принимая вид привычной серьёзности и невозмутимости, вышел из покоев и направился прямиком к террасе.

***

Застолье было в самом разгаре. Большинство мужчин были уже изрядно подвыпившими, потому активно вели праздные беседы и дискуссии, много шутили и смеялись, а младшие заклинатели разговаривали между собой. В основном юношей из Ордена Лань засыпали вопросами про жёсткую дисциплину, тысячи правил, учёбу и жизнь в Облачных Глубинах. Те же в свою очередь гордо делились личными впечатлениями и своими чувствами привязанности к дому. Тем временем уже стемнело, а люди всё не утихали. Мягкий свет фонариков повсюду скрашивал обстановку, наконец наступила долгожданная вечерняя прохлада. Дышать стало легче. Весь воздух от воды доходил до суши и разбавлял собственную густоту. Заклинатели замечательно проводили время пред предстоящим ранним отъездом. Лань Сичэнь сидел рядом с Цзян Ченом и ел по маленьким кусочкам тушёные овощи, легко разламывая их палочками. Он молчал, глядя в тарелку, так и не притронувшись к другой еде, несмотря на её разнообразие. Цзян Ваньин подумал, что для него она попросту тяжеловата, ведь была наполнена обилием пахучих трав, различных специй и масла. Хоть рацион в орденах кардинально отличался, но почти все приглашённые из Гусу адепты с наслаждением поглощали блюда, нахваливая кулинарное мастерство поваров. Цзян Чен взволнованно поглядывал на Цзэу-цзюня, находясь возле другого стола, чтобы обговорить некоторые моменты с помощником. Лань Хуань выглядел до неприличия несчастным, но это его душевное состояние выражал лишь опущенный взгляд, в остальном он выглядел обычно, держась с привычным достоинством. Вежливо улыбался, только когда самые смелые заклинатели приближались к нему, чтобы перекинуться парочкой осторожных фраз. Но казалось, что это было заметно только Цзян Чену. Когда он закончил с решением всех вопросов, то пьяной походкой добрался до своего места, подсаживаясь ближе к Лань Сичэню. Но мужчина лишь быстро глянул на него и вновь навис над остывшей едой. — Вкусно? — поинтересовался Цзян Чен, облокачиваясь на стол и разглядывая его. — Да, в вашем Ордене прекрасная кухня, — грустно улыбнулся Лань Сичэнь и положил палочки, поворачиваясь у Цзян Ваньину. — Ты же толком ничего и не попробовал, а так лестно отзываешься, — его голос звучал несколько нахально и смело. — Хах, мне этого вполне достаточно, — мужчина замолк, наклоняя голову и вглядываясь в чужое лицо, — Ты в порядке? — он отодвинул волосы от его лица, обнажая царапину. — Да… да, всё отлично, — дёрнулся Цзян Чен, отстраняясь назад и укладывая волосы обратно. Лань Сичэнь смутился и поспешил опустить руку, едва заметно закусил губу и поднялся с места, прощально кланяясь. Цзян Чен не ожидал подобного поворота событий и сам тут же вскочил, пошатываясь. Его это тоже несколько смутило, но на лице проглядывалось недопонимание. — Прошу меня простить. Пойду прогуляюсь, мне немного нездоровится. — Я пойду с тобой! — Не нужно, лучше останься здесь, — отрезал Лань Сичэнь. Он развернулся и постепенно отдалялся, пока его белоснежная фигура не скрылась за постройками. Цзян Чен смотрел ему вслед до последнего, выругался и крепко сжал кулаки до мелких отметин от ногтей на ладонях. Затем поднял полный кувшин с вином и отпил прямо из него, не заботясь о манерах. Немного помедлив забрал с собой и примостился за столом Лань Сичэня, играя краями пальцев с оставленными палочками. Все вокруг были заняты своими делами, потому не обратили внимания на странное поведение, лишь Цзинь Лин, украдкой взволнованно подсматривающий за ним, отметил чересчур сильное опьянение и решил немного затормозить дядю, прекрасно понимая, что он порой не видит меры. Юноша сказал друзьям, что присмотрит за главой Ордена Цзян и сразу же вернётся. Остальные парни обеспокоенно оглядели Цзян Чена и согласно закивали, понимая необходимость подобного действия. Цзинь Лин подошёл к Цзян Чену и примостился рядом, наблюдая как тот продолжал вливать в себя очередную порцию вина, удручённо прожигая взглядом стол. Юноша не хотел первым начинать диалог, мужчина, будто заметив это, плавно повернул голову в его сторону, приподнимая стакан и поднося ко рту. — Что тебе нужно, раз всё-таки решился ко мне подойти? — Дядя, ты бы не налегал так на вино. — И почему же? — Завтра тебе будет плохо и ты опять не сможешь работать целый день. Цзян Чен промолчал, но взял со стола чужие палочки, отломив ими кусок перца, попробовал. Тут же поморщился, овощ был невообразимо пересолен. Видимо, повар несколько перестарался во время готовки, а Лань Сичэнь ел его и даже в лице ничуть не поменялся. Он явно рассчитывал на то, что это блюдо будет максимально приближённым к привычной для него еде, но ошибся в выборе, продолжая давиться почти голой солью, боясь пробовать другую еду со стола. — Я в порядке, можешь вернуться к друзьям. Отдохни хотя бы сегодня, — Цзян Чен отвернулся и сделал многозначительную паузу, — ты хорошо постарался. — Дядя, я… — голос мужчины оборвал его. — Иди, — было произнесено почти приказным тоном. Цзинь Лин сначала был взволнован неожиданной похвалой, но потом, когда его так строго заткнули, обозлился, но решил не распаляться и повиновался, возвращаясь обратно к своей компании. Во хмелю время пролетело незаметно и все уже разошлись по своим комнатам, только Цзян Чен сидел в гордом одиночестве, одолеваемый тяжестью мыслей о любимом человеке. Ему хотелось извиниться перед Лань Сичэнем за то, что он так бесстыдно подглядывал за ним днём и смутил, за то, что в должной мере не проконтролировал качество еды, которую подали на столы, и за то, что так долго причинял неудобства, просил помощи. Цзян Чен грезил мечтами о том, когда настанет время, и он наконец соберёт в себе всю решимость и признается в потаённой симпатии с надеждой на взаимность и полное принятие чувств. Хотелось уже наконец раскрыться, демонстрируя настоящее, добровольно погрузиться в омут с головой. Алкоголь придавал небывалую решимость, от него по венам кровь начала бежать быстрее, затуманивая голову, возрождая в голове невыполнимые планы. Наконец Цзян Ваньин встал и, сильно шатаясь, покинул террасу, направившись в цзинши.