***
С того дня в лесу прошли недели. Вернувшись с ней в поместье, Драко понял, что ему придется полностью ограничить передвижения девчонки. Поэтому установил вокруг дома и прилегающего к нему двора защитный барьер, который не сможет пересечь никто, кроме него и Кены. Надо признать, уже тогда заподозрил неладное: она не сказала ни слова против. Только молча сидела на крыльце, стеклянным взглядом наблюдая за его манипуляциями. - Грейнджер, - спросил он, первый нарушив молчание. – Ты в порядке? На что та лишь слабо кивнула, хотя в нормальном состоянии давно бы послала к черту. Всё это неправильно, знал Драко, накладывая чары. Не только её реакция – его тоже. Ему полагалось быть в ярости, и, Салазар свидетель, он был – ровно до того, как увидел её в чаще. Уже тогда почувствовал что-то не то, и каждый раз, глядя на Грейнджер с тех пор, только убеждался в своей правоте. Создавалось ощущение, что мыслями она совсем в другом месте – и место это совершенно безрадостное. Казалось, она смотрит на него, но даже не видит. И вообще не слишком отдает себе отчет в том, что происходит вокруг. Будто её это больше совсем не трогает. Проблема в том, что это ощущение так и не прошло. Ни в следующие выходные, ни еще через неделю, когда Драко снова приходит узнать, как она. Грейнджер постепенно становилась бледной молчаливой тенью себя прежней. Больше не выходила из дома, даже на веранду. Подолгу сидела у камина, игнорировала конспекты, которые он приносил из школы. Но так ничего и не рассказала. Снова обнаружив её в этом состоянии, Драко решает, что с него хватит. Он слишком устал от того, что она заставляет его ощущать. Устал сидеть на занятиях и на ужине в Большом зале и гадать, пришла ли девчонка в себя. Устал чувствовать себя монстром. - Я не мог отпустить тебя, - говорит прямо с порога, окинув пристальным взглядом её фигуру, замершую с раскрытой книгой на ковре у огня. Это стало её любимым местом. Драко скидывает мантию и опускается в кресло. Так и не дождавшись никакого приветствия – вообще никакой реакции от девчонки, устало и немного раздраженно продолжает, - ты же понимаешь это, Грейнжер? Она недолго молчит, прежде чем повести плечом. Не отрывается от долбанной страницы, куда смотрит уже минут пять этим своим остекленевшим взглядом, от чего все внутри только сильнее скребется и крошится навязчивым ощущением вины. - Ага, ну да, - роняет рассеянно, выводя Драко еще больше. Он ненавидит чувствовать себя виноватым – потому что, видит Салазар, это не самое привычное для него чувство. Прежде Драко никогда не сомневался в правильности собственных действий. Даже когда принял метку: знал, что выбора нет. С ней же все оказалось гораздо сложнее. - Давай, Грейнджер, - зовет, невербальным заклинанием заставив книгу выпорхнуть из её рук и приземлиться на подушки рядом с собой. Провоцирует специально: что угодно лучше, чем наблюдать это её состояние депрессивной сомнамбулы. – Поговорим? Например, о том, что за херня с тобой происходит. - Какая тебе разница? – это предсказуемо выводит девчонку из прострации как минимум, чтобы удостоить его мрачным взглядом. – Чем бы это ни было, ты всё равно не снимешь этот чертов барьер и не позволишь мне вернуться в школу. Так что не думаю, что тебе вообще есть дело, в порядке я или нет, - добавляет зло. - Главное - я все еще здесь. Это единственное, что имеет значение, верно? От её слов становится еще паршивее. - Слушай, это не продлится долго, - объясняет Драко осторожно, ощущая себя так, будто говорит с истерящим ребенком. – Я не собираюсь держать тебя здесь вечность, окей? Я же сказал, как только.. - Ваша компания психопатов преподнесет ему школу на блюдечке, а Гарри и Рон предположительно будут мертвы, я смогу идти на все четыре стороны, - закатив глаза, перебивает она с двойной порцией ненависти в голосе, - о да, я прекрасно всё помню, спасибо, Малфой. - Блять, - ругается он, прикуривая от палочки, потому что только хорошая доза никотина поможет ему сохранять спокойствие, продолжая это невыносимое общение. – Скажи, Грейнджер, тебе всегда обязательно быть такой упрямой сукой? Я вообще-то сейчас пытаюсь помочь. - Как это великодушно с твоей стороны, - фыркает презрительно и тянется к другой книге из стопки рядом с собой. - Всё это не только моя вина, - напоминает он ей едко, выпуская дым в потолок. – Но и твоя. Может, хоть раз вспомнишь об этом, и мы наконец поговорим как взрослые люди? На это девчонка всё же оборачивается, буквально задыхаясь от возмущения: - Это еще в каком смысле? Драко игнорирует удовлетворение, разливающееся внутри от того, что всё же удалось привлечь её внимание, и поясняет: - Ты пришла в Выручай-комнату, Грейнджер. Ты шпионила за мной в школе несколько недель. Не надо делать такое выражение лица, мы оба прекрасно знаем, что это правда. Ты знала про метку, знала, что я делаю что-то в школе для Тёмного Лорда и не могу подвести его. Но всё равно сделала всё, чтобы я облажался. Знала, что он убьет меня, если ты вернешься в замок и расскажешь обо всём Дамблдору, но все равно сбежала. Может, просто ради разнообразия, хватит корчить из себя жертву, пострадавшую от рук злого пожирателя? - Но ты и есть Пожиратель, Малфой! – восклицает она рассерженно. – В этом вся суть, верно? Я пыталась спасти своих друзей! Спасти Гарри! А ты завяз в этом по самые уши, потому что с самого начала спасал себя! На это он только мрачно смеется. Переубеждать такую конченную идеалистку как Грейнджер нет никакого смысла. Вместо злости на её слова чувствует лишь усталость, оседающую на языке. - Ты не можешь спасти всех, Принцесса, - возражает неожиданно мягко. – Не на войне. Можешь попытаться, конечно, и вот, - делает неопределённый жест рукой, обводя комнату и их обоих, - чем это закончится. Иногда приходится делать выбор. Чтобы твоя борьба хоть чего-то стоила. - Именно, Малфой, - соглашается она с расстановкой. - Именно его я и сделала. Так что иди к черту со своими нотациями и оставь меня в покое. Хрена с два он это сделает. - Ясно. Вставай, - приказывает Драко тоном, не терпящим возражений. - Что?! – переспрашивает девчонка, сразу ощутимо напрягаясь. - Вставай, Грейнджер. Я не шучу, - повторяет он, и, видимо, что-то в его словах всё же разжигает в ней любопытство, потому что она-таки повинуется. - Хорошо, а теперь иди сюда, - усмехается он, уже предвидя дальнейшую реакцию. - Нет. Я тебе уже сказала.. – разумеется, пытается возражать. - Хватит психовать, - Драко прерывает её, оказываясь рядом в несколько размашистых шагов. – Не буду я тебя трогать, успокойся. Стой. Грейнджер, начавшая было пятиться, замирает напротив, не отводя от него напряженно-выжидательного взгляда. - И? – спрашивает вызывающе, выгибая одну бровь. Эта показательная бравада заставляет Драко ухмыльнуться, прежде чем он озвучивает свое предложение: - Можешь мне врезать. Несколько секунд Грейнджер просто шокированно пялится на него. - Ты окончательно чокнулся, Малфой, - качает головой она, наконец, прикрывая глаза. Делает шаг в сторону, но Драко повелительно дергает её за локоть, оставляя на месте. - Блять, Грейнджер, просто дай мне по морде, это не сложно, - повторяет он с нажимом. - Помнишь, как тогда, на третьем курсе? Или в марте? Давай, если ты злишься настолько, что не разговариваешь со мной неделями, тебе станет легче, вот увидишь, - сам толком не знает, что им движет в этот момент. - Или теперь мне обязательно целовать тебя, чтобы огрести и наконец покончить с этим? Сначала Грейнджер выглядит так, будто и правда обдумывает его предложение. А потом огонь, загоревшийся на дне её глаз гаснет как свеча, которую задул порыв ветра. - Нет, - говорит, скорее сама себе, нежели ему, опуская взгляд в пол. - Я удивлен, что тебя приходится уговаривать, Принцесса, - хмыкает он ехидно и немного уязвленно. - Это просто.. – подбирает слова, так не глядя на него, - ничего не изменит, Малфой. Я могу сколько угодно бросаться на тебя с кулаками, сколько угодно целовать, а потом отталкивать, сколько угодно рассказывать тебе, какой ты урод, вот только всё это не имеет никакого смысла. Обойдя его, она забирает книгу с кресла и начинает листать её, пытаясь найти нужную страницу. Словно этого разговора и не было вовсе. Это выбешивает Драко окончательно. - Какого хера случилось с тобой в лесу, Грейнджер? – спрашивает в лоб, снова привлекая её внимание. – Тебе ведь удалось уйти отсюда. Или я должен поверить, что ты сбежала, а потом просто так взяла и остановилась? Решила сесть посередине чащи и дождаться, пока я приволоку тебя обратно? Что заставило тебя передумать? - Ничего, - отмахивается она коротко, заставляя его зарычать от досады. - Не похоже на ничего, - надавливает он с нарастающей злостью. – Расскажи мне, Грейнджер. Почему ты остановилась? Мне снова мысли твои читать, или что? Услышав последний вопрос, девчонка зло отбрасывает книгу в сторону и снова оборачивается, очевидно, оставив попытки его игнорировать. - Удачи с этим, Малфой, - многообещающе вздергивает подбородок. - Мои ментальные стены гарантируют тебе просто чудовищные головные боли все выходные, можешь быть в этом уверен. - Просто объясни мне, серьезно, - делает еще одну попытку её убедить. - Иначе мигренью будем мучиться мы оба. Я хороший легиллимент. Не заставляй меня снова это демонстрировать. Её рот округляется в немом «о», а завуалированная угроза явно оказывает на Грейнджер совершенно противоположный эффект, потому что теперь она смотрит на него с искренними презрением и яростью. - Серьезно?! Решил и это тоже на меня повесить? Ты просто невероятен! – взрывается она. – Делай, что считаешь нужным, но не смей притворяться, что и это тоже моя вина! Если ты сейчас используешь легиллименцию, это на тебе, и ни на ком больше, потому что это ненормально, ясно? Это мои воспоминания, мои причины и мои поступки, и у тебя нет на них никаких прав, Малфой, ровно до тех пор, пока я сама не решу о них рассказать. И вот уж чего я точно не сделаю, пока ты ведешь себя, как последний мудак! – подлетает к нему, вставая напротив и кивает вызывающе. - Так что вперед, доставай свою чертову палочку и давай покончим с этим, потому что я не в настроении с тобой болтать. Будто загипнотизированный, Драко делает, как она сказала. Тянется в карман джинсов, направляет на Грейнджер палочку, пока она стоит напротив, скрестив на груди руки и не отрывая от него потемневших глаз. Она, разумеется, не представляет, как сейчас похожа на Беллатриссу, думает он отвлеченно, скользя по ней взглядом. Вряд ли кто-то еще кроме него видел Грейнджер такой – свирепой до яростного блеска янтарно-кошачьих глаз, дикой на грани безумия. А еще – чертовски уверенной в своей правоте и абсолютно бесстрашной – будто совершенно не верит в то, что Драко действительно пойдёт на это, вдруг понимает он. Не верит, что он снова прочтёт её мысли без её согласия. И, Салазар, она права. Выругавшись сквозь зубы, Драко побежденно опускает палочку и уже собирается рассказать девчонке, какая она вредная надоедливая сука, как вдруг острая боль простреливает его руку от запястья и выше. Она оказывается такой неожиданной и сильной, что он сдавленно шипит и валится на колени, бестолково прижимая кисть к груди. - Блять, - рычит приглушенно и безуспешно пытается отдышаться, игнорируя новые вспышки магии, заставляющие метку пульсировать. - Малфой, в чем дело? – Грейнджер бледнеет и оказывается на полу рядом с ним, мгновенно забыв про их перепалку. – Это он, да? – спрашивает, понизив голос и придерживая его за плечо. – Он зовет тебя? - Не меня, - качает головой Драко. Будь это так, магия была бы в сто раз слабее. – Всех. Думаю, так он зовет всех Пожирателей, Грейнджер, - поясняет удивленно. – Думаю, это оно. Они взяли Азкабан. Всё почти кончилось, Принцесса. Заставляет себя подняться на ноги. Ему нужно идти – игнорировать призыв такой силы точно не вариант. Протягивает Грейнджер руку, чтобы помочь встать, которую она, как ни странно, принимает, прежде чем возразить негромко, глядя ему в глаза: - Нет, Малфой, не кончилось. Языки пламени, танцующие в камине, отражаются на черном дне её зрачков зловещим обещанием-преддверием грядущей катастрофы: - Всё только началось.***
Впервые Гермиона чувствует это в конце весны – когда-таки выходит на веранду после трёхнедельного добровольного затворничества в доме. Вернее сказать, не чувствует, а слышит. В тот вечер из окна она видит Малфоя, уже привычно переместившегося из Лондона – сегодня пятница. Наблюдает, как он садится на крыльце. Как, откинувшись на подпорку крыши, устало курит на фоне заката и совершенно не торопится заходить в дом. Гермиона слишком устала от немого одиночества, сопровождавшего её всю неделю, и мрачного знания будущего, которое она тащит без возможности сбросить, поэтому его появление на этот раз ощущается как глоток свежего воздуха. К тому же, ей слишком важно узнать новости о том, что произошло, потому что здесь она совершенно оторвана от происходящего. Действительно ли Волдеморт взял Азкабан, или в прошлый раз он созывал пожирателей по другой причине? Перешла ли война в новую стадию? Назначен ли день нападения на школу? Что происходит в Министерстве? Все эти вопросы без остановки крутились в её голове с прошлых выходных, как и образ того, как Малфой, вдруг схватившись за метку, падает на ковер и шипит от боли. Ей следовало чувствовать злорадство или в крайнем случае безразличие по этому поводу. Поэтому оказалось довольно сложно признать, что на душе вот уже несколько дней скреблись кошки от беспокойства за него. Услышав шаги на крыльце – еще полчаса назад, она с трудом подавила вздох облегчения. И уже мысленно выбирала, какой из измучивших её вопросов озвучить Малфою первым, когда поняла, что шаги замерли снаружи. Он не зашел в дом ни через десять минут, ни через пятнадцать, продолжая задумчиво курить на долбаном крыльце, пока терпение Гермионы не лопнуло окончательно. Наспех нашарив ногами тапки, она заворачивается в плед – хотя смысла в этом мало, на улице уже по-летнему тепло. Щурясь от закатного солнца, пробивающегося через стекло, толкает дверь на веранду. Какофония звуков, накрывающая ее, стоит выйти на улицу, на несколько секунд оглушает. Короткое время Гермионе чудится, что она слышит всё на свете. Шелест травы, скрип каждого из деревьев, что качаются на сквозняке в лесу, трепет крыльев насекомых и птиц, журчание воды где-то очень далеко, и нарастающий все громче утробно-зовущий гул земли. Если бы не дверная ручка, за которую она схватилась, и не испытующий взгляд Малфоя, Гермиона бы точно упала или рефлекторно захлопнула бы дверь, спрятавшись в доме. Но его пристальное внимание пригвождает к месту. А потом всё проходит, будто ничего и не было. Годрик, кажется она снова едет головой, думает Гермиона мрачно, пытаясь отдышаться и прикидывая, надолго ли хватит её позабытого запаса таблеток – их, кажется, оставалось совсем немного. - Грейнджер, ты в норме? – спрашивает её Малфой настороженно, туша сигарету о землю. – Дышишь так, будто за тобой по дому гонялся боггарт в образе Амбридж. Впрочем, это хотя бы объясняет тот факт, что ты, наконец, соизволила выйти на улицу. - Уже лето, - ошарашенно выдает она, проигнорировав вопрос, и голодно озирается, впитывая в себя пришедшие с теплом новые краски и запахи улицы. Только сейчас осознав, как давно не выходила на свежий воздух. Ужас, сковавший Гермиону после той встречи с ведьмой в лесу, после видений, подсмотренных в камне, казалось, выбил остатки почвы у неё из-под ног. Оставил неделями сидеть у очага и пытаться забыть то, что видела, или часами лихорадочно искать в книгах и дневниках Альфарда отгадку, как это предотвратить. И не находить ничего, кроме еще большего ужаса – потому что хаотические записи старика были совершенно бесполезны. Парализовал осознанием своей неспособности как-либо повлиять на ход событий. Но сейчас, вдыхая полной грудью аромат леса, зелени и лета, Гермиона отчетливо почувствовала, что морок отступает, съежившись. Как тьма, поцеловав в затылок, вдруг выпускает назад на свет, оставляя взамен в своих цепких пальцах что-то от неё прежней. Кажется, ей - впервые с того дня в Отделе тайн, почти год назад – больше не страшно. - Технически, до лета еще пару дней, Принцесса, - ухмыляется слизеринец, явно позабавившийся от её реакции, но Гермионе плевать, и ноги сами несут вперед. Она слетает со ступенек, оставив въетамки на пороге. Зарывается стопами в густую траву, на которую в догорающих сумерках уже начинает выпадать роса. Запрокинув голову, всматривается в небо, где одна за другой зажигаются первые звезды. Странное ликование разливается внутри от этих простых действий. Именно оно заставляет Гермиону обернуться через плечо и посмотреть на Малфоя в упор – она знает, что он всё это время смотрит на неё. Чувствует пристальный взгляд, оставляющий стайки мурашек восторга на коже: их инстинктивно хочется сбросить. Развеять опасное наваждение, пылающее между ними ярче карминного солнца, провалившегося несколько минут назад за ломаную линию холмов. - Не ищи меня, после того, как я вернусь в Орден, Малфой. Потому что я не опущу палочку, - обещает негромко. - Это будет реванш, в котором я убью тебя. За то, что ты собираешься сделать. Он ничего не отвечает, лишь мрачно усмехается и снова закуривает. Молча наблюдает, как Гермиона еще немного стоит в траве, а потом садится на ступеньки рядом с ним, подбирая под себя ноги и кладя на них подбородок. Вдали встревоженно кричат птицы. Гермионе снова чудится, как она слышит трепет крыла, ложащегося на ветер где-то очень далеко – и она ежится от неожиданности. Раздраженно откидывает мешающие волосы за спину, безуспешно пытаясь переключить внимание с непрошенных звуков в голове на вопросы, которые собиралась задать. - Грейнджер, твои глаза.. - вдруг говорит Малфой напряженно, но, стоит ей повернуться и вопросительно поднять брови, заметно расслабляется. – Нет, ничего. Забей. - Что? – спрашивает она с нажимом, и в животе всё проваливается вниз от скребущего по нервам предчувствия. Оба – пусть и недолгих мгновения - она слышала всё слишком отчетливо. Так могло ли это быть галлюцинацией, если у Гермионы никогда их не случалось? - Что с моими глазами, Малфой? – переспрашивает еще раз, не получив ответа. Пытается вслушаться в собственные ощущения, и сразу же находит его там – незнакомое, чужое, непривычное. Присутствие магии вокруг перестало быть незаметным, стало чем-то живым, почти осязаемым - незримым танцем энергий вокруг. Что-то похожее она испытала тогда в лесу, только сейчас чувство гораздо слабее. Здесь, на опушке, концентрация волшебства в воздухе меньше во много раз, но Гермиона всё еще почему-то может её чувствовать – хотя прежде никогда не заметила бы ничего такого. - Мне показалось, они стали золотыми, - пожимает плечами Малфой, явно не принимая это допущение всерьез. Гермиона сглатывает, вытягивая руки вперед запястьями вверх и принимается гипнотизировать взглядом кожу над венами – те, благо, привычного бледно-голубого цвета. Совсем не такие, как тогда, когда она коснулась льда в пещере лимы. Самые обычные вены, повторяет она себе, пытаясь прогнать навязчивое ощущение подвоха. Но все равно задаётся вопросом, мог ли камень сделать с ней еще что-то, кроме того видения? Изменить её, внушить что-то, или оставить какой-то еще след на её личности или магии? Проблема в том, что многодневное изучение записей Альфарда не даёт ей ни одной зацепки, а на все просьбы устроить встречу с загадочной женщиной из леса, Кена только грустно разводит маленькими лапками вот уже вторую неделю подряд. Гермиона понятия не имеет, что это было – там, в чаще. И сейчас, глядя на свои руки, которые выглядят совершенно обычно, понимает, что эти ответы ей нужны даже больше остальных. - Что случилось с братом твоего деда, Малфой? – спрашивает, наконец. – Почему он жил здесь? Это очень странный выбор жилья, учитывая, что в его распоряжении было целое поместье, - кивает в сторону заброшенных построек. - Его записи и исследования обрываются на середине, я просмотрела почти все, но так и не поняла, почему он не закончил их и что искал. - Мисс всезнайка снова в деле? - фыркает Малфой весело, изучаяя её лицо. - Нашла себе загадку и теперь не можешь смириться, что разгадать её оказалось не по зубам? - Годрик, Малфой, просто ответь! - закатив глаза, Гермиона складывает руки на груди и выжидательно смотрит на него. Слизеринец предсказуемо ухмыляется её реакции и картинно вздыхает, прежде чем снова стать серьезным. - С этим я вряд ли помогу тебе, Принцесса. Знаю только, что он был чудаком, - Малфой неопределенно пожимает плечами. – В семье матери Альфарда считали паршивой овцой с его интересом к магглам и состраданием к выходцам из разных магических меньшинств. К тому же, лет двадцать назад была какая-то заварушка с крёстным твоего ненаглядного Поттера, после которой они все рассорились окончательно, и старик изолировался здесь. Никто не знал, чем он занимается, а однажды Альфард просто ушел в лес, - после многозначительной паузы он все же договаривает, усмехнувшись в ответ на её полный непонимания взгляд. - И не вернулся, Грейнджер. Через год его признали погибшим. Гермионе кажется, что она ослышалась. - Он.. погоди, что?! – переспрашивает ошарашенно, скватившись за край ступеньки, на которой сидит. – Но ведь это полный бред, Малфой. - Это то, что сказали Вальбурге и Сигнусу домовики, а ты сама знаешь, что они не могут врать хозяевам, - качает головой и щурится, заинтригованный её бурной реакцией. – Альфард был последним, кто жил здесь, так что после того случая эльфы разбрелись по другим семейным домам – все, кроме Кены, она каким-то образом привязана к этому месту. Возможно, дело в том, что Кена – как и дом, как и земля вокруг, на самом деле много лет не принадлежали Блэкам, думает Гермиона, вспоминая слова лимы о том, что между ней и отцом близнецов много лет назад был договор: рождение наследника в обмен на денежное вознаграждение. Дед Малфоя его нарушил, обманув её, но у древней родовой магии, знает Гермиона, свои законы. Они продолжают работать там, где люди пытаются их обойти. Её волнует совершенно другое. - Чертов лес опасен, - тем временем говорит ей слизеринец, и его лицо резко ожесточается. – Старик чуть ли не помешался на нём, а потом там же и сгинул. Он был сильный маг, Грейнджер, но что-то в лесу убило его. Так что я до сих пор поверить не могу, что ты сунулась в чащу без палочки. На это Гермиона только несогласно качает головой. - Ты не понимаешь, - возражает, зарывшись пальцами в волосы и задумчиво смотря в пространство перед собой. – Это невозможно, Малфой. Она бы никогда не навредила ему, не смогла бы. Как мать. Что-то не сходится, - сама не замечает, как начинает говорить скорее сама с собой. - Грейнджер, - он дергает её за локоть, заставляя посмотреть на себя. – Ты начинаешь нести какой-то бред. О чём речь? Какая она? Недолго она смотрит на него с непониманием, а потом выдыхает удивлённо: - Ты ничего не знаешь, да? Чёрт, серьезно? В голове звучат слова, сказанные загадочной женщиной, о том, сколько грязных секретов хранят чистокровные. Годрик. - Твои родственники просто невероятны, Малфой, - сообщает с раздражением, и решительно поднимается на ноги. – Идём. Поднявшись на второй этаж и войдя в кабинет, уже по привычке замирает на пару секунд. Ждет, пока вспыхнут свечи, повинуясь магии дома, ведь это единственное освещение здесь. Подойдя к столу, разбрасывает по нему сложенные неаккуратными стопками бумаги, пока не находит то, зачем пришла. По мере того, как Гермиона разворачивает карту на столе, выражение озадаченности на лице Малфоя сменяется изумлением. - Это... – подняв брови, подходит к столу напротив нее и внимательно всматривается в чертежи и пометки старика. - Да, леса вокруг поместья, - подтверждает девушка. – Я нашла ее здесь, среди вещей Альфарда. Без неё и компаса, - кивает в сторону валяющегося в углу рюкзака, - я бы не рискнула сунуться, как ты выразился, так глубоко в лес. Малфой медленно обводит пальцем поместье и ведет вверх по тропе, повторяя траекторию их маршрута в тот день. - Почему ты вдруг решила показать мне это? - спрашивает, не отрываясь от своего занятия. Это хороший вопрос - еще в прошлые выходные она сама сказала ему, что не будет объяснять, почему вернулась. И вот, пожалуйста. - Мне нужны ответы, - признает Гермиона устало. Перегнувшись через столешницу, с тихим стуком ударяет костяшками по отметке, обозначающей пещеру в чаще. И рассказывает Малфою обо всём.***
В ту пятницу Драко впервые остается в поместье до утра. Грейнджер начала говорить о том, что случилось, с быстрых, скупых деталей. Описала, как она уже пробовала уйти в лес, но безуспешно, как нашла вещи на чердаке, как пошла по тропе и наткнулась на пещеру в чаще. Но, стоило им дойти до видения, которое показал ей ледяной алтарь, её речь стала сбивчивой и эмоциональной. Если волшебную Англию действительно ждало то будущее, которое Грейнджер видела в камне, все они в полном дерьме, понял Драко довольно быстро. Особенно те, кто по ту сторону, хотя, признаться, даже будучи Пожирателем, Драко не слишком воодушевился описанной Грейнджер перспективой. Тот факт, что девчонке в прямом смысле довелось пережить весь этот ужас на собственной шкуре, вполне объяснял её чудовищное состояние после похода в лес, думает он мрачно, вертя в руках пустой стакан из-под огневиски. Уже какое-то время они сидят в тишине перед дотлевающим камином - внизу говорить оказалось проще, чем наверху в кабинете среди записей выжившего из ума старика. Впрочем, как и молчать. Грейнджер сидит на ковре по-турецки и болтает свой алкоголь в стекле. Пытается что-то рассмотреть на дне или же просто на время отключиться от невеселых мыслей. Драко наблюдает за ней украдкой. Размышляет, как далеко они оба ушли от тех, кем были еще год назад. Она ведь знает его - нового - лучше, чем кто-либо еще, и он готов биться об заклад, что и он её тоже. - Я понятия не имею, кто эта женщина, Грейнджер. Хотя, возможно, один раз слышал о ней от матери, - говорит негромко, вспоминая свой последний разговор с Нарциссой, - но тогда не думал, что это может быть важно. Я спрошу, как будет возможность, но не уверен, что узнаю много. Возможно, всё, что она сказала тебе - ложь, как и эти видения. Морок, хитроумное старое колдовство, что угодно. Нужно проверить. Девчонка качает головой и прикрывает глаза, прежде, чем опрокинуть в себя остатки виски. - Любая магия разума оставляет слепые пятна, Малфой. Несостыковки. Путаницу в мыслях, ты и сам знаешь, - возражает резонно. - Я бы почувствовала. Но то, что я видела, было настоящим, это точно. Оно будто.. - делает паузу, задумавшись, - будто уже произошло, понимаешь? Просто немного позже, как если бы время было бы воронкой, и меня ненадолго выкинуло на внешний её круг, прежде чем затянуть обратно. - В любом случае, даже если так, - замечает Драко, - что-то в любом случае изменилось, когда ты решила остаться, верно? Того будущего, где ты возвращаешься в школу, любезно позволив мне сдохнуть за проваленное задание, больше не существует, - издевательски салютует Грейнджер полупустой бутылкой. - Кстати, спасибо, Принцесса. Весьма тронут. В ответ девчонка смотрит со всей присущей ей строгостью, но в полумраке комнаты Драко чудится, что уголки её губ на мгновение дергаются вверх. - Рада, что это тебя забавляет, - парирует она, - вот только я сомневаюсь, что твоя жизнь настолько значительна, чтобы изменить исход войны. Помолчав, продолжает задумчиво: - Возможно, она просто хотела, чтобы ты жил. Ты, в конце концов, её правнук. Вот и использовала камень, чтобы переубедить меня, а я повелась, как идиотка, - раздосадованно смотрит в потолок. - Но, знаешь, даже если и так, я просто хочу понять, чего ждать. И что это была за магия - там, в гроте. Я всё ещё чувствую что-то странное внутри. Это пугает. Но без информации и палочки мне ничего не выяснить. - Думаешь, раз я теперь перед тобой в долгу, то помогу? - хмыкает Драко, на что она бросает на него странный взгляд, прежде чем неопределенно пожать плечами. - Думаю, что ты просто поможешь. Почему-то эти слова лишают сразу всех аргументов, обезоруживая. Повисают в тишине комнаты, предупреждающе тлеют с краёв, в нерешительности, чем обернуться - пожаром или сразу золой. Бессовестно обнажают то, что так давно живет между ними. Как оно всё ещё здесь, неназванное, неопределённое, но по-прежнему мощное - настолько, что даёт ей вот такую нездоровую власть над ним. Знание наперед, как он поступит. Салазар, они ведь знают друг друга лучше себя самих, додумывает Драко устало мысль, пришедшую в голову несколько минут назад. - Если ты и правда так уверена в том, что я помогу, Грейнджер, ты просто сумасшедшая, - говорит ей с едким сожалением, в несколько глотков уничтожая содержимое бутылки и морщась. - Но проблема не в тебе, и даже не в том, кто из нас больший псих, - добавляет доверительно. Ставит емкость на пол под её вопросительным взглядом, прежде чем добавить, неровно поднимаясь на ноги: - Если ты не заметила, весь мир давно ебнулся, Принцесса. Тебе всего лишь показали, как он за это сгорит. Запоздало думает, что алкоголя в крови сейчас явно больше, чем требуется для предстоящей встречи с его дорогим семейством. И ничего не обещает Грейнджер, уходя.