***
Бело-рыжий кот повернулся, обращая к потолку свой живот, и издал протяжный низкий звук, когда пальцы Хакса зарылись в светлую шерсть. Кот довольно сощурился, Хакс — тоже, а Лея подивилась тому, за что, оказывается, на деле продается верность Камарильи. Левая рука князя сидел на полу перед фиолетовым диваном в подвале «Раддуса» и самозабвенно гладил кота. — А как его зовут? — Биби-восемь. Хакс поднял на Лею недоуменный взгляд, нахмурился, строго посмотрел на кота, будто тот сам выбирал себе имя. Кот отказался прояснять ситуацию, и Хакс спросил в конце концов: — Почему «восемь»? — Рей сказала, что ровно столько у него оставалось жизней, когда она начала поить его своей кровью. — Знаете, я, наверное, тоже заведу себе кошку. — И как вы ее назовете? — Лея заинтересованно приподняла брови, ожидая услышать что-нибудь оригинальное, в духе нетривиального именования питомца ее подопечных, потому что Хакс раздумывал над ответом достаточно долго: — Миллисент. Я назову ее Миллисент. Лея разочарованно вздохнула, а Маз Каната, потонувшая в обитом бархатом кресле, скрипуче заговорила: — Если бы я придумывала каждому из своих маленьких помощников имена, жизни бы не хватило. — Маз, ты бессмертная. — Да, я это учла. Очень скоро топот десятков маленьких лапок в вентиляции заглушил отголоски музыки из клуба. Хакс сжал челюсти, уткнувшись взглядом в обивку дивана, кот быстро перевернулся на живот, зрачки его расширились, став круглыми, как монеты, а хвост мелко задрожал. Лея не без отвращения, но с обреченным смирением наблюдала, как стайка самых что ни на есть помойных, больших и жирных крыс хлынула серым потоком из дыры над плинтусом и устремилась к Маз, которая тяжело поднялась навстречу своей разведке. Она присела, и крысы обступили ее, возбужденно пища. Хакс и Лея страдальчески переглянулись. Холдо была наверху, и это было к лучшему — это все-таки был ее клуб, и зрелище такого кощунственного надругательства над санитарными нормами, должно быть, повергло бы ее в ужас. Не то, чтобы она не была в курсе, но знать и видеть — не одно и то же. Маз встала, отряхнулась, подошла к мерно гудящему на столе ноутбуку и внимательно вгляделась в фотографию, открытую на мониторе. Она уже успела изучить ее и теперь, похоже, сверяла результат с мыслеобразами, поведанными ее серыми посланцами. — Нижний Город, дом между почтой и госпиталем, кажется, двадцатый, первый этаж. Там ваш клиент, — коротко сообщила она. — Отлично. — Хакс погладил кота в очередной раз и поспешно встал, стараясь не смотреть на стремительно исчезающих в вентиляции крыс и не наступать туда, где они пробегали. — Госпожа Органа, вы со мной? — Не стоит лишний раз рисковать и светиться вместе на улицах. С вашим гулем вы справитесь сами, просто дайте мне знать, когда все будет готово. — Лея сложила на груди руки и сделала пару шагов навстречу Хаксу. Он тоже шагнул ей навстречу, поправил воротник своего дорогого пиджака, одернул манжеты и протянул руку. Когда Лея ее пожала, он резко кивнул и, поколебавшись пару мгновений, склонился, чтобы поцеловать тыльную сторону ее ладони. А после этого он внимательно посмотрел ей в глаза, улыбнулся краешками губ и стал подниматься по лестнице, навстречу грохоту музыки и неоновым огням. — Я рада видеть, что ты решила себя не хоронить. — Не понимаю, о чем ты. — Ну, не понимай, раз тебе так охота, главное, что понимаю я. Кстати, тебе тут письмо от твоих детей. Лея бросилась к ноутбуку, едва не сбив старую носферату с ног. Маз, поразмышляв немного, облокотилась на стол и устроила подбородок на сложенных ладонях. «Госпожа, рад сообщить, что мы успешно вернулись на континент, но дом по прежнему остается далек, как мираж в пустыне. Следы зыбкие, и путь опасен, поверьте, я тоже не в восторге…» — Ага, конечно. По «сломя голову в самое пекло» Дэмерон не в восторге, — фыркнула Лея, возвращаясь к чтению. — Проклятье! Шабаш, Мексика… Они совсем с ума сошли? — У твоего сына нет выбора, я полагаю, — пожала плечами Маз. — Дерьмо. Если бы я могла вырвать сердце Сноука прямо сейчас… — Но ты не можешь. Зато я могу написать своим ребятам, чтоб подсобили твоим, чем смогут. Они умеют быть незаметными. — Да, это то, что вы можете лучше всего. Спасибо, Маз. — Сочтемся, деточка.***
В полном соответствии с инструкциями госпожи Канаты котерия бросила машины на стоянке, потратив на аренду места то, что еще оставалось после выплаты залога. По Дэмерон сцепился с хозяином стоянки, и испанская оглушающая ругань набирала обороты. Не выдержав, к ней присоединился и Бен, и никому, кроме них троих, не было ясно, на чью сторону он встал в этом конфликте, и в чем вообще суть претензий По. Так или иначе, а пока они добирались до входа в метро и спускались под гигантский мегаполис, они не разговаривали. — Понимаю, младшие братья — это сущий кошмар, — сказал Бен Кеноби, похлопав Бена Соло по спине и многозначительно косясь на Энакина. Бен и Энакин отреагировали совершенно идентичным закатыванием глаз. В соответствии все с теми же инструкциями, они проездили два часа по туннелям под Мехико, пересаживаясь с одного поезда на другой, чтобы сбросить возможный хвост. Они даже не кормились после въезда в город, чтобы ни в коем случае не открыть свою сущность случайно оказавшемуся поблизости шабашиту. К моменту встречи с агентом Маз Канаты котерия была голодна, измотана и зла. Когда высокая фигура в плаще и плоской кепке, с лицом, спрятанным за шарфом так, что виднелись только черные глаза, подошла к ним на очередной станции, широко разводя в стороны руки, Энакин и Асока нахмурились, а Кеноби демонстративно прокашлялся и сложил свои руки на груди. — Чего такие хмурые, камми? Или не камми? Босс не предупреждала, что вас будет так много. О, и закусить принесли! — вампир сделал шаг к нервно сглотнувшему Митаке и втянул носом воздух. — Даже твой босс не может быть в курсе обо всем на свете, Хондо, — холодно сказал Кеноби, становясь между Митакой и этим самым Хондо. — Здесь же толпы людей, а ты — носферату! — Дэмерон обвел широким жестом бесконечные потоки людей, выходящих из поезда или садящихся в него. — Это территория Шабаша, — пожал плечами носферату, потирая свои ладони, почти черные от въевшейся грязи. — Значит, вам надо быть вдвое осторожнее, чтобы не дать врагу знать о вашем присутствии, — Бен сунул руки в карманы плаща, тяжело глядя на вампира исподлобья. — Больно умный? — Хондо шагнул в сторону Бена, выпятив грудь. Рей и Фазма подались ему навстречу, и обе угрожающе оскалились, но прежде них Асока заступила носферату дорогу и ткнула его пальцем в солнечное сплетение: — Соскучился по моим фирменным пиздюлям или сделаешь уже молча, что тебе велено? Хондо картинно округлил глаза, примирительно поднял руки и развернулся, приглашая всех следовать за ним: — Малышка, все еще дуешься за тот случай? Ну извини, никто в мире бесплатно не работает. Асока неразборчиво прорычала что-то явно оскорбительное спине Хондо. Каждый пытался запоминать дорогу, но никто так и не понял, как людные платформы вдруг сменились заброшенным туннелем с поврежденными рельсами. Было темно, и вампирам приходилось обходиться маленьким кругом света от карманного фонарика Хондо. Энакин шел сразу за ним, а Фазма замыкала процессию, демонстративно не обращая ни малейшего внимания на Дэмерона, который предпочел быть к Хондо ближе, чем к ней. Митака на всякий случай держался за руку идущей впереди него Рей. Уловив позади какой-то звук, Рей резко развернулась. Там, в густой черноте, было еще четверо носферату, которые шли за ними по пятам. — Нас все еще больше, — с вызовом сказала она. — И че? — Хондо обернулся, стянул шарф, и в неверном свете фонаря лицо его казалось еще более похожим на обтянутый ссохшейся кожей череп мумии, чем тогда, в катакомбах под Корусантом. — Парни, спрячьтесь, а то, понимаешь, леди ссыкотно. Из темноты донеслись нестройные грубые смешки. — Повежливее, или ссыкотно будет тебе, — голос Бена, эхом отраженный от каменных сводов, прозвучал особенно глубоко и низко. — Кеноби, угомони наконец эту мелочь, иначе даже босс не заставит меня вам помогать. — А мне нравится, когда не приходится грубить тебе самому, — хмыкнул старший Бен. — Всегда любил свалить работу на других. — Энакин, не начинай. — Почему же? Скайуокер, продолжай. — А давайте лучше поговорим о деле, — Асока остановилась у ржавой двери, к которой носферату их всех привел, и пока тот возился с замком, она расслабленно привалилась к покрытой темным мхом стене. — Что такое это Утапау? — Мертвый индейский город под Мехико. Эти индейцы знали толк в строительстве — под ним обширная сеть ходов, о которых Шабаш не в курсе. Ума не приложу, что вы там забыли. — Значит, вы нас проведете туда? — Да как нехуй делать, только Шабаш в этом году устраивает там свою большую сходку. Как свалят оттуда — так погнали, мы все равно туда собирались. Есть кроме вас еще пассажир. — Хондо распахнул дверь, которая надрывно заскрежетала, и кивком пригласил всех внутрь. Котерия один за другим нырнула в тесный темный коридор — все, кроме Бена. Он испытующе глядел на Хондо какое-то время, прежде чем сказать: — Но нам затем туда и надо. Выяснить, что на этой сходке будут говорить. — Ебу дали? — только и спросил Хондо, пока его парни протискивались мимо него в дверь. — Если Шабаш правда не знает о катакомбах… — О самых нижних — точно нет. О них нам босс рассказывала, она оттуда родом, была жрицей или что-то типа того. Но это все равно сумасшествие — лезть туда, когда чуть ли не весь шабашитский сброд… — А что еще за пассажир? — Энакин оперся руками на дверные косяки и выглянул в проем. — Какой-то сраный археолог.***
Археолог обнаружился в глубине позаброшенных технических помещений. Он сидел на продавленном диване, на котором, должно быть, лет пятьдесят назад отдыхали путевые обходчики или кто-то еще в этом роде, и читал в свете мигающей допотопной настольной лампы. Пока котерия рассаживалась — Рей и Фазма на тяжело скрипнувший стол, младший Бен и Энакин на ветхие стулья, По, Кеноби и Асока — просто на пыльный пол, носферату явно чувствовали себя, как дома. Митака осторожно отряхнул ладонью поверхность дивана и сел как можно дальше от археолога. — Слышь, ученый, тут еще пассажиры нарисовались, и они хотят лезть в Утапау прямо во время Шабашевой оргии. Ученый поднял голову, словно только теперь заметил вновь прибывших, что, разумеется, было вовсе не так, свет упал на его лицо, и Энакин со старшим Беном, потрясенно ахнув, вскочили со своих мест и подбежали к нему, почтительно склонив головы. — Учитель, я… Мы думали вы погибли, — выдохнул Энакин. — Нет, меня просто завалило, как и того ассамита. Только он, спасибо Бену, больше так и не выбрался из того ущелья, а меня откопали лет через десять и привели в порядок. — Учитель… — только и сказал Кеноби. — Вот тебе и раз, — прокомментировал Хондо, с размаху садясь на диван и закидывая ногу на ногу. — Трогательно, что охренеть. — Учитель, — игнорируя замечание носферату, Энакин наклонил голову к плечу и недоверчиво сощурился, — но вы… Археолог? — Ноддист*, — мягко поправил его учитель, заправив за ухо выбившиеся из хвоста длинные волосы, — и у меня есть информация, что в храмах Утапау могут быть кое-какие фрагменты книги Нод. Но что там могло понадобиться вам? — Долгая история, — сказал Кеноби. — Не знаю, с чего и начать… — Энакин смущенно потер шею. — Тогда подумайте пока, а я познакомлюсь со всеми этими очаровательными юношами и девами.