***
Гайл в очередной раз за вечер закусил губу. Он бы сказал, что даже жесты у них похожи, и, если не видеть выражения лица… Гайлу стало трудно дышать. Родион был, что называется, демонически красив. И это была только половина дела, вторую делало то, что Родион об этом знал. И обращался со своей внешностью и всеми эффектами от нее так ловко, что это завораживало отдельно. Не так, как лаконичность и строгость красоты Кима… И все же… так похоже! Гайлу нравилось, очень нравилось заниматься сексом так, получать реакцию, смотреть как глаза Родиона время от времени подергиваются дымкой желания, зрачки в них расширяются, слышать, как Родион дышит. Закрывать глаза и представлять себе, как сбивается дыхание Кима, как кожа Кима становится горячей под ладонями, как его губы раскрываются под языком Гайла. У Гайла стоял все сильнее. Родион оказался великолепным учителем, очень ненавязчивым и очень точным. Когда Родион кончал, Гайл смотрел на него в упор, не моргая. Потом замер, давая Родиону отдышаться. Спросил: — Еще? — Позже, — ответил Родион, голос его звучал спокойно, едва ли не равнодушно. — Обязательно, но позже. Сначала так. Родион вдруг уронил Гайла на себя, перевернулся, оказавшись сверху, сжал коленями бедра Гайла, Гайл охнул и распахнул глаза. — Не смотри, — прошептал Родион Гайлу в ухо, провел ладонью по его лицу ото лба к подбородку. Гайл послушался. Это оказалось почти идеально. Возбуждение было очень сильным — просто физиология — но Гайл не смотрел, и внутри сразу возник Ким. Гораздо более реальный, чем все то, что и правда происходило. Родион молчал, как рыба, не прерывая фантазии. Гайл чувствовал Кима сверху и терял контроль, разум, дыхание, земной шар под ногами… Гайл бездумно и ярко рванулся навстречу и, когда пальцы Кима коснулись члена, хватило и пары движений. Гайл не мог мыслить и забыл про категории «долго» и «сильно». Оргазм абсолютно дезориентировал его, он длился и, комкая простыни, Гайл видел лицо Кима над собой — ничего прекраснее с ним еще не происходило никогда. Когда Гайл открыл глаза с ним снова был просто… Родион. Он лежал пониже подушек, волосы его разметались, а ноги он закинул на спинку кровати. — Далеко пойдешь, — констатировал Родион. Гайл улыбнулся, принимая комплимент. Подтянулся и сел, нашел на тумбочке сигареты, закурил и опять предложил Родиону. Родион скривился, Гайл покачал головой. Родион озадачивал. Он не был уличным, хотя нарывался почти как уличные, но не был и домашним, хотя явно рос мажором. Но лучшим определением Родиона стало бы — ненормальный, другой. Может это и делало его похожим и не похожим на Кима. Ким тоже был другим. Ему больше всего подходило именно это слово. Если не считать слово «любимый», потому что оно, конечно было, только Гайла. Личное. Ким занял его мысли мгновенно. Это было уютно и болезненно-сладко. Гайл затянулся и снова посмотрел на Родиона: — Покажешь, что дальше? Гайл хотел большего, хотел знать, понять, где предел и как это вообще работает? Если не руки и не губы… — Покажу, — легко согласился Родион, — на тех же условиях. Ты делаешь то, что скажу я. Ведь не стоит делать с партнером того, чего сам на себе не попробовал? Гайл с этим доводом был согласен полностью, его нисколько не пугало предупреждение, он лишь спросил: — Когда? Родион в ответ оскалил зубы: — Твоя серьезность просто убивает… Не знаю, — Родион пожал плечами. — Через пару часов? Может утром? Или через неделю? Гайл улыбнулся. — Просто ты слишком… Гайл понял, что «слишком» уже звучит исчерпывающе, а Родион вдруг по-мальчишески фыркнул и Гайл решил не спрашивать, а надеяться, что он все же совершеннолетний. — Слишком, что? — Да ты вообще слишком, — искренне ответил Гайл, — но я хотел сказать «слишком непредсказуем». Гайл колебался… спросить или не стоит о такси для Родиона. Тот не собирался задерживаться, но вроде и не торопился уходить. — Таким и останусь, — отозвался Родион. — И перед продолжением учебно-развлекательной экскурсии, я бы предпочел поесть… Гайл заржал и с трудом не сказал вслух: «А еще — слишком юн.» Гайл предоставил Родиону выбирать пиццу, ему самому нравилась любая. А Родион выбрал суши. Родион и дальше свое слово держал, он оставался абсолютно непредсказуемым и запланировать встречу с ним было невозможно. Гайла это не волновало, Родион оставался… просто Родионом, а Гайл уже все понял и медленно, но неминуемо решался сказать Киму правду. Его останавливал только страх потерять Кима совсем. Гайл жил на этой грани решимости, он стоял на ней как на парапете, раскинув руки для баланса. И каждый взгляд Кима на уроках, между уроками и после, был порывом, волной. Гайл едва стоял, но был отчего-то необычайно успешен. Настолько, что получил целых два письма с признанием в любви от учениц, и одно предложение коллеги выпить вместе чаю… у нее. Гайл вежливо отказывал всем и ловил взгляды Кима, к счастью все более частые. Так наступил март, а ближе к его концу — день рождения Кима. Ему исполнялось восемнадцать, не очень много, но… Гайл душу бы продал, чтобы быть сегодня рядом с Кимом. И не просто посмеяться на уроке про «совсем взрослый», а иначе… Но Гайл сидел один в баре, том самом, где обычно встречал Родиона. В этот раз, впрочем, меньше всего желая того увидеть. После встреч с Родионом уверенности у Гайла только прибавилось, в последний раз Гайл понял, что достаточно. Никаких нервов не хватало просто воображать Кима, ему нужен был настоящий. Но как поговорить об этом с Кимом, что сказать, Гайл так и не придумал. Он надеялся, что однажды его осенит… Или момент будет такой, что слова придут сами. Гайл не хотел потерять Кима и боялся этого до тупой головной боли и смазанности всех цветов. Гайл поднял свой стакан, салютуя незримому Киму, подумал: — С днем рождения! Гайл блуждал взглядом по залу, ни на ком не задерживаясь, пока… Он увидел их: впереди шел Родион, как всегда уверенно и дерзко, ни одного сомнения и совершенные жесты, за ним следовал незнакомый тонкий и высокий парень, с располагающей улыбкой и светлыми волосами, а с другой стороны был… Ким! И двигались они, Гайл был готов биться об заклад, к любимому столу Родиона, на котором стоял тотем, обозначающий бронь. Ким выглядел счастливым, но ошарашенным, он улыбался, хотя был немного не в своей тарелке. Он старался держаться к Родиону поближе. Родион смотрел на него с усмешкой, как обычно пряча взгляд и помыслы за очками. — Блядь, — с чувством выругался Гайл. Если бы было у кого, Гайл спросил бы: «Как это могло случится? Какого хрена? Кто вообще придумал, что Родиона можно подпускать к детям?!» Теперь он не думал ни о том, что Ким «уже взрослый», ни о том, что Родион и сам почти «дети». Гайл знал, что тому вот-вот исполнится двадцать. Лишь об одном этом «Почему?» Почему, черт возьми, Ким праздновал свой день рождения именно с Родионом? Гайл смотрел на них: как они смеются, как Родион панибратски ерошит волосы Кима, как Ким отвечает ему улыбкой. Гайл уже все себе придумал о страстной любви Кима к Родиону, прокрутил в голове их первый раз, нещадно, хватая самого себя за руки, а потом… добрался до того сокрушительного момента, когда Родион бросает Кима, и в глазах потемнело, а в груди забухало так, словно кто-то нещадно колотил в дверь с ноги, явно намереваясь ее выбить. Ким был весел, но задумчив, он похоже пошутил, а Родион и их товарищ от души посмеялись. Родион был… мил? Заботлив? Он даже очки снял, пока смотрел на Кима, лишь потом вернул их на место! Что-то с ним происходило странное, и Гайл в ужасе подумал: «А что если? Если не только Ким влюбился?» Влюбленный Родион, и… что? Дуэль? Отступить и смотреть? Внутри все воспротивилось, возмутилось: «Да никогда!» — Гайл не привык сдаваться и не собирался этому учиться… А Ким тем временем рассматривал меню, приблизительно так же, как интересное учебное пособие. Гайл засмотрелся, оперся подбородком на руку, его, наконец, немного повело. Ожидаемо, не от алкоголя, а от Кима… Захотелось его коснуться, а лучше подойти совсем близко, почти прижаться… Вдруг Ким закончил с освоением явно нового материала и под одобрительный взгляд Родиона и их товарища отправился куда-то… Ким с интересом осматривал бар, но Гайла не заметил. Для Кима это было типично: погруженный в себя, он часто скользил взглядом мимо знакомых, не узнавая их. Гайл поднялся, он не собирался просто смотреть дальше. Нужно было поговорить с Кимом, взять все под контроль и осторожно объяснить Киму, что этот выбор… Да, отвратительный, блядь, просто выбор! Гайл сжал руки в кулаки. Пусть он будет выглядеть, как сумасшедший папаша, даже хуже, как идиотский поборник нравственности от лица школьной общественности, а Киму ведь и в голову не придет, что не папаша и не поборник, а несчастный влюбленный! «Почему!!! Почему же не я?» — подумал Гайл с болью и потянул себя за волосы, заставляя их и без того лохматые, встать дыбом, солнцем разойдясь вокруг Гайловой головы. Гайл на мгновение перевел взгляд на Родиона, тот уже сидел, склонившись к незнакомому светловолосому, и вот теперь лицо его было привычно: соблазняющее, зовущее… Гайл понял, что под столом Родион скорее всего уже гладит чужую коленку. И это пока Ким… Гайл даже подумать не успел, его подбросило с места, и он почти пролетел это расстояние до стола Родиона, оказался точно перед ним, проклиная чертовы его темные очки, за которыми не видно бесстыжих глаз. Гайл навис над Родионом во всей красе своего роста и размаха широких, мужественных плеч и резко дернул Родиона за ворот на себя: — Ты не охуел, Родик? — Гайл с удивлением понял, что с огромным трудом удерживает себя от того, чтобы впечатать очки в холеное лицо Родиона. «Я не уступлю, » — отчаянно билось в голове, а нужно было думать, думать, думать… Гайл знал, что его местами заносит, и с разумностью — дефицит, поэтому просто стоял, удерживая Родиона.***
Ким выглядел немного осоловелым, но счастливым, и мало что так радовало Родиона, как возможность делать своему брату подарки и видеть его вот таким. Родион уже давно не чувствовал той ревности, что сопровождала его мысли о Киме первые годы. Их отец обожал поддерживать здоровую конкуренцию между сыновьями, не задумываясь о том, как она ранит. А мать Родиона просто любила ранить Родиона разного рода сравнениями, но стоило начать жить бок о бок с Кимом, как все болезненные замечания отца и матери истаяли. Родион слишком любил брата, а Ким отвечал ему взаимностью. Ким оглядывался вокруг и глаза его сияли, Родион не смог удержать довольной улыбки. — Нравится? — спросил он, и сдвинул очки на лоб, когда Ким снова посмотрел на него, Он знал ответ, но… Конечно, Ким и раньше пил пиво и пробовал сигареты, и все же глупая шутка про «уже взрослый», все-таки, отчасти, была правдой. И отдельно доставляло быть проводником Кима, не в ад, конечно, но в окрестности. — Спасибо тебе, — просто сказал Ким. — Для чего еще нужны старшие братья, — вставил Митя, тепло улыбаясь и усаживаясь за столик. — Ну не знаю… Физику там помочь сделать? — Ким пожал плечами. Родион с Митей заржали: в условно точных науках Родион не то, чтобы плавал. Он один раз яростно из них выплыл в школе и предпочитал не замечать их наличие в жизни вовсе. — Географию бы еще предложил, — парировал Родион. — Ты прекрасно разбираешь в географии вин, — мягко добавил Митя, теперь его улыбка адресовалась Родиону. — Я буду, как обычно. И Киму, наверное, сегодня также? Или попробуешь что-то? — обратился он уже к Киму. Ким бродил взглядом по меню бара, Родион заметил, что цены волнуют брата немного больше описания и тогда наклонился, закрыл ладонью колонку цен и сказал почти строго, глядя Киму в глаза: — Вот давай без этого. Может, я весь год копил, чтобы спонсировать твою дебют в свете. Ким посмотрел на него благодарно и почти восхищенно, даже покраснел, наверное, а потом кивнул. Теперь он просто читал названия и описания, и конечно, все-таки решил довериться выбору Мити. Ким вообще не очень-то любил эксперименты. Когда они закончили обсуждать заказ, Ким пошел осматриваться. Бар был слишком необычным, чтобы просто сидеть за столом. Родион на то и рассчитывал. Родион же подсел к Мите, положил руку ему на колено, прошептал на ухо: — Тебе тоже нравится? Митя улыбнулся, поддался навстречу ладони Родиона, чуть откинул голову, Родион хотел было его поцеловать, но тут… В пространство их столика, как смерч ворвался Гайл. И взвился, пытаясь затянуть Родиона в воронку. Родион опешил на мгновение: это было последнее, чего он ожидал от их с Гайлом встреч! Ведь ничто в поведении Гайла не предвещало этого неуместного собственничества. И надо же было, чтобы это случилось сегодня? Этот вечер должен был быть для Кима, а Ким драки бы не оценил. И никаких компромиссов на этот счет в реальности Родиона не существовало. Реальность Родиона любила и большей частью приучила его к тому, что она льнет к нему, как кошка и ластится, как собака… Родион только поморщился, глядя на Гайла из-под очков, не разозлился даже. Гайл внезапно и резко разочаровывал, а ведь было так легко и просто… А теперь что? День Кима, да еще и Митя рядом… Митя, конечно, расстроится, когда поймет. — Возвращаю вопрос обратно, — ответил Родион так, как мог бы говорить в суде, спокойно и четко, очень ярко интонируя, оставаясь выше этой глупой ситуации. — Это что? Вспышка неожиданной ревности? Не вовремя и не к месту. Знакомься — Митя, мой парень. — Родион обворожительно улыбнулся во все зубы. — И пусти меня, воротник порвешь… Родион растягивал гласные, зная, что бесит Гайла все сильнее. Родион вел себя так, словно он король мира и все — его подданные, а Гайл еще и особенно тупой подданный. К удивлению Родиона Гайл, еще секунду назад только и мечтающий двинуть ему, вдруг собрался, отпустил ворот рубашки Родиона и перевел взгляд на Митю. Родион оценил: Митя располагал к себе даже в гневе и тревоге. — Добрый вечер, очень рад, — сквозь зубы выдавил Гайл. — Очень рад. За вас. И знакомству… Митя. Я — Гайл. Он вернулся своим бешеным взглядом к Родиону и процедил: — Может и вспышка, но… Этот мальчик с вами, ему всего семнадцать… Что он, делает с тобой? Даже просто по акцентам, расставленным в последнем вопросе — «он с тобой» — Родион понял. И вспышку, и кого представлял себе Гайл на его месте и… не нашел ничего лучше, чем снять очки. Гайл снова поднялся в топе, и меньше всего Родион хотел с ним ссориться. Он даже, наконец, вспомнил имя, Ким не очень-то любил делиться, но это от него Родион слышал это странное — «Гайл». Редко, но всегда исключительно восхищенно. Родион не сдержался, присвистнул. Митя придвинулся к Родиону ближе, но словно почувствовал, как изменилось настроение Родиона. В его прикосновении, во взгляде, который Родион быстро поймал, не было тревоги, Митя знал: Родион теперь спокоен, просто удивлен. Заинтересован даже… — Ты удивляешь. А я… не Родик. — Родион снова поморщился, — Никогда так не говори, это не мое имя, — Родион своенравно мотнул головой. — И сядь, не горячись. Предлагаю присоединиться. Ко мне, Мите и… — Родион предпочел упустить часть про «моего горячо любимого младшего брата» — Киму, которому сегодня, о чудо, по счастью для нас всех исполнилось восемнадцать. Гайл смотрел также гневно и нетерпеливо, и Родион продолжил дразнить: — Ким всегда говорил о своем классном руководителе с уважением и восхищением… исключительно… Не станем развенчивать этот миф? Родион усмехнулся, интонации его были почти издевательскими, но приглашение открытым и искренним. Когда еще увидишь такое? Родион накрыл руку Мити своей, успокаивая его, сигналя, что все идет просто отлично, пусть вечер перестает быть томным и классическим в него добавляется перца и изюму. Родион любил и то, и другое. А вот в Гайла добавилось непонимание… Его мысли читались легко: «Ким ведь не мог быть третьим в их паре? Или мог?» Родион улыбнулся Гайлу: — Не нужно… так горячится, Ким любит меня достаточно и… не любит драк. Ты не знал? Родион сглотнул, пряча смешок, а хотелось ему именно смеяться. Он научил Гайла… Так вот для кого он старался! Родион не сдержался и закрыл лицо ладонью на секунду. «Вот это я удружил брату с подарком…» — мелькнуло в голове. Оставалось надеется, что Киму понравится. Что он хочет того же, что и Гайл. Родион знал, что нужно сказать, что они с Кимом братья, но за ворот и Родика было обидно и… Хотелось посмотреть, что станет делать Гайл дальше. Не прогнать, конечно, пусть… Тем более, что Гайл и правда был достойным и интересным, пусть он… признается, потому что Родион был уверен, что Ким понятия не имеет какой вулкан разбудил в душе своего классного… От мысли, что Ким соблазнил училку, хотелось смеяться все сильнее. Гайл ошарашенно присел на стул Кима. Он мучительно, невыносимо не понимал, что делать. Родион же разыгрывал свой спектакль. — Тебе что заказать? — осведомился Родион. — Виски? Митя, Гайл, мой старый… нет — мой новый приятель, виделись пару раз. Гайл очень интересный человек. Учитель, — подчеркнул Родион. — Классный руководитель Кима, — зачем-то дополнил Гайл, убито. И Митя кивнул понимающе, улыбнулся Гайлу: — Оставайся с нами — Ким будет рад, он говорил о тебе. Гайл понуро кивнул, а Родион вдруг поймал его убитый взгляд. Взгляд загнанного зверя. Сердце сжалось — неужели любить это вот так? Родион нетерпеливо махнул официанту, надо было отвлечься.***
Ким вернулся к столику, когда еще не принесли напитки, Гайл издали, по его походке, уловил тревогу и неуверенность, внутри опять все сжалось. Прогонит? Ким приближался, а потом вдруг замер, нервно сжал запястье левой руки правой и вдруг выдал самое поразительное, что мог: — Аркадий Иванович? Родион, конечно, заржал так, что на них стали оборачиваться, Гайл же подумал только: «Ты просто прелесть». Он смотрел на Кима, и тот был великолепен, совершенно… Убийственно. Гайл благоразумно отвел взгляд: — Ким… Ты не против, если я присоединюсь? Гайл сразу решил определиться… Ну хоть с тем хочет ли его видеть Ким или только и мечтает, чтобы он свалил. Родион перестал смеяться, заговорил спокойно, но от Гайла не укрылась настороженность взгляда и внезапная напряженность плеч, Родион явно был готов выставить Гайла вон тут же, если Ким будет недоволен. И в этом месте даже сердится не выходило. — Прости, — кротко сказал Родион Киму. — Ах, Аркадий Иванович… — Гайл поймал усмешку Родиона. — Это тоже он, я учту. Не смущай человека, Ким, позволь ему быть Гайлом, он же в бар пришел, развлекаться. Родион кашлянул, и постарался придать лицу серьезное выражение, ради Кима, не иначе. — Ким, смотри какой подарок мы тебе приготовили, ты рад? Вопрос прозвучал тяжело, Гайл тоже напрягся в ожидании ответа. Ким нахмурился, посмотрел на Родиона недоверчиво, а потом сел и улыбнулся Гайлу. Как обычно светло и легко, будто был рад его видеть. И мир вдруг схлопнулся, стал одним из их вечеров за чаем, когда невозможно было наговориться, когда Ким горел интересом, а щеки его — румянцем. Когда Гайлу всего пол движения не хватало до поцелуя. Ким смотрел на Гайла, но выражение его глаз осталось нечитаемым. — И, правда, подарок, — ответил Ким, переворачивая мир Гайла. — Я только за, — Ким опять улыбнулся, потом неуверенно повел плечами. — А вы знаете Родиона и Митю? — Ты, — аккуратно поправил Кима Гайл. — Мы ведь не в школе. Гайл надеялся, что не давит и не переступает… чего там положено не переступать? — Давай на «ты». Хотя бы сегодня. С Митей мы сейчас познакомились, а Родиона я немного знаю, — врать Киму было очень трудно, и Гайл решил говорить правду. По крайне мере лучшие ее части. Все внутри Гайла откликалось Киму. Ким был рад, просто и ясно, без какой-то суеты и глупостей. И Гайл улыбнулся ему. Захотелось коснуться, но Гайл сдержался. — Самую малость знакомы, — подтвердил Родион. В его тоне было что-то… Не намек Гайлу, другое… Гайл решил не думать, что. Разве теперь это имело значение? Гайл был рядом с Кимом, уже хорошо… Причем во многом благодаря Родиону. Гайл запутывался стремительно. Говорили, он обладал отличными аналитическими способностями, но сейчас вся логика отключилась. И Гайл непедагогично закурил… Пробежался взглядом по плечам Кима и почувствовал, как стоит. Гайл хотел бы остаться с Кимом наедине и задать ему кучу вопросов и самый главный… Как? Как случилось, что Ким в баре с Родионом и к чему это должно привести? Почему не я? — Где там виски? — спросил Гайл, глядя только на Кима. — Мы должны выпить за Кима, верно? Разум Гайла искал верное решение, пока чувства выбирали все за него, они просто были, и Гайл решил, что… Пусть будет так. Он позволил себе забыться и просто смотреть на Кима. Раз Родиону можно водить Кима в бар, то Гайлу можно любоваться. У Кима должен быть хотя бы выбор между Родионом и… да кем угодно, лишь бы не Родион. Ким смутился, быстро опустил и поднял голову, Гайл мгновенно представил румянец, так легко заливающий щеки Кима, делающий его таким… — Мне можно виски? — сказал вдруг Ким, и посмотрел на Родиона, а потом снова на Гайла и облизнул зачем-то губы. Гайл схватил себя за запястье, чтобы не лапать Кима почем зря и не пугать. Ким был так хорош, так открыт, так искренен и так… завораживающе красив, как скульптуры, но не в музее, а как память об истории. Когда она есть, скульптуры величественны, прекрасны и оживают. Гайл очень старался вспомнить, что он не мальчик, а учитель истории, специалист и даже взрослый человек…но. Гайл поймал внимательный взгляд Родиона. Любой бы, конечно, понял, что Гайл смотрит на Кима как безнадежно влюбленный, что уж говорить о Родионе, который на любви, кажется, собаку съел… Профессиональный купидон? Гайл, потер переносицу, затянулся… Даже не стал придвигать пачку к Киму, Родион курил гораздо более приятные сигареты. Гайл не собирался сдаваться, но ему было грустно. Невыносимо грустно. Сражаться за любовь с Родионом было битвой достойной Македонского.***
Родион видел Гайла, а еще видел Кима: его радость, улыбку, жесты, внезапно ставшие другими, такими… Открытыми и яркими, зовущими. Ким был более чем рад Гайлу. Это было немного странно, но отчего-то хорошо. Родион посмотрел на Митю, Митя ответил своей обычной теплой улыбкой и пожал плечами, мол, тоже вижу, но что делают в таких ситуациях? Родион почувствовал вдруг удивительную легкость и понял: самое время пойти танцевать. — Сейчас все принесут, — ответил Родион на вопрос Кима, а потом встал и потянул за собой Митю. — Пойдем, туда, смотри какая песня. Песня и правда играла отличная, Боуи… Уходя и уводя Митю, оставляя Гайла с Кимом, Родион был готов уже и сказать Гайлу, что Ким его брат, но подумал, что они и так разберутся… Теперь все зависело только от Гайла, верно? Родион же уверенно шел на танцпол, и тело его уже жило музыкой и двигалось в такт, он крепко держал Митю за запястье, и Митя улыбался. Митя не сомневался в Родионе, и Родион любил Митю и хотел, чтобы Митя улыбался ярче. Это было то самое настроение, в котором Родион готов был быть для людей. Нет, не для всех, но Митя и брат были именно те самые люди… Родион мельком посмотрел на столик, на Гайла так близко от Кима… Родион знал, что научил Гайла достаточно. Кто бы мог подумать, что Родион подарит Киму… любовь? «Гайл и правда — прекрасный подарок, » — осознал вдруг Родион. Раз ждал так долго, можно было не сомневаться, что Гайл сделает все правильно. Гайл любил Кима, любил так, что будет стараться для него во всю силу. Он готов был не то, что треснуть — убить Родиона за Кима… Митя тоже обернулся на Кима, но Родион потянул его к себе и прошептал: — Юная любовь рождается на наших глазах, не будем мешать? Митя, конечно, не подумал поспорить, он посмотрел на Родиона, и Родион ощутил почти восторг. Он понял вдруг, что счастлив сейчас, это короткий миг, наверное, но это был он. Митя был так близко. Митя — лучший человек на земле, Родион знал это… Митя любил его и ждал его всегда. Родион знал, что Митя не спросит, откуда Родион знает Гайла. Отвлечется танцем, и тем, как Гайл и Ким смотрят друг на друга. И это позволяло сосредоточиться только на Мите, а не на утомительных объяснениях. Родион вел Митю в танце, отдавая в это столько силы и власти и …тепла, опоры, сколько было внутри. Родион любил Митю так, как умел, большего он не чувствовал ни к кому. Никто кроме Мити не был ему нужен, Митя понимал и принимал его, Митя не спрашивал никогда, а Родион не отвечал. Поэтому, во многом поэтому Родион целовал Митю, отчаянно, словно это не только поцелуй, а Митя падал за ним.***
Ким проводил Родиона тревожным взглядом, хотя ни словом не возразил, а потом посмотрел на Гайла. — Что-то не так? — спросил он, и Гайлу на мгновение показалось, будто испуганный Ким ищет его защиты. — Все так… — улыбнулся Гайл. Официант, внезапно возникший перед столиком, избавил его от дальнейших объяснений. Гайл поднял свой бокал с виски. — С днем Рождения, Ким… И не было момента лучше, не было секунды более подходящей. Гайл так и не сумел подумать, так и не сумел понять хоть что-то, он просто был и рядом с ним был Ким… Встревоженный, открытый, любимый… — Ким, — начал Гайл, не думая ни о чем, кроме Кима… его смущенной улыбки, его разворота плеч, его рук и его ярких таких губ… и глаз, огромных глаз за очками. — Ким, почему Родион? Нет, я понимаю, но… Пойдем танцевать? Ким растерянно моргнул, и Гайл, не давая ему опомнится, встал и почти совсем склонился к нему, зашептал ему в самое ухо: — Я люблю тебя. Прости, все не так, но… Мир не кончается на Родионе. Не уходи, не надо. Я не сделаю ничего, и я надеюсь, что все не кончится сейчас… Я не хочу торопить, и я… поверь, я не жду ничего! Я хочу быть с тобой. Другом, братом… кем-то. Слова у Гайла внезапно кончились, он не мог даже разогнуться и перестать вдыхать Кима, он протянул ему руку, так и согнувшись в три погибели, он замер и ждал. Он сказал все. Просто сказал правду и теперь было легко и страшно. И безумно Ким… такой… такой другой… просто не мог достаться Родиону. — Любимый, — прошептал Гайл, не заботясь о приличиях. Гайлу больше не нужно было пить, его вштыривало Кимом, так остро и сильно, что ничто не могло это остановить…***
Ким застыл, не веря. Голова вдруг закружилась, хотя он так и не отпил. Он машинально почти взял руку Гайла и потянул того к себе. Родион имел в виду что-то свое, говоря о подарке, он не знал, но это и правда был подарок… Ким действительно хотел, чтобы сегодня Гайл тоже был с ними. Неестественно и глупо представлял на собственном совершеннолетии своего учителя. Просто с Гайлом всегда было так хорошо. Ким любил слушать его истории, любил говорить с Гайлом, любил даже просто смотреть на него… И теперь… Гайл тоже любил все это? Любил Кима? Ким невпопад ответил: — Я танцевать не умею. От музыки вдруг заложило уши, Ким никак не мог понять, что должен сказать сейчас, мысли путались. Он точно знал, что почти любая девчонка из параллели мечтала бы оказаться на его месте, и немного жутковато было понимать, что он от них не отличается. И никогда, наверное, не отличался. — Вы это серьезно? — прошептал Ким. — Так ведь не может быть… Вы любите меня? Лицо Гайла было так близко, а его голос прорывался сквозь в вату, горячий, бархатистый, невероятный, как и все его слова. — Мы будем делать все, что ты захочешь, — прошептал Гайл. — Да, я серьезно. Я люблю тебя. Это ни к чему тебя не обязывает, достаточно и того, что ты не уходишь. Я не должен, я знаю, но… Прости. И не нужно… с Родионом, пожалуйста, хоть он и великолепен, я понимаю. Но он не любит тебя… так. Гайл вдруг замолчал, а потом словно вытолкнул из себя с невероятным усилием: — Как я. Ким моргнул, последние слова Гайла было слишком сложно осмыслить. Ким зачем-то нашел взглядом Родиона на танцполе, потом снова посмотрел на Гайла и выдал: — При чем тут Родион? Он же мой брат… От взгляда Гайла вело, Кима словно огнем охватывало, спина вдруг взмокла… Ким подался вперед, коснулся губ Гайла губами и тут же оттолкнулся. Внезапно ему стало страшно. Ким смотрел Гайлу в глаза, а мир вокруг как будто уползал прочь.***
Сначала Гайл подавился воздухом… «Брат? Брат?! Брат!!!» — едва не прокричал он. Ким — младший брат Родиона, вот почему, они казались так похожи! Это объясняло, конечно, все: даже Родиона — Купидона. Родиона, который — сука! — все понял сразу! И позвал Гайла к ним, и не ответил на Родика, и… оставил их с Кимом вдвоем. Гайл не успел испытать достаточно благодараности к Родиону, потому что Ким вдруг поцеловал его. Совсем легко, едва касаясь, но Гайла прошибло так, словно молния ударила внутри, он едва успел… не успел нормально ответить, только понять, почувствовать, что происходит и загореться в полную силу. Гайла жарило в ладонь так, что было страшно ей пошевелить. В голове неслось: «Сок. Кровь…и…еще… Ты — мое сокровище.» Ким и не понимал, как много он значит для Гайла. Гайл улыбнулся, понимая, что теперь не сможет сдержать ничего вообще. Гайл просто был здесь, и его выносило рядом с Кимом. Осталось только это голое и огромное чувство, и Гайл больше не боялся его. Он впитывал Кима в себя, и терпение его внезапно вернулось… Он мог ждать хоть бесконечно, зная… чувствуя, что Ким поцеловал его. Гайл теперь был готов, знал все, Родион научил… Теперь это все-таки стало казаться смешным — и правда, подарок… Гайл, наверное, должен был помедлить или нажать на тормоз, но привычно выдавил газ. Он не хотел спешить, но не умел иначе. Все его существо тянулось навстречу Киму, Гайл подался вперед и снова поймал губы Кима. Он ласкал Кима, и не мог думать даже о том, как сделать это верно, он просто делал. И жил в этом чувстве. «Нужно увести его танцевать, » — подумал Гайл на границе сознания. Он ждал, верил и надеялся, что Ким… пусть еще не любит, но его губы раскроются… Гайл был почти в эйфории. Ким ответил, легко, сразу, Ким впускал в себя, поднимался навстречу, становясь еще ближе. Гайл обнял его в ответ, не размыкая поцелуя, притянул к себе. Теперь Ким не мог не понять возбуждения Гайла. А Гайл чувствовал Кима через одежду, и она адски мешала, ткань стала почти неприятна, так нужно было оказаться кожа к коже. Гайл прижимал Кима к себе все сильнее, вползая языком Киму в рот, потому что остановиться просто стало невозможно, да и не за чем. Для Гайла больше ничего и никого не существовало, кроме Кима. Гайл мечтал только увести его домой и правда у всех забрать, и может быть… Гайл почувствовал язык Кима, но хотелось еще больше, еще немного и… стол так близко… Гайл с трудом остановил себя, не отпуская Кима, выдохнул ему в губы: — Я люблю тебя. Я ждал так долго… И добавил бесстыдно: — Поехали потом ко мне… И тут же замер. Он и сам себя пугал напором, но само как-то выходило. У Гайла кружилась уже не голова, а вся реальность, и это было невероятно кайфовое чувство. Гайл поцеловал Кима в ухо — все вокруг зашаталось.***
Кима немного трясло, он держался за Гайла, хотя это вряд ли помогало успокоиться сейчас. — Да, — просто ответил Ким. Он знал, что это, наверное, странно и как-то неправильно. Но Гайл же звал, и стоял близко и так хотелось… Хотелось так много, Ким попробовал самое простое из: осторожно провел ладонью по щеке Гайла. Подумал и понял, что никогда раньше не чувствовал так. Он встречался с девчонками, конечно, и это заводило, это было хорошо, но кажется, никогда раньше так отчаянно не хотелось, не цепляло. Пугаясь собственной смелости, Ким уткнулся Гайлу лбом в плечо, плохо понимая, что надо делать, как себя вести, что говорить. Наверное, стоило бы все же выпить пива. Это помогло бы расслабиться. Но Киму не хотелось отпускать Гайла. И, кажется, хотелось, чтобы «потом» уже наступило.***
Ким слушал и вспоминал слишком долго. Руки, сжимающие край раковины, побелели. Ким с силой оттолкнулся и распахнул дверь ванной. Гайл сидел на полу, он тут же вскинул голову, а потом встал — медленно вполз по стене вверх. Так красиво. — Пойдем… — попросил Ким, надеясь, что объяснения не понадобятся.