☽
Шёл я с ним около получаса, хотя могли бы и за десять минут управиться, но в его бедственном положении это давалось с большим трудом. Во время дороги, в голове невольно всплывали воспоминания минувших лет. Когда бывало засядешь со своим товарищем где-нибудь в зимней чаще, допоздна заигравшись, напрочь позабыв о наставлениях старших. После чего жуткое осознание всё же приходило в наши дурные головы и мы таким же макаром пёрлись через опушку, прижавшись друг к другу толи от холода, толи от страха, который ни один из нас признавать не желал. Отворив наконец скрипучую дверь, не отряхиваясь от покрывшей нас снежной крупы, я провёл его ближе к кровати. Было видно что от бессилия он и так с ног валился, а беря в расчёт сколько он потерял крови, дела его были хуже некуда, но это даже было мне на руку, ведь навряд ли его попытка бегства увенчалась бы успехом. Да и в любом случае далеко он уйти не сможет. — Сиди здесь, я вернусь скоро, так что не вздумай куда-то рыпаться — смотря на немца произнёс я, жестом указывая на пол чтоб мол оставался здесь. В гляделки играть с ним не стал, так что быстро вышел на улицу, снова погружаясь в пробирающую до костей снежную мглу. Идти одному стало намного проще, хоть за спиной и появился ещё один карабин, он мне нисколько не мешал, а даже наоборот. Оставляя немца без оружия можно было сильно не переживать. Хоть сам он из головы не выходил. Непонятно было то, почему же немчура своего искать не стала, со мной то всё и так ясно. Это наводило на мысль, что им тоже не сладко тогда пришлось, могла большая их часть полечь где-то там, а остальные вроде него заплутали в неизвестной области, тем более в такую погоду даже стараться не пришлось бы. Причины меня не шибко интересовали, а вот его знания очень даже. Но допросы с пристрастием думаю отложу на время, ибо мне ещё дрова дотащить, разобраться с печкой и фрица куда-то определить нужно. На выпытывание информации сил уже явно не будет, тем более из-за языковых барьеров будет намного сложнее. Вернувшись к тому же разобранному мной сараю, рядом как и ожидалось лежали оставленные деревянные дощечки, уже припорошенные приличным слоем снега. Я как можно быстрее собрал всё, положив тоже самое сено между брусочков, ибо от сырой розжиги мало толку. Сипло вздохнув и окинув взглядом богатый на находки дом последний раз, я направился обратно, уже по еле-еле видневшимся следам среди волнистых сугробов.☽
Подойдя поближе к избе, я бегло осмотрел снежную гладь. Не найдя каких-либо следов указывающих на побег, я приложив дровяной запас к стене и отворил дверь, предварительно оглядывая коридор. Было очень тихо, словно ни одна живая душа в этой темной комнате не находилась, даже создавалось странное ощущение спокойствия, но это чувство стало настолько эфемерным в последнее время, что и верить ему уже не хотелось. Пройдя в комнату, я сразу напоролся на немца впившегося в меня своим нечитаемым взглядом. Судя по всему, он только сейчас поднялся с кровати услышав шум в коридоре. — Чего подорвался? Думал свои пришли? — не без усмешки было сказано, после чего я прошёл мимо него, сваливая дрова ближе к печи. Немного отряхнув верхнюю одежду от остатков снега, чтоб та не промокла совсем, я стал шарить по карманам в поисках спичек, коих оставалось не так много, так что нужно поберечь их, успевая поджигать что-нибудь другое, туже солому например. Фриц, всё также как и минутой раннее, тихо проковылял к кровати садясь на его край. Дышал он так, словно эти движения давались ему с большим трудом, хотя наверное так и было на самом деле. Печь была кирпичная, как и во многих деревенских домах в наше время, у нас тоже такая раньше была, так что проблем с её разжиганием возникнуть не должно. Выложив не хитрым способом лучины и засунув между них побольше сена, я проверил задвижку и начал разжигать с помощью спичек немного сена, запихивая его в щели между досок. Дерево потихоньку начало разгораться, хоть и не так быстро как ожидалось, так как из-за подтаявшего снега большая часть их была сыровата. Но оно всё-таки горело, что не могло не радовать. Можно наконец-то почувствовать то тепло, что мерно обволакивает сначала твои руки, а после согревая всего тебя, наполняя неким уютом. В особенности когда смотришь на танцующие языки пламени, облизывающие закинутые в топку дрова. Находясь в некой полудрёме из-за нахлынувших ощущений, я полусонно окинул тёмную фигуру сидящую на кровати. Было так тихо, что создавалось ощущение его отсутствия, но всё же иногда можно было услышать прерывистое сопение немца из-за ноющей боли в ноге. Я разумеется не раз слышал некие мудрости об уважении к врагу, о том что друзей держи близко, а врагов ещё ближе и тому подобные высказывания. С чем-то я конечно был согласен, но как по мне это уважение должно исходить от обеих сторон. Те с кем мы воевали были совсем иного мнения, по крайней мере большинство из них. Доля жалости хоть и была оправдана тем, что живым он будет куда полезнее, чем мёртвый, но мне кажется такое отношение сложилось из-за моих личных взглядов, так как мне сложно просто наблюдать за чужой болью, даже если я и помочь то не в силах. Вроде как твой противник, а вроде и живая душа, которая точно также чувствует боль и мучения, кого бы они там из себя не строили. Мысленно сойдясь на том что будет лучше всё-таки помочь ему, ведь как говорилось ранее, с мёртвого никакого толку, я отложив оружие к стенке, подошёл ближе к немцу, благо освещённое печным отопление помещение давало возможность нормально рассмотреть ранение. Он с недоверием отнёсся к моим намерениям, но иного выбора у него не имелось. Рана уже была туго перевязана каким-то куском ткани, но выглядела она словно облитая ягодным соком. Бинты и медикаменты у меня естественно отсутствовали, так что я решил пока порвать простынь, ибо в ближайшее время другого и не будет. — Сиди тихо и не дёргайся — как можно спокойным тоном произнёс я, надеясь что по интонации и жестам он поймёт. Я демонстративно вытащил кусок простыни, оторвав от неё часть и разделив на пару лоскутов. Немец лишь молча наблюдал за моими действиями, наверное не понимая моих неожиданных порывов, но в голове у меня имелись оправдания, так что его доводы пусть оставит при себе. Немного придвинувшись к нему, благо освещение хоть и скудное, но помогало разглядеть всё что нужно. Сначала я стал разматывать старую повязку, выслушивая тихое шипение немца. Как я и думал, это оказалось пулевое ранение, что и не удивительно. Пуля на вылет не прошла, но судя по развороченным краям плоти, её там уже не было. Я хоть и не медик, но вроде гноя или инфекции там не было, по крайней мере пока. Кровь я немного вытер одним из кусков простыни, другим же перевязал как смог, собственно на этом все процедуры были окончены. — Ich weiß nicht, warum du das tust(1). Danke(2) — заговорил он тихо, осматривая перевязку на ноге. Я лишь хмыкнул ему в ответ, так как понял лишь последнее слово. Я подкинул ещё немного лучин в топку, наблюдая за свечением уже появившихся угольков.