Янус

Генри медленно переходил из зала в зал, погруженный в собственные мысли. Придворные услужливо склонялись перед ним, но мальчик не обращал на них внимания. В задумчивом и каком-то апатичном состоянии юный принц пребывал уже несколько дней. Стены дворца давили на мальчика, который остался в роскошных чертогах совсем один. Ни отца, ни матери, а теперь еще и брат покинул его. Яркое летнее солнце освещало теплым бархатистым светом дворец, золотистые лучи, врываясь сквозь витражные стекла, оставляли на каменных полах разноцветные блики, словно кусочки какой-то сказочной мозаики, но холодную ледяную оболочку, в которую запер себя Генри, не был способен растопить даже жар дневной звезды. Принц сам не заметил, как очутился в библиотеке. Огромное помещение, пропитанное запахом древних страниц в кожаных переплетах. Стеллажи с книгами уходили своей громадой под самый потолок и терялись там в темноте каменных сводов. Генри запрокинул голову, тщетно пытаясь сосчитать количество полок. Мальчику всегда было интересно, что там, на самом верху, какие книги хранятся в темноте, куда никогда не проникали свет солнца и луны. Но Бальд никогда не разрешал мальчику залезать по стремянке, прислоненной к шкафам, так высоко. Библиотекой теперь заправлял старый седовласый старик в длинной темно-синей рясе, которая висела на худом теле как мешок. Генри нравился этот старик. У него всегда были с собой леденцы для юного принца, а его сказки очень увлекали мальчика, который иногда приходил сюда по вечерам. — Людвиг! – Тоненький голосок Генри, казалось, впитывается в толстые тома всевозможных летописей. — Людвиг? Ты здесь, Людвиг? – Мальчик обошел высокий стеллаж, до верху заставленный книгами с ярко-красными корешками. — Кто это решил меня навестить в столь ранний час? Не юный ли принц? Людвиг, казалось, появился из неоткуда. Слишком быстро для своих лет спустившись по стремянке вниз, старик отвесил услужливый поклон наследнику голубых кровей. Седые волосы упали на покрытое морщинками лицо, закрывая от мальчика блеск светло-голубых глаз. Хотя тело Людвига и выдавало возраст старика, глаза горели светом более живым, чем у человека много младше. Генри приветливо улыбнулся библиотекарю. Пожалуй, он был единственным человеком, оставшимся в замке, с кем мальчик не чувствовал себя одиноким. — Привет, Людвиг. Как поживаешь? Старик тихо рассмеялся и усадил мальчика на кожаный диван, протянув тому желтый леденец на длинной палочке, извлеченный из потайного кармашка рясы. Генри с наслаждением запихнул конфету себе в рот. У леденца был привкус мяты с лимоном, а золотистый цвет, казалось, был цветом самого лета. — Я живу лучше, чем любой другой в этом замке. Я никогда не скучаю, ведь нет ничего хуже скуки, — пробормотал Людвиг, чьи тонкие длинные пальцы пробежались по корешкам нескольких книг. – Что желает сегодня послушать юный принц? Может быть, сказание о драконе южных земель? Или историю волшебника Николаса?.. — Я не хочу сегодня слушать сказки, Людвиг. Я пришел сюда просто отдохнуть и поговорить с тобой. Я устал быть вечно один, — грустно проговорил Генри, не вынимая леденец изо рта. Людвиг потрепал мальчика по светлым волосам. Совсем, как это делал когда-то Бальд. — Ты не одинок, мой принц. Ты никогда и не был одинок. — Но, Бальд… Бальда нет дома уже шесть месяцев, и я… — Генри, всхлипнув, вгрызся в леденец, с громким треском откусив от него большой кусок. Людвиг обреченно покачал головой, положив ладонь мальчику на плечо. — Пожалуй, пришло время тебя предупредить. Принц непонимающе взглянул на библиотекаря, не вынимая конфету изо рта. — О чем? — Не о Бальдриге тебе надо сейчас беспокоиться, Генри. — М? – Мальчик поднял светлые бирюзовые глаза на старика, вопросительно изогнув бровь. Тот наклонился ниже, почти вплотную к уху принца. — Над тобой сгущаются тучи, мой принц. Не доверяй никому. — Что? – Генри испуганно отшатнулся от Людвига, но библиотекарь крепко вцепился пальцами в плечо ребенка. — Пожалуйста, не паникуй. Все будет хорошо, только делай так, как говорю я. — О чем ты говоришь? – У мальчика предательски блеснули глаза. Людвиг положил ладонь на светлую, словно пух одуванчика, голову Генри. Принц вцепился в тонкое костлявое запястье старика. — Просто не доверяй никому. Особенно тому, кому твой брат верил всецело. Глаза Генри расширились от ужаса. Казалось, мальчик понял, в какую сторону клонит бывший придворный волшебник. Принц сжал пальчиками рясу старика. — Фелиас?! — Тише! – Маг закрыл мальчику рот ладонью. Генри дышал часто и испуганно, Людвиг чувствовал, как того колотит. Старик осторожно отнял руку от лица ребенка. Тот перевел испуганный взгляд на лицо библиотекаря. — Это… он, да? Маг кивнул. Генри откинулся на спинку дивана, вцепившись ногтями в кожу и хватая ртом воздух. Этого не может быть, просто не может… Ведь старший брат верил Фелиасу, как себе самому! И советник был всегда так добр и ласков с маленьким принцем… — Как же так?! — Успокойся. Принц, глубоко вздохнув, всеми силами старался скрыть дрожь в голосе. — Что же мне теперь делать?.. — Не показывай вида, что тебе что-то известно. Не ночуй в своей спальне, перебирайся лучше в комнату, что по соседству с моей. Свои действия обоснуй так, словно тебе страшно спать в своей опочивальне. И постарайся реже попадаться Фелиасу на глаза. Голос старика звучал строго и уверенно. Генри кивал головой, глотая уже текущие из глаз слезы. — Хорошо… — Мальчик горько всхлипнул. Старик успокаивающе обнял ребенка, и тот уткнулся лицом тому в плечо, вдыхая аромат чернил и выпечки. Запах Людвига был таким добрым и домашним… — Не бойся. Я сделаю все, чтобы защитить тебя. А теперь иди. Помни, что я тебе сказал. Да, и еще… — Генри испуганно взглянул в лицо мага. – Если что случиться – беги. Спрячься там, где тебя никто не сможет найти. Принц кивнул, вытирая слезы тыльной стороной ладони. Ему было так страшно, так… одиноко. Мальчик поднялся с дивана, выпрямляясь. Он не будет вести себя как ребенок. Ведь он – носитель королевских кровей и должен быть достоин носить это звание. В конце концов, не каждый мальчик рождается принцем. Генри покинул библиотеку, бесшумно закрывая за собой дверь. Людвиг проводил его задумчивым взглядом, хмуро сведя брови. Сможет ли он, старик, защитить ребенка, за которым наверняка будут охотиться? И сможет ли он сохранить жизнь хотя бы себе?.. — Фелиас… — Маг перевел взгляд на высокое витражное окно. На нем из кусочков разноцветного стекла был изображен цветущий лотос, символ столицы, знак королевских кровей. Солнечный свет, пробиваясь сквозь его лепестки, становился как будто ярче, заставляя переливаться и искриться цветок всеми цветами радуги. Людвиг решительно топнул ногой. — И я еще раздумываю! Это сейчас единственный выход! Старик быстро вышел из библиотеки, направляясь в свою комнату. Маленькие покои мага находились недалеко от хранилища книг. Никто не заходил в опочивальню Людвига кроме него самого. Отперев огромный замок старым позолоченным ключом, старик вошел в маленькое затхлое помещение. Темные, почти черные шторы были задернуты, и в комнате царил полумрак. Старик аккуратно закрыл за собой дверь и запер ее. Не следовало посторонним лицам знать, что хранилось в покоях бывшего придворного мага. Обогнув небольшую, опрятно застеленную кровать, Людвиг распахнул створки огромного букового шкафа, покрытого искусной резьбой. Быстрыми движениями старик принялся выгребать из него ненужный хлам. — Так, старая драконья кровь… Боги, зачем я ее все еще храню? Из нее уже, наверняка, выветрилась вся магия… Камень предсказаний? Хорошая вещь, но сейчас для меня бесполезная. Порошок для приготовления приворотного зелья? Ха, сейчас даже он не поможет, чтобы приворожить ко мне симпатичную ведьмочку, — шептал себе под нос маг, вытряхивая из шкафа всевозможные баночки, колбочки и старые, плотно закупоренные, пыльные пробирки. Наконец, старик извлек из кучи хлама некий продолговатый предмет, завернутый в бересту. Сорвав ненужную обертку, Людвиг извлек на свет старый пожелтевший костяной посох, покрытый резьбой. В навершие был мастерски инкрустирован большой темно-зеленый камень, который в приглушенном свете комнаты казался почти черным. Маг любовно стер с него пыль. — Как давно я этого не делал… Возможно, я истрачу все остатки своей магии, но выбора у меня нет все равно. Плавное движение рукой по холодной поверхности, и кристалл засверкал яркими изумрудными красками. Что-то прошептав себе под нос, старик щелкнул костлявыми пальцами. Вспышка света, и из камня вылетает ярко-алая маленькая птичка с золотистым хохолком и такого же цвета клювиком. С радостным чириканием облетев мага, она села тому на плечо. Людвиг осторожно погладил ее блестящие перышки. — Вестник. Как давно я тебя не вызывал. Птичка что-то укоряющее пискнула и легонько клюнула старика в морщинистую, словно кожицу печеного яблока, щеку. — Ну не сердись на меня. Друг мой, у меня к тебе последнее поручение. Птаха с готовностью слетела с плеча Людвига и сделала круг по комнате. Маг улыбнулся. — Да, я знаю, что ты в хорошей форме. Мне нужно от тебя, чтобы ты… Старик подробно изложил суть проблемы. Вестник внимательно слушал, периодически склоняя маленькую взъерошенную головку. — Справишься? Птичка, что-то чирикнув, взлетела под потолок и исчезла в яркой вспышке. Людвиг, кряхтя, поднялся на ноги, убирая в сторону посох. — Теперь остается только ждать… Мощный взрыв потряс округу, и двое мужчин повалились на землю от сильного толчка. Хави придавил своим телом Клауса. Маг осторожно приподнял голову, не обращая внимания на испуганные всхлипы главы деревни. — Что за…? – Клаус выполз из-под мужчины, в ужасе вглядываясь сквозь деревья, закрывающие поселение. Небо над лесом осветилось ярко-рыжим заревом. Мужчина взвыл, схватившись за голову. — Моя деревня! Моя деревня горит! Халвил! Халвил, деревня!.. Маг схватил Клауса за грудки и хорошенько встряхнул. Тот затравленно посмотрел на чародея полными ужаса и слез глазами. — Приди в себя, идиот! Не время паниковать! Уводи отсюда людей! — Халвил! Деревня! Ты сказал, что ничего не будет! Ты сказал, что ничего не случиться!.. Хави ударил Клауса по лицу. Тот ошеломленно заморгал, словно придя в себя, и схватился за распухшую щеку. — Очнулся? Выводи людей, я сказал! – прошипел маг, поднимая с земли посох. — Куда ты? – крикнул Клаус вслед убегающему в сторону деревни Хави. Тот, не оборачиваясь, бросил через плечо: — Спасать твое поселение, куда же еще! — Халвил! Но мужчина уже скрылся в пышных зеленых зарослях. Клаус остался стоять один, дрожа и роняя слезы от испуга. Казалось, поселение провалилось в Преисподнюю. Пламя охватило ветхие деревянные домишки, моментально перебрасываясь на соседние постройки. Поселяне с криками в панике носились между полыхающими домами, пытаясь спасти хотя бы какое-то имущество. Горящий хлев с треском обвалился, выбросив в небо сноб искр и похоронив под своими обломками стадо коров. Рурука, стараясь спастись от невыносимого жара, бегал между пылающими хижинами. Огонь уже перешел на лес, и сухие листья и хвоя вспыхнули, словно солома. Пламя взмыло вверх, раскрывшись и раскинув свои щупальца, словно неведомое растение. Теперь поселяне заботились только о своих жизнях. В воздухе стоял рев огня, который не могли заглушить даже панические крики людей. Кролик, споткнувшись обо что-то, полетел на опаленную траву. Обернувшись, священный зверь похолодел от ужаса. На земле лежало обезображенное, покрытое ожогами тело какого-то ребенка. Пустые багровые глазницы безразлично смотрели в небо, лицо было так обожжено, что, казалось, будто вся кожа слезла с него, открыв взору Руруки черное горелое мясо. Кролик, взвыв от ужаса, вскочил на ноги. Бывшее поселение было наполнено воплями людей, охваченных пламенем, в предсмертном безумии бегущими прочь от огня, который золотым шлейфом струился за ними. — Помогите! Помогите мне! — Горю! Горю! Я горю! Священный зверь схватился за голову, стараясь не сойти с ума. Дикий нечеловеческий рев, и кролик оборачивается. С неба, словно огромная летучая мышь, спускается демон, сжимая в руках меч. По багрового цвета клинку стекает в опаленную траву человеческая кровь. — Бальдриг!!! Зверь оборачивается и встречается глазами с Рурукой, чье лицо искажено болью и страхом. Демон не обращает на него внимание. Его привлекают к себе запах крови раненных людей и вонь горелого мяса, стоящие в воздухе. Бальд, взмахивая крыльями, взмывает в воздух. Янтарные глаза быстро находят себе очередную жертву. Демон спускается на землю и даже не пользуется мечом. Когтями разрывает грудь какого-то старика, прижимающего к себе тело мертвой внучки. Богатое одеяние принца пропиталось насквозь ярким красным цветом, но демону хочется еще и еще. Рурука бежит вслед за ним, не в силах ничего сделать. Священный зверь кричит от бессилия и ужаса, ему не хватает энергии на принятие своей полноценной формы. Оступившись, юноша едва не падает в огонь, стеной поднявшийся над землей. — Бальд!!! Демон оборачивается на лету, смерив кролика презрительным взглядом. Ему неинтересно это существо, от которого исходит такая мощная светлая аура. Магические звери не могут принести никакой пользы темному созданию, изголодавшемуся по человеческой крови, и демон летит дальше, не останавливаясь. Рурука, хватаясь за последнюю надежду, сосредоточив все свои силы, принимает облик зверька. Пламя бушует вокруг него, опаляя розовую шерстку, но священное животное не обращает на боль никакого внимания. Вспышка яркого белого света, и магический разряд оцарапывает зверю ногу. Демон, сморщившись от боли, с ненавистью смотрит на зверька, по пятам следующего за ним. Ярость одерживает вверх, и Бальдриг спускается на землю. Рурука кричит, когда на его шейке сцепляются когтистые лапы. Демон, по-видимому, не собирается убивать его быстро. Пальцы сжимаются все сильнее, когти впиваются в кожу, и красные дорожки бегут по ней вниз, затериваясь в шерсти. В момент, когда священный зверь уже готов потерять сознание, что-то отбрасывает Бальда в сторону. Демон с рычанием по кошачьи приземляется на четыре лапы, вспахивая когтями землю и вздымая в воздух целую тучу пепла. — Оставь Руруку в покое, Бальдриг!!! Кролик, яростно откашливаясь, оборачивается. По направлению к ним идет Халвил, сжимая в руках посох. Камень, инкрустированный в навершие, сияет, словно звезда, спустившаяся с ночного неба. Демон взмывает вверх, стараясь укрыться от мага, но Халвил с неимоверной скоростью накладывает печати. Раз, два, три… Один за другим зверя связывают белоснежные путы, и демон ревет, пытаясь разорвать их, вцепившись в горячие, словно раскаленный метал, веревки. Хави крепко держит посох, к которому, переплетаюсь между собой, спускаются путы. — Халвил! – Рурука видит, что веревки вот-вот не выдержат такого сильного натяжения, но маг не сдается, все так же не отпуская посоха и продолжая твердить заклинания. – Халвил, это бесполезно! С громким треском путы рвутся, и демон, пользуясь случаем, пикирует с высоты на огромной скорости к Хави, взмахивая мечом. Халвил в последнее мгновение успевает поставить защиту, и клинок, не нанеся особого ущерба, оставляет неглубокую рану на груди, перечеркивая ее наискосок. Маг терпит, сжимая зубы и отбрасывая от себя посох. Очевидно, против Югверунда не стоит сражаться простой магией. В руке мужчины, ярко сверкая, словно выплавленный из чистого солнечного света, появляется меч. Демон, нахмурившись, обнажает клыки. Магическое оружие против Югверунда… Облетев мага со спины, зверь пытается нанести удар, но мужчина уворачивается от клинка. Взмах мечом, и вой зверя потрясает округу. Горячий золотой металл разрывает левое крыло, обагрившись черной густой кровью. — Очевидно, ты пытаешься сразить меня, атакуя с неба, — прошипел Хави, приставляя острие клинка к горлу противника. – Я не позволю тебе более использовать это преимущество. Зверь отпрыгивает назад, свернув крылья за спиной, еще сильнее сжав в лапе рукоятку Югверунда. Хави хмурится, не сводя взгляда с противника. Даже без крыльев демон все еще очень опасен. Прыжок, и Бальд вновь летит к мужчине. Красный клинок сцепляется с золотым, искры летят из-под раскаленного металла. Демон использует все умение опытного меченосца Аресвиса, и Хави едва успевает отражать умелые атаки, направленные принцем. Клинок метит то в грудь, то в шею, то в голову… Хави чувствует, что начинает уставать. Все-таки не иссякающий ключ магической энергии, скрытый в демоне, не дает простому человеку победить его. Решение приходит почти мгновенно. Маг в мгновение ока оказывается возле отброшенного посоха. Демон летит по направлению к нему, метя проклятым клинком в спину мужчине. Хави реагирует мгновенно. Взмах оружием, и Югверунд летит в сторону. Зверь сгибается пополам, прижимая к груди кровоточащую лапу, едва не оторванную Халвилом. Посох вновь в руках чародея, но теперь свет, исходящий от кристалла, гораздо ярче. Путы летят один за другим, заключая демона в плотный кокон. Зверь воет, не в силах устоять на лапах. Веревок все больше, они плотно опутывают все тело, давят на шею. Едва не задушенный, обессиливший демон не пытается больше сопротивляться, словно безвольная кукла лежа на опаленной траве. Хави медленно приближается к зверю, и тот рычит, пытаясь отползти от мага. Мужчина резким движением хватает демона за густые темные волосы, которые теперь гораздо длиннее, чем раньше. — Ты мне доставил слишком много неприятностей сегодня, — шепчет чародей, пристально глядя в янтарные глаза зверя. – Не надейся теперь отделаться легко. Хави впивается поцелуем в губы принца, и тот, вздрогнув, пытается отстраниться, от чего путы больно врезаются в смуглую кожу. Клыки вонзаются в губы мужчины, едва не рвут их, но Хави не отпускает зверя. Демон более не пытается сопротивляться, в конец измученный и поверженный. Черные узоры исчезают с тела, словно стекая со ставшей вдруг бледной кожи. Золото уходит в глубину бирюзовой радужки, и демон скрывается где-то за круглыми человеческими зрачками, уходя в темный холодный омут души принца. Бальд задыхается, веревки все еще сжимают его шею, и маг щелчком пальцев освобождает его от них. Но юноша не открывает глаз, не пытается вернуться к устрашающей, пылающей в огне реальности, уносясь куда-то далеко, в спасительную черноту небытия.