***
Котерия, расположившаяся на длинной влажной скамейке под раскидистыми ветвями старого дерева перед низким зданием дешевой гостиницы, была мрачна и задумчива — под стать окружающему пейзажу, которому для того, чтобы быть сколько-нибудь похожим на место назначения их пути, критически недоставало пыли и кактусов. Зато в достатке было воды, тины и болотных кипарисов. Все это и стало причиной разногласий котерии. По одну сторону конфликта находились По Дэмерон и Дофельд Митака, по другую — все остальные, за исключением Энакина, который предпочел сохранять нейтралитет. Наблюдая за черепахой, что медленно, но верно ползла к воде, он попытался разрядить обстановку: — Ладно вам, прекращайте дуться. На безлошадной карете мы за пару ночей доберемся, а Гривусу на барже плыть и плыть. И почему он не додумался сесть на эту потрясающую летающую штуковину?.. — Вот только у нас нет безлошадной кареты, — резонно заметила Фазма, чем воспрепятствовала разряжению обстановки. Черепаха наконец свалилась в реку со звонким плеском, став очередным зеленым пятном в обильно цветущей воде. — Зато есть доллары, за которые я умудрился впарить битую машину в Восточной Европе. Ганреевы-то все на перелет ушли. — По Дэмерон выпрямил спину и скрестил на груди руки, и выглядел бы очень горделиво, если бы не паутина белесого мха, свалившаяся ему на голову с ветки. — И их типа хватит на новую машину? — с сомнением спросила Рей, которая пусть и не выглядела особенно огорченной, но восторгов Дэмерона относительно его логистических успехов явно не разделяла. Дэмерон ничего не ответил. — Дерьмо, знал же, что нельзя поручать тебе логистику. — голос Рена от долгого молчания прозвучал сухо, надтреснуто. — И не поручал бы, я б посмотрел, где ты взял бы рейс еще ближе к цели, да еще и чтоб наши контейнеры на борт взяли вот просто так, сразу, — Дэмерон вскочил со скамьи и пнул подвернувшийся под ногу камень, который тут же утонул в реке с таким же громким плеском, как черепаха парой минут ранее. Рен медленно поднялся и, угрожающе нависая над По, прошипел сквозь зубы: — Значит, ты так прекрасно все устроил, что теперь моя очередь думать, где мы возьмем сраную тачку, где будем вставать на день в дороге и как будем здесь жрать, чтобы не попасться на глаза местным? У нас нет времени представляться князю, у меня нет желания обсуждать с ним дела! К концу тирады Рен перешел на хрипловатый рык, и По, все это время старающийся мужественно смотреть ему в глаза, отвел взгляд. Рей поднялась с места и вклинилась между ними, решительным жестом вынудив их отойти друг от друга на пару шагов, а Фазма примирительно подняла руки: — Спокойней, пацаны. Думаете, если вы друг другу жопы надерете, Боженька порадуется и сбросит на нас тачку в благодарность за шоу? — Да что он может мне надрать? — закатил глаза Рен. — Жопу, тебе ж сказали, — фыркнул По, понемногу пятящийся поближе к Фазме. — Всегда знала, что ты оптимист, — вздохнула Рей. Митака, предпочитающий в такие вот моменты прикидываться незначительной деталью окружения, поднял с земли глянцевый листок, который ветром сдуло с переполненной мусорной урны. Пробежав глазами написанный красным на черном фоне текст, он нерешительно подал голос: — Поесть сможете вот тут, например. Легко затеряться в толпе и сделать все… Незаметно. Энакин вырвал листовку из его пальцев, а прочитав — недоуменно нахмурился: — «Ночь Худу»? Проклятые колдуны… Прости, Бен. То есть, шарлатаны уже даже не стесняются! — Это просто мелкий музыкальный фестиваль, — Рей, изучив листовку в свою очередь, поспешила унять стремительно набирающую обороты фантазию Энакина, который явно уже был готов вершить подвиги во имя защиты Маскарада. — Людям нравится вся эта мрачная стилистика, но никто там не верит в магию и нежить. Больше в тяжелый рок и выпивку. — Ага, точно, — поддержал ее Митака, — пьяные и обдолбанные, драки, поножовщина… — А говорил, только штрафы за парковку, — хохотнул Дэмерон, панибратски хлопнув Митаку по спине. — Это имеет смысл, — Рен стряхнул с плеча клок бородатого мха, — там действительно можно незаметно покормиться, а потом можно будет решить, что дальше. — Раз уж Марди Гра пропустили, погнали заценим, под что нынче смертные долбят дурь, — Фазма хлопнула себя по коленям, вставая, и потянулась, — но сначала — в номер. Готовиться. А то мы будем выглядеть, как стариканы, которые пришли туда выискивать своих пиздюков, чтобы утащить за уши домой спать.***
В конечном счете, Митака выглядел в компании несколько чужеродно. Как, например, офицер в штатском, арестовавший пятерых любителей тяжелой музыки и таких же наркотиков. Иметь дело с косметикой опять он отказался наотрез, но то и дело прятал злорадную ухмылку, когда Рей и Фазма, закончив рисовать друг другу жирные черные круги вокруг глаз, принялись за Дэмерона, который эту процедуру вынес вполне стоически, а потом Рена, который вертелся и сдавленно ругался, отчего макияж вышел несколько неровным, будто успел уже размазаться за часы бурных гуляний. Энакин реагировал схоже, что вызвало у Митаки некоторое возмущение — и этот вампир говорил ему не дергаться! У Нар-Шадаа, бара на окраине Нового Орлеана, котерия идеально вписалась в окружение. За исключением все того же Митаки. Человеческое море затопило собой сквер перед баром — помост с ударной установкой соорудили на улице, из окна подавали выпивку. На сцене тучный черный парень крайне меланхоличного вида пел глубоким хриплым голосом о своей тоске по родине, а девица с черными волосами, перехваченными пестрой банданой, подыгрывала ему на саксофоне. — Тоска смертная, — резюмировал Энакин, перекрикивая гул толпы. — Это блюз, дед, так и должно быть, — Фазма, выгодно возвышающаяся над толпой, покрутила головой в поисках уголка поукромнее и жертвы попьянее. — Что ж будет, когда они выйдут, — Рей кивнула в сторону длинноволосых парней с электрогитарами, которые пили пиво из больших стаканов в ожидании своей очереди. — Голосистый парень, однако ж. — не унимался Скайуокер. — Дед, это микрофон. — Странное имя. Какой-то субтильный юноша в рубашке с оторванными рукавами впечатался По в плечо. По толпе шли волны, напоминающие круги на воде, и По, ухватив Фазму за руку, повлек ее вперед — ему было любопытно взглянуть на брошенный камень. У самой сцены разгоралась потасовка — народ расходился в стороны, только затем, чтобы через пару секунд столкнуться подобно штормовым волнам. — Дурачки что ли? Кто слэмится под блюз? — возмутилась Фазма. При взгляде на нее в глазах людей напротив сквозь пьяный дурман отчетливо проступал ужас, в то время как люди рядом явно воодушевились. — Они жаждут крови, — патетически вздохнул По. — Ну, мы тоже, — пробормотала Фазма и, вскинув руку, издала пронзительный вопль, послуживший сигналом к наступлению. Две беспорядочные, ничем не отличающиеся армии с диким хохотом и воплями врезались друг в друга. Воздух загустел от запахов пота и пива. По Дэмерон, ловко уворачиваясь от стремительно несущихся на него тел, подхватил менее удачливого товарища и на несколько коротких секунд припал к его шее. А когда тот обмяк, украдкой облизался и заорал во все горло: — Разойдись, тут братишка перебрал! И никто ничего не заметил — таких перебравших здесь хватало. Одного, например, увлекала в водоворот толпы Фазма. Рей предпочла укрыться от шума в переулке между баром и соседним зданием. Кирпичная стена была увита лианами с маленькими влажными листьями, под ногами рассыпался ковер из окурков, высокий и грузный мужчина в байкерской куртке шатался, не в силах сфокусировать на Рей взгляд, но предпринимал титанические усилия в попытках интимно прижимать ее к стене. Рей попыталась ему улыбнуться, хотя большой нужды в этом и не было — ему хватило того, что она сама за руку привела его в этот темный угол, чтобы сообразить, что она настроена на тесное знакомство. Увидев тень в конце переулка, Рей напряглась, но ненадолго. Очертания этой фигуры уже словно бы отпечатались в ее мозгу, заняв там свое особое место. Рей медлила, мужчина склонился к ее лицу, но пьяно уткнулся ей в плечо. Но она не успела воспользоваться положением — Рен уже был здесь и вцепился в ее добычу, и пил медленно и со вкусом, глядя ей в глаза, и во взгляде его горели странные огоньки. «Нашел, к кому ревновать», — с усмешкой подумала Рей, поднося к губам запястье стонущего в экстазе человека. Митака не желал ни меситься в обезумевшей толпе, ни рыскать по подворотням. Однако совсем потеряться ему не хотелось тоже, а потому он шел по пятам за Скайуокером. Пожалеть об этом решении ему пришлось нескоро — Скайуокер придирчиво оглядывал толпу, то и дело кривя лицо и качая головой. Наконец приметив одинокую скучающую барышню, потягивающую янтарное пиво через тонкую трубочку, он подошел к ней и галантно протянул руку. Митака поглядел на них, на остатки побоища у сцены, снова на них — и прикрыл ладонью лицо. — Милая леди, не изволите ли танцевать? — поинтересовался Скайуокер. Девица поставила свой стакан на каменный выступ и изволила, кокетливо хихикая. Но действительно серьезно задаться вопросом, что он здесь вообще забыл, Митаку заставил многократно усиленный микрофоном голос Дэмерона. — Митака, дуй сюда, забирай долг! Митака предпочел бы сделать вид, что не понимает, о ком идет речь, но любопытный и благодушный на сытый желудок Скайуокер потащил его к сцене, не слушая никаких возражений. На сцене обнаружились Дэмерон и Рен, с растекшейся краской под глазами, с повязанными на бедра невесть откуда взявшимися цветастыми платками с бахромой. Они толкали друг друга в плечи и пьяно ржали — неудивительно, кровь обоим попалась явно с чем-то почище пива. Эдакая диковина — согнутый пополам от хохота Рен — стоила нескольких минут неловкости от десятка любопытных взглядов, направленных на него, Митаку. Он даже осмелел настолько, чтобы подойти к сцене вплотную, ткнуть в Скайуокера пальцем и заявить: — Пусть господин Скайуокер тоже… Изволит танцевать. Рей и Фазма под крики и хохот втолкнули растерянного Энакина на сцену, Дэмерон обмотал его своим шарфом, а Рен хлопнул по плечу. Дуэт, только что закончивший свое выступление, уже добыл по кружке пива, но когда Дэмерон поинтересовался, не будут ли они столь любезны «сбацать что-нибудь веселенькое», девушка в бандане тут же вручила трубу своему напарнику, чье лицо вытянулось при слове «веселенькое», взяла акустическую гитару, прислоненную к стене, и уверенно кивнула. Происходящее, на деле, не очень-то укладывалось в представления Дофельда о «канкане». Один Дэмерон старательно подбрасывал ноги — Рен довольно вяло размахивал своей импровизированной юбкой, больше занятый тем, чтобы принимать эффектные позы и улыбаться своей подружке, Рей, которая слала ему воздушные поцелуи. Скайуокер вошел во вкус и то и дело расплескивал пиво из стакана, который кто-то ему протянул снизу, но двигался не особенно изящно. Фазма орала и улюлюкала прямо над ухом, но Митака все равно довольно щурился, чувствуя себя отомщенным — хотя не то, чтобы вампиры особенно позорились. Под бодрый аккомпанемент блюзового дуэта на сцену лезли все новые и новые желающие сплясать, воодушевленные примером троих придурков.***
Котерия успела значительно удалиться от Нар-Шадаа — рев электрогитар сделался уже совсем глухим и далеким, когда Скайуокер вдруг поднял руку и встал, пошатываясь, а все остальные замерли следом за ним. Энакин подобрался, как хищник, готовый встречать опасность лицом к лицу, но когда эта опасность спрыгнула с крыши низкого дома прямо на дорогу перед ними, он все равно выглядел потрясенным. Смуглая девушка в бордовой майке, джинсах и высоких сапогах выпрямилась. Ее светлые волосы были причудливо переплетены синими лентами. Она уперла руки в бока и улыбнулась, ее клыки сверкнули в желтом свете фонаря. Она поприветствовала котерию довольно странным образом: — Шикарные ножки, Скайуокер.