Испытание временем

Он шёл, разглядывая звёзды в небе, но когда опускал голову, перед глазами всё начинало кружиться. Цзян Чен периодически останавливался, чтобы перевести дух, хватаясь то за стены, то за перила. Невыносимой болью сдавливало грудь, так сильно, что перехватывало дыхание, будто тревога всеми возможными силами вырвалась из тела. В мыслях фразы горьких признаний возникали одна за другой, так и не доходя до адресата. Хотелось закричать и начать громко рыдать от всего, что выжигало внутренности отчаянием. Сейчас не было стыда и смущения, только желание быть услышанным. Мужчина старался двигаться быстрее, и ему было всё равно на то, что он может потревожить его сон. Терпеть и держать это в себе больше было невозможно. Он уже почти бежал, и глаза начинало щипать. Цзян Чен наконец добрался до заветной комнаты почти на самой окраине Пристани Лотоса и остановился перед её дверями, набирая воздуха в грудь. Пальцы задрожали, но он поднял руку и прислонил к створкам. За ними было подозрительно тихо, свет не горел, пространство вокруг наполняли лишь естественные звуки природы. Только на крыше с тенями от листьев забавлялся лунный свет. Мужчина зажмурился и ворвался в комнату. — Лань Сичэнь, выслушай меня, это срочно! — выпалил Цзян Чен. Но когда никакого ответа не последовало, он аккуратно приоткрыл глаза один за другим и осмотрелся. Внутри было пусто, но в один момент почувствовался запах сандала, который, казалось, пропитал все вещи насквозь. Они все по-прежнему располагались на тех же местах, где их оставил хозяин. Цзян Ваньин шагнул немного вперёд. Повернулся направо и заприметил Лебин, одиноко красующуюся на подставке. Осторожно касаясь её мужчина вспомнил как прекрасно выглядит Лань Сичэнь за игрой: когда он сосредоточенно перебегает пальцами с одного отверстия на другое, искусно скользя по инструменту. В такие моменты Цзэу-цзюнь казался божеством, от которого веет силой и мудростью, чем-то по-настоящему взрослым и притягательным, что от него невозможно было оторвать взгляда. Приятные воспоминания вызвали мимолётную улыбку на лице, отзываясь лёгким трепетом. Мужчина заглянул за ширму, но за ней он так же ничего не обнаружил, кроме столика с чем-то странным на нем. Он опустился и взял в руки предмет, повертев перед самым лицом, пытаясь разглядеть очертания в полутьме комнаты. Цзян Чен ещё раз обратил внимание на стол и нашёл пучок трав, развязал ленту и положил её обратно, она плавно скатилась и приземлилась рядом с его коленями. Он положил растения внутрь и, вытянув из рукава талисман, поджёг. Из курильницы потянулся дымок, который быстро рассеивался, расходясь душистым запахом повсюду. Цзян Ваньин прикрыл от удовольствия глаза, опустив голову на плечо, углубляясь в внезапно настигший сон. Потом окончательно отключился и повалился на пол. Лань Сичэнь долгое время бродил по округе, наслаждаясь красотами местности. На улице было пусто, все будто скрылись, рассевшись по своим обителям. Мужчина думал о произошедшем за ужином. Как вновь не смог сдержать себя и не задумываясь потянулся к Цзян Чену, убирая волосы от его лица. Не было вообще никого настроения, хотелось только наказать себя долгими часами медитации, вопреки желанию наблюдать милое лицо. До отъезда оставалось совсем немного времени, это угнетало окончательно. Теперь Лань Хуань не знал, когда вновь сможет увидеть любимого человека или хотя бы поговорить, насладиться его чертами и индивидуальной манерностью, аурой непреклонности и строгости, за которой кроется истерзанная испытаниями жизни судьба, требующая внимания и толики любви. Мужчина шёл снова и снова прокручивая эти мысли, которые не давали ему спать ночами. Не заметив, он вернулся к предоставленной комнате и, в последний раз взглянув на окружающие постройки шагнул внутрь, плотно закрыв за собой двери. Но стоило только переступить порог, внезапно почувствовался посторонний запах. Лань Сичэнь обнажил меч, внимательно озираясь по сторонам. Заметив за ширмой знакомую обувь и край подола фиолетовых одежд, он ринулся к тому самому месту, чтобы попытаться привести Цзян Чена в чувства. Но неожиданно его собственные силы начали покидать тело, а руки ослабли. Он навис над ним, держась из последних сил. Как бы мужчина не старался, удержаться не получилось и он, совершенно охваченный дремотой, лёг рядом с Цзян Ваньином, наблюдая за его лицом, пока собственные глаза не закрылись. Неизвестно, сколько времени прошло, но Лань Сичэнь очнулся в незнакомом ему месте. Его охватило некоторое беспокойство по поводу таких перемен. Мужчина не мог предоставить логическое объяснение произошедшему, перебирая различные варианты. Стояла приятная тишина. Ночное небо пленило взгляд красотой мириадов блестящих звёзд, они казались ярче, чем обычно, и потому ещё больше и ближе, скапливаясь в небольшие группки. Растения покачивались из стороны в сторону, сладко пахло цветами, которые разбежались по всей округе, переплетаясь в некоторых местах с травой. Стиль архитектуры зданий неподалёку чем-то отдалённо напоминал постройки в Пристани Лотоса. Было темно, лишь одинокий фонарик еле светился над одной из дверей, будто задавая направление. Мужчина уже было схватился за меч, но не обнаружил его на своём поясе. Сосредоточившись на единственной цели он уверенно зашагал вперёд, вскользь пробегая взглядом по сторонам. Никакого движения не наблюдалось, а домики вблизи казались старыми, почти разваливающимися, но один, на котором как раз и висел фонарь словно светился новизной и красотой, выбиваясь из общего ансамбля. Краска на его стенах казалась свежей, будто только недавно окончательно подсохла. Как только Лань Сичэнь ступил на порог, дверь перед ним самостоятельно скользнула вперёд, приглашая долгожданного гостя войти. Он несколько смутился, но всё же зашёл, оказавшись в просторном коридоре, озарённом светом белоснежных свечей разной высоты, стоящих на полу вдоль высоких стен. Лань Хуань двинулся вглубь, медленно шагая, лишь половицы скрипели под ногами. Он остановился и в полной тишине послышался тихий шёпот двух человек, чьи голоса показались невероятно знакомыми. Дальше двигаясь на звук, который постепенно становился громче, Лань Сичэнь приблизился к небольшой комнате и удивлённо уставился на находившихся в ней людей. Перед взором Цзэу-цзюня предстал Цзян Чен, а рядом с ним находился он сам. Мужчины сидели рядом, соприкоснувшись спинами. Лань Хуань аккуратно выводил иероглифы на бумаге, расположившейся на полу, а Цзян Чен, достав из ножен Саньду, очищал его запачканное грязью лезвие платком. Цзян Ваньин был полностью расслаблен, почти погружаясь в сон, и опираясь всем корпусом на чужую спину. Его волосы были распущены и немного завиты из-за причёски, в которой находились долгое время. Разбросанные прядки хаотично лежали не только на его плечах, но и на плечах Лань Сичэня. В воздухе витало небывалое умиротворение и непривычное спокойствие, атмосфера казалась романтичной и расслабленной, располагающей к откровениям. Тени перебегали с места на место от любого движения, распространяясь по всей комнате. Лань Хуань, словно боясь обнаружить своё присутствие, так и не решился продвинуться дальше, взявшись руками за широкую продольную балку от потолка до самого пола, оставаясь наблюдать у входа. Он немного пригляделся и заметил, что на них обоих были лишь нижние платья. Мужчина старался разглядеть обстановку повнимательнее, взволнованно находя всё новые, более скрытые подробности. То, что он мог себе только представлять, сейчас воплотилось в жизнь и предстало перед ним в необычайных красках. Им овладело восторженное чувство. Сложно было привыкнуть к тому, что он наблюдал за собой со стороны. Его радовала прелесть момента, та искренняя любовная близость между людьми и слова, предназначенные только друг другу, произнесенные в полуночной тишине и при приглушённом свете. Что-то тайное и сокровенное, притягательное. Цзян Чен, закончив обхаживать оружие, развернулся и прильнул к спине Лань Сичэня, обвивая руками его талию. — С тобой рядом невероятно хорошо, — проговорил Цзян Ваньин чуть слышно и прикрыл глаза. — Мне тоже нравится, — послышалось в ответ на признание. — Отдых или я? — возмутился Цзян Чен. — Конечно ты, — уточнил мужчина и накрыл его руку своей, не отрываясь от занятия. Лань Сичэнь, стоя в дверях, от изумления поджал губы и передвинул ладони, что бы внимательнее рассмотреть потаённую сцену. Происходящее казалось таким реальным, что ему не хотелось уходить. Он видел, как к нему приблизился Цзян Чен, и словно ощутил его ласковые мягкие прикосновения на собственном теле. Сразу вспомнились недавний момент, когда ему выпал шанс наблюдать сонного Цзян Ваньина. — Когда я так близко, мне кажется, будто ты весь свет моего мира… — Очень красиво. Люблю, когда ты со мной откровенен. — Но почему я не могу любить тебя как полагается и быть рядом немного чаще? — Можешь. Ты рядом прямо сейчас. — А что будет завтра? — Не думай об этом. Мне тоже от этого грустно, — мужчина отложил кисть и повернулся к Цзян Чену лицом. Лань Хуань положил руку на его щёку, поглаживая пальцем кожу. Он долго и неотрывно смотрел ему в глаза, придвигая ближе к себе. Но резкий грохот нарушил идиллию, и всё внимание, наблюдающего за влюблёнными Лань Сичэня, переместилось на шум. Он последний раз взглянул на себя и Цзян Чена, которые заботливо смотрели друг на друга, и ушёл прочь, преследуя стремительно отдаляющийся источник внезапного звука. Лань Сичэнь выбежал на улицу и первое, что увидел — был изящный силуэт в лёгких белоснежных одеждах, который словно статуя стоял посередине дворика. Мужчина перед ним обратил взор в небо и, только заметив движение позади себя, обернулся. Цзян Чен выглядел невероятно притягательно, словно вернулся в юношеский возраст, когда проходил обучение в Облачных глубинах и носил такую же светлую одежду. Будто сошёл с искусно-выполненной картины. Подул ветер и его волосы начали расходиться мелькающими струйками по воздуху. Всё в нём отдавало невероятной красотой и элегантностью взрослого человека, только глаза сильно покраснели, а взгляд был пронизан каким-то отчаянием и горестью. Лань Хуань, как только заметил его, тут же направился к нему. — Цзян Чен, что тут происходит, почему там ты и я? — начал расспрос мужчина, — С тобой всё в порядке? Но стоило ему только открыть рот, Цзян Ваньин тут же приблизился к нему, схватил обеими руками за воротник и потянул на себя, резким движением заставляя мужчину немного нагнуться. Лань Сичэнь запаниковал и взялся за руки Цзян Чена в попытке немного успокоить его пыл или ослабить хватку, это не помогло. Тот грозно смотрел исподлобья, будто в нём кипела тягостная обида на что-то, но глаза оставались на мокром месте, слёзы вот-вот были готовы скатиться по щекам. Его лицо было невероятно близко, настолько, что Лань Хуань перестал дышать на время из-за испуга. Цзян Чен зажмурился и дёрнулся вперёд, втягивая партнёра в поцелуй. Лань Сичэнь никак не мог оправиться от шока, потому просто не двигался, немного приоткрыв рот, подставляясь под напористые ласки. Цзян Ваньин резко впивался в чужие губы, с наслаждением погружаясь в процесс. Он не торопился, но был крайне настойчив: с некоторым животным влечением использовал язык, щекотно проскальзывая им по чувствительным местам, возбуждая нервные окончания. Его возмутила пассивность Лань Хуаня, потому он, немного приподняв веки, всё же отстранился, похотливо облизываясь, одаряя при этом мужчину строгим и недовольным взглядом. Будто ожидая хоть какой-нибудь реакции на свои действия. Лань Сичэнь продолжал слегка потерянно смотреть на него, не изменивши привычного выражения лица, лишь изредка моргая. Такая поддельная невозмутимость начала раздражать, и Цзян Чен развернулся, таща его за собой и заваливая прямо на землю. Цзэу-цзюнь неудачно приземлился и вздохнул от ощутимой боли в спине. Цзян Ваньин опустился и поравнялся с партнёром, протягивая юркие ручонки к поясу на чужом теле. Лань Сичэнь перехватил его, но недостаточно быстро и слабенький узелок в миг разгладился в умелых руках. — Подожди, что ты делаешь?! — воскликнул мужчина. — Раздеваю. — Зачем? — недоумевал Лань Сичэнь. — Для Цзэу-цзюня из моего сна ты слишком болтливый. Закончив с последней репликой Цзян Чен отдернул руки и распахнул его одежды, принимаясь за завязки на рубашке, которые под сильным напором сдались так же быстро как и пояс, смущённо проскальзывая сквозь пальцы. Он смело раздвинул ее края, обнажая кожу и, скользя от подбородка до самого паха, прикасался к его плоти через тонкую ткань. Цзян Чен оголил его правое плечо, пробегая ноготками по остро-очерченной ключице. От такой манипуляции Лань Сичэня пробило дрожью. Это заметил Цзян Чен и злорадно ухмыльнулся, пододвигая лицо к шее, активно осыпая её обжигающими мимолётными поцелуями. Он продолжал двигать рукой между чужих ног, с каждым разом явственнее чувствуя отдачу. Цзян Ваньин заметил, что мужчина неосознанно начал отзываться на прикосновения, то и дело приподнимая бёдра, а дыхание периодически сбивалось, будто он пытался сдержать голос. Лань Хуань больше не посмел сопротивляться, погружаясь во власть острых ощущений. Тянущее чувство внизу живота постепенно ползло в разные стороны, делая голову тяжёлой из-за возбуждения. — Цзян Чен, остановись, — пытался воздействовать на него Лань Хуань. Но он звучал максимально неубедительно, пытаясь проглатывать рвущиеся из горла стоны. Последние остатки здравого рассудка улетучивались с каждым новым движением руки. Он пытался найти объяснения, которые будут звучать убедительно хотя бы для него самого, но желание одурманивало. Лань Сичэнь старался не смотреть на Цзян Ваньина, чьи действия были постыдными и очень приятными, но он всё же схватился за его рукав, сильно сдавливая и пытаясь тянуть на себя. Мужчину от этого немного повело и он отстранился, любуясь разгорячённым Лань Хуанем, который продолжал сидеть оперевшись о дерево. Кругленькие красноватые пятнышки были разбросаны по влажной коже на шее и груди, которая то и дело тяжело вздымалась, заставляя выпирать рёбра. Его взгляд был направлен в пустоту и наполнен грязным желанием, но что-то продолжало сдерживать. — Пожалуйста, перестань, — тихим голосом проговорил Лань Сичэнь. — Неужели то, что я делаю неприятно? — возразил Цзян Чен, вставая на колени и стягивая с себя часть одежды. — Нет, приятно… но это уже слишком. — Тогда просто получай удовольствие. — Цзян Чен, зачем ты это делаешь? — продолжал Лань Сичэнь. — Спрашиваешь: «Зачем?». Потому что хочу! И вообще, почему возмущаешься, ты же просто фантазия. Дай мне унять свои желания. — Всё не так, — но Лань Хуань не успел закончить, Цзян Чен вновь вовлёк его в поцелуй. Он целовал его очень страстно и глубоко, пока наконец не почувствовал чужие руки на своей талии. Лань Сичэнь закрыл глаза, будто давая разрешение на производимые с его телом манипуляции. Всё было предельно ясно, последние кусочки пазла сложились в голове. Но что он мог сделать, если Цзян Чен до последнего был уверен, что находится в собственном сне, и никто другой ни за что не сможет в него попасть. Тем более он изнемогал от неприличного желания, которое затуманило голову. Единственное, о чём Лань Сичэнь не мог прекратить думать — это сцена с ними двумя в доме. Ведь если это сны его любимого человека, то значит ли это, что он действительно об этом думает и представляет? Но перед ним сейчас был настоящий Цзян Чен, который, не сковывая себя никакими рамками, пустился в блуд. Цзян Ваньин отпрянул от его заметно покрасневших губ, но не удержался и чмокнул ещё раз, после чего опустил лицо к самому его паху, отодвигая край штанов. — Не надо! — всполошился Лань Сичэнь, хватая Цзян Чена за плечи. — Замолчи. Мужчина не стал слушать, а просто немного стянул его штаны. Горячая плоть, ловко выскользнула из-под ткани и коснулась лица. Цзян Чен стал рассматривать внимательнее, оценивая полноразмерный масштаб. Лань Сичэнь смутился, он мог только сквозь полуопущенные веки смотреть на то, что происходило между его ног. Цзян Ваньин обхватил его член и несколько раз провёл по стволу рукой, после чего прошёлся языком от самого основания до кончика, будто пробуя на вкус. Он не хотел долго церемониться, лишь немного подразнить партнёра и всколыхнуть в нём чувства, хотя тело нельзя было обмануть и все признаки возбуждения были на лицо. Цзян Чен обхватил губами головку, постепенно опускаясь вниз, полностью вбирая в себя член. Но из-за внушительно размера постороннего предмета, который упирался в горло, проснулся рвотный рефлекс. И мужчина, немного помедлив, выпустил плоть изо рта. Из глаз скользнула пара холодных струек, а от языка до кончика потянулась тонкая паутинка слюны, он несколько не рассчитал собственные силы. Лань Сичэнь уже был охвачен небывалой страстью, наблюдая за властвующим над ним возлюбленным, всё же заметно расслабился, уже не обращая внимания на горящее лицо. Он начал наслаждаться процессом, потому что такое могло произойти лишь в его самых нескромных фантазиях, о которых вряд ли смог бы когда-нибудь рассказать. Представлялось, что ничего смущающее этого в принципе не существовало. Но это чувство оказалось ложным. Тогда Цзян Чен поднёс ко рту средний и безымянный пальцы, разрывая ими паутинку и облизал, обходя языком со всех сторон. Спустил собственные штаны вниз и коснулся сжатого колечка мышц, раздвигая ноги и опускаясь ниже, почти тыкаясь носом в член Лань Сичэня. Мужчина вопросительно наблюдал за ним сверху. Он без особой сложности протолкнул пальцы внутрь, будто уже привык к подобному и ничего особенного для него в этом не было. А когда вытащил и вновь погрузил, раздвигая в стороны, то протяжно простонал и содрогнулся. И чтобы соединить ощущения удовольствия, обратил внимание на просящую внимания плоть Лань Хуаня. Он вновь обхватил его подёргивающийся член губами, двигая головой и помогая у основания свободной рукой, приглушая собственные стоны, которые рвались наружу от приятной стимуляции. — Что ты, — Лань Хуань сделал паузу, что бы вдохнуть, — вытворяешь? — Делаю нам обоим приятно, — что бы ответить Цзян Чен выпустил его изо рта, производя лишь движения рукой, — Что же ты, Цзэу-цзюнь, настолько смущён? Можешь взять меня за волосы, тебе же так нравится их трогать. Прямо как тогда, на ночной охоте… На этой фразе он схватил главу клана Лань за руку и перетащил её на свои волосы, заставляя схватиться за полураспущенный хвост на голове, светлая лента на котором почти развязалась. Лань Сичэнь достиг пика возбуждения, казалось, что кровь внутри уже кипела, а бешеный стук сердца ощущался даже в висках. При таком состоянии больше не представлялось возможным продолжать терпеть грязные, пристыжающие достоинство, издёвки. Что-то внутри всеми силами продолжало сопротивляться, не давая сорваться, но желание было сильнее. Те эмоции, которые были спрятаны, оказались обнародованными, да и продолжать сдерживать себя в подобной ситуации не имело смысла. Цзян Чен сам проявил инициативу, не обращая никакого внимания на речи Лань Сичэня. Он всеми силами показывал своё влечение, и если его желания действительно были таковыми, то хотелось дать то, что он просил и то, чего добился своими неожиданно умелыми соблазнениями. Смущение сменилось на уверенность. Лань Сичэнь, продолжая держаться за волосы, легонько дёрнул Цзян Чена назад, заставляя прогнуться в спине. Цзян Ваньин взволновался и посмотрел в его наполненные страстью глаза. Он был удивлён внезапным напором партнёра, потому слегка растерялся и ахнул, опираясь руками о землю. Лань Хуань будто прожигал взглядом: он медленно пробегал им по лицу и шее, наконец остановился на влажных, немного припухших губах. Мужчина, подхватив Цзян Чена под поясницу, опрокинул на траву. Все его волосы, еле сдерживаемые до этого момента тонкой лентой, рассыпались, проникая между сладко пахнущих травинок, заполняя собой пустое пространство между ними. Цзян Ваньин, оказавшись под Лань Сичэнем, немного оторопел, но старался не подать виду, принимая по-обычному уверенное выражение лица. Он приподнялся на локтях, сокращая расстояние между ними почти до минимума и, не прерывая цепкого зрительного контакта, проговорил почти в самые губы Лань Хуаня. — Осмелел наконец? — как можно назойливее и язвительнее произнес мужчина. Но в ответ послышался лишь звонкий смешок, который эхом разнёсся по всему телу. Казалось от этого душа на секунду покинула тело. — Так ты делал? — было слышно в тишине. Лань Сичэнь дотронулся пальцами до его прохода и соблазнительно прищурился, поднимая голову. Цзян Чен как только почувствовал прикосновение, резко бросил взор вниз, пытаясь распознать ситуацию и продумать дальнейший план действий, но сделать это не удалось. Цзэу-цзюнь толкнулся вперёд, немного сгибая их, и почти сразу же угадал положение чувствительной точки, несколько раз надавливая на неё. Цзян Чена будто поразило молнией Цзыдяня. Он тут же запрокинул голову, прикусывая ладонь, и выгнулся, подставляясь под ласки. Чужие пальцы были несколько длиннее и положение отличалось, потому ощущения внутри разнились. Движения были твёрдыми и точными, но на удивление изящными, на них отзывалась каждая клеточка тела. Цзян Чен начал извиваться, самостоятельно насаживаясь на пальцы, чтобы они глубже погружались в нутро, словно хотел получить максимальное удовольствие. Будто это был первый и последний яркий момент в его жизни, который мог закончиться в любое время. Цзян Ваньин полностью расслабился, раскрывая себя во всей красе. Он начал стонать, двигая бёдрами навстречу чужой руке. Лань Сичэнь так же погрузился в процесс, что даже немного нахально раздвинул лежащему под ним возлюбленному ноги, наслаждаясь мягким очертанием округлых колен. Цзян Чен послушно подчинился и с головой погряз в этих дурманящих ощущениях. — Этого достаточно… пожалуйста… хватит! — не сдержался и выпалил Цзян Чен. Он обхватил его обеими руками за шею и прижался. Словно находясь в нетерпении, легонько укусил партнёра за мочку уха. В ответ Лань Сичэнь одарил его слух скомканным и глубоким дыханием, чувствуя ускоренный пульс. Он издал низкий звук похожий на рычание и приподнял Цзян Чена. Приставил член к проходу, немного шире развёл его ноги, пододвигая к себе вплотную. Осторожно проник внутрь, заполняя предоставленное пространство и растягивая стенки, не спеша, с каждым сантиметром, продвигаясь дальше. Цзян Чен, казалось, потерял голову от наслаждения, прерывисто выпуская из лёгких воздух. Он обнял Лань Хуаня ещё крепче, царапая спину и вжимаясь лицом в плечо. Цзян Ваньин хватался за него, как за последний шанс не погрязнуть с бессознательном омуте. Ластился к другому телу, будто полностью продрогший путник, который пододвигался к костру, согревая озябшую кожу. Мужчина впервые в жизни был настолько возбуждён и охвачен этим чувством, что прекратить это казалось невозможным. — Да… так хорошо! — звучало восторженно. Лань Сичэнь придерживал его стройные ноги под коленями и начал двигаться. Ровно и без колебаний, понемногу наращивая темп. Рубашка на нём немного испачкалась, медленно соскальзывая с плеч. Он не мог поверить в происходящее, ведь находился в непосредственной близости с дорогим человеком. Сплошная грязная откровенность. Мужчина под ним раскрылся, показывая необычную для себя сторону, словно желая быть подчинённым. Цзян Чен немного охрип от громких вскриков и старался прокашляться, но постоянно сбивался стонами, непрерывно рвущимися и самого горла. Касания по чувствительной точке внутри вынуждали дрожать и выгибаться. Лань Хуань стремительно толкался в него и, не сдержавшись грубо простонал, входя до самого основания и вжимая измученного партнёра в землю. Цзян Ваньин расслабил руки и, всхлипывая скользнул вниз, устремив взор к небу, в пустоту. Лань Сичэнь приостановился на некоторое время, думая, что своими действиями сделал больно и взволнованно наблюдал за ним. — Цзэу-цзюнь, ещё, — послышалось словно мольба. Лань Сичэнь прикусил язык, набирая воздух. Он в одно ловкое движение перевернул Цзян Чена, поставив на колени прямо перед собой, рассматривая его промежность. Мышцы сокращались сами по себе, а мужчина не переставал водить бёдрами из стороны в сторону, неосознанно выпрашивая очередную порцию ласк, будто никак не мог насытиться происходящим. Лань Хуань устроил ладони на его талии, немного сдавливая её, и медленно вошёл. Цзян Чен снова ахнул и вытянулся в спине, придавленный к низу весом чужого тела. Живот стягивало, даря сладостные и приятные ощущения. Лань Сичэнь старался двигаться аккуратно и мягко, без особого напора, чтобы не навредить. Мужчина под ним чувственно отзывался на каждое прикосновение, безрассудно вскрикивая, словно не мог молчать, выдавая себя и свои постыдные желания. Лань Хуань захотел потрогать Цзян Чена и переместил руку на причинное место, расходясь плавными движениями по всей длине. Цзян Ваньин обернулся в его сторону и плача проговорил: — Если ты продолжишь так делать, то я, — из-за сильного и неожиданного толчка оборвал фразу мужчина. — Неужели то, что я делаю неприятно? — иронизированно повторил его реплику Лань Сичэнь. — Ты насмехаешься надо мной?! Ах! — возмутился Цзян Чен и снова застонал. — Просто расслабься, — несколько проигнорировал его Цзэу-цзюнь. Лань Сичэнь слегка ускорился, толкаясь часто и глубоко, входя по самое основание. У Цзян Чена из глаз потекли слёзы, он почти скулил от возбуждения. Ему донельзя льстило подобное внимание со стороны объекта своего обожания. Ведь фантазии не шли ни в какое сравнение с реальностью, насколько полными и обогащёнными они бы не казались. Лань Хуань не переставал вжимать возлюбленного в землю, целуя покрасневшие плечи и шею, оставляя на них влажные, слегка розоватые следы. Наконец Цзян Чен гортанно простонал и излился в руку Лань Сичэню, тот в свою очередь ещё несколько раз толкнулся и тоже кончил. Нутро мужчины объяло чувством наполненности и постороннего тепла. Всё эмоции разом вышли наружу, опустошая голову и он буквально рухнул на землю, не имея больше сил превозмочь накатившую слабость. Лань Сичэнь подхватил его на руки и развернул лицом вверх, вытирая рукавом струящиеся по щекам солёные ручейки. Цзян Чен повернулся к нему, плотно прижавшись и обнимая, еле слышно прошептал: — Я люблю тебя. И тихо засопел, не ослабляя цепкой хватки.

***

Цзян Чен пробудился в объятиях Лань Сичэня и его посетило чувство дежавю. Крепкие руки покоились на талии, одна из которых спустилась ниже поясницы, ведя себя не совсем прилично. Он несколько постыдился и поспешил сменить обстановку, надеясь незаметно выскользнуть и скрыться с места происшествия обратно в свою комнату. В цзинши было тихо, настало только раннее утро, потому что Лань Хуань продолжал преспокойно спать. Мужчина попытался шевельнуться, но понял, что от долгого лежания на полу в одной позе всё тело затекло и начало ныть. Внезапно в голове всплыли воспоминания прошедшего сновидения и Цзян Чен раскраснелся. Его собственная фантазия впечатляла, но чтобы настолько пускаться в действо… Такое у него было впервые. Он подумал, что слишком ударился в тайное изучение сборников Лунъяна, потому его представления исказились до такой степени. Цзян Ваньин повторно попытался выбраться из «крепких оков», но движения и рывки были слишком сильными, и веки Лань Сичэня вздрогнули. Он медленно открыл глаза, освобождаясь от полудрёмы. А когда понял, где, точнее на ком, находились его руки, в то же мгновение поспешил убрать их, принимая сидячее положение. Цзян Чен отскочил от него, в попытке отодвинуться на расстояние, отталкиваясь ногами по полу, будто обжегся. Глядя на главу Ордена Лань несколько испуганно, пытаясь собрать мысли воедино, чтобы сказать хоть что-нибудь, но как на зло на ум ничего так и не пришло. Повисла неловкая пауза. Лань Сичэнь подумал, что напряжённую обстановку надо разрядить и произнёс потерянно: — Цзян Чен, мне… — не смог закончить мужчина. — Прошу прощёния за своё недостойное поведение. Я сейчас же уйду! — сгоряча выпалил Цзян Ваньин и поднялся на ноги, нервно поправляя одежду. — Постой! — произнёс Лань Хуань и кинулся за ним. Он схватил мужчину за запястье, притягивая к себе и пресекая подобным действием его движение. Цзян Чен смотрел вниз, боясь поднять глаза выше, будучи всё еще пораженным утренней сценой. Руки начали мелко дрожать, а ноги подкосились. Он не мог сосредоточится на своем состоянии, можно было ожидать чего угодно, неизвестность страшила. Но он нашёл в себе силы и остановился на месте, осторожно разворачиваясь, решая заслуженно принять свою участь. — Нам нужно поговорить сейчас. Потому что я не знаю, решусь ли на это когда-нибудь ещё, — продолжил Лань Сичэнь. — И о чём же? — тихо спросил Цзян Чен, опуская голову вниз. — Про то, что случилось ночью. — Я уже сказал, мне жаль, что так бесцеремонно ворвался в твою комнату. Это всё из-за алкоголя, я вчера сильно перебрал. — Сейчас речь не об этом. — А о чём тогда? — Я про то, что ты сделал, — он остановился, чтобы подобрать правильные слова, смотря в чужое лицо, — но не здесь… Цзян Чена поразило. Он только глядел в пустоту, а сердце пропустило удар. Мужчина открыл рот в попытке хоть что-то сказать в своё оправдание, но запнулся и только рвано выдохнул, прикрывая от всеобъемлющего стыда лицо свободной рукой. Он сразу же понял, про какой инцидент упомянул Лань Сичэнь — их раскрепощённая близость. Яркие картинки в момент пронеслись перед глазами, разливаясь красками в воспоминаниях. Цзян Чен почувствовал себя грязным и невыносимо пристыженным. Его будто одной фразой обнажили и вывернули наизнанку, переворачивая весь внутренний мир вверх дном. На коже проступил холодный пот. Знал бы он о том, что в его сне Лань Сичэнь находился в сознании, то ни за что бы в жизни не стал так развязно себя вести, а попытался как можно убедительнее списать сцену с ними обоими в доме на странное и необъяснимое явление действительности. Но вместо этого он выбрал тактику соблазнения. — Ты и сам всё видел, мне нет смысла что-то говорить, — сдал себя Цзян Чен, понимая неизбежность этого разговора, — Извини, что опорочил твой образ. Сам знаю, это мерзко. — Это не так! — неожиданно возразил Лань Сичэнь, жалобно вглядываясь в напряжённое лицо возлюбленного. Цзян Ваньин непонимающе замялся и поднял глаза, встречаясь взглядами с Лань Хуанем, который был до невозможности растроган. Мужчина впервые в жизни видел у него такое эмоциональное выражение, потому его собственное сердце болезненно сжалось. — Что? — непонимающе произнёс Цзян Чен. — Я испытываю к тебе не совсем обычные чувства, — расхрабрился Лань Сичэнь. — Ты хочешь сказать… — Не говори ничего! Просто послушай, — Лань Хуань собрал все свои силы, что бы наконец признаться, — Мы давно знаем друг друга, и за всё то время, что мы знакомы ты стал для меня самым близким человеком. Мне нравится быть с тобой рядом, я тебе доверяю. Мы находимся в необычном положении, оба посвящены в дела Орденов и… Прости, Цзян Чен, я люблю тебя. Хочу, чтобы ты стал моим спутником на тропе самосовершенствования. Цзян Чен внимал каждому его слову, выжигая их у себя в памяти одно за другим. Потому что если бы это была очередная его выдумка, то он всю оставшуюся жизнь грел бы себя воспоминаниями об этом. Он стоял на месте и не мог пошевелиться, глаза начало невыносимо жечь, вся горесть скопилась в выливающихся наружу слезах. Лань Сичэнь не знал, что сделать в этой ситуации и просто взял в ладони его руки, крепко сжимая их, продолжая смотреть на возлюбленного. — Если это шутка, то я не посмотрю на своё положение и ударю тебя, Лань Сичэнь! — Я абсолютно серьёзен, — пытался достучаться до него мужчина, вглядываясь в прелестные покрасневшие глаза. Цзян Ваньин почувствовал небывалую лёгкость за длительное время и кинулся к любимому человеку, сгребая его в охапку. Он крепко обнял Цзэу-цзюня за шею, немного наклоняя вниз, и вжался в его плечо. Пытаясь осознать, реально ли было присутствие Лань Сичэня. Он позволил себе быть слабым перед ним, позволил заплакать, отдаться чувствам и желанию, позволил почувствовать любовь. Им завладела радостная воодушевлённость. И не смотря на слёзы он был бесконечно счастлив вот так стоять с ним и обнимать. Теперь для него реальность была в миллион раз лучше снов. — Спасибо. Давай отныне совершенствоваться вместе, — тихо прошептал Цзян Чен, подняв голову и разглядывая другое, не менее радостное лицо. Цзян Ваньин коснулся руками его щёк и вовлёк в поцелуй, исполненный нежностью и изяществом. Он наслаждался моментом раннего утра рядом с любимым человеком, представляя какие горизонты теперь откроются перед ним, и насколько изменится его жизнь в лучшую сторону. Его наконец-то приняли и пожелали быть рядом. Этот день явно запомнится навсегда. День, когда любовь стала взаимной и её больше не нужно будет скрывать. — Первый Господин Лань, завтрак готов, — послышалось из-за двери. Лань Сичэнь отстранился от Цзян Чена и, прискорбно вздохнув, ответил: — Хорошо, спасибо. — Я здесь, чтобы проводить вас, Цзэу-цзюнь, — настойчиво вторила девушка. — Не нужно. Можете быть свободны, я помню дорогу. — Как прикажете, — ответила она и спешно удалилась. Лань Хуань вновь обратил всё своё внимание на объект обожания, который находился прямо перед ним. Он вытер мокрые дорожки от слёз на чужих щеках. Цзян Чен перехватил его руки и сказал: — Я вчера распорядился, чтобы еду подали в это время. Думал, что вы отбудете рано. — Ничего страшного. Давай, пошли, — скомандовал Лань Хуань, утягивая мужчину за собой к выходу. Они вышли за порог и Цзян Чен нехотя выдернул руку их хватки Лань Сичэня. Аргументируя тем, что главы Орденов не должны позволять себе такое поведение. Мужчина смутился от несвойственного ему безрассудства, но согласился. Они направились вперёд по дорожке, молча поглядывая друг на друга и ухмыляясь. Солнце уже потихоньку начинало припекать, согревая теплом землю и растения и двух влюблённых друг в друга заклинателей. А по небу нарочито-лениво скользили облака, будто неподвластные времени.