Save me from the dark

      Резкий запах ударил Рей в нос, стоило ей пройти дальше по туннелю, туда, куда ветер из входа уже не проникал. Любопытные смертные, вечно норовящие залезть в места, предназначенные вовсе не для них, вызывали у нее смесь раздражения и жалости. Насколько она знала, такие много трепались о том, что рассчитывают найти в темных, позабытых местах нечто необычное. Правда, действительно что-то такое найдя, они почему-то очень удивлялись и пугались до смерти. Рей не хотелось бы встретить их по дороге, хотя Зверь был с ней не согласен — добыча, сама загоняющая себя в ловушку, была, с его точки зрения, очень кстати. Однако Рей как следует поела перед тем, как отправиться в путь. Баронесса Органа лично за этим проследила — сначала отвезла Рей в свой ресторан, и только потом в парк на окраине, к заросшей арке в скале. Отсюда начинался самый короткий путь к жилищу Маз Канаты и ее подопечных. Коротким он был только в сравнении со всеми остальными, так что Рей предусмотрительно попрощалась с воздухом и небом на ближайшие пару суток. Ей нравилась старая Носферату, и ей нравилось гостить в городе под городом. Зверю не нравилось, но это были его проблемы. Пройдя еще дальше, Рей передумала. Она захотела догнать их — скорее всего, бестолковых подростков, храбрящихся друг перед другом и пугающихся каждого шороха. Это могли быть и вполне взрослые кретины, ползающие с камерами и налобными фонариками по катакомбам, чтобы потом выдать свалившийся с потолка кирпич, который наверняка никто даже не успеет заснять, за подземных духов. Но таких ей, говоря начистоту, тоже было бы жаль. Рей вознамерилась хорошенько напугать непрошеных гостей, вынудив их бежать, оглашая каменные коридоры визгами, и никогда больше не возвращаться. Пока они не угодили в какую-нибудь из ловушек Носферату. Или к ним же в качестве ужина. Да, даже среди них считалось дурным поступком выпить человека досуха… Или убить просто так. Вот только секретность все-таки была приоритетнее. По мере того, как Рей нагоняла людей, росла ее нервозность. Только по запаху она и понимала, что нагоняет — слишком тихо они себя вели. Они таились, и, что настораживало особенно сильно — у них это неплохо получалось. Рей уже видела оранжевые отблески на покрытых бледным лишайником стенах, а шагов все еще не было слышно, никто не разговаривал, хотя она была уверена, что людей много. А еще пахло жжеными тряпками. Факелы? Уже скоро Рей убедилась, что были не только факелы — были костры. Это был лагерь на пересечении туннелей. Рей укрылась в тенях, растянувшись на холодном полу, осторожно выглянула. Никто не делал ничего, что полагалось бы делать смертным, вздумавшим закатить вечеринку в катакомбах. Люди, решившие встать лагерем и передохнуть, должны были травить истории, жарить сосиски и пить, а эти… По меньшей мере десять человек сидели вокруг костров на худых пыльных тряпках, одеты все они были в коричневые кожаные плащи. Позы их нельзя было назвать расслабленными — скорее… Смиренными. Они стояли на коленях, низко склонив головы. Рей вдруг поняла, что если бы у нее была возможность разглядеть их поближе, она увидела бы по большому серебряному кресту на груди у каждого. Едва ли эти самые кресты вызвали бы у нее что-то, кроме зевоты, однако каждый из них наверняка имел при себе комплект разнообразного холодного и огнестрельного оружия, и вот эту проблему Рей уже не могла игнорировать. Значит, охотники решили устроить рейд на корусантских Носферату. Конечно, до прочих вампиров сложнее добраться — придется объяснять своей же полиции, зачем такая толпа носится по городу, вооруженная до зубов. Скорее всего, рассказы о нечестивых упырях не впечатлят никого, включая врачей в клинике для душевнобольных. А здесь… Лея должна об этом узнать. Охотников и так было предостаточно, но позже из одного из коридоров пришли еще — должно быть, вернулась разведка. Лучшим, что могла сделать Рей, было развернуться и тихо убраться, и она бы наверняка додумалась до этого, если бы дала себе время поразмышлять чуть дольше. Но такова была Рей — предпочитала действовать. Нет, она не стала бросаться в драку, самонадеянно полагая, что справится со всеми одна, хотя в конечном счете вышло примерно это. Она собиралась тихо прокрасться мимо, добраться до убежища раньше и предупредить Маз. То, что госпожа Каната уже в курсе и именно поэтому не выходит на связь, как-то не пришло ей в голову. А еще она представляла себе, как будет биться с подземными Сородичами плечом к плечу, что, несомненно, укрепит их союз с анархами еще больше. Лея была бы очень горда, наверное. Рей вырастила когти — без них добраться до парапета под самыми сводами не получилось бы, кладка сохранилась на удивление хорошо. Укрытая тенью и высотой, она уже почти оставила перекресток позади и примерялась, как бы спуститься потише — ползти по узкому выступу было медленно и неудобно — однако этот вопрос ей помогли решить принудительно. Послышались возбужденные крики, и длинная заточенная стрела без наконечника врезалась в щель меж камней над самой ее головой. Рей спрыгнула вниз, спряталась за углом. Зверь поначалу воодушевился — уж теперь-то он мог бы проявить себя. Но даже до него быстро дошло, что шансы неравны. Рей бросилась бежать, и это у нее вышло бы — топот многочисленных ног в тяжелых сапогах медленно, но верно отдалялся — вот только… Рей знала дорогу. Но не помнила настолько хорошо, чтобы на бегу выбирать нужные повороты, и в результате ей пришлось резко тормозить, чтобы не впечататься в стену. Ее загнали в тупик. Шаги приближались гораздо быстрее, чем до этого затихали. Рей не стала долго думать — ее тело начало меняться, кожа покрылась шерстью, мышцы разрастались, оплетая кости жесткими жгутами, лицо вытянулось, и к паре клыков добавилась целая пасть острых зубов, которые с легкостью перекусят пару шей, прежде чем ее все-таки неизбежно возьмут количеством. Первому, кто выбежал из-за поворота вслед за ней, Рей вцепилась в лицо, но задерживаться на нем не стала. Загремели выстрелы, и все они угодили в несчастного, прекращая его мучения — Рей уже сбила с ног следующего и полоснула когтями еще одного. Бедро загорелось болью — первая пуля все-таки настигла ее, и вряд ли можно было рассчитывать, что она окажется последней. У нее была возможность прорваться сквозь охотников — они и сами изо всех сил старались держаться от нее на расстоянии, даже стрелять ненадолго прекратили, бросаясь врассыпную. Зверь одурел от крови и жаждал пролить больше, показать слабым, немощным глупцам, куда приводит самонадеянность, но Рей его одернула — инстинкт велел бежать, и она не видела почти ничего, кроме уходящего во тьму коридора. Рей никогда в жизни не созналась бы даже самой себе, что все было наоборот — это Зверь хотел выжить, а Рей — что-то кому-то доказать, так что то, что разум ее балансировал на самой границе пропасти безумия, ее в конечном счете и спасло. На какое-то время. Она опрокинула мужчину, который целился в нее из арбалета, и быстрым движением вырвала ему горло. Дорога была свободна, и Рей бежала, высекая когтями искры из камня, неслась стремительно, почти не разбирая дороги, а потому не успела затормозить, когда дорогу загородили. В лицо — морду — ткнулся горящий факел, запахло паленой шерстью. Рей взвыла от ужаса, отшатнулась, наступила на собственный хвост. Она знала — разворачиваться бесполезно, теперь коридор был заперт с обеих сторон. Один из охотников вышел вперед. Рей не могла сосредоточиться на его лице, но видела, как он решительно выставил перед собой руку, в которой сжимал распятие — так крепко, что порезал бы ладонь, если бы не плотные перчатки. Рей расхохоталась бы, если бы позволяла нынешняя форма гортани и если бы не была в таком отчаянии. У них были гребаные факелы — а они все равно делают вид, будто вся соль в куске серебра. Все раны, которых она на замечала из-за ярости, словно разом загорелись, и сквозь них стремительно утекали силы. Рей скорее почувствовала, чем поняла, что меняется — мелкие камешки впились в кожу ладоней, которые больше не были шершавыми подушечками лап. Что же, она все еще могла… Спину пробила деревянная стрела, вышла из груди. Рей опустила взгляд, увидела, как пламя отразилось в капле крови, падающей с острого конца на камень. Вот теперь она не могла ничего, только смотреть на сбитые носки армейских ботинок человека, что уже заносил над ее головой меч — вне всяких сомнений, остро заточенный. Рей в этом убедилась, когда меч упал перед ней, и она увидела в лезвии отражение собственных горящих зеленых глаз. Рей не сразу осознала, что перед этим раздался грохот выстрела, и ее окатило кровью. Она не могла пошевелиться — кол, пробивший сердце, парализовал ее тело — но усилием воли смогла поднять глаза. Охотники падали — трое с дырами в головах, остальные… Остальные пытались биться с кем-то, у кого тоже был меч. Высокий мужчина обернулся вокруг себя, и его клинок вспорол живот одному из охотников. Он не остановился, чтобы оценить результат — замахнулся от бедра, ударил по диагонали, вышибая оружие из рук человека, который на него бежал. Рей наблюдала. Она не была уверена, что ему действительно необходимо таким образом переставлять ноги, или прокручивать клинок в руке. Он сражался так, будто танцевал, и не обращал никакого внимания на редкие выстрелы, которые все-таки в него попадали. Большинство проходило мимо, и они становились все реже — у охотников кончались патроны. Когда он вскинул руки, поймав на лезвие сразу два меча нападавших, Рей наконец его узнала. И у нее появились вопросы. Рен потянул меч, лезвия пронзительно заскрежетали, но вскоре это заглушили крики — он быстрым движением отсек одному охотнику кисти рук, тем же замахом рассек второму горло, а после одним коротким ударом закончил страдания того, кого оставил без рук. Рен вскинул голову, посмотрел за спину Рей и в два шага оказался позади нее. Она не могла обернуться, но догадалась, что там происходит, по крикам, переходящим в надсадный хрип, за которым последовал мерзкий влажный хлопок. Рей посмотрела вниз, и увидела, как под ее ногами расползается лужа крови. «Сраные колдуны», — отстраненно подумала она. А потом из нее резко выдернули кол, и она вляпалась в эту самую лужу руками, которые едва успела выставить вперед, падая. Пока она судорожно хватала ртом воздух, в поле ее зрения возникли Реновы сапоги. Рей подняла голову, взгляд ее скользнул по драным полам плаща и зацепился за протянутую ладонь. Он склонился к ней и предлагал руку. Рей вздернула верхнюю губу, глядя в его темные глаза — наверняка обычно карие, но сейчас имевшие явный багровый оттенок. Она никак не могла определиться, стоит ли ей поблагодарить его — все-таки, если бы не его появление, ее дела были бы хуже некуда, или послать на хер — просто потому, что это был Рен. Она выбрала третий вариант — вложила свою руку в его ладонь, потому что еще не успела оправиться от паралича и не была уверена, что сможет встать сама, и спросила:  — Какого хрена ты здесь делаешь?  — Я… — начал он, но осекся, на его лице — слишком выразительном, как для мертвеца — отразилась паника. Он поджал нижнюю губу, оскалился, глаза распахнулись. Рей обернулась через плечо и увидела, что один из охотников приподнялся на локте. Сначала Рей не поняла, чего тут пугаться — бедолага явно не был в состоянии кому-то навредить. Вряд ли он смог бы встать с такой дырой в животе. В тот самый момент, когда Рей с ужасом осознала, что он сжимает в руке вовсе не крест, а чеку, выдернутую из гранаты, Рен с силой дернул ее за руку и швырнул вглубь коридора. Рей упала на камни, и в ту же секунду катакомбы сотряс взрыв. Что-то ударило Рей в затылок, она попыталась подняться, но не успела — тяжелое тело накрыло ее собой целиком, накрепко придавив к земле. Так они и лежали, пока с потолка сыпались обломки камней. Когда же наступила оглушающая тишина, Рей открыла глаза, однако это мало что изменило — поле зрения было перекрыто.  — Рен, — позвала она, — ты живой?  — Самый идиотский вопрос, который я слышал за последние пятьдесят лет. — прохрипел он ей в ухо  — Ты понял, что я имею в виду.  — Ну, в каком-то смысле — живой. — не стал спорить он. Рей толкнула его в грудь, и он тяжело перевернулся на спину. Рей села и огляделась. Назад, очевидно, дороги не было.  — Надо… Надо идти, — неуверенно сказала она, вставая. Вопрос о том, что он здесь делал, остался невыяснен, но Рей не хотелось разговаривать в узком заваленном коридоре. К тому же, у нее было подозрение, что потолок вполне может продолжить рушиться, и лучше им этого не дожидаться. Рей прошла несколько метров, прежде чем поняла, что Рен за ней не следует. Конечно, это был Рен, и он мог сидеть и ждать, пока что-нибудь упадет ему на голову — какое ее дело, но все же… Рей обернулась. В коридоре было темно, но для ее глаз это было не такой большой проблемой, так что она вполне смогла разглядеть, что Рен пытается ползти вперед на руках.  — Эй, вставай! — возмутилась она.  — Отличная идея, и как я сам не догадался, — мрачно отозвался Рен. Рей выругалась и утерла лоб. Должно быть, его позвоночник перебило осколком, а дожидаться, пока он регенерирует… Ее чуткий слух уловил крайне неприятный гул. Кладка действительно продолжала проседать. Рен безнадежно уронил голову на руки. Рей подбежала к нему, присела рядом и развернула на спину, приподняла, придерживая под лопатки.  — Что ты делаешь?  — Плачу долги. Заткнись. Рей просунула вторую руку ему под ноги, и почувствовала, как напряглось его бедро, когда она сжала его пальцами. У нее вырвался короткий рык, когда она рывком поднялась — вместе с ним.  — Ты… Эм…  — Нет, не тяжело, но неудобно, ты длинный. Ухватись крепче. Рен пару раз глубоко вдыхал, будто собирался что-то сказать, но в конце концов сделал, что велено — обвил руками ее шею, уткнулся лбом в ее висок. Долго, прерывисто выдохнул так и не пригодившийся воздух, от чего прядь волос, прилипшая к ее щеке, пришла в движение. Всю дорогу Рей старательно отгоняла от себя мысли. Ей в голову лез всякий вздор — например, о том, что ей достаточно повернуть голову, чтобы коснуться его губ. Красных, полных, наверняка мягких. Каково было бы прихватить их клыками? Рен настолько усердно не двигался, что ей казалось, будто она тащит каменную статую. Вряд ли он оценил бы ее странные порывы. Выход в подземный зал на пересечении нескольких туннелей оказался очень кстати — к этому моменту назойливые мысли так доконали Рей, что она подумывала и вправду это сделать, а потом просто свалить все на стресс и Зверя, который не ведает, что творит. Из-под потолка пробивался скупой свет — должно быть, там была трещина в земле. Для смертных это ничего бы не изменило, они бы даже не заметили этих исчезающих лучей, но для Рей такое освещение было почти слепящим после кромешной тьмы. Она усадила Рена, помогла привалиться спиной к выщербленной колонне и разглядела как следует. Длинные волосы вымокли в крови и облепили лицо, рот был приоткрыт. Его неподвижный бессмысленный взгляд вцепился в ее лицо. Он прикусил клыками нижнюю губу, и Рей решительно не понимала, для чего ему понадобилось это делать. Она опустила взгляд. Поперек его живота обнаружился горизонтальный широкий порез — неужели осколки прошли насквозь? Впрочем, не это было важно. Разорванная черная водолазка странно топорщилась. Рей задрала ее повыше, а увидев, что под ней скрывалось, пару раз моргнула и зашипела:  — Срань господня, Рен!  — В чем дело? Тебе не нравится мой богатый внутренний мир?  — Ты не мог бы… Убрать на место свои кишки?   Рей предпочла отвернуться, и снова посмотрела на него, только когда он заверил ее, что спрятал все, чему не положено находиться снаружи. Она долго не могла оторвать взгляд от рваной раны на плоском подтянутом животе.  — Тебе нужна кровь.  — Одно гениальное озарение за другим. Рей смерила его уничтожающим — как она надеялась — взглядом, и под его скептический хриплый смешок вытерла запястье о полу рубахи, на которой уже едва ли угадывался клетчатый узор — настолько она была пропитана кровью и грязью. А потом она подалась ближе, протянула запястье к его лицу, но он перехватил ее руку и воззрился на нее… Даже не подозрительно, почти затравленно.  — Только один раз, от этого ничего страшного не будет. Мне не нужен камарильский раб.  — А какой нужен?  — Никакой. Рен криво усмехнулся — наверное, считал, что это придаст его лицу снисходительное выражение, но вышло как-то… Не то печально, не то застенчиво.  — Хочешь, поймаю тебе крысу? — сказала Рей преувеличенно-беззаботно. Он прижался губами к ее коже, прикрыл багровые глаза, и Рей сдавленно ахнула. Она почти не почувствовала, как клыки вонзились в вену — была слишком сосредоточена на том, что губы у него и вправду оказались такие мягкие, как она думала. И как она не заметила еще тогда, на складе? А он, как ей показалось, слишком долго не выпускал ее руки, продолжая прижиматься к ней лицом, даже когда укус уже затянулся. Рей почему-то не могла на это смотреть. Она просто порадовалась, что кровь не может прилить к ее щекам. Его рана затягивалась слишком медленно, и это был неплохой повод вырвать уже наконец свою руку — которую он выпустил с неменьшей неохотой, чем она забирала. Она положила ладони ему на живот, слегка надавила, соединяя края раны друг с другом.  — Надо зализать. Не хочу торчать здесь до самого рассвета и ждать, пока затянется само. Не дожидаясь возражений, которые просто обязаны были последовать, судя по тому, как он сжал челюсти и скрипнул зубами, Рей наклонилась и провела языком вдоль пореза. Она повторила это еще несколько раз, игнорируя его сдавленные ругательства, и отстранилась, чтобы оценить результат. Рана значительно сузилась. Вместо того, чтобы решить, что долг выполнен, Рей воодушевилась и решила довести дело до конца. Но перед этим с сожалением сплюнула его дурманяще-сладкую кровь на камень.  — Извини, но если выпью — этого наверняка будет достаточно, чтобы ты начал мне нравиться. Он в ответ только закатил глаза. Рей собиралась было снова припасть к разрезу, но не успела склониться, как из раны брызнула кровь, заливая ее пальцы. Рей потрясенно замерла, и, проверяя свою догадку, скользнула рукой вверх — от чего он вздрогнул всем телом — и остановилась на его груди. Слева. Под ладонью явственно ощущались частые толчки.  — Да что с тобой не так? — прошептала она.  — А с тобой? — отозвался он, в свою очередь положив ладонь на ее грудь. Рей опустила взгляд. Ну да, она опять дышала — даже, можно сказать, задыхалась. Все вампиры иногда дышали — без этого сложно было бы говорить или чувствовать запахи, но вот такой идиотской привычки — заполошно гонять воздух туда-обратно без какой-либо на то нужды — она не встречала больше ни у кого и прекрасно понимала, как сейчас выглядит. Рей не знала, сколько они сидели и смотрели друг другу в глаза, изобличая неизвестно в чем, прежде чем резкий оклик заставил их взгляды расцепиться.  — Эй, вы там! От вас ли это шума столько?