***
Бен начал уже привыкать к вездесущему зеленому свету, хотя поначалу у него болели глаза из-за того, как сильно приходилось щуриться, чтобы мебель и стены не сливались в неясные грязно-пестрые пятна. Даже в гостевых спальнях светильники были зелеными. Им предоставили четыре комнаты, но они единодушно предпочли воспользоваться одной, просто попросив еще парочку соф. Какие инстинкты велели им держаться вместе, никто точно сказать не мог. Энакин объяснил, что страсть к зеленому (вернее было бы сказать, к дикому сочетанию ядовито-зеленого и кроваво-алого) — это дань традиции, так уж повелось еще со времен прежней регентши. Вентресс не знала, несет ли это сочетание в себе какой-то особый смысл, как и избирательность капеллы в отношении половой принадлежности адепток — Энакин спрашивал. Ей такой подход был близок, она привыкла и не видела никакой проблемы в том, чтобы сохранять сложившийся порядок вещей. Впрочем, та самая половая избирательность касалась только самих ведьм — среди обитающих в замке гулей, которые здесь были и за корм, и за прислугу, Кайло замечал и девушек, и мужчин. А еще он заметил, что Митака на них смотрел с некоторым сочувствием, но будто бы свысока, должно быть, считая, что отличается от них важностью и незаменимостью своей персоны. Кайло это даже забавляло бы, если бы все его мысли не были заняты сложившейся непростой ситуацией — по всему выходило, что они должны поймать этого Гривуса, кто бы он там ни был, но ведьмы уже потеряли гаргулью-разведчика в попытке вычислить его логово, и предпринимать что-то еще пока опасались. Энакин поспешил их заверить, что само провидение послало чародейкам их котерию, и он лично выследит «паскудную образину», но… В том-то дело и было — он поспешил, выдавая обещания прежде, чем хоть что-то, напоминающее план. Котерия, однако, явно относилась к происходящему попроще, чем Кайло. Пока он утопал в кресле, в мрачной задумчивости уткнув нос в свои сцепленные пальцы, Дэмерон, рассевшись посреди огромной кровати на красном покрывале, вываливал перед собой содержимое своей поясной сумки, выискивая среди всего этого мусора свой швейцарский нож — этот инструмент завладел пытливым умом Энакина, и тот желал немедленно увидеть нож своими глазами. Кайло его уже видел, и это был не лучший образец швейцарского ножа — тупое лезвие, отвертка, которой едва ли можно было бы «открутить» что-то прочнее присохшего к столу дохлого комара, штопор, эффективный разве что при нужде проткнуть лист бумаги, потому что качество металла было настолько паршивым, что бутылочной пробке он проиграл бы всухую… Энакин, впрочем, позабыл о пленившем его воображение чудо-инструменте, потому что его вниманием завладела связка ярких квадратиков из фольги. Он принялся вертеть их в пальцах, и Митака, почему-то, глядя на это, густо покраснел и прикрыл ладонью лицо. Дэмерон отвлекся от инвентаризации своего барахла и паскудно ухмыльнулся. — Берите, если нужно, мистер Скайуокер. Мне столько вряд ли пригодится. То есть, местные девчонки, конечно, явно проявляют ко мне интерес, но… — Дэмерон нахмурился, запустил пальцы в волосы, как человек, только что сделавший довольно шокирующее открытие. — Черт возьми, а ведь это и впрямь серьезно, похоже. — Ты о чем? — флегматично поинтересовался Энакин, случайно надорвав одну из штуковин. — Эй, попусту переводить нечего! Может, у нас с Фазмой и серьезно, но к такому шагу, как узы, я не готов, да и она в гробу видала. Энакин проигнорировал его тираду, вынув из квадратной упаковки нечто круглое и блестящее. Дэмерон пару раз моргнул, глядя на него, а потом перевел взгляд на Кайло, и, видимо, не заметив и на его лице никакого понимания, тяжко вздохнул, потирая лоб. — Бенита, ну ты-то не спал сто лет, мог бы и… В общем, смертные это изобрели, чтобы плодиться поменьше. Смекаете? Энакину понадобилось несколько минут самого тщательного изучения объекта, чтобы наконец выдать многозначительное «О!». Кайло же принюхался, и, уловив смутно знакомый приторный запах, закатил глаза и тряхнул головой. — Встретился мне однажды охотник-самоучка, и он пользовался такими для метания святой воды. — Святой воды? — почти механически спросил Дэмерон. — Он так сказал. — Он успел что-то сказать? — Не очень много. Только «это была святая вода, проклятое чудовище!» — Я правильно понимаю, этот остолоп содержал освященную воду в приспособлении, предназначенном для греховного блуда? — меланхолично уточнил Энакин, невозмутимо вытирая пальцы о покрывало. Дэмерон набрал в грудь побольше воздуха, явно намереваясь огласить покои хохотом, но не успел — дверь отворилась, и девушка из прислуги, стараясь лишний раз не поднимать на них глаз, тихо произнесла: — Хозяйка хотела бы, чтобы вы спустились в главный зал. Гаргульи поймали человека в лесу.***
Девушка была не очень точна — до главного зала они не дошли, свернув в малую столовую, предназначавшуюся для прислуги. Там обнаружились Вентресс и еще две ведьмы, сидящие за круглым столом. А еще — незнакомая смертная, и вид она имела такой, будто пыталась выживать в лесу, но не слишком-то в этом преуспела. В светло-рыжих волосах, свалявшихся и перепутанных, застряли прелые листья, а цвет ее одежды было сложно определить из-за слоя грязи. Она кашляла и давилась, пока поглощала исходящую паром похлебку, распространяющую острый запах трав. Кайло задумался было о том, чтобы ей намекнуть, что не стоит так легко принимать еду в капелле тремер — кому, как не ему было знать, что из этого может выйти, но это была чужая капелла. Похоже, в любом случае было слишком поздно, потому что похлебка исчезала с пугающей скоростью. Если уж смертную не насторожило, что подозрительно бледные женщины с интересом следят за тем, как она ест, и при этом перед ними самими нет ни намека на что-то съестное… — Итак, милая, поведаешь нам, что с тобой стряслось? — Вентресс улыбнулась улыбкой бешеной лисицы. Похоже, обитание в глуши не лучшим образом сказалось на способности ведьм мимикрировать под людей. Девушка утерла рот тыльной стороной ладони и уставилась на Вентресс широко открытыми светлыми глазами. Она приоткрыла рот, но не издала ни звука, словно разом позабыв слова. Дэмерон вышел из-за спины Кайло, и только теперь девушка вообще заметила их. Она вздрогнула всем телом, но стоило Дэмерону усесться на стул прямо рядом с ней и натянуть на лицо улыбку, достаточно ловко демонстрирующую его белые зубы, но каким-то образом скрывающую остроту клыков, как она заметно успокоилась. Возможно, ведьмам стоило бы взять у него пару уроков — правда, они вряд ли догадались бы об этом попросить, а он вряд ли осмелился бы предложить. Так или иначе, а Кайло и Энакин, переглянувшись, предпочли остаться в тени. Митака мелкими, нерешительными шагами подобрался к низкому табурету у очага и прикинулся случайно оставленным нерадивой прислугой предметом обихода. Девушка поначалу заикалась и спотыкалась на каждом слове, так что понять что-то из ее рассказа было достаточно сложно. Однако вскоре горячий ужин и ободряющее присутствие Дэмерона сделали свое дело. Когда она поведала, что является членом съемочной группы, Кайло болезненно поморщился, а Энакин непонимающе приподнял бровь. Кайло взглядом пообещал ему объяснить позже, но услышав, что снимают они репортажи о сверхъестественном, он устало потер глаза. Всякое подобие радушия враз исчезло с лиц ведьм — возможно, и к лучшему. Энакин оглядывался в поисках хоть кого-то, кто помог бы ему перестать быть таким потерянным и непонимающим, но даже Митака в ответ на его отчаянный взгляд только едва заметно качнул головой. — И тогда нас привезли в какие-то развалины. Похоже на старый жилой дом, только с забором и клумбами, как в больнице… Девушка теперь говорила торопливо, периодически всхлипывая и активно жестикулируя. — И… Они были не простые бандиты, понимаете? То есть, больные на голову. Не знаю. Они… Пили кровь? А их главный, в козлиной маске… Я не понимаю. Мне показалось, что это чудовища… То есть, наверное — шок. Сумасшедшие культисты? Секта? Дэмерон многозначительно посмотрел на Кайло. Девчонка старательно убеждала себя в том, что не видела ничего ненормального, сидя в замке на горе, обставленном в лучших традициях готических романов, в окружении странного вида людей. Действительно, половина успеха Маскарада заключалась в потрясающем нежелании людей верить собственным глазам. Даже если они воображают, будто ищут нечто экстраординарное. Внезапная смена темы прервала философские размышления Кайло о причудах человеческого сознания: — Я уже тогда почувствовала — добром это не кончится. Когда мы подобрали тех странных девчонок в Венгрии. — Каких девчонок? — Митака прежде всех сообразил, что с этим высказыванием что-то очень не так. А Кайло до последнего уверял самого себя в том, что это не более, чем совпадение, потому что не хотел принимать очевидное. Все-таки, вампиры тоже были людьми в некотором смысле. — Они единственные говорили на английском, и одна знала, как поменять колесо, так что мы решили, что это даже удачно. Но… Перед самой деревней, утром, они вдруг скрылись в лесу и не появились больше, а искать их в этой темноте… Кайло уловил некое сомнение в ее голосе. Она либо врала на ходу, либо точно не помнила, что именно произошло. — Мы так и не добрались до деревни — дурацкая машина… А там уже эти… Культисты в идиотских костюмах. Люди не могут так выглядеть. Девушка крупно задрожала, и Дэмерон ободряюще похлопал ее по спине. — А я говорил, не стоит их оставлять там, — прокомментировал услышанное Энакин. — Не говорил ты такого! — возмутился По.***
После полуночи поднялся сильный ветер. В ущелье меж скал он выл и стонал, и это наводило на мысли о раненом животном, медленно и мучительно умирающем меж камней. Кайло испытал сильное облегчение, когда они вышли в густую чащу на склоне — здесь черные ветви натужно скрипели над головой, но это почему-то не так резало слух. Дэмерон, прежде державшийся позади, вдруг нагнал его в несколько длинных шагов. Кайло бросил на него взгляд через плечо, но сразу же перевел его на прочих членов отряда. Кроме Энакина с ними была сама Вентресс и еще две чародейки из капеллы. Были и гаргульи — вроде бы, трое, но их было так просто не разглядеть. Эти создания, пусть были громоздкими и тяжелыми, но, подобно крупным кошкам, были также ловкими и скрытными. Краем глаза Кайло уловил большие быстрые тени, снующие меж деревьев. Дэмерон, к величайшему сожалению, стремился поравняться с ним не просто так. — Я вот все думаю… Ты не поторопился, когда подбивал всех на эту экспедицию? — громким шепотом, который почти заглушал свист ветра, спросил он. Дэмерон поправил на плече ружье, одолженное ему в капелле — никто им много лет не пользовался, так что Вентресс не гарантировала ему, что патроны не взорвутся при попытке выстрелить. Капюшон, который он прежде придерживал руками, натягивая на голову так плотно, что для Кайло было загадкой, как он до сих пор не споткнулся на каком-нибудь особенно трудном участке крутого спуска, тут же сорвало ветром. — Подбивал? Вентресс ждала, когда станет известно, где искать Гривуса. Теперь она знает. Мы просто… Присоединились. — Ага, конечно. И девчонки тут вовсе ни при чем. — При чем. Не бывает таких совпадений. Каковы шансы, что они не наткнулись на стаю Гривуса в этих лесах? — Знать бы, зачем их вообще сюда понесло. Дэмерон споткнулся, с оглушительным хрустом переломив упавшую толстую ветку. Он остановился, должно быть, убеждаясь, что хрустнула не его нога. Кайло остановился тоже — отрываться от отряда в любом случае было бы не разумно, а ведьмы и Энакин не торопились — шагали осторожно, но уверенно. — Мы обязательно это выясним, когда найдем их. Я только порадуюсь, если ошибся, вот только Гривус мне нужен в любом случае. — А если не ошибся? Скажешь Рей, что она плохая, очень плохая девочка, которая больше не получит волшебную палочку? Кайло смерил Дэмерона усталым взглядом. Даже разозлиться толком не получилось — все его мысли были заняты предстоящим сражением, которое, Кайло не сомневался, не будет простым. Дэмерон, однако, по-своему истолковал его молчание. — Ладно, ладно. Магический посох. Только не дуйся. Когда склон сделался совсем крутым, и спускаться, не хватаясь руками за колючие, хлесткие прутья, которыми щетинилась земля, стало практически невозможно, Вентресс едва видной, смазанной тенью вырвалась вперед, жестом велев всем замереть. Трое рогатых тварей соскользнули в обрыв и устремились туда, где горело зарево костров. — Они не очень-то прячутся, — хмыкнул Энакин, обхватив руками хлипкую, сильно кренящуюся вбок осинку. — Отчего сам не нашел, раз такой умный? — прошипела Вентресс в ответ. Энакин предпочел проигнорировать этот вопрос, вместо этого кивнув в сторону обрыва — туда, где минуту назад скрылся тяжелый хвост, отразив лунный свет гладкой каменной чешуей. — Значит, посылаешь рабов вперед? — холодно процедил он. — Принимать самые сильные удары на себя? — На то они и нужны, — в тон ему ответила Вентресс, презрительно сморщив нос, — И прошу, Скайуокер, избавь меня от своих пламенных речей. — Ты знала, что делать из Сородичей каменных чудищ давно запрещено? — Энакин не внял ее просьбе, продолжая доводить ведьму до нервной мигрени, судя по тому, как она принялась растирать пальцами виски. Младшие ведьмы за ее спиной переглянулись и с поразительной синхронностью обреченно покачали головами, похоже, окончательно разочаровавшись в этом их странном временном союзе. — Эти остались со времен регента Талзин. Предлагаешь приказать им сунуть голову в печь? Утилизировать контрафакт, так сказать? Похоже, у Энакина не нашлось больше аргументов, так что он только упрямо свел брови, и на этом спор был исчерпан. Дэмерон посмотрел на Кайло многозначительным долгим взглядом из-под своего капюшона, и ему очень захотелось ответить что-то вроде «без тебя знаю». Не было причин полагать, что Вентресс врет, а это означало, что он, Кайло — клинический идиот, который воображал, будто знает, как лучше, и теперь вынужден в полной мере познать, насколько это не так. Если уж на то пошло, ум и дальновидность никогда не входили в число крайне немногочисленных достоинств Бена Соло, и то, что он был давно мертв, едва ли исправило положение. Кайло закусил губу до крови, напряженно всматриваясь в очертания заброшенного здания далеко внизу. Рей и Фазма могли быть прямо там, и он, несомненно, будет благодарить всех несуществующих богов, если с ними не происходит чего-то, что хуже смерти. Гаргулий не было с четверть часа, и за это время ветер успел оборвать несколько хрупких веток, луна — скрыться за тучами, а Кайло — вообразить с десяток наихудших вариантов развития событий и примерно пятнадцать способов наказать самого себя за то, что все так вышло, и некоторые из них поразили бы даже Сноука. Однако, когда разведчики вернулись, оказалось, что… — Никого, хозяйка. — чудовище склонило рогатую голову, будто чувствовало собственную ответственность за то, что заброшенный санаторий оказался пуст. Во дворе и в самом деле не оказалось ничего, кроме догорающего в бочках мусора, едкого дыма и разрухи. Дэмерон замер у груды кирпичей возле облезлой стены. — Они здесь были, — нехотя сказал он, скривившись, как от зубной боли. Кайло чувствовал на себе взгляд Энакина — озадаченный, как он успел заметить прежде, чем отвернулся и вошел вслед за Вентресс и ее ведьмами в ветхое здание. Лестница, ведущая на верхние этажи, прогнила и провалилась. При желании забраться было можно, но большого смысла в этом не было. Крыша давно прохудилась, стены, видимо, тоже, так что после недавних дождей в одном из углов образовалась глубокая и обширная грязная лужа, посреди которой, подобно затонувшему кораблю, валялась разбитая люстра. Дохлыми змеями по полу тянулись вырванные невесть откуда провода, а стены покрывала зеленая плесень, наполняющая воздух гнилостным запахом — даже то, что стекла в окнах были выбиты, ситуацию нисколько не улучшало. Должно быть, потому, что они были занавешены отсыревшими шторами — до тех пор, пока Дэмерон, кривясь от отвращения, не сдвинул их, чтобы пустить в холл хоть какой-то свет. — Думаете, он где-то оставил записку, в которой сообщил, куда собирается? — с изрядной долей скепсиса поинтересовалась одна из ведьм. — Не мели ерунды. Но это довольно надежное место, вполне может быть, что он планирует вернуться. В таком случае — что-то важное он действительно мог оставить. — Или подослал девчонку, дождался, пока вы радостно примчитесь сюда, а сам штурмует сейчас вашу капеллу. — выдвинул предположение Энакин. — В таком случае — желаю ему удачно убиться об охранные чары, — Вентресс подобрала полы плаща и ступила на лестницу, ведущую в подвал. В подвале оказалось темно — ни единого источника света. Ведьмы сотворили болотные огни из ивовых веточек, Кайло сделал то же самое — может, прежде ему не хотелось раскрывать тот факт, что он той же крови, что и ведьмы, но сейчас такие вещи почему-то совершенно перестали его беспокоить. Вентресс заметила его манипуляцию, но в мертвенном зеленоватом свете прочесть выражение ее лица и предполагать, что она думала по этому поводу, не представлялось возможным. Первый зал в подвале был обширен, но совершенно пуст, за исключением кое-какой древней мебели и потухших факелов на стенах. Однако обоняние подсказывало, что дальше их ждет нечто более занимательное. В следующей комнате запах несвежей запекшейся крови действительно стал практически нестерпим. Кайло и ведьмы прикрыли ладонями носы, Энакин только поморщился и выругался, а вот Дэмерон поспешно обмотал нижнюю часть лица своим надушенным шарфом. Вряд ли это помогло ему как-то скрасить впечатление от вида интерьера рабочего кабинета Гривуса. Здесь было довольно светло — пульсирующий шар из розоватой плоти, вросший в потолок, был весь пронизан мерцающими оранжевыми прожилками. У дальней стены расположилась книжная полка, однако книг на ней было не очень много. Только пара справочников по анатомии — Кайло бездумно пролистал один, стараясь не цепляться взглядом за образцы конечностей, которые были на этих самых полках представлены достаточно широко. Вентресс, напротив, подошла ближе и даже наклонилась, с неподдельным интересом разглядывая шестипалую ладонь, которая стояла на деформированных, вытянутых и суставчатых, как паучьи ноги, пальцах. Вентресс пару раз ткнула в нее тонким ивовым прутиком, от которого прежде отломала кусочек для болотного огонька, но ладонь только покачнулась. Она, видимо, не была… Живой, но у Гривуса явно были какие-то идеи насчет этого. — Монструозные кисти — такая банальщина, — фыркнул Кайло, возвращая на место справочник. — Цимисх без фантазии. Его сир, будь еще жив, был бы очень разочарован, — вздохнула Вентресс и перевела взгляд на обтянутое бледной кожей кресло. Синеватые вены сплетались в мелкий хаотический узор, и издалека это можно было бы принять за обыкновенный безвкусный мебельный чехол. Одна из младших ведьм, обхватив себя руками, изучала содержимое хирургического стола. Беспорядочно разбросанные заостренные кости — похоже, лишний материал. — А давайте все здесь взорвем? — подал голос Дэмерон к некоторому удивлению Кайло. Подумать только, он не выбежал отсюда в ужасе в первую же минуту. — Зачем? — вторая младшая ведьма недоуменно вскинулась, отрываясь от разглядывания, должно быть, самой странной люстры из всех ею виденных. — Как минимум — насолить вашему заклятому врагу. И вообще, взорвать — никогда не лишне. — А у тебя есть хотя бы бочка пороха? — с подозрительным оживленным интересом спросил Энакин. — У нас тут отряд колдунов. Какой смысл быть колдуном, если не можешь ничего взорвать? Вентресс, видимо, собиралась как-то высказаться по этому поводу, но так и замерла, открыв рот, услышав отзвуки чего-то, очень похожего на пронзительный визг. Они не бросились наружу сломя голову — Энакин попытался, но Кайло поспешно крепко ухватил его за плечо и покачал головой, поймав его возмущенно-вопросительный взгляд. Отсиживаться в подвале тоже не имело большого смысла — если тех, с кем, судя по звукам, теперь бились гаргульи, было много, в этих тесных комнатах их просто зажали бы в угол. Никто не ждал их на лестнице, а потому они спокойно поднялись на первый этаж и выглянули в окно, оценивая обстановку. Кайло выдал происходящему достаточно нелестную оценку — одна из гаргулий распласталась на земле черным пятном, и трое тварей, подобных тем, которые напали на их машину на горной дороге, методично отламывали от нее куски; вторая ухитрилась изловить боевого гуля и раздавить то, что считалось у него за голову, но на ее спине тут же повисли двое других. Из леса ползли новые и новые, некоторые толпились в распахнутых воротах, некоторые лезли через забор. Вместо того, чтобы рассиживаться в логове цимисха, его охрана скрывалась в лесу. Как они не наткнулись на стаю тварей по дороге сюда, было неясно, но уже и не важно. — Скайуокер, держи дверь! Девочки, и ты, с пушкой, прикройте! — выкрикнула Вентресс, высовываясь в одно из выбитых окон. — Мне бы только… Ведьма бросила отчаянный взгляд на одну из тлеющих бочек. Кайло быстро сориентировался — магия тремер была разнообразна и обширна, никто не мог бы изучить все приемы. Вентресс нужна была помощь, которую он был в состоянии оказать. Усилием воли Кайло опрокинул бочку на землю, и жухлая трава рядом с ней занялась пока еще нерешительным, крошечным пламенем. Вентресс криво улыбнулась ему, коротко кивнула и вытянула руки. Дэмерон устроил ружье на рассохшемся подоконнике, выстрелил — на первый раз одна из тварей вздрогнула, на другой рухнула на землю, судорожно дернув своими лапами-клинками. Вентресс сжала ладонь в кулак, двинула рукой, будто тянула что-то на себя, и пламя стало расти и шириться, а потом, повинуясь воле ведьмы, побежало ревущим потоком вперед, расчертив двор пылающей ломаной линией. Твари, не успевшие затормозить, взвыли, завизжали, и это так напоминало человеческие вопли, что Кайло стало бы дурно, если бы он не был такой бесчувственной скотиной (по собственному же убеждению — очень, очень старательному убеждению), и если бы потолок не начал угрожающе трещать, осыпая их головы пылью и отслоившейся штукатуркой. Когда на обвалившейся лестнице показалось создание, имеющее куда больше лап-когтей, чем его более мелкие товарищи, Кайло даже не удивился. На шести суставчатых лапах оно стояло, еще шестью щетинилась его спина. Оно раззявило зубастую пасть — будто когтей было мало — и утробно зарычало, а боевые гули помельче, видимо, приняв это за призыв к действию, принялись спрыгивать через деревянные перила. Те вскоре не выдержали такого напора и обломались, что только облегчило тварям задачу. — Вентресс, делай, что делаешь, — крикнул Скайуокер, на бегу доставая меч из ножен. — Не хватало, чтобы к ним пришло подкрепление с улицы! Вентресс, оскалившись, продолжала управлять языками пламени, то и дело кого-то доставая, судя по полным боли визгам. Энакин уже метался возле той самой, огромной твари, и меч его сверкал в отсветах пламени. Чудовище с силой размахнулось сразу двумя спинными отростками, но поразило только гнилой паркет — Энакин отскочил, а после сразу же обрушил удар на застрявшие когти. Меч столкнулся с костью с противным скрипом, в спину Скайуокера устремились острия еще двух когтей, но цели они так и не достигли, упершись в магический щит, созданный одной из ведьм. Вторую сбили с ног, гуль навис над ней, вонзив когти по бокам от головы девушки. Она вцепилась в эти когти руками, и чудовище охватила крупная дрожь. Не успело оно закричать от боли, которую доставляла закипающая в жилах кровь — ведьма с силой отпихнула его от себя, вложив в толчок столько энергии, что гуль отлетел назад, врезавшись прямо в морду громадной твари, которую Энакин успел лишить нескольких конечностей. Никто не видел, были ли у монстра глаза, но когда тело злополучного гуля разорвалось, и его ошметки облепили морду твари, она принялась судорожно тереть и скрести голову оставшейся передней лапой. Энакин тут же взобрался ей на спину, вонзил меч в шею по самую рукоять и остервенело пилил до тех пор, пока существо не затихло. Кайло видел все это только урывками — был слишком занят пятью монстрами, что решили во что бы то ни стало его прикончить. Он в несколько прыжков достиг лужи в углу, утонув в ней по щиколотку и случайно пнув люстру. Гули окружили его, толпились, мешая друг другу — один, размахнувшись, воткнул коготь в спину товарищу, не вовремя рванувшемуся вперед. Кайло припал к земле, оттолкнулся от пола, вымочив перчатки в грязной воде, а приземлившись на жалобно заскрипевшие под его весом доски, схватился за один из проводов, стиснул зубы, зная, что наверняка навредит и себе в какой-то степени, но все же послал по медной проволоке заряд такой силы, на которую только был способен. Сотрясший плесневелые стены хлопок ударил по ушам, кожа перчаток задымилась, воздух наполнила вонь плавленого пластика и горелой плоти. Кайло обернулся через плечо и с удовлетворением отметил, что все пятеро теперь вряд ли представляют угрозу. Однако от созерцания дергающихся не то от остаточного электричества, не то в агонии, тел его отвлек… Не звук, его отсутствие. Только теперь он отчетливо понял — прежде Дэмерон стрелял, а сейчас перестал. Кайло поискал его глазами и нашел в дальнем углу разрушенного холла в достаточно плачевном состоянии — боевой гуль одним движением вышиб из его руки ружье, вторым — пригвоздил к стене. Едва ли скорость теперь могла ему чем-то помочь. Кайло рванул вперед и поднырнул под опускающееся на Дэмеронову голову острие прежде, чем понял, что делает. Когда плечо пронзила острая боль, он все-таки об этом подумал, однако второй, неповрежденной рукой он уже ухватился за розоватую кость, и момент, когда чудовище забьется в агонии, оставался вопросом нескольких секунд. Горячая кровь брызнула из оседающего тела, залив и Кайло, и Дэмерона. — Это был мой лучший шарф. Знаешь, как сложно отыскать именно такой лавандовый оттенок? — бесцветным голосом сказал Дэмерон, окидывая меланхоличным взором холл заброшенного санатория, теперь не только разрушенный, но и заваленный трупами. Кайло наклонился к убитой только что твари и с некоторым недоумением отцепил от ее головы разбитые, покореженные очки. Не без усилий — дужки утопали в деформированной плоти там, где у существа еще сохранилось то, что прежде было ушами. Вентресс вышла за дверь — похоже, с полчищами во дворе тоже было покончено. Дэмерон тронул Кайло за плечо, не успевшая еще зажить рана протестующе заныла, и Кайло сдавленно зашипел. — Ох, прости, — Дэмерон отшатнулся и даже поднял руки, Кайло увидел это, оглянувшись. — Это… Спасибо. — Ага. — Бен? Кайло выронил очки, и они звонко ударились о паркет. Разбиться они успели гораздо раньше, судя по всему. Кайло поразмыслил над ответом, но решил, что для споров из-за имени слишком устал. — Чего? — Почему ты?.. — Ну… — Кайло передернул плечами, зашипел сквозь зубы — плечо снова заныло, и, уже удаляясь к выходу, сказал без всякого выражения: — Мы же котерия. — А. Точно, — усмехнулся Дэмерон.***
Две из трех гаргулий пережили бойню во дворе и теперь уныло хромали позади, даже не пытаясь скрываться. Луна не возвращалась, и в любой момент небеса грозились взорваться ливнем. Ветер и не думал стихать, кренящиеся деревья скрипели и трещали, и Кайло уже позабыл, что в мире существуют еще какие-то звуки, а потому вопрос Вентресс застал его врасплох. — Чего же ты сразу не сказал, что ты — наш собрат по крови? Размышляя над ответом, Кайло пожевал губу. Встревоженные взгляды Энакина и По не слишком помогли в этих размышлениях. — Не видел в этом необходимости. — наконец отозвался он. — Не видел необходимости обсуждать дела своего регента? — насмешливо подсказала ведьма. Кайло выругался. Свист ветра враз стал еще пронзительнее. На секунду ему даже показалось, что пронизывающие иглы холода вонзились в кожу, что уже давно едва ли было проблемой — но, разобравшись, он понял, что холод тут ни при чем. Он боялся. Он мог думать только о Рей — и еще о Фазме, которые были неизвестно где, но почти наверняка там же, где совершенно больное на голову чудовище. На то, чтобы беспокоиться еще об одном таком — о Сноуке — его уже попросту не хватало. — Моего регента здесь нет — он, как и положено регенту, занят другими вопросами и просто ждет результата, — огрызнулся Кайло. Младшие ведьмы обернулись, глядя на него едва ли не испуганно, а Энакин и Дэмерон замедлили шаг, чтобы оказаться к нему поближе. Вентресс, однако, только хмыкнула, смерив его оценивающим взглядом через плечо. — Как и положено регенту, он поручает грязную работу ученикам. Ничего удивительного. Но я знаю о Гривусе куда больше, чем все вы. Умереть в погоне за местью и потерять из-за мести все — не одно и то же. Второе много хуже — так я считаю. Остаток пути до замка прошел в молчании, но когда башни уже показались над верхушками деревьев, а с неба упали первые редкие капли дождя, на Кайло налетело что-то мягкое, цепкое и остро пахнущее. — Что за… — только и сказал он, безуспешно пытаясь отстраниться от перьев, уткнувшихся ему в щеку. — О, это сова, — с готовностью подсказала одна из ведьм. — А это что? — поинтересовался Энакин, запустив руки в эти самые перья и вскрикнув, когда птица ухватила его за палец, — Да я могу тебе шею свернуть одной рукой! — А можешь просто не совать руки, куда не надо, — проворчал Кайло, наблюдая, как птица перешагивает с его плеча на подставленное предплечье. Она покачнулась, вцепившись когтями в его рукав, взмахнула крыльями и, поймав равновесие, замерла, вперившись в его лицо внимательным взглядом круглых янтарных глаз. А потом перья на шее птицы вздыбились, и она пронзительно крикнула. — Чтоб меня, да ты ей, кажется, нравишься… — задумчиво протянул Энакин, после чего вопросительно посмотрел на Дэмерона. — Даже не смотрите на меня, я слишком устал для зверолюбских шуток, — отмахнулся По. Кайло их не слишком слушал — его вниманием завладела птичья лапа, на которой кроме густого оперения обнаружился странный амулет из красных и белых нитей, а так же до боли знакомый локон каштановых волос. — Рей, — выдохнул он. — Послание, — подхватил Дэмерон, — Все сходится. Она говорила, что общается с животными образами. Представляю, какими такими образами она тебя описала. Неудивительно, что птица к тебе клеится. Кайло вручил ему амулет, но Дэмерон, поглазев на него, пожал плечами и передал находку Энакину, однако Вентресс сразу же выхватила странное украшение из его пальцев. — Сейчас начало весны, — сказала она, — такими смертные украшают деревья неподалеку от городов. Ближайший — в низине. — Что стае шабашитов нужно в городе? — спросил Кайло, безуспешно пытаясь избежать чрезмерного интереса птицы к своему лицу. — Провокация, которая дорого обойдется? — невесело усмехнулась Вентресс.