Кайло Рена позабавило то, как она отпрянула от него. Будто застигнутая на месте преступления воровка. Он и вправду какое-то время чувствовал себя ограбленным, пока сидел с протянутой в пустоту рукой, под которой только что… В общем, вампир, который показался из туннеля, заранее заработал его неприязнь.
Вампир был низкорослым и обладал огромными треугольными ушами, в тусклом свете серебрились редкие волоски, покрывающие его голову, а глаза были черными, как пара маленьких блестящих антрацитов. Загнутые острые когти впивались в навершие палки, которую он сжимал в руках. Создавалось впечатление, что он застрял посреди превращения в нетопыря однажды, да так оно и осталось. Скорее всего, примерно так и было.
— Много гостей нынче в царстве мрака, м? И никто из них не ведет себя подобающе.
Кайло решил, что пора бы встать. Он молчал, рассудив, что разговаривать с этим странным делегатом лучше Рей — они, судя по всему, были одной крови. Девчонка запустила руку в волосы на затылке — жест смущения, но в голосе ее при этом явно слышался вызов:
— Там были охотники! Если уж кого и отчитывать, так это их.
— Правда, уже, вроде как, некого. — добавил Кайло.
Нетопырь сощурился и многозначительно хмыкнул, а после развернулся и пошел обратно, в тени катакомб, из которых явился. Он ничем не дал понять, что им стоит следовать за ним, но дикарка поступила именно так, не раздумывая ни секунды. Кайло тоже не оставалось ничего другого. Какое-то время они шли в молчании, только палка, неизвестно зачем вампиру нужная, мерно постукивала о камни. Кайло хотел было сосредоточиться на том, чтобы запомнить дорогу — последовательность развилок и туннелей — но очень быстро это дело бросил. Что-то не давало ему покоя. Словно его оторвали от важного дела, и теперь все время отвлекают, не давая к нему вернуться. Ощущение было раздражающим. Он попытался сосредоточиться на саднящем рубце на животе — рана уже затянулась и вскоре должна была вовсе перестать о себе напоминать, но и этого не вышло. Взгляд сам собой все время возвращался к затылку тощей дикарки.
Он споткнулся. Споткнулся намеренно, как бы ни хотелось немедленно наврать себе, что это вовсе не так. Кайло оперся на стену, почувствовал под рукой что-то влажное — лишайник, наверняка абсолютно белый. Он понял, что перчатки так и остались лежать где-то там — он снял их, чтобы… Привести себя в порядок. Как ни абсурдно было думать о каких-то там инфекциях в его состоянии, но трогать собственные внутренности грязными руками ему почему-то претило.
Рен ненавидел себя за то, что делал сейчас, но все равно сдавленно зашипел, тихо и коротко, но так, чтобы она слышала. При этом старательно делая вид, что не хочет, чтобы она слышала. Рей остановилась, обернулась, и он не мог рассмотреть выражение ее лица — было слишком темно, и он обругал себя примерно десятью разными словами — ведь наверняка она либо обо всем догадалась, либо нет, но ей в любом случае все равно…
Она подошла. Она положила руку ему на поясницу, обхватила покрепче, подставила плечо, чтобы он мог положить на него руку. Он добился своего, и, черт возьми, как же он он был самому себе противен. Но мерзкое зудящее чувство наконец прошло — украденное вернули.
— Кто вы? — спросила Рей спустя какое-то время.
— Вопрос хороший, нравится мне. Множество ответов я при себе имею — и при том всех не ведаю сам. Хочешь услышать?
— Я не против. Тут… Тихо, понимаете.
Рей вдруг убрала руку, но сразу же запустила под его плащ и ухватилась за него еще плотнее, и он готов был оторвать самому себе голову за то, как сильно обрадовался этому действию. «Всего один раз, ничего страшного не будет» — сказала она. Он тогда подумал: «Хоть сто пятьдесят, дикарка. Место уже занято, это не сработает». И это не могло сработать, совершенно никаким образом. Впрочем, в глубине души он отлично понимал, что дело вовсе не в ее крови — что-то внутри него вышло из строя еще до несчастного глотка, а расшаталось и того раньше. Где-то он вычитал, будто дуэль — это очень близкий контакт, и только столкнувшись с ней, он понял, что в этом что-то есть. Однако, по всему, от близких контактов ему бы лучше было держаться подальше — теперь он сознательно закапывался глубже и глубже и не мог даже попытаться заставить себя что-то с этим сделать. Скрипучему голосу странного проводника Кайло теперь радовался — это отвлекало от панических размышлений.
— Что же… Я — странник. Знаний ищущий. Нет, я не обитаю здесь, но хорошо знаю госпожу Маз. Я ее гость.
— То, что вы не носферату, очевидно. Вы… Мы одной крови, так ведь?
— Верно, дитя.
— И давно вы… Такой?
Кайло почувствовал старательно скрываемую нервную дрожь в ее голосе и неосознанно легонько сжал ее плечо. Фактически, она сейчас смотрела — пусть в темноте и было видно не так уж хорошо — в собственное будущее. По крайней мере, в один из не слишком оптимистичных его вариантов. Любой вампир мог потерять контроль и впасть в безумие. Обычно это оставляло после себя сожаления о содеянном, иногда весьма болезненные — это Кайло знал. Почти всегда — ворох проблем, которые по возвращении в сознание приходилось как-то разгребать. Но представителям ее рода Зверь оставлял на память еще и изменения — звериные уши, шерсть, хвост или когти, глаза — что угодно. Их проводник, судя по всему, был невероятно стар и успел накопить достаточно, чтобы закрыть себе путь в мир смертных. Кайло вдруг стало необходимо узнать, не скрывает ли девчонка под одеждой что-нибудь такое. Что-то, что постоянно напоминает ей о допущенной ошибке.
— Дольше, чем представить можешь, дитя. Совета ищешь? Вот, возьми: питаться не забывай вовремя и подальше от неприятностей держись.
Кайло почувствовал, как нервно сжались ее пальцы на его боку.
— Да. Люк тоже так говорит.
— Люк, м?
Кайло стиснул зубы. Он уже и позабыть успел, с чьим потомством имеет дело. Впрочем, если прежде это были только догадки, теперь они получили подтверждение. Ему стало еще любопытнее, несет ли она на себе отметины Зверя. Это дало бы ему понять, стал ли Скайуокер… Терпимее. Он ведь явно не пытался ее убить, раз она говорит о нем без тени злости?
— Вы его знаете?
— Мое дитя Скайуокер так же, как ты — его.
— Постойте… Вы-Йода? — потрясенно выдохнула она.
— Да. Еще один на вопрос о том, кто я, ответ, дала ты сама, юная Рей.
— Так вы, в каком-то смысле, мой дедушка?
Она выкинула этот бестолковый вопрос, как смертные детишки выкидывают в окна наполненные водой резиновые штуковины неясного назначения. И глупый смешок, который она после этого издала, не имел никакого права быть таким… Таким… Кайло не улыбнулся. Даже не собирался.
Они вошли под освещенные чем попало каменные своды. Здесь были развешаны светодиодные ленты, на стенах кое-где красовались лампы разной степени старомодности, нашлась пара неоновых вывесок с круглосуточных аптек. Всего было много, но расположены светильники были так, чтобы в подземелье царил мягкий полумрак. Во все стороны вели разномастные двери. Все это создавало впечатление, что местные обитатели стараются подражать людям, но уже толком не помнят, как правильно. Впрочем, у места была своя странная гармония. Подземелье производило впечатление добротного, уютного и надежного убежища.
А еще здесь было… Оживленно. Вампиры высовывались из своих нор, чтобы поглазеть на незваных гостей. С некоего подобия балкона на них смотрела девушка в легкомысленном сарафане в мелкий цветок, который довольно странно сочетался с ее серой кожей, покрытой рубцами.
Под многочисленными взглядами, при достаточном освещении, Кайло показалось неуместным так бесстыдно виснуть на анарховской девчонке. Он нехотя отстранился, она тоже отступила на шаг, плечи ее расслабились, будто от облегчения, и это было до абсурдного обидно. Впрочем, и дальше сходить с ума было некогда.
— Йода, кого это ты к нам привел?
К ним приблизился тощий вампир в кожаном плаще, под которым виднелась черная футболка с логотипом какой-то музыкальной группы. В музыке смертных Кайло не слишком-то разбирался, но шрифт был достаточно характерный. Фазма любила такое носить — иногда даже на работе, несмотря на бурное возмущение Хакса. Лицо у вопрошающего было вполне типично для местных обитателей — будто с него когда-то давно содрали кожу.
— Что, камми опять не знают, что вокруг творится и тычутся сюда, как слепые щенята в мамкино брюхо?
— И что такого важного известно конкретно тебе? — холодно поинтересовался Кайло. Носферату приблизился еще на шаг, Кайло не сдвинулся с места.
— Хондо, пойди вон. Что там с сетью, ты обещал закончить еще прошлой ночью?
Вампир на прощание паскудно осклабился и медленно развернулся. Кайло, как, собственно, и анархова дикарка, спешно переключил внимание на госпожу Канату. Маленькая, сморщенная и коричневая, будто печеное яблоко, она ухитрялась выглядеть почти царственно, вышагивая по местному странному подобию главной улицы. Она поправила на голове цветастый капюшон, подобрала полы узорчатой накидки, и кивком указала куда-то в сторону, на одну из дверей.
— Мистер Йода, я…
Рей недоуменно оглядывалась. Кайло тоже не понял, как вампир умудрился совершенно незаметно исчезнуть неизвестно куда.
— Вопрос у вас один и тот же, разные претензии. Вот с них и начнем.
Маз Каната поерзала в мягком кресле, устраиваясь поудобнее, поставила руку на подлокотник и подперла ладонью лицо. Весь ее вид выражал ожидание. Кайло переглянулся с дикаркой, что сидела на противоположном конце дивана. Они как-то не сговариваясь уселись друг от друга подальше, будто опасаясь, что проницательная носферату с одного взгляда догадается о чем-то… О чем-то непонятном, но очень неправильном, запрещенном, немыслимом. Впрочем, может, это все была разыгравшаяся паранойя Кайло, а дикарке просто осточертело уже терпеть его в своем личном пространстве. Наверное, именно так можно было истолковать быстрый взгляд, который она на него бросила, прежде чем неуверенно начать:
— Лея беспокоилась о вас. Вы не выходите на связь.
— Ну, деточка, ты и сама видела, в чем дело. Спасибо, конечно, вам за… Хм… Не такую уж нужную помощь, но зачем было рушить один из самых удобных ходов? А уж сколько крови зря пропало, подумать только…
— У них были гранаты, — Кайло сложил на груди руки и с вызовом посмотрел на старуху. Дикарка, Рей, как-то вся сжалась, и это несмотря на то, что претензия была вопиюще необоснованной.
— О, надо же. Бедняги совсем отчаялись. В общем, я вынуждена была переждать. Не могу же я покинуть своих подданных, когда по нашим подземельям расхаживает толпа маньяков. Передай Лее мои извинения и… Научите ее уже пользоваться интернетом. Серьезно. Похоже, пока только мои ребята сообразили, что будущее — за этой штукой.
Рей усмехнулась и кивнула. С этим, похоже, было покончено.
— Один из ваших людей недавно грубейшим образом нарушил правила, — сухо сказал Рен.
Маз сцепила пальцы у себя на животе и посмотрела на него долгим недоверчивым взглядом.
— Лор… Он много болтал о том, что пора сбросить гнет Камарильи и зажить, как свободные вампиры. Я все пыталась выяснить, где его притесняли, но он так и не ответил, ушел строить свою… Хм… Секту? Ну, что же, он получил свое камарильское давление, насколько я знаю. Это твоя работа и есть, я ничего не путаю?
— Ничего, — Кайло неуверенно передернул плечами. Приказ был худо-бедно выполнен, он почувствовал облегчение — этого было достаточно, можно было подходить к более важным вещам.
— Хорошо, — Маз кивнула и какое-то время смотрела на них обоих, переводила взгляд с Рей на Кайло и обратно.
— Значит, Тетская гробница всполошила верхний мир, как брошенный в крысиное гнездо камень?
— И мы все еще понятия не имеем, что такого в этой гробнице нашли, — хмыкнула Рей.
— Мистер Сноук знает, я полагаю. Пока только он.
— Когда груз прибудет в Корусант? — поспешно выдохнул Кайло. Может, слишком поспешно.
— Уже не прибудет. Не доехал до татуинского аэропорта. Кто спер — не спрашивайте, не знаю. По моим прикидкам, новости о краже будут во всех телевизорах через пару дней. Но мистер Сноук не умеет ждать, верно?
Кайло уставился себе под ноги, сцепил пальцы до хруста. Спорить тут было не с чем — Сноук не любил ждать. А еще он не любил, когда вещи выходят из-под контроля. Кайло пока что не знал, каким образом может быть виноват в том, что по ту сторону океана кто-то угнал грузовик с древним барахлом, но не сомневался, что Князь непременно что-нибудь придумает. Из мрачных размышлений его выбил голос Рей — потрясающе беззаботный, будто проблема решилась сама собой. Для нее все так и было, наверное.
— Госпожа, я тут подумала… А что вы здесь едите? Это же сколько времени надо, чтобы подниматься на охоту, разве нет?
— Всегда есть пути гораздо, гораздо короче, девочка. Просто я их никому не показываю, уж извини, — ответила Каната, когда просмеялась.
***
Встречи корусантских анархов вот уже второе десятилетие проводились в ночном клубе «Раддус». Об этом вряд ли можно было сказать что-то вроде «так исторически сложилось», просто однажды все они долго не могли договориться, а когда Эмилин Холдо предложила свое заведение, все почему-то призадумались, да и согласились. Конечно, иметь определенный штаб было несколько… Неанархично, но это было удобно — очень экономило время, которое могло бы быть потрачено на споры. Формально присутствовать на таких собраниях могли все вампиры, не считающие себя частью Камарильи, практически же — большинство Сородичей предпочитало оставлять это на Баронов. Кроме них приходили и слушали только самые любопытные и самые неравнодушные. Сейчас Лея насчитала всего двадцать вампиров, и это было даже много. Однако важность информации, ради которой она попросила Эмилин устроить встречу, вряд ли можно было переоценить.
Клуб ради такого случая был закрыт, «на обслуживание» — так гласила табличка на двери. Музыки не было, посетителей не было (на что кое-кто из присутствующих сетовал — «Холдо, как всегда, закуски не подает»), однако освещение было вполне традиционным для подобного места — яркие цветные лучи, прорезающие мрак.
Лея Органа взобралась на низкую сцену, осторожно обошла ударную установку, заложила руки за спину и обвела взглядом зал. Присутствующие начали на нее неуверенно поглядывать — встать, выпрямив спину, и внимать, будто солдатам перед генералом, хотелось многим, но… Не по-анарховски это было, так считала и сама Лея. Эмилин собрала сиреневые волосы на затылке, небрежно заколов их карандашом, облокотилась на барную стойку и положила на ладони подбородок; Лэндо Калриссиан расположился на мягком красном диванчике в такой расслабленной позе, что Лея не вполне понимала, как он не скатывается на пол, и подмигнул ей, широко улыбаясь. По о чем-то шептался с юной Кайдел Конникс, которую не так давно обратила Эмилин. Впрочем, несмотря на юность, про По девушка каким-то образом очень быстро все поняла, так что благоразумно отсела от него на приличное расстояние и пихала в плечо, если он вдруг забывался в пылу беседы и слишком низко наклонялся к ней. Лея покачала головой. Удивляться тут было нечему — это ведь По принес ей новости, он ничего нового не услышит, так зачем ему вообще ее слушать? Лея перестала обращать внимание на свое непутевое дитя и прокашлялась, чтобы привлечь внимание тех, кому ей было, что сказать.
— Что же, полагаю, многим из вас уже известно, что Князь, пренебрегая банальной вежливостью, попытался выкупить исторический музей в Альдере, — начала она.
— Ну, то, что тремерский мудень никого ни во что не ставит, уже давно не секрет, — выкрикнул один из молодых вампиров. Прочие юнцы поддержали его смешками и согласным галдежом.
Лея предпочла подождать, пока шум не стихнет сам собой, прежде чем заговорила снова:
— Истинно так. Не секрет так же и то, что «тремерский мудень» не склонен интересоваться чем-либо, кроме ощущения собственной важности, и меня насторожил этот его интерес. Потому что не самый большой из городских музеев едва ли может как-то этому самому ощущению способствовать.
— Дорогая, а ты не думала, что это демонстрация? — Холдо вышла из-за стойки и обхватила себя за плечи, склонила голову набок. — Хотел тебя позлить? Показать, что может делать все, что вздумается?
— Я не могла не проверить, — Лея подошла к краю помоста и пару раз нервно стукнула каблуком.
— Эмилин, брось, — Лэндо пересел, положил локти на колени и сцепил пальцы. — Если бы дело было только в этом, Лея бы не стала просить о собрании, вам всем так не кажется?
— Не стала бы, — Лея кивнула, вдохнула глубоко — как делала перед прыжком в воду, пока была жива. Тянуть ей не хотелось — если бы ее не перебивали, она бы уже давно озвучила то, что хотела донести. — И мистеру Дэмерону действительно удалось выяснить кое-что. Будущая экспозиция, среди прочего, включает саркофаг из жреческой гробницы в Тете.
Многие напряглись — кроме молодежи, которая была не в курсе слухов, что ходили уже полвека.
— А именно там, предположительно, укрылся, чтобы впасть в спячку, бывший Князь Шив Палпатин. Он же император Сидиус в третьем веке нашей эры — просто, чтобы все понимали, о существе какой древности идет речь.
До Леи доносился шепот — она смогла различить в нем нотки паники, неверия и потрясения. По огляделся по сторонам и послал ей хмурый обеспокоенный взгляд. Лея едва заметно кивнула ему.
— Но… Откуда? — Холдо снова оперлась на стойку обеими руками. Между ее бровей залегла морщинка.
— Из переписки охотников, — ответил По, поднимаясь с места и приковывая все взгляды к себе, — я пролез в их логово и почитал почту.
— Логово? — недоуменно спросили несколько голосов. Да, вот об этом Лея как-то позабыла, а вот присутствующих это известие обеспокоило куда сильнее, чем неясные слухи о старом вампире, которого со времен Гражданской Войны никто не видел.
— Логово, — подтвердил По. — А еще там было написано, что сам Фетт скоро сюда заявится. Вы же не думаете, что такая серьезная шишка среди фанатиков припрется сюда без очень веского повода? Корусант один из самых тихих городов, нам просто нечем было привлечь их внимание.
— Хорошо. Ладно. С этим надо что-то делать, верно?
— Несомненно, — Лея утвердительно кивнула.
— А на что Сноуку этот ваш император? Не справляется, решил нажаловаться старшему? Думает, спящая мумия нам всем покажет, как правильно строем ходить?
Лэндо встал, поднялся к Лее на сцену и какое-то время вглядывался в ее лицо, будто ища в ее глазах подтверждение тому, что она не шутит. Видимо, нашел, потому что он развернулся к залу — Лея уже и не помнила, когда последний раз видела Барона Беспина настолько серьезным — и заговорил.
— Хера с два, — заявил он, после чего приложил руку к груди и слегка поклонился Лее, а потом Холдо. Лея все-таки переоценила его серьезность. — Простите за грубость, дамы. Так вот, для чего этой важной заднице терпеть над собой задницу еще важнее?
— Вот-вот. Чушь это все, — выкрикнул кто-то из молодых.
— В голове у тебя чушь, — скривился Лэндо и хлопнул в ладоши, после чего приглашающе развел руками, как бы призывая всех присутствующих хорошенько задуматься. Не дождавшись предположений, он продолжил: — Сдается мне, мистер Сноук вознамерился стать еще более важной задницей сам, сожрав беззащитного спящего Сидиуса и присвоив его силы.
По залу пронесся взволнованный гул. Лея смогла расслышать обрывки фраз — «да нет же, херня какая-то», «не посмел бы», «да ну?». Они с Лэндо переглянулись, а потом оба посмотрели на Холдо. Та хмурилась, запустила руки в волосы, карандаш, что их держал, со стуком упал на пол, но Эмилин не обратила на это внимания.
— Но, Лея… Это серьезное обвинение, — сказала она наконец, — диаблери под строжайшим запретом в Камарилье.
— Ага, точно, — подала голос Кайдел, — тамошние старики ведь не дураки, переживают за собственные шеи.
— А тех, кто спит и видит, как бы подняться повыше, но надежды на это почти не имеет, потому что древние не торопятся освобождать места, там всегда предостаточно. — поддержал ее По.
— Дэмерон, как тебя вообще угораздило раскопать эту кучу…
— По запаху, — мрачно ответил По.
Волнение росло, взбудораженные голоса никак не утихали. Молодые (и старшие, но исполненные рвения) вампиры уже успели о чем-то поспорить, построить парочку дополнительных теорий и высчитать вероятность того, что из-за океана в Корусант действительно везут спящего старейшину. Холдо подошла ближе, Лэндо спрыгнул со сцены, поправил серое пальто и протянул Лее руку, чтобы помочь спуститься и ей.
— Хорошо… Всегда стоит готовиться к худшему, верно? — Холдо передернула плечами, вздернула подбородок.
— Верно.
— Дорогая моя, — Лэндо покачал головой, — так что ты хочешь делать?
— Помешать ему, разумеется. — Лея распахнула глаза и воззрилась на Лэндо так, будто он задал вопрос вроде «какого цвета небо». Оно всегда было черным, это ведь очевидно — достаточно выйти и посмотреть. И настолько же очевидно должно было быть то, что станет делать Лея, для кого-то, кто настолько хорошо ее знал.
***
В злополучном музее Лея Органа не бывала уже достаточно давно — не так часто здесь что-то менялось, если уж на то пошло, так что смысла посещать его было немного. К тому же, закрывался он раньше, чем Лея просыпалась. Так что теперь ей пришлось приложить некоторые усилия, чтобы ночная охрана верила, что у нее есть право здесь находиться.
Лея задумчиво разглядывала табличку с надписью «зал закрыт на ремонт». Похоже, именно здесь должны были быть выставлены экспонаты из Тета. Подумать только, неужели сильнейший из вампиров прошлого стал бы смирно лежать в витрине, изображая покойника? Впрочем, почему нет? Если ты достаточно устал, какая разница. Лея представила себя в таком положении. Должно быть, глазеющие на нее смертные забавляли бы ее.
Лея неспешно прошла дальше, поднялась по лестнице. Свет отключили, так что в витринах проще было разглядеть собственное отражение, чем образцы оружия первых поселенцев.
У стенда с одеждой времен Гражданской Войны Лея замерла и вспомнила, почему никогда особенно не любила это место. Дело было не столько в платье на манекене за стеклом — да, у нее когда-то было очень похожее, только вышивка на подоле была красная, а не зеленая. О, как же она радовалась, когда корсеты и пышные юбки ушли в прошлое! С другой стороны, когда это произошло, ей было уже все равно, легко ли в корсете дышать. В общем, платья ушедшей эпохи не вызывали в ней ни теплой тоски, ни болезненных сожалений. А вот простая, мало чем примечательная рубаха на манекене ребенка, который держал за руку «леди в платье», не давала Лее покоя. Ничего в этой рубахе не было особенного — кружевной воротник, черные пуговицы. Тогда у всех такие были — в этом-то все и дело, так что было просто глупо воображать, что именно эта — та самая. И все же ничего она поделать не могла, проклятая рубаха вырывала из глубин сознания вереницы образов и воспоминаний, которые лучше бы держать под замком. Лея готова была уже развернуться на каблуках и малодушно бежать от девятнадцатого века куда подальше, но на лестнице раздались тяжелые шаги. Кто-то даже не пытался красться — должно быть, хотел, чтобы она знала, что он идет. Лея замерла, сфокусировав взгляд на чертовых черных пуговицах.
Все вокруг говорили, что чувства после смерти и вполовину не те, что прежде. Лея с трудом верила в это сейчас — она понятия не имела, как справляться с тем, что с ней происходит.
— Откуда узнали, что я здесь?
— Охрана сказала.
— Сделка еще даже не вступила в силу, а вы уже сажаете сюда своих слуг?
— Теперь, вероятно, и не вступит.
Она едва доставала ему до плеча. Лея могла бы задрать голову, чтобы посмотреть на Рена, но вместо этого бросала короткие взгляды на его отражение в витрине — бледное лицо посреди черной пустоты. Его застывший, неподвижный взгляд сложно было прочитать — он мог смотреть как на ее отражение, так и на вышивку на воротнике леди из прошлого века.
— Неудачное вышло вложение, а? — усмехнулась Лея невесело.
— Неудачное.
— Полагаю, на этом вы не остановитесь?
— Он не остановится.
Лея захотела ударить в стекло кулаком, чтобы не видеть собственные глаза в отражении чужого лица. Просто перестать смотреть было выше ее сил. Что ответить, она не нашлась, а потому Рен продолжил:
— И я не сомневаюсь, что вы буквально не в состоянии остаться в стороне.
— Правильно не сомневаешься.
— И тем не менее, на этот раз вам действительно не стоит в это лезть. Чаша терпения Князя и без того почти переполнена.
— Какое мне дело до его терпения?
Лея почувствовала, как хрустнули ее пальцы, сцепленные за спиной. Ей казалось, голос собеседника просто не может звучать еще более безжизненно и отстраненно, но когда он ответил, она поняла, что ошибалась.
— Потому что когда оно иссякнет, он пожелает от вас избавиться. Стоит уточнять, кому он это поручит?
Лея не сдержалась, развернулась и все же посмотрела вверх — ей было недостаточно отражения, чтобы выплеснуть взвившийся из самой глубины души гнев.
— Ты мне угрожаешь?
Он тоже повернулся к ней, хотя она была уверена — не посмеет. Маска безразличия разбилась вдребезги, и Лею шокировало то, что она увидела в глазах, которые были копией ее собственных.
— Не угрожаю. Прошу. Я не хочу.
Рен развернулся, будто жалея об этой вспышке, и пошел прочь, видимо, считая, что сказал достаточно, если не больше. Лея, потерявшая всякую опору, позволила себе несусветную глупость — тихо спросила у его удаляющейся спины:
— Как твои раны?..
Он замер, будто она его ударила, и ссутулился еще сильнее, чем обычно.
— Беспокойся о своих детях. Они у тебя отлично умеют искать, обо что убиться. — ответил он, прежде чем уйти.
