Парочка сцен, которые необходимо отрепетировать.

      Ханде выглянула из окна своего каравана, махая рукой уходящей Нилайко. Рыжеволосая девушка махнула ей в ответ и поспешила к своей машине. На щеки Ханде приземлились несколько холодных мелких капель, и брюнетка поспешно засунула голову обратно, закрывая окно. В ее караване стало тихо. Дождь несколько не входил в их сценарий, но погода не налаживалась вот уже второй день, и тоскливое серое настроение передалось и Ханде. Девушка с громким вздохом плюхнулась на диван, пряча холодные кисти рук в длинные рукава не ее толстовки. Это было странно, она не могла объяснить это точно. Она не могла понять, почему. Но. Он уехал всего на три дня. Она обняла его на прощание, отшучиваясь от банального вопроса.  — Ты будешь по мне скучать? Ханде неопределенно хмыкнула, слегка отстраняясь. Слегка, потому что он прижимал ее так крепко, что максимально возможное расстояние между ними равнялось лишь пяти миллиметрам от кончиков их носов. Он улыбался, но его взгляд был очень серьезным и… он нервничал?  — А ты? — попыталась она отшутиться.  — Буду. Уже скучаю, — серьезно ответил Керем, заглядывая ей в глаза. — Твоя очередь. Почему она не ответила ему? Она и сама не могла себе это объяснить. Просто каждый раз, когда она хотела дать волю своим чувствам, что-то останавливало ее. Какой-то необъяснимый страх, что стоит ей признать это чувство вслух, и все окажется… неправдой? Ханде услышала, как капли забарабанили с удвоенной силой. С самого его отлета дождь практически не останавливался, а температура понизилась на несколько градусов. Она вспомнила, как тепло было в его объятиях, и как обжигало его дыхание ее кожу. Его поцелуй отпечатался на ее шее как клеймо. Она испытывала такой спектр чувств, что не могла выделить что-то одно.       С ним было до боли в животе весело. С ним было спокойно и уютно в тишине. С ним было горячо и влажно, что у нее начинали трястись колени, стоило ему посмотреть на нее исподлобья немного иначе. Или когда он поправлял выбившуюся прядь из ее прически. Или когда он подходил к ней со спины, не касаясь, но заставляя почувствовать.       Или с того самого момента, когда грань между ролью и личностью начала стираться.       …его руки скользили по ее спине, едва касаясь кожи, но она вся покрылась мурашками, и виной тому был не сильный ветер. Когда его пальцы касались оголенных участков, ей становилось тепло. Краем глаза она увидела, как приближается к ним камера. Над их головами повис большой микрофон, улавливающий любой вздох. Если бы этого не было, она бы пропала.       Она подняла глаза и мысленно ужаснулась. На нее смотрел не Серкан. Это был Керем. И хуже всего было то, что ему отвечала не Эда. Ему отвечала Ханде. Он смотрел ей в глаза, улыбаясь слишком довольно, и она знала причину. Он был настойчив, но в пределах разумного. Его ладонь легла на ее щеку, пальцы коснулись выпирающей вены на шее. Ее дыхание сбилось. Его взгляд опустился на ее губы. Она подалась навстречу, зная, что именно сейчас их лица скроет так вовремя трепещущая на ветру нелепая голубая шторка.       — Я говорил, — прошептал он ей в губы, прежде чем накрыть их настоящим, но коротким поцелуем. — Тебе понравится… — он вновь завладел ее губами. — Ты сама попросишь о большем…       Это звучало слишком самоуверенно, но лишь потому, что он успел изучить ее достаточно хорошо. Потому что ее попытки противиться ему стали слишком вялыми и неуверенными. Потому что их обоих поразила молния в первый день встречи, но они не поверили. Ханде прижалась к нему всем телом, отвечая на поцелуй, пока это было возможно…       Ханде потянулась к телефону, минуя социальные сети, где в последние дни было много грязи в ее адрес. Она устала от этих слухов, но больше всех устал Керем, который буквально не выдержал атаки со стороны журналистов и дал отпор. По-своему. В рамках контракта.       Весь твиттер гудел, и виной тому была маленькая шалость Керема Бюрсина. Который сейчас находился за четыреста километров от Стамбула в солнечном Бодруме. И по которому она правда очень соскучилась.       Ханде была достаточно осторожной. Пустив с помощью сестры «ложный след», создав себе алиби, девушка переоделась в максимально неприметную одежду, скрывая лицо под широкой маской и козырьком кепки, и прогуливаясь, пока дождь сделал передышку, добралась до ничем не приметного многоэтажного старого дома, в подъезде которого обитало много кошек. Играя связкой ключей, девушка поднялась на третий этаж и отворила знакомую ей дверь.       Оказавшись внутри, Ханде стянула капюшон, кепку и маску и отбросила их на тумбочку, делая глубокий вдох. Он покинул эту маленькую и никому неизвестную квартиру два дня назад, но здесь все еще был его запах. Ханде разулась и прошла вглубь квартиры.       Керем показал ей это место, о котором никто не знал. Эта квартира находилась относительно недалеко от места съемок, и потому иногда Керем ночевал здесь. Находясь практически под носом у журналистов, он оставался незамеченным именно потому, что это было не в духе таких богатых и прославленных знаменитостей, которыми их считали. Керем как-то сказал, что его пожилая соседка, которую он изредка встречает на лестничной площадке, вообще не знает, кто такой Керем Бюрсин. Возможно, о Ханде она тоже ничего не знала. Ханде прямиком направилась в спальню и плюхнулась на застеленную небольшую кровать, обнимая одну подушку и вдыхая запах его шампуня. Под тяжестью ее веса кровать характерно скрипнула, и Ханде ощутила, как внизу живота затянулся тугой узел, стоило ей вспомнить, как эти звуки вперемешку с рванным дыханием разносятся по маленькой комнате созвучно с ритмичными толчками. Она отчетливо ощутила, как его пальцы сдавили ее бедра, и услышала, как с его губ сорвался тихий хриплый стон. Его движения замедлились, стали рванными и особенно глубокими, в то время как она крепко сжала его торс своими ногами, выгибаясь ему навстречу. Ханде тихо выругалась одним из излюбленных двух постыдных слов, переворачиваясь на спину и поспешно развязывая узел на серых спортивных штанах. В ее голове мелькали слишком яркие и недавние картинки. Она раздвинула ноги, опуская между ними руку, и приоткрыла губы, запрокинув голову назад и прикрыв глаза. В ее ушах скрип кровати ускорился, а ее дыхание переросло в глухие протяжные стоны. Ее рука задвигалась быстрее, подобно его руке. Она снова громко выругалась, широко распахнув глаза, дергая бедрами вверх и тут же тяжело опуская вниз, крепко сжимая ноги и вытирая мокрую руку о простынь.  — Вот же… — захныкала Ханде, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Она сняла с себя одежду и, забравшись под одеяло, постыдно накрылась с головой, вскоре проваливаясь в сон. Ханде скептически осмотрела свой стол, заваленный разными вкусностями, над которыми возвышался очень красивый букет с запиской. Сладости купил Керем. Угощал всю команду. Хорошее прикрытие. А вот цветы пришли отдельно, но у нее не возникало сомнений, что посланы они были им же. «Лекарство от твоего плохого настроения» — гласила подпись от руки. Внимательный, значит.  — Тебе не понравились цветы? — чуть позже спросил он в перерыве между сценами. Ханде вздрогнула, потому что он снова подошел бесшумно. Возможно, снова стоял так достаточно долго. Она обернулась, встречаясь с ним взглядом. Иногда ей казалось, что он забывает выйти из роли, но быть может, он забывает в эту роль войти?..  — Понравились, очень красивые.  — Тогда, сладости? Я был уверен, что ты любишь именно эти…  — Тоже очень вкусные, я действительно их люблю, — сдержанно ответила она, замечая, как его взгляд начинает темнеть.  — Тогда, в чем причина? — не унимался он. — Почему все еще… обижаешься на меня?  — С чего ты взял? — удивленно спросила она.  — Я чувствую это, — честно признался Керем, засовывая руки в карманы брюк и словно смущенно опуская взгляд. Ханде слегка изогнула бровь. Он был очень противоречивым. Внешне казался уверенным, но детали, подобные его постоянно живущим отдельно от тела рукам, выдавали его с потрохами.  — Дело не в тебе, Керем. У нас все хорошо. Просто у меня проблемы, и я не думаю, что должна обсуждать их с тобой. Мы партнеры, но не более, — довольно холодно ответила она, замечая, как кончики его губ дернулись. Она не собиралась плакаться ему о том, что вновь рассталась с Муратом и на этот раз окончательно. Хотя бы потому что отчасти именно Бюрсин был причиной этого расставания.  — Но спасибо, — попыталась сгладить она углы. Керем как-то странно кивнул. Его взгляд стал отрешенным.  — Ты права. Мы партнеры, не более… Ханде проснулась от ощущения, что в комнате кто-то есть. Она не шелохнулась, но открыла глаза, бросая взгляд на прикроватные часы, показывающие полночь, и вновь закрыла. Ханде прислушалась к звукам. Она услышала шуршание одежды где-то слева. Кровать рядом с ней прогнулась, издав громкий скрип, следом за которым последовало шипящее «фак». В нос ударил запах кедра и мяты. Его тело, состоящее из одних рельефных мышц, вытянулось вдоль ее, но он держался на расстоянии вытянутой руки. Она открыла глаза, в темноте встречаясь с ним взглядом. Керем устало улыбнулся.  — Привет, — прошептала она, улыбаясь в ответ. — Что ты тут делаешь? Почему вернулся на сутки раньше?  — А ты? — парировал он, протягивая руку и откидывая с ее лица длинные пряди волос. Вместо ответа она приподнялась на локтях, потянулась к нему и навалилась сверху. Их обнаженная кожа слилась воедино. Ханде крепко сжала его бедра своими ногами, ощущая его возбуждение.  — Я соскучилась по тебе, любимый. Керем замер на мгновение, впервые услышав заветные слова. Его руки крепко прижали ее к себе так, что ей было трудно дышать. Но это было так приятно. Она нетерпеливо потерлась об его пах.  — И я скучал по тебе, amanim.