Save me from the dark

      Дорога шла круто в гору, и Дофельд пару раз оцарапал бок машины о скалу, потому что старался жаться к ней как можно ближе — чтобы от обрыва оказаться дальше. Энакин высунулся в окно по пояс — видимо, верхушки темных сосен далеко внизу были и впрямь настолько впечатляющим зрелищем. Однако, когда разговор парней в кузове вышел из русла «почему ты идиот — потому что ты мудак», и потек в куда более занимательную сторону, Скайуокер втянулся обратно и весь обратился в слух. — Что? Мне тоже интересно. Речь ведь о моей дочери. — А… Ну да, — Дэмерон задумчиво почесал затылок и украдкой покосился на Митаку, будто ожидал, что и ему станет любопытно погреть уши. — Ну, как — ударила… Не то, чтобы она правда вот прямо била когда-то. Так, самую малость, я даже не почувствовал. Но было обидно. — Я бы на ее месте тебе башку оторвал. — Кайло сложил руки на груди. — Просрать троих гулей и машину только потому, что захотелось построить из себя… — Построить из себя? Вас тогда вообще там не было, а квей-джин совсем охренели. Военное время, слыхал про такое? — Горячий у нее характер, — Энакин развернулся в кресле, обхватив подголовник руками, — вся в меня. — Да, госпожа — она… А ведь кое-что встает на место. Знаете, когда она представила меня Лэндо, он сказал «какой кудрявый да черноглазый. Сошел бы за твоего…» И она тогда на него посмотрела так, знаете, что вокруг похолодело, и сквозь зубы: «нет, он совершенно не похож. Это очень важно, Лэндо». Вот она тогда почти ударила его, мне кажется. Кайло промолчал, застыв в своем углу с ничего не выражающим лицом. В тишине было слышно только два звука — шорох гравия под колесами и скрип его зубов. По не мог долго выносить подобного. — А ведь если твой князь скажет, ты ее убьешь, да? — Если князь скажет, я вырежу себе язык через глотку. — Ну у тебя и фантазии, — Дэмерон демонстративно отсел от Кайло подальше. — Да нет, с фантазией у меня как раз не очень, — Рен буднично пожал плечами, а Энакин сел в кресле, как положено, и подал голос спустя пару минут. — Потолковать бы с этим твоим мастером, Бенни. — Я не… — Не проси меня называть тебя собачьей кличкой, которой он тебя наградил. Если тебе так нравится — можешь ее оставить, конечно, после того, как я вырву его хребет и затолкаю туда, куда он помещаться не должен — но я буду очень стараться. — Срань господня, да меня стошнит сейчас. У вас это семейное? — Дэмерон действительно прижал ко рту ладонь. — Ты-то, парень, не такой неженка? А то смотри, тебе каретой еще править и править… — Энакин недобро усмехнулся и похлопал Митаку по плечу, отчего гуль дернулся, однако машина продолжала ехать ровно. — Не вышел бы из тебя тремер, — хмыкнул Кайло, окинув Дэмерона уничижительным взглядом, — такие впечатлительные у нас всегда плохо кончали. Дэмерон, вопреки своему демонстративному отвращению, подался вперед, уперся локтями в колени, демонстрируя заинтересованность. Кайло посмотрел на него с некоторым сомнением, но, пожав плечами, откинулся назад и заговорил: — Тысячу лет назад, когда дом Тремер был еще орденом смертных магов, они решили возвести здесь, в Трансильвании, цитадель. Дэмерон подобрался к передним сидениям, выглянул из-за плеча Митаки, должно быть, оценивая пейзаж. Фары высвечивали лишь скалы и небольшой клочок дороги впереди; на горизонте, где полоска неба была чуть светлее, можно было различить тесно жмущиеся друг к другу деревья. Луны было не видать. Когда он уселся на свое место вновь, Кайло продолжил: — Перед строительством место нужно было освятить. И для этого семеро сильнейших магов должны были провести ритуал — множество тонкостей и деталей, которые необходимо было соблюсти в идеале. В конце главный из них должен был отрезать серпом собственный член и положить его в центр магического круга. Дэмерон неверяще распахнул глаза, опустил взгляд на свои брюки, вновь поднял на Кайло и покачал головой. — Да ваши и до проклятия были конченные. — Вот и один из семерых оказался такой же слабонервный, как ты. Его стошнило, что, разумеется, было грубейшим нарушением ритуала. Чтобы как-то нивелировать последствия, ему отсекли голову и поместили ее в круг. — Получается, тот бедолага зря резал свой член, потому что круг теперь занят? — Нет, не волнуйся. Для члена тоже нашли место, немного пораскинув мозгами. Сунули в рот голове. Митака шумно сглотнул, машину немного занесло. Однако дело было вовсе не в том, что история потрясла гуля до глубины души — то, что вампиры поначалу приняли за звуки тошноты, оказалось старательно, но не слишком успешно сдерживаемым смехом. — Вроде чародеи, а страсти к членовредительству любой цимисх позавидует, — хмыкнул Энакин, похлопав склонившегося к рулю Митаку по спине. — Да ладно. Маги тоже могли отрастить то, что отрезано — сложнее, чем мы, но все же. И если это, конечно, не голова. — Все равно звучит мерзко, — выдохнул Дэмерон. — Потому что ты слишком на нем зациклен, — Энакин снова развернулся в кресле, — Вот, помню, мне еще мой сир рассказывал забавную историю… В общем, один цимисх во время подписания Торнского соглашения просто оторвал свои гениталии и швырнул в лицо одному вентру, чтобы в полной мере выразить свое отношение к этому самому соглашению. — Так они вообще совсем конченные, — махнул рукой Дэмерон, — но тремер не намного лучше, конечно. Митака, не в силах более совладать с распирающим грудную клетку хохотом, остановил машину. — Мы ведь едем к ним. Колдунам, — прохрипел он, — мистер Дэмерон, будьте осторожны. — А я бы на твоем месте не смеялся, — фыркнул Дэмерон, — у гулей-то ничего обратно, вроде как, не отрастает, имей в виду. Почему-то это замечание вовсе не помогло Митаке уняться. Замолк он, только когда Энакин шикнул на него, подняв палец. — Гони повозку, — ровно сказал он. — И побыстрее. — Дед, в чем дело? — забеспокоился По. Митака побледнел. Он судорожно повернул ключ в замке зажигания, надавил на газ, и машина нехотя сдвинулась с места. — Я не смогу разогнаться, иначе мы рискуем сорваться, — простонал он. Рен и Дэмерон подались вперед, силясь понять хоть что-то — они ничего не видели и не слышали, а неопределенность была куда хуже явной угрозы. О крышу что-то ударилось, металл надрывно заскрежетал, машина рванулась в бок, едва не угодив в пропасть передним колесом. Митака крепче сжал руль и стиснул челюсти, будто это как-то помогало контролировать машину. Энакин протянул руку назад, и Рен, рассудив, что деду, находящемуся у окна, действительно нужнее, вложил свой клинок в его ладонь. Скайуокер пробежался по лезвию быстрым взглядом и, осторожно выглянув в окно, высунулся наружу, держась одной рукой за крышу. В этот самый момент боковую стену пробило нечто, похожее на гигантский коготь — розовато-белый, как обглоданная кость, и черный на заостренном конце. Прямо над головой Дэмерона. Он отполз на локтях, в последний момент передумав прислоняться к противоположной стене. Рену показалось, что его сотрясает нервная икота, но он тут же вспомнил, что Дэмерон не живее его, так что дело было, скорее всего, в том, что машину трясло на неровной каменистой дороге. Энакин выбрался в окно целиком, Рен полез за ним, правда, едва не застряв в не таком уж и широком, как оказалось, проеме, но Митака вовремя сообразил опустить оконное стекло до упора. Скайуокер неуловимым движением ушел от широкого взмаха костяной заостренной лапы твари, в которой определить человека смог бы разве что специалист по абстрактной живописи, и оказался на самом краю. Рен схватил его за край рубахи, дернул, и Энакин не то что не упал — даже смог с пользой применить инерцию, которая повлекла его вперед после слишком резкого рывка. Он размахнулся мечом и почти не целясь рассек туловище твари по диагонали. Одной из тварей. Вторая все еще свешивалась за край крыши, похоже, не в силах выдернуть конечность из пробитой металлической стены, и пока Энакин пинком отправлял разрубленное нечто вниз, в черную бездну, что щетинилась острыми сосновыми пиками, Кайло скрючил пальцы, хрустнув суставами, и услышал, как потрескивает электричество. Тварь повернула к нему безглазую морду — вся ее голова походила на сплошную гладкую костяную маску. Кайло ударил ладонью в плоский лоб, и существо, не издав ни звука, рухнуло вниз безвольным кулем. Было ли оно мертво, или только оглушено, сказать было нельзя. Машина продолжала тащить тело за собой, и его подбрасывало на камнях и кочках. Так продолжалось, пока лапу-коготь не вышибло с другой стороны — похоже, Дэмерон постарался. Переглянувшись, Кайло и Энакин один за другим вернулись в машину через окно. Митака не мигая смотрел прямо на дорогу, словно боясь хоть на миг отвести взгляд в сторону, Дэмерон с явной досадой разглядывал свои окровавленные ладони. Должно быть, порезал, пока пытался выбить тварь из покореженной стены. — Че за нахер? — только и спросил он. — Гули, — сообщил Кайло, вытирая клинок, испачканный в ярко-алом. Митака издал какой-то придушенный звук. — Добро пожаловать в Карпаты, дети. — мрачно усмехнулся Энакин.

***

Сидеть в снятой квартирке на окраине сонного городка и пялиться в экран старенького телевизора вампиршам наскучило очень быстро — мало того, что они не понимали речи, они и изображение толком не могли разглядеть сквозь рябь и помехи. А потому единодушно решили отправиться на охоту. Вместо охоты вышла пьянка — в парке они наткнулись на шумную компанию молодых парней, каждый из которых уже был налит пивом до краев. Некоторое время Рей и Фазма ловили их по одному в кустах — что было не так и сложно благодаря пиву — пока не перекусали понемногу каждого, и обе сделались так пьяны, что решили присоединиться к веселью. Языковой барьер к этому моменту потерял свое значение как для вампирш, так и для юношей, которые встретили их появление радостным и почти благоговейным «ланьок!» — Верни мне жизнь!.. — надрывалась Рей под аккомпанемент не очень-то хорошо настроенной гитары. На Фазму напала та самая философская молчаливость, которая позволяет сохранять умный и загадочный вид ровно до тех пор, пока не откроешь рот — возможно, даже, с намерением изречь нечто меланхолично-тоскливое, но вместо этого в лучшем случае получится глупый сдавленный смех, а в худшем — нечто, что окружающие не смогут истолковать, даже при том, что сами пьяны ничуть не меньше. Фазма поморщилась — песня почти закончилась, и она только теперь заподозрила, что венгерский парнишка с гитарой играл совсем не то, что Рей пела. Впрочем, это было лучше, чем когда Рей пыталась выяснить у парней значение некоего слова, которое с трудом могла припомнить и несколько раз перепутала местами буквы. Для Фазмы оставалось загадкой, каким образом, по мнению Рей, бедолаги должны были что-то ей перевести, не зная английского. «Сертр… Серет…» — давилась Рей, морща лоб от усилий, и парни выжидательно на нее таращились — одни при этом сально скалились, а другие смущенно краснели, что ситуацию никак не проясняло. Впрочем, когда она попыталась втолковать гитаристу название нового мирового хита, тот, вроде как, понимающе закивал, прежде чем начать играть. — Лед изнутри без твоих рук… — провыла бедовая, чтоб ее, подружка, и Фазма поспешила обхватить ее руками и прижать к груди, потому что в свете мигающего фонаря приметила в уголках ее глаз готовые сорваться вниз по щекам темные капли. Да, они были в глуши, где, по счастью, не пришло в голову поселиться ни одному Сородичу, так что представление с кровавыми слезами, которое наверняка перепугает пьяную компанию до икоты, выйдет им боком не сразу, но… — Ну ты чего, — неуверенно произнесла Фазма, поглаживая сотрясаемую пьяными рыданиями девушку по спине. Парни быстро переключились на следующую песню, и до них дела не было почти никому. Один, самоуверенно осклабившись, потянул было к Рей свои руки — пиво, должно быть, подсказало ему, что он будет отличным утешителем для расчувствовавшейся иностранки — но Фазма так на него посмотрела, что он, вероятно, даже самую малость протрезвел. Майка Фазмы ощутимо намокла. — Я, — Рей всхлипывала и заикалась, к тому же, делала это прямо в ее, Фазмы, грудь, так что разобрать, какую именно мысль она старается донести, не представлялось возможным. — А он… А я… — Так путем же все, — попробовала Фазма наугад. — Ты, он, этсамое… — Да! — Рей отстранилась, и Фазма поспешила утереть с ее лица кровавые разводы, бросив тревожный взгляд на парней. Впрочем, истеричные барышни явно занимали тех куда меньше, чем несколько фальшивое хоровое распевание каких-то местных рок-баллад. — Но я из-за этого так много чувствую… Так сильно… Что иногда кажется, что меня порвет. Понимаешь? Фазма уверенно кивнула, хотя не была честна. Она не понимала ничего. — Это как когда очень хочется проломить кому-то башку арматурой, потому что он ваще тупой, а нельзя, — на пробу предположила она. — Ага. Точно, — Рей часто закивала. Поначалу торопливо шагающие через парк мужчины гораздо больше заинтересовали нетрезвую компанию, чем сытых и не менее нетрезвых вампирш — ну мужчины, ну идут, и что с того? Двое парней встали, и нетвердой походкой направились навстречу поздним прохожим, недвусмысленно перегородив тем дорогу. Фазма без труда угадала их намерения — у них были выражения лиц людей, которые собираются выяснить, не завалялось ли лишней мелочи в карманах у припозднившихся граждан. Однако вскоре оказалось, что диалог о деньгах осложняется не только нежеланием прохожих с ними расставаться — более того, им намерения местных ребят оказались далеко не так очевидны, как Фазме. — Автосервис, понимаете? Мастерская! Ремонт! — отчаянно втолковывал сбитым с толку юношам тощий мужчина. — Колесо спустило… — робко вторил ему спутник — низкорослый, в очках, и, судя по обеспокоенному взгляду, несколько более догадливый. Рей вдруг вскочила с грязной скамейки, и, на ходу отряхивая штаны, рванула вперед. Фазма, немного подумав, пошла следом. — Домкрат есть? — деловито поинтересовалась Рей почти твердым голосом. Мужчины посмотрели на нее, как на ангела-спасителя, и, скорее всего, были недалеки от истины — воинственно настроенные местные при ее приближении как-то заметно стушевались. — Вроде как, — кивнул тот, что в очках. Парни переглянулись и, пожав плечами, вернулись к своим. Девушки распрощались с компанией, и Фазме даже каким-то образом удалось понять, что гитарист попытался спросить у Рей адрес электронной почты, однако она смогла оставить ему только внушительный хлопок по спине и очаровательную улыбку.

***

— Мы из Лондона сами, — сказала третья из компании путешественников — та, что осталась в машине сторожить оборудование, пока мужчины искали сервис в городке. Фазма стряхнула пепел с сигареты и бросила взгляд на темное окошко багажника старенького «фольксвагена». Она увидела какие-то палки и черные ящики. Где-то она уже видела что-то такое. Почему-то ей вспомнился случай, когда Хакс послал ее разорять любительскую фотостудию, в стенах которой, по его прикидкам, могли быть снимки, не предназначенные для глаз смертных. — И что вы забыли в такой дыре? — спросила она так, чтобы у собеседницы создалось впечатление, будто на самом-то деле Фазме совершенно плевать. Рей орудовала странного вида ключом, присев возле приподнятой машины. Легкость, с которой она сняла колесо, заставила мужчин удивленно переглянуться. — Мы, вообще, направляемся в куда большую дыру, — усмехнулась девушка, перебросив через плечо длинные светло-рыжие волосы. — В одной карпатской деревушке, вроде как, творится жуткая чертовщина, а чертовщина — это по нашей части. Должен получиться потрясный выпуск. «Охотники за неведомым», может, видели? — Мы из Америки, — покачала головой Фазма. И крепко задумалась. Здравый рассудок презрительно фыркал — ведь маскарад в чужой стране совершенно точно не был ее заботой, ей и подтирания следов в Корусант-сити хватало по горло, однако алкоголь пробудил в ней нечто неугомонное, громкое и настырное, которое упорно подавляло этот самый здравый рассудок, взывая к ее вампирьей совести и неся околесицу о долге и обязанностях. И Рей, бросившая на Фазму заговорщический взгляд через плечо, стала невольной союзницей этого самого нечто, которое, на поверку, было ничем иным, как пьяным авантюризмом. За окном хлипкие рощицы достаточно быстро сменились густыми лесами — Фазма даже не успела понять, когда это произошло. Новые знакомые трепались больше, чем они, несмотря на то, что пьяны были именно они с Рей. — Далековато вас занесло, — заметил тощий парень — вроде, его звали Диком, хотя Фазма не была уверена. Он сидел с ними, сзади, и даже порывался забросить руку за плечо Рей, на спинку сидения, но как-то так она на него глянула, что он быстро отказался от этой со всех сторон бестолковой идеи. — Путешествуем по Европе. С парнями и дедушкой, — протараторила Рей, а увидев, что Дик недоуменно округлил глаза, и даже Джесси — девушка за рулем — посмотрела на нее в зеркало заднего вида, вскинув брови, поспешила перевести тему. — А что, в Лондоне закончились призраки? Вы не делали репортаж про старую гостиницу на Риджен-стрит? — Ее снесли лет тридцать назад, — мужчина, имени которого Фазма не запомнила, обернулся и посмотрел на Рей, как обычно смотрят на малкавиан. — Ее бабуля давно в штаты мигрировала, — Фазма решила прийти на помощь Рей, видя, как та закусывает губу в смущении. — Помню я эти байки, а как же. Мужчина разом поскучнел и отвернулся. Джесси немного притормозила, однако черный силуэт, выхваченный светом фар, оказался просто грудой рухнувших на дорогу веток. — В любом случае, документалка из Трансильвании будет прорывом. Возможно, это наш билет на центральные каналы… — мечтательно вздохнула девушка, объезжая препятствие. Какое-то время тишину нарушал только Дик, копающийся в своей сумке. Фазма с недоумением приглядывалась к гнутым металлическим палочкам, странному подобию переносной телефонной трубки, в которую зачем-то воткнули проволоку, переплетению шлангов и медных трубок… Рей тоже на все это глазела, а потом многозначительно посмотрела на Фазму. Фазма была согласна — она бы даже покрутила пальцем у виска, но решила, что это не слишком вежливо. — Кстати, а когда мы будем на месте? — спросила Рей. — Думаю, к одиннадцати, — отозвался Дик, не отрываясь от перекладывания идиотических девайсов. Рей и Фазма переглянулись. Все-таки, искать приключений на пьяную голову было феерической глупостью — хотя бы потому, что алкоголь изничтожил все, что оставалось от дальновидности Фазмы. Минут десять она судорожно соображала, как бы так не сгореть на солнце прямо в машине этих придурков. Ей было интересно, успеют ли они достать свои камеры, чтобы запечатлеть такой воистину феноменальный материал. Все-таки, как ни посмотри, Рену или Хаксу подвернулась более удачная дисциплина для промывки мозгов. Эти могли просто пялиться на кого-то, а потом приказать хоть станцевать на голове. То, что могла Фазма, влияло на эмоции, и она не знала, как это должно помочь ей в данной ситуации. Внушить им подсознательную неприязнь, чтобы бросили их посреди дороги? Страх? Просто сожрать, и всех делов? — Напугаешь их? — спросила Рей шепотом, подтянувшись к самому ее уху. Радио то и дело захлебывалось помехами, но этого было достаточно, чтобы заглушить шепот. Фазма передернула плечами. Напугать? Это она могла, и ей было любопытно, что задумала Рей. Уже скоро Дик сжал свои магнитные палки до побелевших костяшек. В зеркало заднего вида было видно, как двое спереди нервно покусывают губы. Судя по запаху пота, Фазма даже перестаралась, и к тому моменту, как Рей прижала руки ко рту, охотники за привидениями были готовы промочить сидения под собой. — Остановите, — крикнула Фазма, — ох, сестренка, говорила я тебе — этот гуляш несвежий. Едва они скрылись за темными деревьями, послышался резкий звук — шины стремительно удаляющейся машины наверняка нагрелись от такого трения о старый асфальт. Фазма огляделась, хотя темнота стояла такая, что увидела она крайне мало — только невнятные пятна черного неба, исполосованные еще более черными ветвями. — Отлично. И что мы будем здесь делать? — Вот здесь ты со мной не пропадешь, — хмыкнула Рей, уверенно хватая ее за руку. — Если оборотни здесь не водятся — то все будет окей. Фазма тяжко вздохнула, переплетая свои пальцы с пальцами подруги, чтобы не потеряться, даже если той взбредет в голову ломануться в чащу. Рей уверенно вела ее вперед, и это было странно — Фазма-то ничего не видела даже на расстоянии вытянутой руки. Рей такой проблемы явно не испытывала. Фазма немного подумала, и к редкому уханью сов и треску сухих веток под ногами присоединилось ее все еще не вполне трезвое глупое хихиканье. — Ты чего? — Рей обернулась, и в темноте загорелась пара зеленых огоньков. — Просто… Просто ты как овчарка-поводырь. Если бы они не были пьяны, они наверняка не рискнули бы торчать посреди леса, согнувшись пополам от хохота и хватаясь друг за друга, чтобы не упасть. Но они были.

***

Может, «замок» для этого сооружения было бы слишком громким названием — не наблюдалось ни крепостной стены, ни башен, ни поражающей воображение архитектуры. Однако почему-то По казалось, что определение «крепость» будет уместно. Сооружение ютилось в расщелине меж скал и выглядело достаточно неприступно — камень стен отличался от горной породы разве что рельефом, узкими окнами высоко над землей и массивными дверями, которые были обиты порыжевшим от времени металлом. Перед этими дверями Кайло встал, как вкопанный, и По чуть не врезался в его спину. — Чего встал? — возмутился По, поравнявшись с ним. — Жду приглашения. — И как тебя пригласят, если ты не постучался? Кстати, стереотип довольно глупый. — Они в курсе, что мы здесь. — И даже не намерены убить на месте, — Энакин присвистнул, кивнув куда-то вверх. По и Митака задрали головы. Действительно, что-то в очертаниях замка было не так. По нервно сглотнул, поняв, что именно. Две сгорбленные твари, столь же каменные, как и все вокруг, сидящие на карнизах. Они имели вполне себе вампириную ауру, которая, разумеется, не могла наблюдаться у каких-то там архитектурных излишеств. К тому же, архитектурные излишества вряд ли могли по-птичьи вытягивать шеи, чтобы внимательно разглядывать незваных гостей. — Че за нахер? — прошептал По, испытывая смутное чувство дежавю. — Гаргульи, — ответил Рен, настороженно косясь вверх. — Я думал, Камарилья запретила их создание, — Энакин завел руку за спину, проверяя ножны. Рен отдал ему свой меч до поры, пока они не разживутся еще одним. — Добро пожаловать в Карпаты, — без всякого выражения парировал Рен. Даже не усмехнулся. — Создание? — переспросил По, инстинктивно пододвигаясь ближе к Митаке, который, в свою очередь, не менее инстинктивно прятался за Реновой спиной. — Да. Именно поэтому я не хотел, чтобы Рей была здесь. — А, то есть если вот такое сделают из меня, ты не против? — Против. Если твои мозги окаменеют и твой интеллект уйдет в отрицательные значения, вселенная схлопнется от такого парадокса. По не успел придумать достойного ответа — двери медленно распахнулись. Эхо их шагов разносилось по темным холодным коридорам. Ядовито-зеленый свет от настенных ламп не справлялся с полумраком. На стенах были развешаны гобелены, и По с радостью изучил бы их внимательнее, если бы не Митака, дергавший его за рукав каждый раз, как они отставали от стремительно шагающих вперед Скайуокеров, которых природа несправедливо наделила чрезмерно длинными ногами. Никто их не встретил и не сопровождал, но почему-то мысли свернуть в какой-нибудь из боковых коридоров или попытаться отворить какую-нибудь из дверей ни у кого даже не возникло. Зал, в который они пришли, был освещен куда как лучше, правда, все тем же мертвенно-зеленым светом. По с удивлением отметил, что даже пламя свечей, в огромных количествах расставленных на тяжелых, громоздких канделябрах — зеленое. Было очевидно, что их приход никого здесь не удивил, их ждали — вряд ли эта тонкая, бледная и совершенно лысая женщина со сверкающими серо-зелеными глазами проводила все свое время в этом зале, рассиживая в массивном деревянном кресле на возвышении. Она подпирала щеку рукой, со скучающим интересом глядя на них сверху вниз. Тихо и незаметно зал заполняли другие женщины. Все они были одеты в красное, кто-то, как заметил По — еще и в короткое красное, открывающее бледные стройные ноги почти целиком. Однако почему-то По совсем не испытал удовольствия, которое подобные зрелища обычно у него вызывали. Ему очень захотелось отвесить Рену с его дедом хорошего пинка — в новых обстоятельствах все эти «восхитительные» истории про оторванные члены вдруг заиграли совершенно новыми ужасающими красками. По, в общем-то, трусом не был, и всегда считал, что способен найти подход к абсолютно любой женщине. Что уж там, ухаживания за прекрасной Фазмой были в чем-то сродни попытке залезть в берлогу медведицы по весне — однако риск оправдал себя в полной мере. Но глядя на этих дам, По вынужден был признать — не стоило бы даже пытаться. Особенно это касалось главной. Митака рядом с ним сжал плечи в попытке сделаться меньше, Рен вежливо наклонил голову. А вот Энакин… По не рискнул прочесть его ауру — вряд ли применение дисциплины укрылось бы от внимания ведьмы, и кто ее знает, не сочла бы она это за неслыханную дерзость. Впрочем, потрясение и возмущение были очень явно написаны на лице Скайуокера. — Мы рады приветствовать гостей в нашей капелле, — лениво, немного хрипло протянула ведьма, постукивая длинным красным ногтем по своей белой щеке. — Скайуокер, какими судьбами? — Вентресс, — прошипел Скайуокер, и лицо его стало хмурым, как ноябрьское небо.