***
Заброшенная соляная шахта «Крейт» неподалеку от Корусанта могла бы стать прибежищем клана носферату, если бы они не сочли катакомбы под городом более удобными. Но шахты стояли пустыми, а потому здесь укрылась баронесса Альдеры. Здание над шахтным стволом, по словам самой же баронессы, было комфортабельным, практически как загородный особняк — и то, что окна были заколочены, было только на пользу. На день можно было спускаться в копи и не волноваться о солнце. А еще здесь все еще функционировала проводка, так что, благодаря своему ноутбуку, Лея могла оставаться на связи с Маз. А Дэмерон… Приволок откуда-то телевизор. Он его приволок, а разбираться с последствиями приходилось Лее. — Подожди, но ведь это уже было! — ее отец, свалившийся, как снег на голову, развернулся к ней всем корпусом, обвиняюще тыча пальцем в выпуклый светящийся экран. — Точно было — вот сейчас он сядет в карету и… — Это повтор, пап. — Но как они умудряются повторять все так точно? — Потому что это запись, пап. — Я готов принять, что эта штука показывает какие-то театры с расстояния, но… — Это движущиеся картинки. Их… Эм… Ох… Зарисовали?.. Нет, не совсем. В общем, они сделали это один раз, и… Черт возьми, пап, если я скажу, что это волшебство, ты успокоишься? — Нет. Я просто обязан понять, как это работает. Лея сцепила пальцы перед собой на столе и устало прикрыла глаза. Лунный луч пробился в щель меж досок на окнах. Было в этом что-то ироничное — она не отставала от времени, но никогда не считала себя обязанной понимать, как что работает. Что же, ей предстояло еще многое узнать о своем родственнике. Не то, чтобы она когда-то всерьез думала о том, что будет, если они встретятся — всю ее жизнь он считался мертвым, потом Люк рассказал, что он оказался мертв, но не совсем, а потом он стал мертвым окончательно. Он не появился, чтобы узнать, как они жили — этого было достаточно, чтобы Лея справедливо рассудила, что ей не интересно, как он не-живет. И вот теперь Люк привел его к ней, и она послала бы его ко всем чертям, но… Но он был с ее сыном, делил с ним опасности дороги, поддерживал. То есть, делал все то, чего не могла делать она. К тому же… Наверное, ему действительно не следовало являться своим живым детям, будучи вампиром. Она могла это понять — хотя принять было немного сложнее. Так или иначе, она нуждалась в любой помощи, которую могла бы получить. Даже если сейчас эта помощь пытается выяснить, как работает чертов телевизор. От дальнейших объяснений ее освободили По и ученый Джинн, вошедшие в кабинет. Лея уже начала думать, как бы свалить на них технический ликбез, но По в своей манере заговорил прежде, чем за ним захлопнулась дверь. — У камарильцев тоже все глухо. Либо шабашитские собаки медленно ползут, либо ждут чего-то. — Дерьмо. Кто бы мог подумать, что ожидание будет хуже самой войны? Хотя откуда мне знать, я еще никогда не имела дел с гребаным Шабашем… — Вы будете знать, чего от них ждать, Баронесса, потому что консультировать мне не запрещают никакие кодексы, — Джинн присел на софу рядом с Энакином и вежливо наклонил голову. — Это очень кстати, господин Джинн. Раз уж мы в любом случае ждем, то — чего? — Беспорядков и провокаций, Баронесса, — едва успев присесть, Джинн тут же поднялся и принялся мерить кабинет шагами, заложив руки за спину, — возможно, попыток выяснить, где вы прячетесь, но князь, скорее всего, интересует их больше. Они не станут нарушать маскарад слишком уж вопиюще — никаких демонстраций на телевидении. Им не нужно обрушивать себе на голову армию и спецслужбы. Но они будут действовать на нервы, вынуждая вас и Камарилью покидать убежища, пока ваши оборонные силы не иссякнут. — Как же зря мы избавились от охотников, — Лея устало потерла лоб пальцами. — И что тогда? Не выходить? — Они могут отступить, а вам еще жить в этом городе. Нет, игнорирование не будет хорошей тактикой. Как у вас обстоят дела со связями в полиции? — У меня — никак. Лэндо… Нет, от торговли и казино здесь тоже толку немного. — Зато у Камми… — По задумчиво потер губу. — Мы можем и будем сотрудничать, — пожала плечами Лея. — Да, сложные времена — сложные решения, — покивал Дэмерон. — Да кто бы говорил, — фыркнул Энакин, — кстати, как поживает твоя подруга? Лея деликатно отвела взгляд от Дэмерона, делая вид, что вдруг очень заинтересовалась осыпавшейся штукатуркой на потолке. Воистину, связи были налажены очень вовремя — она ведь тоже случайно… Поработала в этом направлении, пока ее подопечные путешествовали. — Кстати, а где Рей? — поинтересовался По тем самым тоном, который всегда использовал, если хотел немедленно перевести тему. — Патрулирует, — пожала плечами Лея, недоуменно приподняв бровь. — Она уже неделю каждую ночь патрулирует, По.***
Луна укуталась в обрывки туч, и свет ее поблек, почти перестав отражаться в холодных лужах. Влажная молодая трава пружинила под лапами, осыпая шерсть мелкими каплями. Волчица лавировала меж деревьев, то и дело останавливаясь, чтобы втянуть носом сырой воздух. Горный лев тогда оборачивался, выжидательно глядя на нее прозрачно-синими глазами. Рей отряхивалась и бежала дальше, и Люк тоже устремлялся вперед долгими прыжками. Они взбежали на холм, под которым были разбросаны маленькие одноэтажные коттеджи. Рей легла, положив морду на лапы, повела ушами. Пригород спал, она слышала только пение цикад и звон ручья вдалеке. — Все дуешься? Рей оглянулась. Люк привалился к дубовому стволу, засунув руки в карманы джинсов, которые успел уже порвать на коленях. Он проницательно глядел на нее, вопросительно вскинув бровь. Рей закатила глаза, вздохнула и перестала быть волчицей. Одежда тут же промокла почти насквозь. — Мне казалось, это ты дуешься. — На что? На то, что ты отказываешься пользоваться инстинктом самосохранения? Я сделал тут все, что мог. Увы. Рей упрямо промолчала. Люк тоже мог быть ужасно упрямым, но молчал недолго. Он нахмурился, обратив к небу потемневший взгляд. — Знаешь, Рей, когда я был охотником, распятие в моих руках начинало светиться, обжигая вампиров. Такая вера — совершенно исключительное явление. Рей ожидала услышать что угодно, кроме этого. Она замерла в растерянности, и пока Люк не продолжил, прозрачный после дождя воздух тревожили только цикады в траве. — Для Хана идея никогда не была первостепенна. Для меня — совсем наоборот. Я не мстил Бену, я верил, что спасаю его душу от вечных страданий. Я никогда не переставал его любить, даже тогда. — Тогда почему у тебя ничего не вышло? Он оказался сильнее? — Вовсе нет, — Люк усмехнулся, переступив с ноги на ногу, и сощурился на вновь засиявшую над городом белую луну, — я был опытным охотником, а он — едва научившимся пить кровь птенцом. То есть, сгоревший монастырь и обескровленное тело его отца… Это было жуткое зрелище, которое еще долго снилось мне в кошмарах, но… Хан, скорее всего, даже не сопротивлялся, а среди тех монахов была всего пара боевых, и те совсем зеленые. Нет, моя слабость крылась в другом. Люк снова надолго замолк, и Рей не стала его торопить. Возможно, все в самом деле было намного сложнее, чем ей казалось. Наверняка было. Цикады наконец затихли, в одном из домов под холмом загорелся свет. — Я заносил свой меч над его головой и думал о том, как учил его читать. Кажется, это была «Хижина дяди Тома», у нас в доме с детскими книгами было плохо. В общем, я не справился. Не смог защитить, не смог спасти душу… — И стал вампиром сам. Это было наказание? — Точно. Добровольный отказ от покоя для собственной души, если хочешь. Я должен был хотя бы добраться до того, кто это сделал. — Но не добрался. Люк поднял на нее испытующий взгляд, склонив голову набок. Ветер тронул молодую листву, и тени заплясали на его лице. — Что важнее, Рей, отомстить или попытаться сохранить тех, кто остался? Вера давно ушла, но у меня есть Лея. И есть ты. И он тебя погубит, даже если не хочет, потому что это зависит не от него. Я слишком стар, чтобы верить в чудесную силу любви, Рей. Даже если мне до смерти хочется, чтобы ты смогла избавить его душу от страданий, раз уж не вышло у меня. — Сама наша суть не располагает к скептицизму, — задумчиво протянула Рей. — Моей душе тоже нужна защита, Люк. Я ничего не могу поделать с тем, где именно ее нашла. Черная тень заслонила луну, и огромный нетопырь сверзился с небес в раскидистый можжевеловый куст. Отряхнув свою потрепанную хламиду, мистер Йода оперся на палку. — Нюх ваш не обманул вас — без окон повозка нежитью насквозь провоняла. Четверо в стае, мне кажется. Крови запах над жилищем, что на отшибе. Люк вынул из кармана сотовый, и, набрав номер, приложил его к уху. Пока он обсуждал с Беном Кеноби атаку на пришлых, Рей обернулась зверем и встряхнулась.***
Рей и Люк зашли за дом и затаились под окнами в ожидании сигнала. Рей имела дело с шумными шабашитами, разрушительными, как стихийное буйство, и мертвая тишина сбивала ее с толку. Неужели стая не желала раньше времени заиметь проблемы с полицией и лишиться убежища? Дом казался пустым. Мистер Йода свесился с крыши, как любопытствующий кот. Луна высветила его серебристые волосы, и теперь казалось, что старый вампир окружен мистическим сиянием. Его длинные треугольные уши дернулись, когда с другой стороны дома донесся глухой стук в дверь. Теперь оставалось выждать. Никто не торопился открывать. Стук повторился, и когда еще через пять минут ничего не произошло, кто-то с той стороны — Рей не знала, был ли это Бен Кеноби или Асока — высадил дверь. Тогда Рей длинным прыжком сиганула в окно, выбив стекло головой. Люк и Йода ворвались следом за ней. В нос тут же ударил запах крови, которой были залиты стены. Выйдя в коридор, Рей наткнулась на тело мужчины с разорванным горлом. Вампиры поужинали хозяином и, похоже, решили переждать в доме день. У них было не так много времени до того, как потревоженные шумом смертные вызовут полицию, которая, разумеется, не должна будет застать их здесь. Кеноби взмахнул рукой, призывая всех следовать за ним, и рванул к двери, ведущей в гараж. Стоило ему распахнуть ее, и первая пуля просвистела мимо его головы. Кеноби прижался к стене. Волчица, горный лев и гигантский нетопырь прятались в коридоре, чтобы не рисковать без всякого смысла головой. Кто-то из гаража разрядил в стену целую обойму, а потом, должно быть, устав ждать неизвестно чего, решил выбежать навстречу угрозе, размахивая когтями. Кеноби широко размахнулся мечом — на секунду лезвие врезалось в дверной косяк — и отрубил нетерпеливому вампиру руки, а следующим коротким взмахом — голову. Похоже, ни у кого больше не было огнестрельного оружия. Кеноби ворвался в гараж с поднятым мечом, Асока рванула следом, и Рей, немного выждав, тоже нырнула в темноту. На нее тут же налетел какой-то зверь — другой волк, насколько она могла судить, вцепился клыками ей в бедро, она огрызнулась, краем глаза видя, как Люк бросился на помощь Кеноби, которого кто-то грузный прижимал к полу, стараясь передавить ему горло ломом. Рей зарычала и сделала быстрый рывок, вонзив клыки в загривок врага. Он заскулил и рванулся прочь, разрывая собственную шкуру. Рей попыталась зайти сбоку, но волк разворачивался, все время обращая в ее сторону ощеренную пасть, пока наконец не решился броситься на нее в попытке сбить ее с ног широкой грудью. Она пригнулась и вцепилась в его лапу, переламывая челюстями кость, и когда волк упал, навалилась сверху и вцепилась в шею, ломая позвоночник. Кровь стремительно заливала бурую шерсть, тело оседало, рассыпаясь. Рей оглянулась, чтобы увидеть, что со всеми прочими покончено. По ушам ударил вой полицейской сирены. Им всем пора было уходить. На следующий день зверское убийство и выстрелы горячо обсуждались на прежде тихой улице на самой окраине города, но беспорядки в Корусант-сити еще только начинались.