***
Нора гудит до поздней ночи. Очень скоро Гермионе удаётся улизнуть из гостиной, чтобы посидеть в тишине в комнате Джинни. Через несколько часов она всё же решается снова спуститься вниз за чашкой чая - дом как раз поутих, а значит, все скоро будут расходиться по спальням. Открывая дверь, она видит на лестнице Гарри и Джинни. Неуверенно замирает в дверях, наблюдая, как рыжая приседает и завязывает смутившемуся Гарри шнурок. Гермиона закусывает внутреннюю сторону щеки, чувствуя как губы всё равно растягиваются в улыбке. Сцена выглядит такой трогательной и настолько нужной сейчас обоим, что она не решается помешать. Ну же, целуйтесь уже, думает радостно и немного раздраженно, еще в сентябре уставшая наблюдать за мучениями этой парочки. До поцелуя дело не доходит. Неожиданно раздавшийся звук заклинания с улицы заставляет всех троих синхронно посмотреть в окно. Туда, где на лужайку перед домом с неба летит огонь. Пламя разливается по земле - пожухлая трава занимается за считанные секунды - и берет дом в кольцо. Столб чёрного дыма - и Беллатрисса Лестрейндж издевательски машет Гарри, припавшему к стеклу, прежде чем отступает в ночь. Гермиона поворачивается к друзьям, сглотнув, и уже знает, что последует дальше. Гарри срывается с места. Слетает по лестнице, выбегает из дома и под предупредительные крики взрослых прыгает прямо через огонь, подогреваемый собственной яростью. Джинни следует за ним, и стена пламени за ее спиной поднимается выше, смыкаясь. Не пропуская бегущих за ребятами Ремуса и Тонкс. - Артур! - в панике кричит Молли, - дети, там дети! Гермиона не слушает, тоже бежит вниз. Не обращает внимания на близнецов и Рона, которые пытаются помочь остальным справиться с огнём. Если это и сработает, то слишком медленно, думает сокрушенно, потому что перед ними не бытовой пожар. Слишком большая концентрация волшебства в воздухе, что-то похожее на заклинание адского пламени, только более точечное, контролируемое и, без сомнения, тёмное. Лестрейндж, оказывается, ни разу не рядовая волшебница. Нужен огромный талант к стихийной магии, чтобы сделать такое и поддерживать на расстоянии, думает Гермиона, лихорадочно перебирая в памяти все, что могло бы пригодиться. Решительно достаёт палочку. Шепчет себе под нос заклинание, которого знать не должна - его давно вывели из употребления и тем более школьной программы за непредсказуемый исход применения. Оно помогает недолго поглощать магию стихий, если та направлена против тебя, но требует огромных затрат магии - сопоставимых с той, которую хочешь нейтрализовать. Гермиона никогда им не пользовалась, но времени на сомнения у нее нет, поэтому она задерживает дыхание и срывается вперед. Кажется, сработало - на ней ни следа ожогов. Времени на анализ произошедшего нет. Осмотревшись, она ныряет в высокую траву, в том месте, где она примята, и бежит по следам друзей. - Гарри! Джинни! - зовет, на ходу вдыхая полные легкие холодного воздуха, но слышит только шелест под ногами и треск пламени позади. - Где вы? Темнота смыкается вокруг. Чем дальше Гермиона заходит в поле, тем больше теряет ориентацию в пространстве и всю свою решимость. Перестаёт понимать, идёт ли до сих пор за ребятами, или давно сбилась и теперь просто блуждает впотьмах. А ещё ей начинает казаться, что из скрываемого зарослями мрака за ней кто-то следит - крадется по пятам, словно хищник, лениво преследующий слабую добычу. Вряд ли Беллатрисса пришла одна, думает Гермиона запоздало, и резко разворачивается, вскидывая палочку. В животе поднимается животный ужас, сковывающий все ее существо, когда трава приходит в движение, выпуская ей навстречу крупную мужскую фигуру. Он бос, двигается почти бесшумно, и всем своим видом источает опасность. Кожа покрыта шрамами, длинные волосы неопрятными сосульками спадают по лицу и плечам. Глаза оборотня предвкушающе сверкают во тьме. - Сладкая девочка, - удовлетворенно рычит Сивый. - Сладкая слабая девочка, зря ты вышла погулять совсем одна. - Остолбеней, - выкрикивает Гермиона сорвавшимся от страха голосом, но сегодня первый день лунного цикла, а потому оборотень двигается гораздо быстрее. Шаг, два - и он оказывается за ее спиной, обдавая смрадным дыханием и с силой сжимая за горло. Гермиона дёргается и пытается закричать, но получается лишь жалобный хрип. Чувствует, как когти монстра в человеческом облике проходятся по ее пояснице, раздирая низ пижамной футболки и оставляя на коже глубокие царапины. - Г-гари, - почти беззвучно кашляет Гермиона, пытаясь позвать на помощь. От недостатка кислорода начинает кружиться голова, сил на сопротивление почти не остается. Да и что она может сделать оборотню? Смеясь, мужчина пинает носком ботинка ее упавшую на землю палочку, так что та отлетает куда-то в траву. - Ты вкусно пахнешь, маленькая грязнокровка, - прицокивает он языком. - Страхом и отвагой одновременно, а еще манящей свежестью юности. Поэтому я дам тебе выбор, - смеётся он низко. - Что мне с тобой сделать, м? Подарить проклятие Луны или насладиться твоим сладким телом? Гермиона отчаянно мычит и пытается ударить оборотня ногами, но в сравнению с ним она не сильнее котёнка, поэтому ее трепыхания не имеют никакого эффекта. - Закричишь, птичка, и я сверну тебе шею, - ласково говорит он, прежде чем разжать пальцы. Гермиона падает на землю, кашляя и пытаясь отдышаться. По лицу безостановочно текут слёзы, ее трясёт от ужаса. Инстинктивно, будто дезориентированное раненое животное, она слепо пытается отползти от Пожирателя. Тот, смеясь, садится на корточки и дёргает ее на себя за лодыжки, протащив животом по мокрой от выпавшей росы траве. - Ну-ну, куда же ты, золотце, - воркует он, - мы ведь ещё не закончили нашу маленькую игру. Давай я облегчу тебе задачу, сладкая, и выберу сам, хорошо? Ты так здорово сопротивляешься, что мне не устоять. Все происходит слишком быстро. Когда он подтягивает ее за пояс вверх и кладет лапы на пояс её пижамных брюк, Гермиона, беспомощно барахтающаяся на земле, начинает рыдать в голос. - Фенрир, какого хера? - вдруг раздается раздраженный мужской голос из темноты. - У тебя что, нет приказа? Тебе разве велели отлавливать грязнокровок, вместо того, чтобы прикрывать Беллу? Круг вокруг дома уже прорвали. Он звучит незнакомо. Низко, свирепо, с нотами ледяной брезгливости. И всё же Гермиона мгновенно узнает его по интонации - ей даже не нужно поворачивать головы. А еще по запаху - хвойного леса, свежести и маггловских сигарет, когда он подходит ближе. Годрик, думает она, и узел ужаса в ее груди ослабевает, будто тот, кто сейчас говорит, здесь не вместе с Пожирателями, а чтобы её спасти. - Вот и занимался бы Орденом, нечего читать мне нотации, щенок, - огрызается оборотень, но все же выпускает ее, отчего Гермиона безвольно валится обратно на землю. Только радоваться рано - ее грубо тянут за волосы, заставляя подняться обратно на ноги и запрокинуть голову. Гермиона вскрикивает от боли, глядя снизу вверх в жестокие звериные глаза, когда Сивый наклоняется над ней. - Тогда всё-таки первый вариант, птичка, - скалится он и дергает за ворот её футболку, разрывая ткань с жалобным треском и оголяя плечо в опасной близости к своим клыкам. - Ты еще успеешь наиграться в кошки-мышки с малолетками, - хмыкает второй Пожиратель недовольно, - к тому же до полнолуния целых две недели, так что хватит валять дурака. Я не хочу схлопотать круцио из-за такой хуйни, ясно? - Блять, парень, ты кого угодно заебешь, - рычит оборотень с досадой и все же отпихивает Гермиону от себя. - Служебные обязанности, ничего не поделаешь. В другой раз, сладкая, - добавляет многообещающе, прежде чем взвиться в небо облаком черного дыма. Гермиона оборачивается и встречается взглядом с человеком в серебряной маске. Если бы не знала его - и этот запах - так хорошо, то точно подумала бы, что ошиблась. Однажды она уже видела слизеринца таким. На нем тогда тоже была черная боевая мантия, правда из другой эпохи, а походка и манера двигаться выдавали ледяную жестокость, замкнутость и силу. На той вечеринке она, как и все, подумала, что дело в образе Грин-де-вальда, но теперь ясно видела, что это был сам Малфой. Та его сторона, которую он никому не показывал, а в тот вечер выпустил на свободу. Несколько мгновений они молча смотрят друг на друга. Он, неподвижный и бесстрастный за своей маской, будто фигура, вырезанная из черного мрамора. И она, растрепанная, все еще дрожащая - просто напуганная девчонка в рваной пижаме и клетчатом халате Фреда. Когда он отворачивается, собираясь последовать за Сивым, Гермиона всё же зачем-то окликает его. Наверное, просто хочет убедиться, что не сошла с ума и не бредит от шока. - Малфой. Собственный голос звучит незнакомо - то ли потому что она охрипла от кашля, то ли из-за отсутствия в нём определяющего и необходимого в данных обстоятельствах элемента. Гермиона ведь теперь знает наверняка, кто он. Поняла еще утром перед отъездом из школы, после того, как услышала рассказ Гарри, а сейчас вот убедилась собственными глазами. Драко Малфой - Пожиратель смерти. Он - враг, он пришёл вместе со своей сумасшедшей тёткой для того чтобы напасть на дом Уизли и выманить Гарри. Годрик, что со мной не так, обессиленно думает Гермиона. У неё внутри, там, где по всем законам и правилам должна с новой удвоенной силой разгораться ненависть, нет ничего, кроме гулкой пустоты и комка неопределимых противоречивых чувств. Малфой вздрагивает и замирает - разумеется, Гермиона не должна была его узнать. - И что дальше, Грейнджер? - помолчав, спрашивает демонстративно беспечно, смотря в ночное небо. - Помчишься отправлять сову Дамблдору? Валяй, даже не буду останавливать - все равно, доказательств у тебя нет. Вот только есть омут памяти, знают оба. А еще метка на его запястье. Поэтому Гермиона ни на секунду не верит этой обманчивой расслабленности. Хорошо понимает, что всё еще находится на мушке его палочки, в то время как её собственная до сих пор лежит где-то в траве. Что сейчас ходит по очень тонкому льду - одно заклинание, и она ничего не вспомнит о сегодняшней ночи. Проблема в том, что несмотря на случившееся, Гермиона хочет помнить. Не свой ужас, не жестокий смех монстра и его руки на себе, но странное ощущение, появившееся внутри, когда он пришёл и остановил этот кошмар. - Мне это не нужно, - качает головой отрицательно. - Я буду молчать, Малфой, считай это благодарностью за помощь. Не знает, будет ли этого достаточно, чтобы его убедить. Но это всё, что у неё есть. Малфой на самом деле может не беспокоиться: она не собирается ничего делать. Гарри все равно расскажет директору о подслушанном в школе разговоре. А тот и без Гермионы сделает все выводы и примет решение, как поступить со слизеринцем, если конечно, уже не в курсе. - Ты хоть понимаешь, какой это верх тупости? Шляться ночью одной? - вместо ответа вдруг спрашивает её Малфой, понизив голос, и в нем читается, насколько парень кипит от плохо скрываемой ярости. - Тебе настолько не хватает острых ощущений, чтобы быть тра.. - Драко, пожалуйста, - прерывает тихо, и он тут же замолкает, то ли оглушенный звуком собственного имени, то ли подавившись горечью в её голосе, - не надо. Шок постепенно проходит, и Гермиона осознает, что до сих пор плачет. Стоит перед ним, обняв себя руками и глотая горькие слёзы. Вдалеке слышатся первые звуки сражения. - Мне нужно идти, - выдыхает он устало, смерив её долгим сомневающимся взглядом. - Сваливай отсюда и возвращайся к орденовцам, только, - осекается на секунду, но всё же договаривает, - не заходите в дом, поняла? Гермиона сглатывает, отчетливо услышав в его последних словах предупреждение. - Да, - кивает, плотнее кутаясь в халат. Малфой бормочет заклинание призыва, ловит её палочку в полёте и бросает Гермионе, не глядя. - Грейнджер, он ничего не сделал. Ты в порядке, - говорит зачем-то. Ничего не добавив, шагает в перенос, оставляя её одну в темноте. Закусив губу, Гермиона провожает взглядом дымный росчерк на звездном небе, а потом бежит назад, к Норе. Оттуда отчетливо доносятся взрывы, озаряя погруженное во мрак поле вспышками заклинаний.***
Разумеется, Поттера им не достать. Орденцев слишком много, а Белла слишком беспечна и зациклена на своей игре, поэтому никакой стратегии у них нет. Хорошо хоть, эта вылазка не официальный приказ, а просто прихоть тётки, которой стало скучно, и она решила так побаловать себя в Рождество. Лорд не в Мэноре, узнает Драко, приехав домой. На неделе он отбыл по делам на континент, забрав с собой Нарциссу. Поэтому Драко оказывается на полном попечении Беллатриссы, и та не упускает шанса взять его с собой на охоту, решив, что пора племяннику принять участие в настоящем бою. Он не спорит - это лучше, чем очередная тренировка. В школе он расслабился, даже размяк, а спарринг с ней уж точно опаснее, чем заклинания авроров. К тому же, Драко никогда не питал особой любви к Уизли, поэтому не испытывает никаких угрызений совести из-за того, что придется разворошить их убогое гнездышко. Чего он не предвидел, так это того, что наткнётся там на неё. Решил, что Грейнжер проводит праздники с семьей. Сцена на поле - в которой она жалко барахтается на земле, скуля, а Сивый подтягивает её на себя за живот с очень определенными намерениями, остается приклеенной к обороту его зрачка даже много часов спустя. Салазар, он уже готов был применить к ублюдку аваду, сжимая палочку в кармане мантии. Впервые в жизни убить кого-то - даже не маггла, не предателя крови, а своего. Убить Пожирателя, чтобы защитить грязнокровку. Наплевав на то, что его самого за это потом уничтожат. Пиздец. Благо, Фенрир не захотел испытывать терпение Беллатрисы - та ненавидела, когда игнорируют её приказы - и всё же отпустил Грейнджер, оставляя Драко с другой проблемой. Она узнала его. Но даже сейчас, в Мэноре, он не может найти в себе силы пожалеть или испугаться, чувствуя только облегчение, что все обошлось. А еще навязчивое желание найти в Лютном Сивого и всё же прикончить. Надо отдать Грейнджер должное: он был уверен, что девчонка впадет в истерику посерьезнее тех, что случались с ней в школе, но та быстро взяла себя в руки. Даже казалась почти в норме, когда он уходил, подавив в себе мощный и совершенно неуместный порыв её обнять. Драко слишком хорошо знал, какой она, на самом деле, была хрупкой. Но только сейчас начал понимать, насколько опасными становились это знание и нездоровый инстинкт защищать её. Вернувшись в Мэнор, он отправляет Блейзу сову и открывает камин на вход. Ему срочно нужно выпить. Обстоятельства позволяют, да и вообще на дворе Рождество. Когда-то он даже любил этот праздник. Вот только от того пацана сейчас мало что осталось. Забини приходит под утро с блоком сигарет, купленным в Лондоне по просьбе Драко, и литровой бутылкой дорогого огневиски. Выглядит помято - явно слинял с какой-то очередной тусовки. У Драко даже нет сил завидовать. - Ну и ночка, - присвистывает друг, обрушиваясь в жалобно скрипнувшее кресло всей тяжестью своего веса. - Я собирался выбраться в город, но пришлось остаться с матерью. Не хотел оставлять её с этими мразями из Министерства. Зато наслушался тостов за пришествие Лорда к власти на год вперёд. Вот склизкие уроды, его ведь даже там не было, но они всё равно выслуживаются. - Кто-то еще был? - спрашивает Драко, принимая у домовика стаканы и разливая в них алкоголь. - Да как обычно, - отмахивается тот. - Мы с Панс всё думали, ждать ли вас, но потом Нотт Старший обмолвился, что Нарцисса не в стране, а Белла отказалась прийти, потому что решила устроить собственную вечеринку, - мулат выразительно смотрит на Драко. - Было немного стрёмно перемещаться, не зная, в каком состоянии я тебя здесь найду. Но, смотрю, твоё Рождество прошло весьма сносно. Никаких тренировок в этот раз? - Ты бы просто охерел, если бы знал, Забини, - отвечает, откидывая голову на спинку дивана и выдыхая дым в потолок. - Если вкратце, то мы разнесли в нихуя жилище Уизли. - А Поттер? - спрашивает настороженно друг, всегда умевший ухватить суть. - Он ведь наверняка с ними. - Поттера охраняют, - качает головой. - А Лорду он нужен только живым, поэтому даже Белла не рискует. Но вообще, будь нас больше и всё спланировано, они бы не смогли ничего сделать. У меня сложилось ощущение, что Орден беззащитен, - Драко трёт уставшие глаза. - Не понимаю, на что рассчитывает Дамблдор. Их слишком мало, они разобщены и слабы. Это заведомо проигранная война. А все ведут себя так, будто Поттера и компании достаточно, чтобы вернуть Ордену преимущество. Полный бред. - Ну, Лорд тоже вербует студентов, - возражает Блейз, и, видя мигом ожесточившееся лицо друга, добавляет, - остынь, звезда, я сейчас вообще-то не о тебе. Эдриан Пьюси сегодня сказал, что будет принимать метку сразу после выпуска, а с ним еще несколько семикурсников. Один, как я понял, вообще с Когтеврана, но чистокровный. Тео, возможно, еще раньше - на пасхальных каникулах. Панс пока молчит, но тоже переживает. А Гринграссы вообще заявили на приёме, что ищут партию обоим дочерям обязательно из ряда Пожирателей. Больные уроды, - хмыкает, допивая свой бокал. - Ну а у тебя что дома? - спрашивает его Драко, мрачно болтая в стекле жидкость, по цвету чем-то похожую на грейнджеровские радужки. - Тихо, - пожимает плечами Забини и хмурится. - Вот только это такая всратая тишина, знаешь, как когда вот-вот херанёт. Мама говорит, на местах скоро будут только люди Лорда, остальные бегут. Но мы-то точно останемся в Англии, у неё тут бизнес, связи, сбережения, сам знаешь. А значит, рано или поздно придётся принять правила игры. - Может и зря, - Драко бы очень многое отдал за то, чтобы вместе с матерью сейчас оказаться подальше от всего этого, и потому прагматизм Блейза ему не понятен и чужд. - Если мы выиграем, если построим такой мир, как он хочет, - перед глазами снова встает Фернир, тянущий свои мерзкие лапы к Грейнджер, и хочется взвыть, - то это такая грязь, Блейз. Тьма, грязь и смерть, думает он с отвращением. Впервые в полной мере осознавая, что в этом нет ни грамма того величия, о котором Люциус с упоением рассказывал ему в детстве. А он, тупой сопляк, слушал.***
Накануне отъезда в школу, Лорд всё же возвращается в Мэнор и вызывает Драко к себе. - Мой мальчик, - ухмыляется по-змеиному и жестом манит подойти ближе. За его правым плечом стоит Белла, за левым же Драко наконец видит мать и не сдерживает облегченного вздоха. С ней всё хорошо. Нарцисса бледна и напряжена, смотрит на него испуганно и предупреждающе, будто бессловно умоляет не наделать глупостей. Можно подумать, он собирается. Даже при большом желании разозлить Лорда, ему необязательно было бы что-то делать: тот и так им недоволен. - Вижу, ты наконец пришёл рассказать мне, почему Альбус Дамблдор еще жив, - красные глаза берут его под прицел, а дальше мир идет пятнами боли, потому что Волдеморт применяет к Драко невербальное круцио. Он сгибается, падая на колени, а потом с грохотом валится животом на пол. Пытается не кричать, но боль слишком сильна, она вымещает собой все остальное, дробит на части его выдержку и - по ощущениям - кости вместе с хребтом. - Мой Лорд, прошу вас! - Нарцисса не выдерживает и кидается к нему, оказываясь у Волдеморта в ногах. - Пожалуйста, он еще мальчик! - Не лезь, сестра, - тут же взвивается Беллатрисса, явно поддерживающая происходящее. Тёмный Лорд заинтересованно приподнимает бровь, немного ослабляя действие заклинания, и Драко, превозмогая судорогу, отводит руку Нарциссы от своего плеча. - Мам, - рычит, стиснув зубы, чтобы не заорать, - не надо. Всё нормально. - Видишь, Нарци, - Лорд выглядит довольным сценой. - Твой сын прекрасно понимает, что заслужил наказание. Иди к себе, дорогая. Белла, уведи сестру. Нам с Драко нужно поговорить по душам. - Идём, слышишь, - Беллатрисса чуть ли не волоком тащит Нарциссу прочь, но так даже лучше. Знать, что она смотрит, что это делает с ней, для Драко даже хуже чем сама пытка. - Цисси, Салазар, да делай же, что велено, не позорься! - Ну вот мы и одни, - удовлетворенно говорит Лорд, когда за ними закрывается дверь. - Замечательно. Боль резко прекращается, давая возможность нормально дышать. Драко, распрямляется и жадно глотает ртом воздух, продолжая сидеть на полу. - Поверь, я знаю, что дал тебе непростое поручение, - продолжает Реддл лениво, рассматривая его сверху вниз, как диковинную тварь в волшебном зоопарке. - Но тебе следует стараться лучше, мой мальчик, если ты хочешь очистить имя отца. Если у тебя не получается подобраться к старику, у нас есть запасной план, верно? Правда, что-то мне подсказывает, что ты не спешишь ему придерживаться. - Шкаф нестабилен, мой Лорд, - выдавливает из себя Драко. - Ему несколько столетий, и магическое ядро в нём.. - Ну-ну, не стоит оскорблять меня глупыми оправданиями, мы ведь не в школе, Драко, - качает головой волшебник, опасно сверкнув глазами. - Ты слишком мягок, а это непозволительное качество для Пожирателя. Тебе страшно, что кто-то из студентов или учителей будет ранен или погибнет от рук наших общий друзей, поэтому ты не делаешь свою работу должным образом. Я прав? Одно из первых правил, которое Драко хорошо усвоил на летних собраниях на примере других псов: если хочешь остаться в живых, никогда не спорь. - Да, повелитель, - соглашается он, думая о матери. Он должен сегодня выйти из этого зала на своих двоих, ради неё. - Такого больше не повторится. - Я очень на это надеюсь, - хмыкает Лорд удовлетворенно. - Мы на войне, не забывай об этом. Мне нужна победа, Драко. Поэтому, если ты снова облажаешься, мне придется найти способ быть более убедительным. А мне бы так не хотелось привлекать прекрасную Нарциссу к нашему приватному вопросу. Драко чувствует, как внутри все холодеет - вот только не от страха, как обычно, а от внезапно пробудившейся ненависти, которая теперь поднимает голову и яростно скалит зубы. Но всё, что он может сделать сейчас, это заткнуть ей пасть, взять себя в руки и покорно кивнуть. - Этого не потребуется, мой Лорд. Я сделаю всё, что нужно. К матери тем вечером его, конечно же, не пускают.