***
Я видел, как она танцевала. Будто легкокрылая птица, изящно порхающая под теплыми лучами солнца. А теперь я вижу её у ручья. Я стоял и смотрел, не отрываясь, как она присела у кромки воды и, приподняв край хитона, опустила узенькие ступни в воду. А потом чуть откинулась назад, глядя в небо и улыбаясь солнцу. Её волосы, отливающие медью, мягкими волнами легли на траву. Такая нежная и прекрасная, как сама жизнь. Сердце, обычно бьющееся ровно и уверенно, вдруг сбилось с ритма. Странно, такое со мной впервые. Что в этой девчонке такого, что заставило мое сердце замереть? Она выпрямилась, и взгляд её упал на меня. Улыбка такая прекрасная, которую она так щедро дарила Гелиосу, стала увядать. Сердце неприятно кольнуло. Неужели я выгляжу так ужасающе? Она смотрела без страха и с интересом, а потом встала и почтительно склонила голову.***
Я склонила голову, выказывая ему уважение как старшему. Хоть я и была богиней, но не считала зазорным выказать уважение пусть бы даже это был и человек, но что-то подсказывало мне, что этот мужчина человеком не был. В нем чувствовалась скрытая сила, наверное, даже равная силе моего названного отца, но я не стала задумываться над этим. Он сделал несколько шагов и приблизившись заговорил. — Здравствуй, — его голос, глубокий и чарующий, заставил мое сердце забиться чаще, будто я резко остановилась после быстрого бега. — Здравствуй, — я произнесла тихонько, не знаю, услышал ли он. — Ты не боишься меня? — он смотрел с интересом и, кажется, даже немного озадачено. Я не боялась, нет. К тому же мне было очень любопытно, кто этот мужчина, которого я видела впервые, но присутствие которого вызывало во мне смятение и непонятный трепет. Я покачала головой и хотела было сказать, но за деревьями раздался смех подруг. Обернувшись на звук, я выглядывала океанид за деревьями. А когда посмотрела на то место, где он только что стоял, то там уже никого не было. Мне стало грустно. Подруги подбежали ко мне и увлекли за собой.***
Голос её очаровывал. Одно слово, сказанное, казалось, на границе слуха, но в нем так и сквозило любопытство. Её отвлекли океаниды и я поспешил скрыться, надев шлем, выкованный циклопами, сделавший меня невидимым. Я не сдвинулся с места и видел, как она печально взглянула туда, где я стоял. — Кора, идем, — весело смеющиеся океаниды увлекали то и дело оборачивающуюся девушку. Кора. Это имя мне знакомо, как и имена её родителей. Что ж, я ведь все равно направлялся к Зевсу.***
— Дорогой брат. Я, конечно, мог бы ответить тебе согласием, но Деметра её не отпустит. А гнев богини способен уничтожить всё живое. Не будет тогда людей, приносящих нам жертвы и поющих гимны в нашу честь. — Бог Громовержец в алом гиматии, восседающий на своем троне, с удивлением смотрел на брата и не мог до конца поверить в происходящее. Мрачный Аид — Владыка подземного мира, пришел просить отдать ему в жены дочь Деметры. — Мне, как ты знаешь, не поют гимнов и не приносят жертв, — мой голос был спокоен и не выдавал волнения, завладевшего душой. — Тебе, да. Но Олимпийцы совсем другое дело! — Громовержец, напротив, был взволнован услышанным. — Дай мне время подумать, брат мой. К тому же дева, насколько мне известно, ещё не достигла брачного возраста. — Значит, мы вернемся к этому разговору, когда достигнет, — я взмахнул рукой, будто хотел отогнать волнение, исподволь прокрадывающееся в мое сердце. — Я посетил тебя, брат, еще вот по какому вопросу… Я вернулся в свои владения далеко за полночь. Скинув одежду и с наслаждением растянувшись на ложе, я вглядывался в теряющиеся во тьме своды высокого потолка. Но мыслями был в роще на берегу ручья, где омывала свои ноги богиня весны. — Вы вернулись, владыка, — тихий голос Гекаты выдернул меня из воспоминаний. — Мне сказать Минфе, чтобы она пришла? — Нет, — нимфу мне видеть не хотелось, — я поговорю с ней завтра. — Как пожелаете, владыка, — богиня ночи приоткрыла дверь, но вопрос застал её врасплох. — Геката, тебе не кажется, что у нас тут слишком мрачно? Богиня улыбнулась только ей известным мыслям. Таким она Аида видела впервые.