Персональный ад профессора Дойла

Штаб-квартира ФБР, Вашингтон, округ Колумбия 30 июня 2000, 9.03 Адриана с тоской посмотрела на гору бумаг на рабочем столе. Картрайт попросил в кратчайшие сроки разобраться с вопросами премирования агентов за прошедший месяц и выделить особо отличившихся, а ещё проанализировать финальные отчёты трёх последних завершённых расследований. Де Марко медленно переводила взгляд с одной кипы бумаг на другую, решая, а не перенести ли эти самые «кратчайшие сроки» на послеобеденное время или, может, на завтрашнее утро. У неё и других документов хватало, которые пылились уже несколько дней в третьей стопке. В этом минус должности начальника отдела. В гуще событий бываешь гораздо реже, чем задыхаешься от пыльных папок и бесконечных отчётов. И ведь Адриана прекрасно понимала, что, согласившись на повышение, придётся променять полевую работу на бумажную волокиту. Но только теперь в полной мере ощутила, что головной боли от долгожданного назначения и сомнительного престижа больше, чем призрачных плюсов. Однако не только желание карьерного роста привело её в кресло начальника отдела. Работа специального агента непредсказуема, и риск получить пулю всегда куда выше, чем на должности выше. Конечно, огнестрельное или ножевое ранение для любого человека, будь то служитель правопорядка или случайный прохожий, опасно само по себе. Но, приняв решение стать агентом ФБР, Де Марко прекрасно осознавала, что у каждого Посвящённого есть особые центры в теле, повреждение которых таит в себе двойную угрозу. Причём, не только для самого пострадавшего, но и для окружающих людей. Не желая даже думать о последствиях таких ранений, Адриана последовала за гласом разума, оставив амбиции. Но до сих пор скучала по работе обычным агентом и в какой-то мере даже завидовала Дойлу, который, будучи руководителем, не только разгребал документы, но и всегда выступал активным участником расследований своей группы. Вот и сейчас он снова был в «поле», правда, где именно, она не знала. Да и не особо хотела знать… Адриана на секунду прикрыла веки, откинувшись на спинку стула. Вскользь проскочивший в воспоминаниях образ Коннора вдруг стал ярким и чётким, а ещё через мгновение она почувствовала вкус гари во рту. Не успела Адриана подумать, что это значит, как сердце бешено заколотилось в груди, а кожу по всему телу прожгло, словно кто-то поднёс к ней огромный факел. Де Марко обхватила ладонями виски, застонав. — Что происходит? — прошептала она, сползая со стула на пол, судорожно хватая ртом воздух. — Коннор? Адриана попыталась прервать связь, но снова убедилась, что ей пока не хватает понимания, как работает их совместный с Коннором канал энергии. Зато чётко ощутила, что по ту сторону связи ситуация приобретает явно критический оборот. Задыхаясь на полу, Де Марко не сомневалась, что Дойл попал в очень серьёзные неприятности. Ослабление связи со второй попытки убедило её, что это его ощущения, а не её собственные. Адриана дотронулась до рукава пиджака и в ужасе расширила глаза, почувствовав, что ткань стала тёплой на ощупь. — Говоришь, папа, опасная связь? — пробормотала она. — Кажется, я начинаю понимать. Адриана лихорадочно соображала, как поступить. Она могла выбрать ощущения Коннора и свою энергию в нём точкой перехода, но такой способ являлся катастрофическим риском для неё. Во-первых, Адриана точно не знала, где он, окружают ли его люди, предметы, стены… Врубиться в здание или диван не хотелось: этого она опасалась больше всего, тщательно выбирая точки перехода и постоянно перестраховываясь. Во-вторых, на неё навалились серьёзные проблемы по части демонстрации способностей на глазах у публики — куда уж ещё сильнее усложнять себе жизнь? Может, Коннор обойдётся как-то без неё? Может, не всё так плохо, как ей кажется? Она снова позволила его ощущениям в полной мере проникнуть в себя и скривилась. Нет, не обойдётся. Он куда-то влип… Опять. — Боже, ну за что мне это? Что за человек-катастрофа? — простонала Адриана сквозь сжатые зубы. Она сама не поняла, в какой момент попытка лучше разобраться в ощущениях Дойла сработала как переход. Адриана открыла глаза, удивлённо заморгала и застыла с открытым ртом, понимая, что перенеслась к нему без привычных усилий. Она стояла посредине лужайки перед небольшим домом. Вокруг не было ни души. Де Марко выдохнула с облечением, всё ещё ощущая, как дрожат колени и руки после перехода. Но мужские крики, доносившиеся из дома, не позволили ей долго думать о себе. Входной двери на этой стороне не было, и Адриана боялась, что пока она будет бегать вокруг в её поиске, ситуация может ухудшиться. Поэтому она подбежала к окну и обмерла. Посредине комнаты полыхало пламя. Над ним в воздухе висели Коннор, Питер и незнакомый ей мужчина. Хорошо рассмотреть их не получилось, но она заметила, что одежда на Конноре уже опалена, в отличие от вещей на Питере и незнакомце. Недалеко от огня стояла Линдсей и девочка-подросток. Они улыбались и зловеще смеялись. Девчонка щёлкнула пальцами, и Адриана чуть не вскрикнула, увидев, как Коннор полетел вниз. Несмотря на обычно отменную реакцию, Адриане не сразу удалось остановить его падение. Но всё же удалось… Она обхватила незримыми нитями энергии не только Дойла, но и двух остальных мужчин в попытке не дать стянуть их вниз. Сквозь приоткрытое окно до Де Марко донеслось яростное шипение девочки… Дом Вудхаузов, Хеллворк 30 июня 2000, 9.15 — Что за ангел? — нахмурилась Джиллиан, увидев, как Коннор, не долетев до огня совсем чуть-чуть, вернулся под потолок. Языки пламени лишь лизнули его в очередной раз. Но Джилл собиралась оставить догорать в огне несостоявшегося папашу, а следом заняться двумя другими жертвами. Она снова дёрнула Коннора вниз, но тот не пошевелился, зависнув ещё выше над Питером и Мэттом. Зло сведя брови, Джиллиан попыталась кинуть в огонь других мужчин, но и с ними потерпела неудачу. Пока она яростно щелкала пальцами, огонь начал стремительно гаснуть. — Нет! — закричала Джиллиан, раскинув руки и широко растопырив пальцы, но пламя её не слушалось. Стоявшая рядом с ней Линдсей вдруг взвыла от боли, уронив догоревшую свечу и схватившись за обожжённую кисть. Когда огонь полностью потух, Мэтт, Коннор и Питер оказались на земле, испуганно глядя то друг на друга, то на Джиллиан, то на Линдсей. Вздрогнув, они обернулись от грохота открывшейся входной двери. На пороге появились Роберт и Мелисса, чьи глаза горели красным светом. Джиллиан широко распахнула глаза и открыла рот. Миссис Вудхауз встала посредине комнаты и подняла раскрытые ладони через стороны вверх. В одну секунду Коннор, Питер, Мэтт и Линдсей застыли на местах, словно восковые фигуры. Джиллиан шокировано обвела их взглядом. — Но… Как? — еле выдавила из себя она. — Вот мы и нашли тебя, дочь, — властно сказал Роберт, не обращая внимания на «манекены» вокруг себя. Он подошёл к Джиллиан и погладил её по плечу. — Дочь? Какая ещё дочь? Я же убила вас, сожгла, — Джиллиан отскочила от него в сторону и дотронулась кончиком пальца до Линдсей. Та так и осталась стоять с искривлённым от боли лицом. — В какой-то степени, да, — Мелисса пожала плечами, подошла к Джиллиан и крепко обняла её, заставив тоже замереть. — Поэтому мы не вернулись сразу, нам понадобилось некоторое время, чтобы восстановиться. Хвала Астароту, успели вовремя. Теперь выслушай меня. Каждый из подобных нам обладает способностями, позволяющими сжигать дотла людей, накладывая на них «карающие печати». Но на земле их можно уловить лишь в короткий момент, когда наша истинная сущность направляет пламенный поток, охватывая чужое тело. В этот момент заклеймённые души покидают свой сосуд, и мы с твоим отцом не могли проследовать за ними туда, откуда сами пришли, раньше времени. Наша миссия была найти тебя здесь, и только после вернуться… Поэтому мы умышленно хотели спровоцировать тебя, чтобы ты испепелила нас так же, как и своих предыдущих родителей. Только вынудив тебя «убить» и прочувствовав на себе твою печать, мы смогли понять, наше ли ты дитя. А души родителей ты забрать не в силах… — она недовольно покачала головой и прицокнула. — И запомни, девочка, даром нельзя просто так пользоваться, всё в этом мире должно находиться в балансе. Скоро ты узнаешь основные законы и принципы нашего сосуществования с… — она обвела взором учёных и приложила указательный палец к губам, — нет, об этом потом. Они всё равно нас слышат. — Выходит, вы специально притворялись и ждали, когда я вас сожгу, чтобы понять, ваша ли я дочь? Но почему же тогда оставили меня в детстве? — Джиллиан отмерла, шмыгнула носом и вытерла слезу со щеки. — Не говори так, — Мелисса нахмурилась и прижала дочь к себе. — Недоброжелатель вырвал тебя из моих объятий, когда ты только родилась. Он спрятал тебя на земле, зная, что мы с отцом отречёмся от статуса, притязаний в иерархии и поднимемся наверх на твои поиски. Этот интриган получил то, что хотел, но теперь и мы, столько лет прожив среди людей, наконец сможем вернуться домой все вместе, напомнив о своём положении и вернув отобранные регалии. — И прости нас. После череды неудач мы должны были убедиться, что ты действительно наша дочь, — тихо сказал Роберт, обняв жену и Джиллиан. Мелисса вновь взмахнула руками, и группа учёных словно очнулась ото сна. Линдсей громко застонала от боли. Коннор ринулся к ней и, не обращая внимания на свою опалённую одежду, аккуратно взял Линдсей за запястье, рассматривая ожог. Мэтт закашлялся. И только Питер остался стоять на месте с выпученными глазами, открытым ртом и тяжёлым дыханием. — А про тест ДНК вы случайно не слышали? — вдруг выпалил он. — Тогда и весь этот театр не пришлось бы устраивать. И кто вы такие? — Думаю, вы догадываетесь, — хмыкнул Роберт. — Малышка Джи натворила дел, но обещаю, что её игры больше не обернутся смертью для невинных. Теперь мы вернёмся в нашу обитель, границы которой никто из нас не покинет без надобности. Мелисса, выпустив из объятий мужа и дочь, подошла к Линдсей и жестом указала Коннору отойти. — Дай руку, не бойся, — обратилась она к Доннер. Линдсей протянула обожжённую ладонь. Миссис Вудхауз прикоснулась к поражённому месту, и на глазах у изумлённой команды ожог бесследно исчез. Затем Мелисса подошла к Коннору, осмотрев его с ног до головы, и с улыбкой сказала: — Простите, профессор, но тратить силу на восстановление вашей одежды я не буду. Лучше не забудьте поблагодарить ангела-хранителя, он у вас очень сильный, — она загадочно улыбнулась. — Правда, в этот раз его опередила женщина с огненным взором, ей тоже не забудьте спасибо сказать. И… — она кончиками пальцев коснулась левой стороны его груди, — будьте осторожны в своём выборе. Ваше сердце сейчас хочет иного, не того, что хочет разум. Во снах, озаренных пламенем, могут быть скрыты ваши потаённые желания, а не только кошмары… Умейте видеть в них суть, отринув страх. Шокированный Коннор смотрел на неё широко открытыми глазами, вспомнив ночной огненный кошмар. Откуда ей знать, что он был наполнен яркими всполохами? Только если она не… Коннор с трудом сглотнул, а Мелисса лишь загадочно улыбнулась, отступив к семье. Она, Роберт и Джиллиан вновь обнялись в центре комнаты. Кольцо пламени охватило их тела, и через секунду бесследно исчезло вместе с демонической семейкой. Четверо учёных смотрели на то место, где только что стояли Вудхаузы. Они опять потеряли дар речи и возможность пошевелиться, но на этот раз от увиденного. Наконец, тишину нарушил голос Питера: — Да какого чёрта здесь происходит? — Не поминай чертей, Эксон, — шикнул Прэйгер. — Хватило нам ада на сегодня. Дом Вудхаузов, Хеллворк 30 июня 2000, 13.01 Спустя почти пять часов после случившихся событий, собрав все необходимые данные и замерив электромагнитные поля, группа учёных решила вернуться в лабораторию. Питер и Мэтт уехали на той же машине, на которой добирались сюда утром, а Коннор сел за руль специального арендованного для четы Дойл седана. Линдсей заняла место рядом с ним, даже не подозревая, что Коннор поведёт машину не к лаборатории, а за черту города. Когда они тронулись с места, Лин закрыла глаза, демонстрируя нежелание говорить. Но в какой-то момент поняла, что они уже давно должны приехать в лабораторию, ведь путь в неё не такой уж и дальний. Наконец Коннор остановил машину, съехав на обочину. Она приоткрыла веки и обомлела. Их окружал хвойный лес. — Что со мной случилось? — неожиданно начала Линдсей, всё также глядя вдаль. — Я ничего не помню с момента, как мы сели вчера за стол. — Линдсей, — Коннор глубоко вздохнул. — Это нам придётся озвучить в конференц-зале. Обещаю рассказать все детали, которые важны для хода следствия. Но сейчас я хотел бы поговорить не о расследовании, — он аккуратно коснулся её руки, — а о нас. — О нас? — она отдёрнулась, прижавшись почти к двери машины, так и не смерив его даже мимолётным взглядом. — Я понимаю, ты обижена… — Коннор постарался, чтобы его голос звучал как можно мягче. — Я сделал ужасную вещь, признаю. Но пойми меня. Я думал, что пока мы с тобой не начали встречаться или жить вместе, то тебе будет легче перенести эту новость, чем если ты узнаешь о ней потом. Я ненавижу тайны, секреты, тем более, такие. Представь, если бы правда всплыла наружу после того, как мы стали жить вместе. Согласись, ты бы иначе на неё отреагировала и посчитала, что я тебя обманул. — Вот только я могла и не узнать никогда, — печально сказала Доннер. — Знаешь, Коннор, — едва заслышав своё имя, а не официальное «профессор Дойл», Коннор не удержался от мимолётной улыбки, но быстро вернул самообладание, понимая по её тону, что вряд ли сейчас услышит что-то обнадёживающее, — все эти годы, что тебя не было, я словно сгорала с тобой на российском заводе. Каждый день, каждую ночь… Не только от огня, но и от чувств к тебе, — её голос дрогнул. — И вот второй шанс. Я была уверена, что мы будем вместе, когда ты вернулся. Твой взгляд, улыбка, робкие касания. Я не понимала, почему ты медлишь. А потом снова больница, твоё признание перед клинической смертью, — по щеке Лин скатилась слеза. — И снова шанс… Но и тут я проиграла. — Послушай, Линдсей, ты не проиграла. Я люблю тебя, — он развернул её лицо к себе, но серые глаза смотрели мимо него. — Прости меня за ту боль, которую я тебе причинил. Пожалуйста, я ошибся и очень сожалею об этом. Я правда не могу ничего сказать об обстоятельствах и, пожалуйста, не вини в этом Адриану. Но я очень хочу, чтобы мы нашли силы в себе перешагнуть через это. — Не знаю, Коннор, — прошептала Линдсей, всё также глядя вдаль. — После того, как мою душу выжарили на огне, твоё признание как ведро со льдом на голову. Оно было таким неожиданным, что сейчас я уже ничего не чувствую. Ни любви, ни ненависти, ни обиды. Я даже не уверена, нужно ли мне тебя прощать, потому что я… — она замолчала, — внутри меня ничего нет, — и посмотрела наконец на него. — Я понимаю, — мрачно прошептал Коннор и сам опустил взгляд, будто увидев эту пустоту не только в её глазах, но и глубоко внутри. — А я не понимаю вот что, Коннор, — Линдсей продолжила более эмоционально. — Мы с тобой два взрослых человека. И оба знаем, что близости можно хотеть и не хотеть. Других вариантов не дано. Я помню твоё состояние тем утром. Мне даже представить больно, как можно было желать… — она запнулась. — Линдс, я же тебе говорил про неоднозначную ситуацию. Это не было желанием в привычном понимании. Просто… — он тоже остановился, подбирая слова. — Просто что? Вы просто так вдруг оказались в одной постели? Случайно? — Линдсей передёрнула плечами. — Опять же, мы оба прекрасно понимаем, что всё зависит от мужчины. Ты просишь не винить Адриану, просишь понять тебя, но, прости, я не понимаю. Не могу забыть и вычеркнуть воспоминания о ночи накануне, когда тебя разрывало на куски от боли и воспоминаний. У меня сердце останавливалось, когда я видела, как ты мечешься, всё больше утопая в собственных кошмарах. Не могу понять, как эту боль могла снять близость с Де Марко. И ведь Адриана состоит в отношениях с другим человеком. Скольким людям ещё стало больно после этого… Как ты сказал? «Нетривиального способа лечения»? Коннор почувствовал лёгкое головокружение и гул в ушах. Сердце забилось чаще от осознания, что может последовать после этих первых предвестников. И по-настоящему испугался за Линдсей. Рано он поверил, что его двойник больше никогда не завладеет сознанием. Свет перед глазами стал меркнуть, но ужас и страх за жизнь Линдсей пока не давали Дойлу провалиться в бездну. — И поэтому… Профессор Дойл, — ледяным голосом сказала Линдсей, снимая обручальное кольцо с пальца, — я прошу вас лишь об одном. Дайте мне время. Никаких разговоров больше о нас, только рабочие моменты. Я сейчас просто не могу иначе… Мне нужна эта дистанция между нами. Когда я буду готова снова вернуться к этой теме, я дам вам знать. Не давите на меня. И да, возвращаю вам кольцо, купленное для организации прикрытия, — резким движением она открыла бардачок машины и закинула туда то, что Коннор не планировал забирать. Стремительный переход на «вы» и возврат кольца сильно качнул и без того едва сдерживающегося Дойла. Он быстро задышал и прикрыл глаза, но вспышка ярости продолжала расти и множиться. Коннор знал, что может моргнуть, и в следующий раз открыть глаза только тогда, когда мир перестанет кружиться и качаться. Сознание уже почти отчаянно забилось в угол, выпуская вперёд вторую сторону личности, но разум, ещё не отступив, закричал, что нужно уходить. В этот раз самому… и очень быстро. Секунда промедления может привести к трагедии. — Мне нужно отойти, — не своим голосом произнёс Дойл и спешно покинул салон машины. Его шатало, как пьяного, пока он быстро шёл к лесу. Коннора не волновало, что подумает Линдсей. В собственном сознании Дойла до сих пор удерживало только то, что он не может ей навредить и должен максимально обезопасить Линдсей от себя. И сейчас, как умалишённый, Коннор раз за разом бормотал: «Не здесь, не сейчас». Углубившись в лес, Коннор брёл, спотыкаясь, ещё несколько минут, чтобы оказаться как можно дальше от машины и от Линдсей. Наконец он остановился у сосны и, прислонившись к ней спиной, сполз вниз. Солнечный свет то гас, то слепил глаза. Эти вспышки продолжались какое-то время, и после очередной Коннор прижал пальцы к вискам. Он закричал от нестерпимой боли, которая буквально разрывала мозг, открыл глаза и замер. Лес исчез, и он оказался в каком-то многолюдном месте, похожем на аэропорт. Люди ходили мимо него, а Коннор пристально рассматривал компанию девушек. Они громко смеялись, не обращая внимания на окружающих. Коннор поднял руки и понял, что смотрит на свои ладони, только на запястье не было часов. Одежда тоже казалась незнакомой: чёрные джинсы и майка, на ногах — тёмно-серые кроссовки. Коннор знал: это он, но в упор не помнил хотя бы похожий эпизод из прошлого. Или это картинка из будущего? Коннора затрясло, и видение стало алеть. Он закрыл глаза, а когда снова открыл — лежал на траве в лесу. В висках всё ещё стучало, но головная боль стала чуть слабее. Однако раздражение всё ещё захлёстывало, и в таком состоянии он не рискнул бы вернуться обратно в машину. Коннор перевёл дыхание, решив выждать пару минут. В кармане завибрировал телефон. Коннор не сразу достал его и после, глянув на дисплей, сплюнул. Только её сейчас не хватало. — Тебе что надо? — Не сдерживаясь, он громко крикнул в трубку. Уже набрал побольше воздуха, чтобы обрушить на Адриану всю накопившуюся злость, но задохнулся, услышав её вопрос: — Я тут одежду для Никки выбираю, — голос Адрианы звучал спокойно и невозмутимо, словно она и не обратила внимание на его крик. — Тебе какой цвет больше нравится: лиловый или лавандовый? Коннор коснулся ладонью горячего лба. Зрение выловило какое-то движение на ветке ели рядом. Сверху вниз прыгала белочка. Кажется, настоящая, но её шубка в лучах солнца отливала ярко-красным. Да и зелень хвои почему-то отдавала алым цветом. — А? — только и смог выдавить из себя Коннор. — Ладно, спрошу иначе. Тебе какой цветок больше нравится: сирень или лаванда? — Адриана! — Он сжал зубы и выдавил сквозь них всё спокойствие, какое только смог собрать внутри. — Я на работе! Может, ты без моей помощи сегодня выберешь одежду для Никки? — Ладно, тогда лаванда. Погоди буквально секунду ещё. А у тебя какой любимый цвет? Коннор открыл рот и округлил глаза. Все слова в голове рассыпались на звуки, которые он тоже вдруг забыл, как произносить. — Дойл, ты там? — ровно спросила Адриана. — Дай угадаю. Голубой? Нет… Тёмно-синий? — И… гра-афитовый, — заикаясь, ответил Коннор, всё больше теряясь от глупых вопросов этой невыносимой женщины. — Я учту, — бодро ответила Адриана. — Хорошего рабочего дня, Коннор! Заслышав короткие гудки, Коннор выронил телефон на землю, всё также прижимая вторую ладонь ко лбу. Он встретился глазами с белкой, сидевшей на нижней ветке. Её шубка теперь виделась ему ярко-рыжей, а хвоя — изумрудной. Он рассматривал пушистого зверька, с каждым вздохом ощущая, — раздражение почти растворилось. «Лавандовый… Что за глупость? Флористка, чтоб её, — подумал Коннор, возведя глаза к чистому голубому небу. — И зачем ей мой любимый цвет? Мне только ещё одного седативного фиточая не хватало на полке или подушки с лавандовым наполнителем. Боже… Дай терпения мне на всё это». Но представив эту самую лавандовую подушку в руках Адрианы, Коннор почему-то улыбнулся. Издалека донёсся голос Линдсей, громко звавший его. Машинально глянув на часы, Коннор отметил: с момента их расставания в машине прошло около пятнадцати минут. Шумно втянув хвойный воздух ноздрями, Коннор медленно выдохнул ртом. И, всё шире улыбаясь от нелепых мыслей о тёте Николь, подобрал с земли телефон и пошёл обратно. Вашингтон, округ Колумбия 30 июня 2000, 13.25 Спрятав мобильный в карман, Адриана усмехнулась про себя и продолжила выбирать костюм для горячо любимой племянницы. Ей нужно было как-то отвлечься от произошедших утром событий. Поняв по обрывкам разговора, что команде Коннора ничего не угрожает, Адриана, рискуя быть замеченной, нашла укромное место и совершила переход обратно на работу. Во время обеда она отправилась по магазинам, чтобы перевести дух и подышать свежим воздухом… Но как она не старалась переключиться, ничего не выходило. Эти ощущения от Коннора очень сбивали её с толку и дезориентировали. В пекло демонов, — она и не с таким сталкивалась, работая на «Наследие». Сверхъестественные существа появляются и исчезают, а вот созданная по собственной глупости связь уже никуда не девается. Если, конечно, принять на веру слова других таких же несчастных, решивших помочь страждущим и привязавших их к себе до гробовой доски. Но после того, как Адриана впервые за десять дней оказалась рядом с Коннором, ей показалось, что энергия потекла как-то иначе. Поэтому она попыталась полностью закрыться от него. В конце концов, бегать на поводу эмоций отца Николь она точно не собиралась. Он, конечно, уже давно перешёл из категории «пустое место» в какую-то иную, которую она пока сама не могла обозначить словами, но быть с ним бесконечно «онлайн» — явный перебор. Однако как бы она ни закрывалась от Дойла, пару минут назад ощутила быстро накрывшую его ярость, нарастающую с каждой секундой. Потом его чувства словно притупились, канал опустел, и Адриана нахмурилась, пытаясь считать сквозь пространство, что с ним, сама раздражаясь всё больше, что целый день тратит на попытку разделить чувства на его и свои. Но в этот раз связь проявилась странно и непонятно. Как будто не энергия Коннора проникла в неё, а что-то чужое, злое и звериное. Пульс Де Марко начал зашкаливать, а цветные детские костюмчики в одну секунду окрасились в красный цвет. От боли в висках Адриана закрыла глаза, но через мгновение её снова захлестнуло бешенством Коннора. Не понимая, что происходит, она машинально достала телефон и набрала номер с одним лишь желанием услышать голос Дойла и попытаться охладить его ненормальный пыл, чем бы он ни был вызван. Кажется, удалось, вот только у неё у самой после случившегося затряслись руки. Кто бы её переключил, а ещё лучше объяснил, какого чёрта происходит?.. — На выходных поговорю с Дереком. Надо с этим что-то делать… А ты, Дойл, имей совесть. Второй раз за день не побегу, хоть в огонь падай, хоть в воду, — еле слышно себе под нос проговорила Адриана. Рассматривая лавандового цвета костюмчики, Адриана не подозревала, что за её действиями в этот момент наблюдал не только консультант. Двое мужчин, сидевших в чёрном «Форде» напротив магазина, следили за ней через стеклянную витрину. — Жила-была маленькая девочка, которая хотела встретить своего Ланселота… Она выросла, и теперь хочет одного: свернуться на коленях любимого, став слабой хотя бы на день-другой, — задумчиво протянул мужчина на пассажирском сидении. — Она так остро нуждается в любви и ласке, но рыцари подле неё — сплошь кретины, не желающие замечать очевидных вещей. — И когда мы приступим к попыткам растопить твою Снежную королеву, сделав из неё Белоснежку в ожидании прекрасного принца? — спросил водитель. Он поправил маску на лице, которая скрывала шрамы, раздумывая, а не сорвать ли её вовсе. Вряд ли его облик может напугать или смутить спутника, зато находиться в экипировке в июньскую жару было крайне сложно, и очень хотелось наплевать на все рамки приличия. — Попробую договориться с ней о встрече в немноголюдном месте, — сквозь зубы процедил молодой мужчина, несколько раз нервно проведя ладонью по светлым волосам. — Что-то мне подсказывает, что к себе домой поужинать она меня вряд ли пригласит. — Даже в немноголюдном месте могут быть свидетели, а нам это вряд ли нужно, — возмутился водитель. — Не понимаю, Алексей, почему нельзя прийти к ней без приглашения. Ты же не предложение собрался ей делать. — Понимать и думать не твоя задача, а свидетели — моя забота. Мне ничего не стоит сделать вот так, — Алексей пристально посмотрел в глаза своему спутнику и тот вдруг скривился, сжав голову ладонями. — Но боли не будет, конечно. Я просто заставлю людей не обращать на нас внимания. Только вот в чём загвоздка. Я слышу в твоих мыслях всякий раз, что у тебя с ней личные счёты. Адриана — моя, даже не думай… К тому же я могу сделать так, Фрэнк, — он чуть сузил глаза, и водитель зашипел от боли, — что твой мозг не выдержит моего вмешательства. Ты либо играешь по моим правилам, либо нет. — Я понял, — тихо простонал Фрэнк. — Моя жизнь для меня важней, чем чувство мести. Отпусти… Алексей прикрыл глаза, и в ту же секунду Фрэнк отнял ладони от головы и облегчённо выдохнул. — Далее, — безразлично проговорил Алексей, всё ещё рассматривая Адриану сквозь стекло, — займёшься Дойлом, но только после того, как я скажу. Есть вещи, в которых я не уверен, и мне нужна перестраховка. Поэтому опять же, никакой самодеятельности, пока я не скажу. — И это я понял, — ровным голосом проговорил Фрэнк. — Но ты всё время упускаешь из разговоров то, что пообещал мне. Когда я получу вознаграждение? — Когда выполнишь все условия сделки, — без тени сомнения ответил Алексей. — После того, как разберёшься с Дойлом, получишь средство исцеления от своих болезней, — он мельком глянул на лицо Фрэнка, верх которого, не скрытый маской, также уродовали шрамы. — Внешность вряд ли восстановится, но, по крайней мере, жить будешь долго и счастливо, — Алексей улыбнулся, но улыбка вышла злобной. — Не делай так больше, — Фрэнк потёр виски и прикрыл глаза. — Вряд ли это совпадение, ведь Дойл угодил в больницу после того, как ты влез в его голову тогда ночью, когда мы проникли в квартиру взять кровь Николь на анализ для Эллейн… А я тоже нашпигован R-клетками, и, возможно, у меня уже образовались кисты в мозгу. — Кто бы мог подумать, что он выживет, — со злостью проговорил Алексей, изогнув уголки губ. — Если бы этот ублюдок умер тогда в своей квартире, мне бы не пришлось разрывать их связь такой ценой… — его голос дрогнул. — Связь? — с удивлением спросил Фрэнк. — Неважно, — парировал Алексей, поняв, что на эмоциях сказал лишнего. Для чего этой разменной пешке знать обо всех хитросплетениях? — Зачем она тебе? — кивнув в сторону Адрианы, спросил Фрэнк. — Любишь её? — Не твоё дело, — резко отрезал Алексей. — Не моё. Просто интересно, телепат такого уровня ведь может внушить любой женщине что угодно. Для чего такие сложности? — Я немного переборщил в попытке остановить её, привлекая к опасным играм Адди внимание тех, кого не должен был. И сейчас придётся на ходу перетасовывать карты, подкидывая идеи тем, кто может её уберечь от правосудия. Если бы я знал… — А то, что ты задумал, не опасно? — Фрэнк саркастически усмехнулся. — Ты вроде гордился тем, что меткий стрелок, — рыкнул Алексей. — Чтобы я получил желаемое, мы должны сначала выпустить из Адрианы всю силу, пролив кровь. — Прольём. Но пообещай, что выполнишь все условия нашей сделки. — Я — один из Посвящённых, — гордо произнёс Алексей. — Клянусь кровью своего рода. — Он снова улыбнулся одним уголком рта и отвёл взгляд в сторону. Адриана скрылась из поля зрения, но Алексей ясно слышал её доносящиеся из магазина мысли. — Лаванда, Адриана. Ты всегда любила этот цветок. Когда-нибудь я подарю тебе целое лавандовое поле, — с романтическими нотками в голосе проговорил он, затем повернулся к Фрэнку и надменным голосом сказал: — Жди меня здесь! Алексей вышел из машины, снова пригладил волосы, поправил рубашку и скрылся за углом магазина. Он дождался, пока Адриана выйдет, и пошёл следом, всматриваясь в её затылок. Не прошло и полминуты, как Адриана обернулась и увидела его. — Алекс? — Она нахмурилась, скорее растерявшись, чем обрадовавшись. — Как ты здесь оказался? Привет… — Какая неожиданная встреча, школьная подруга. — Алексей широко улыбнулся, раскинув руки, и, подойдя вплотную к ней, обнял, крепко прижимая к себе. — Сколько же мы не виделись? — Давно. — Адриана растерянно огляделась по сторонам. — Что ты тут делаешь, Алекс? — Разве ты не знаешь, что я уже полгода работаю в школе твоего отца? — Знаю, но не от отца. Тебя перевели из Московского Дома «Наследия» по личной протекции Верховного Наставника. Видимо, ты сильно отличился. — Она напряжённо улыбнулась. — Ну, не так, чтобы сильно. Я, кстати, звонил тебе несколько раз и оставлял сообщения на автоответчике. Вижу, твои отношения с отцом не стали лучше. Надеялся, что ты заглянешь к нему в гости, и мы встретимся. Но нас свела случайная встреча. — Он снова потянулся к ней, чтобы положить руку на плечо, но Адриана отстранилась. — Да, извини, я забыла тебе перезвонить, слишком много работы. — Скажи, ты так и не смогла меня простить? — Он сузил глаза. — Десять лет прошло, а ты так и злишься на меня за то, что я тогда влез в твои мысли? — Давно не злюсь. — Она пожала плечами, также не отводя взгляд от него. — Но я тебя не раз просила не читать мои мысли без согласия. Наш дар нельзя использовать так… Он должен приносить какую-то пользу, а не вредить человеку. Ты не просто влез в мысли, ты сделал мне больно. — А ты всегда используешь свой дар с согласия другого человека? — Алексей криво улыбнулся. Заметив, как Адриана странно дёрнулась, словно от пощёчины, он снова развёл руки и тут же добавил: — Я просто спросил. Мне искренне жаль, что я тогда так поступил. Но, может, попробуем начать всё сначала? Ты ведь помнишь, мы были лучшими друзьями. — Это было давно, Алексей. Не думаю, что это хорошая идея. У меня сейчас совсем другая жизнь. — Она невольно глянула на цветастый пакет в руках с детской одеждой. — Я слышал вскользь от твоего отца о ребёнке Аманды. Ты растишь его? — Он знал ответ на свой вопрос и на многие другие, но должен был спросить, ведь они столько лет не виделись. Излишняя осведомлённость могла вызвать у Адрианы подозрения. — Нет, там всё сложно. — Адриана посмотрела на часы. — Прости, у меня обед заканчивается, пора бежать. Рада была тебя увидеть, Алексей. — И снова натянуто улыбнулась из приличия. — Может, поужинаем вечером? — Алексей коснулся её руки, не желая так просто отпускать. Адриана часто заморгала, глянула на его пальцы на рукаве и нервно передёрнула плечами. — Пожалуйста, — продолжил он, — всего одна встреча. — Хорошо, — она кивнула, но Алексей уловил — согласие далось ей нелегко, — давай увидимся завтра в восемь на входе в Кенилворт парк. А сейчас мне, правда, пора. Алексей стоял несколько минут, глядя ей вслед. Когда Адриана скрылась за поворотом, он тихо сам себе под нос сказал: — Завтра… Как же долго я тебя ждал, Адриана. Уверяю тебя: я и есть твой Ланселот! Скоро ты в этом убедишься! Ведь кто же, если не я?.. Мобильная лаборатория ОНИР, Хеллворк 30 июня 2000, 14.18 Обжигаясь, Коннор жадно глотал кофе, допивая уже третью чашку. Питер, изучавший напротив графики электромагнитных полей в доме Вудхаузов, в очередной раз скосил глаза на шефа. Коннор отставил чашку и нервно забарабанил пальцами по столу, облизывая губы. Одержимым взглядом осмотрел кофе-машину и исподлобья глянул на Эксона. Питер снова уткнулся в бумаги, хоть его мысли летали где угодно, только не вокруг отчёта. Он чётко решил — нужно переговорить с Антоном по поводу состояния здоровья шефа. Вчера утром Дойл был белее мела и казался ослабшим, а сегодня в него будто вдохнули жизнь, несмотря на произошедшие события. И, судя по всему, к нему вернулся аппетит вместе с привычной кофеманией. Все прекрасно знали, что единственное, от чего был зависим Дойл — это напиток из ароматных зёрен. И то, что Коннор не пил его уже который день, наводило на подозрения. Правда, и три чашки залпом не сказать что избавляли от них. Даже для него такое являлось перебором. А Коннор, раз за разом поглядывая на часы, злился — Мэтт Прэйгер явно не отличался пунктуальностью. Коннор не мог дождаться окончания совещания, которое ещё даже не началось. После утреннего происшествия в доме Вудхаузов неприятные ощущения все разом неожиданно покинули его спустя десять мучительных дней. Зияющая дыра под ребрами будто наполнилась живительной энергией и заросла. Но Коннора пока мало интересовало, что помогло ему вдруг ощутить себя целостным и почему это произошло после ситуации, чуть не ставшей фатальной. Где-то будто издалека в ушах стучали слова Мелиссы про разум и сердце, но он гнал и их от себя, не желая вязнуть в размышлениях. Хотя его жутко интересовало, откуда она может знать, что является ему во снах. Но всё же желание понять, какой же ответ могут они в себе таить, сейчас заглушало другое. Коннор мечтал поскорее оказаться в кафе, чтобы наконец-то хоть что-нибудь съесть, радуясь, что доканывающие боли ушли и вернулся аппетит. А пока лил в себя литрами кофе, по которому тоже безумно соскучился. С огненными кошмарами и теми, кто вдруг стал в них врываться наряду с Линдсей, у него будет достаточно ещё времени разобраться. Например, устроив себе мыслительным процессом бессонную ночь, чтобы избавить себя от порции новых пламенных ужасов. Когда стеклянные двери наконец разъехались, пропуская в конференц-зал Мэтта и Линдсей, Дойл с раздражением отметил, что они опоздали на пятнадцать минут. — Что ж, — начал Прэйгер, сев на стул во главе стола, — я только что говорил с родителями Эми Мирел. Их дочери повезло меньше, чем Линдсей. Пентаграмма на её руке никуда не делась. Видимо, прощальный подарок сопернице от Джиллиан. — Ты сказал «прощальный», — подхватил Коннор. — Мне тоже кажется, что мы больше не услышим об этой инфернальной семейке. Кажется, Джиллиан нашла тех, кого искала: родителей, которые примут её такой, какая она есть. Опыт наших расследований в очередной раз доказывает, что любое зло может повстречать на пути тех, кто сможет его принять и полюбить. — И всё же. Мы видели много различных существ, мутантов, монстров. Даже с ангелами встречались, но, кажется, с такого рода демонами мы пересеклись впервые, — Питер едва заметно улыбнулся, положив бумаги на стол. — Ведь это были демоны? Он окинул взглядом коллег. Коннор наклонил голову к плечу, задумавшись. Линдсей коротко кивнула, а Прэйгер пожал плечами. — Джиллиан — всего лишь потерявшийся неопытный ребёнок, — продолжил Питер. — Кажется, их истинное призвание — сжигать людей, вот только за какие грехи? — он посмотрел на Доннер. — А ты что думаешь, Линдсей? — К сожалению, я слишком мало помню, — неуверенно отозвалась она. — Точнее, ничего не помню с момента, как мы с профессором Дойлом сели за стол. Я, по сути, слышала только тот же самый разговор, что и вы, застыв на какое-то время в безмолвии. — Как насчёт тебя, Коннор? — кивнув, спросил Мэтт. — Ты ведь не попал под чары дьявольской семейки. Кто они вообще такие? — Кем бы они ни были, эти существа обладали даром внушения и стихийной магией, связанной с огнём, — Коннор развёл руки в стороны, откинувшись на спинку кресла. — В их разговоре я подметил, что только в момент сожжения тела на земле, — он выделил это слово голосом, — можно прочувствовать различия накладываемых карающих печатей, почувствовав особую силу демона. Предположу, что дальше заклейменная душа попадает в ад. И просто так Вудхаузы не могли туда вернуться, чтобы проверить клеймо, нанесенное Джилл, к примеру, на Стайлзов. Им нужно было закончить свою миссию здесь. Поэтому Мелисса и Роберт умышленно провоцировали девочку на собственное сожжение. Джилл назвала приёмную мать скучной и чересчур заботливой наседкой, желающей отвести её в храм. Думаю, это последнее место, где хочет оказаться демон. А Роберт будто сломался от гипноза Джиллиан и стал для неё абсолютно бесполезным. Не таких родителей желала Джиллиан, и они специально начали искать для неё привлекательную пару без детей, чтобы вынудить девочку снова сменить родителей. И умело играли марионеток, а на самом деле искусно манипулировали ею, подталкивая к решению сжечь их. Иного варианта проверить, их ли это чадо, у них не было. А тест ДНК, Питер, в случае с демонами, значит, не вариант, — Коннор хмыкнул, и Питер тоже чуть улыбнулся. — Думаю, вы правы, профессор, — Линдсей взяла в руки пульт и вывела на экран настенного монитора отсканированную пожелтевшую статью из газеты. — Хотя мы всё равно собрали волосы и образцы слюны в доме. Будем ждать результаты экспертизы. А пока у меня есть кое-какая информация, которой я хотела поделиться с вами. Из центральной лаборатории мне прислали архивные сведения. Почти уверена во взаимосвязи с нашим делом. Во время празднования Пасхи весной девяностого года в Калгари, на глазах нескольких семейных пар, удочерённая бездетной четой Хартнеттов четырёхлетняя Ли вспыхнула как факел. Огонь не причинил ей никакого вреда. Объятая пламенем, она подошла к дому. Гости с детьми на руках застыли, не в силах сделать даже шаг или закричать. Они могли только с ужасом наблюдать за происходящим. Как только Ли вошла на крыльцо дома, снаружи и внутри моментально разразился пожар. За считанные минуты огонь поглотил дом, и команде спасателей потребовалось несколько часов, чтобы потушить его. Пламя раз за разом вспыхивало снова. С трудом удалось найти останки супругов Хартнеттов. Очевидцы видели, как девочка вошла в дом, но её останки не были обнаружены. Поскольку гости Хартнеттов ничего внятного рассказать не могли, а у исследовавшей этот феномен группы учёных не хватало свидетельств произошедшего, Ли признали погибшей во время пожара, — Линдсей перевела взгляд с монитора на Мэтта и чуть улыбнулась. — А теперь отгадайте, какое у девочки полное имя? — Джиллиан, — в один голос произнесли трое учёных, а Мэтт продолжил говорить: — Но что с ней на самом деле случилось? Ведь если это наша Джиллиан, то она не сгорела вместе с приёмными родителями. — Я сделала несколько запросов в детские дома, находящиеся поблизости от Калгари. Пока жду ответ. Также попытаюсь собрать данные о сожжениях людей или странных пожарах, но мне понадобится время, чтобы проанализировать информацию тщательнее. — Времени у нас достаточно, — Прэйгер одобрительно кивнул. — Директор попросил задержаться здесь и понаблюдать за обстановкой в Хеллворке хотя бы до вечера понедельника. Все мы понимаем, что связь с прошлым мало чем поможет, но хотя бы попытаемся сложить полную картину произошедшего. Так что, Линдсей и Питер, готовьтесь провести выходные в этом сказочно живописном месте. — Не понял, — Коннор кинул недоуменный взгляд на Мэтта. — А я? Прэйгер поджал губы, скривившись, и поднял брови вверх. — Директор Блевинс просил позвонить ему. Он сам тебе расскажет, — Мэтт хлопнул ладонями по столу. — А на сегодня рабочий день закончен, предлагаю всем хорошенько отдохнуть после тяжёлого утра. Времени до понедельника у нас достаточно. Дойл кивнул, скосив глаза на поднявшуюся с места Линдсей. Она вышла вслед за Мэттом, а Питер остался сидеть на месте, рассматривая какие-то бумаги. Коннор, желая побыстрее узнать, что скажет ему директор, тоже покинул зал и набрал номер Блевинса. — Скотт, это Дойл. Прэйгер мне сказал… — Да, Коннор. Тут такое дело, — голос Блевинса звучал крайне мрачно. — Ты знаешь, что у нас финансовые трудности. И поскольку ты отец-одиночка, мы обязаны платить тебе двойные сверхурочные за работу в выходные дни. Пока это абсолютно невозможно. Поэтому в редакцию новых правил внесено следующее: если расследование проходит в пределах страны, где расположен региональный офис Управления, сотрудник, воспитывающий в одиночку ребёнка до шести лет, обязан вернуться на выходные дни домой. Конечно, могут быть нюансы, их мы тоже учтём, но в твоём случае, во-первых, группа Прэйгера уже не нуждается в дополнительных сотрудниках. Во-вторых, билет обратно в Галифакс обойдётся Управлению явно дешевле этих самых сверхурочных. — Хорошо, я вернусь вечером, — Коннор пожал плечами, подумав, что новый свод правил постепенно становится всё более бюрократичным, если не сказать хуже. — Что-то ещё? — Да, у меня для тебя в понедельник будет новое назначение, так что не переживай, без работы сидеть не будешь. Ты же помнишь Миранду Спрингз? — Конечно. Наша «Мисс Катастрофа», апрельское расследование, — Дойл хмыкнул. Буквально позавчера о ней вспоминал. Какое совпадение. — Она звонила в Управление. Просила, чтобы ты приехал. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Коннор. — Она только сказала, что Саманта хочет тебя видеть. Только тебя… На выходных их не будет дома, а в понедельник съездишь туда. И после того, как вернёшься на работу, я тебя кое о чём попрошу. Личная просьба, так сказать. Но это будет в понедельник, а пока… Счастливой дороги, Дойл! Коннор опустил телефон, вспоминая график рейсов в Галифакс, который он рассматривал позавчера. Погруженный в мысли, сделал несколько шагов и остановился возле шкафчиков с одеждой напротив небольшого зеркала. И стоило ему пересечься взглядом с отражением, как мир вокруг заиграл оттенками красного. Глаза резко заболели, и Коннор быстро заморгал. Он зажмурился, чувствуя нарастающее напряжение внутри черепа, словно что-то давило на кости, пытаясь выбраться из головы. Уши заложило, но через несколько секунд слух уловил еле слышимый звук турбин самолёта. Коннор открыл глаза и всмотрелся в отражение. Вместо серой рубашки на нём была чёрная майка. Но не одежда привлекла внимание Коннора в первую очередь. Он видел себя и будто не себя. Более худое лицо, покрытое щетиной. Волосы взлохмачены, в глазах лихорадочный блеск. Коннор по знакомой обстановке без труда понял, что зеркало, в которое он смотрит, висит в уборной на борту самолёта. Коннор моргнул ещё раз, и отражение перестало его смущать. Сейчас он смотрел на себя и ничего странного не замечал. Чуть приблизил лицо к зеркалу, дотронувшись указательным пальцем до морщинок вокруг глаз, и криво улыбнулся. — Коннор! — позвал незнакомый голос откуда-то издалека. — Дойл, что с тобой? Алый свет прожёг Коннору глаза. Он на минуту потерял зрение, и от раскалывающей виски боли прикрыл лицо руками. — Тебе плохо? — не унимался голос рядом, и сейчас Коннор понял, что он принадлежит не незнакомцу, а Питеру. — Ты что-то странное бормотал. Головная боль прошла столь же внезапно, как появилась. Коннор снова быстро заморгал, бросив взгляд в зеркало. Всё вернулось на свои места. Он стоял в коридоре лаборатории под пристальным взглядом Эксона. — Нет, всё нормально, — озираясь, проговорил Коннор. — Я должен вернуться в Галифакс. Новые правила, — он махнул рукой, — за обедом расскажу. Составишь мне компанию? Невыносимо сильно хочу есть. — Конечно, — с едва слышимым волнением в голосе, согласился Питер. — Тут недалеко есть неплохое кафе. Только пиджак возьму. — Он хлопнул Коннор по плечу и вернулся в конференц-зал. Коннор же снова обернулся и всмотрелся в отражение, пристально рассматривая лицо. Нахмурился, пытаясь вспомнить, что минуту назад его смутило в собственной внешности и почему он не услышал, как подошёл Питер. Вот и в лесу он тоже упустил момент, как оказался на траве. Возможно, из-за сильной головной боли, но два провала в памяти за короткий промежуток времени по непонятной причине его крайне обеспокоили. И самым странным казалось то, что единственное, что он помнил до и после этих приступов — это алый цвет окружающей действительности. Теперь Коннор смутно припомнил мерцание красного цвета на ресницах и приступы ярости, бьющиеся в груди, в «Улье» и во время восстановления после опытов. Коннор набрал в лёгкие как можно больше воздуха, задержал на минуту дыхание и спокойно выдохнул. Такие привычные ранее дыхательные упражнения почти две недели до этого приводили к резкому учащению спазмов, но сейчас будто кто-то наконец разжал тиски, сковавшие грудную клетку, и перестал вонзать нож в живот каждые пару минут. Такое облегчение не могло не радовать, если бы не алые провалы… — Не одно, так другое. Действительно опять придётся пройти полное медицинское обследование, — усталым шёпотом произнёс Коннор, прищурившись. — Надеюсь, это проблемы со зрением, а не с головой… — Он тяжело вздохнул. — Хотя её тоже придётся проверить. Но здоровьем я займусь после выходных. Сегодня я знаю, что хочу сделать, когда вернусь в Галифакс. И это не терпит отлагательств…