***
Лея Органа и ее команда нашли очередной приют в подземельях Маз Канаты. Старая носферату много ворчала, утверждая, что от Кеноби и Скайуокера слишком много шума, а кот Биби-восемь, это исчадие Ада, постоянно покушается на ее драгоценных крыс, но стоило Лее намекнуть, что они могут поискать убежища где-то еще, как она тут же велела ей выбросить из головы всякие глупости. В эту ночь, впрочем, здесь не было ни Скайуокера, ни Кеноби, ни Асоки Тано, ни даже По Дэмерона, к вящей радости последнего. Он постоянно жаловался, что мрачные катакомбы ввергают его в тоску, а местные обитатели недобро на него косятся. Лея своими ушами слышала, что они не только косились, но и обзывали его надутым пидором, но решила ему этого не сообщать. По крайней мере, пока. Роуз пыталась читать в тусклом свете неоновой аптечной вывески, и гладила по животу Биби, который временно решил забыть о вездесущих жирных и наглых крысах. Лея неотрывно смотрела на экран старого ноутбука, который работал так громко, что можно было заподозрить, будто внутри у него ухитряется помещаться турбина от самолета. Но Маз уверяла, что техника — надежнее некуда. Сама Маз покачивалась в наверняка украденном из какого-нибудь дома престарелых кресле-качалке, сцепив на груди руки и надвинув на лоб неизвестно зачем ей, вампирше, нужные, очки с толстыми линзами. Лее постоянно казалось, что с потолка капает вода, но в подземельях на деле было сухо. Нет, это секунды ожидания невесть чего капали ей на воспаленные нервы. Все, что она делала, это ждала. Ждала и думала о своей неудаче. Она не сумела убить Сноука, и теперь он сделает все, чтобы отомстить — не просто уничтожить ее, а уничтожить руками ее сына. Ее дитя. Стоило ей прикрыть глаза, как перед ними вставало лицо Бена — перекошенное не то от бешенства, не то от страдания. Таким она увидела его в окно той ночью, когда он пришел за ней. Неужели ей уже не суждено увидеть его другим? Хотя бы раз? Рей не отчаивалась, почему-то веря, что все каким-то образом наладится. Лея хотела бы брать с нее пример. В конце концов, она сама читала Бену сказки перед сном — сказки о любви, способной разрушить любые злые чары. Теперь она чувствовала себя слишком старой и циничной для сказок. Возможно, она просто слишком устала. Стоило красной точке замигать на экране, вспыхивая и распускаясь ярким световым цветком, как Лея вынырнула из размышлений, как из глубокого колодца с черной водой. — Роуз! Роуз, быстро звони им! Роуз сбросила обиженно скрипящего кота с колен, подхватила с дивана мобильник и бросилась к столу, на ходу набирая номер. — Асока! Асока, слушай внимательно… — начала она, вцепившись взглядом в красную точку, что медленно двигалась по схематичной карте города.***
— Ну вот, отросла как новенькая! — улыбалась Асока, разглядывая со всех сторон ладонь Энакина. — Но без нее было неудобно, — насупился Скайуокер. — Ладно-ладно, я тебя очень жалею, — хмыкнула Асока, быстрым движением щелкнув Скайуокера по носу. — Жаль, что меня там не было. Хотел бы я на это поглядеть, — вздохнул Бен Кеноби, сидящий на заднем сидении бордового мустанга рядом с Фазмой. — Ты уже такое видел, когда мы подрались с Дуку, — скривился Энакин, опуская стекло своего окна. Он сложил предплечья на борт окна, положил голову на руки и принялся глядеть на снующих туда-сюда по тротуару людей. — О, новые офигительные истории от дедов, — Фазма тоже опустила свое стекло, потому что собиралась закурить, однако сидящий между ней и Кеноби Дэмерон ущипнул ее за грудь, и она выронила так и не зажженную сигарету, вскрикнув. — А что не так с дедовыми историями, малышка? Все лучше, чем еще одну ночь впустую просидеть в машине. Не успел он закончить фразу, мобильник Асоки огласил салон машины низкими вибрациями. Она тут же выхватила его из кармана джинс, прижала к уху плечом и положила руки на руль. —Роуз, я на связи, говори!***
Настоятель привез их троих на какую-то заброшенную фабрику. Финн никогда не бывал здесь прежде, хотя по сравнению с этим местом его бывший район казался вполне себе светлым и людным местом. Обитые рифлеными листами металла ржавые стены производили… Впечатление. Не то, которое Финну хотелось бы испытывать. Настоятель затормозил машину, и когда Финн и пара его до раздражающего восторженных товарищей вытряхнулись из нее, хищно улыбнулся и повел их вдоль решетчатого забора. Они шли пару минут, прежде чем прийти к дыре, достаточно большой, чтобы в нее могли пролезть взрослые мужчины. Финн почему-то не удивился, что их сразу же повели вниз, стоило им зайти внутрь длинного одноэтажного здания. Металлическая лестница скрипела под ногами, и Финн опасался, что она вот-вот обвалится — так она раскачивалась, пока они по ней шли. — Мы вот-вот узрим Богиню во плоти! — радостно шепнул ему на ухо один из «братьев». Финна передернуло. — Вы здесь, чтобы войти в ряды воинства Кали, — говорил настоятель, не оборачиваясь. — Не забудьте должным образом воздать ей хвалу. Они шли мимо давно остановившихся конвейерных лент и разобранных станков, и Финну казалось, что он видит какие-то сгорбленные силуэты в темноте. Однако ничто не могло его подготовить к тому, что он увидел в последнем, самом дальнем цеху. Он уже видел Гривуса сквозь занавес. Ему рассказывали, на что он похож, и рассказывали, что он может изменить себя еще более жутким образом, если ему захочется. Четыре костлявые руки с заостренными пальцами, белые ребра, выступающие из плоти, полное отсутствие живота, как такового — верхняя часть Гривуса соединялась с нижней только толстым хребтом; длинные суставчатые ноги. Желтые звериные глаза, глядящие на Финна с голодными интересом рептилии. Однако временные товарищи Финна, похоже, вовсе даже не были смущены тем, что это существо напоминает богиню Кали разве что своей четырехрукостью. Они с благоговением глядели на него, трепеща от обожания. Они распластались по полу, желая, но не смея касаться той когтистой лапы, которая заменяла ему нормальную человеческую ногу. Финн последовал их примеру, трепеща тоже — только от ужаса и отвращения. Однако гораздо худшее он увидел, подняв голову. За разворачивающейся сценой наблюдали те, кто пополнил ряды воинства прежде. И в них все еще угадывалось что-то человеческое — но угадывалось смутно, скорее в движениях искореженных конечностей, чем в форме тела, которую даже животной назвать было бы неверно. Это не был подходящий момент для того, чтобы вспоминать о принтерах, но Финн просто не мог не думать о том, как его жизнь пришла от офисных будней к чудовищам из фантастики. Он слышал когда-то, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, но очень надеялся, что это не оно.***
Этой ночью была очередь По вместе со старшими следить за Финном. А Рей… Рей была на посту в «Раддусе». Лея опасалась, что Шабаш не оставит бастион анархов в покое после первой неудачи. По счастью, сегодня здесь было тихо — музыка не играла и никто не танцевал, но бар работал. Несколько изрядно подвыпивших человек сидели за барной стойкой, действуя на нервы Холдо, которой приходилось снова и снова снимать бутылки, а потом снова и снова их переставлять, приводя в одной ей ведомый порядок. Поймав взгляд Рей, Холдо подмигнула ей и, замерев с поднятой бутылкой в руке, будто бы к чему-то прислушалась. А потом серьезно сказала: — Тебе может показаться, что ты поспешишь с выводами, девочка. Но в этот раз привычка не раздумывать… Ах, я не знаю, чем это закончится. Но ты не сможешь по-другому в любом случае, не стану даже пытаться отговаривать. Холдо вернулась к клиентам, оставив Рей в растерянности размышлять над ее словами. — Значит, ты предпочитаешь действовать? Что ты так на меня смотришь, объяснить тебе слова малкавианки я все равно не в силах. — Да, особенно вдумчивой меня не назовешь, — горько усмехнулась Рей, глядя в стакан, который попросила у Холдо для вида. — Глупые поступки? Необдуманные решения? Сколько угодно. — Может, иногда верное решение просто рождается раньше, чем ты можешь его осознать? Я видел тебя в действии. Твои инстинкты работают потрясающе. — мастер Джинн закинул ногу на ногу. — Вы же ученый. Я думала, вам не близок такой подход. — Я еще и представитель клана, который славится своей вспыльчивостью. И никогда еще не пожалел о том, что не был обращен кем-то другим. Хоть бы даже и более вдумчивым. — Значит, любите рисковать? — Главное — всегда осознавать, ради чего рискуешь, — послав ей усталую улыбку, мастер Джинн встал и потянулся. Рей тоже спрыгнула со стула. Ей захотелось пройтись. Она собралась уже было поохотиться и даже приметила парня, скучающего на одном из диванов, но при одной мысли о том, чтобы с кем-то флиртовать… Не предлагать же ему экскурсию по клубу, в самом деле. Нет, она слишком давно не видела Бена, и так об этом жалела, что даже заигрывания с целью покормиться казались ей мерзким предательством. Даже если Бен посчитал бы все это глупостями. Вдруг ее внимание привлекла Кайдел, беззаботно курившая в углу в компании какой-то другой вампирши, незнакомой Рей. Скорее всего, она была из камарильских. Рей никогда не любила обсуждать слухи — а именно этим, по всему, были заняты девушки, но уловив чутким слухом слова «шериф» и «князь», она решительно двинулась в их сторону прежде, чем поняла, что делает. «Инстинкты», — с усмешкой подумала она, поискав глазами мастера Джинна, который, активно жестикулируя, рассказывал что-то элегантно одетой даме. У кого-то намечался ужин. Кайдел приветливо помахала ей, Рей кивнула в ответ и вопросительно посмотрела на незнакомую девушку. Та приподняла бровь и протянула ей пачку тонких сигарет. Рей из вежливости взяла одну и закурила, закашлявшись. — Да об этом во всех элизиумах нынче трепятся. Говорят, шериф очень крупно облажался… В очередной раз. Не может защитить князя от каких-то внутренних врагов и за это и пойдет сегодня прямо на крышу башни встречать рассвет. — А если не пойдет? — усмехнулась Кайдел. — Отведут? — пожала плечами вампирша. Рей обессиленно привалилась к стене и только отмахнулась, когда Кайдел спросила, все ли с ней в порядке. Отойдя от девушек, она вытащила мобильник и набрала номер Леи. Гудки доносились до нее как из-под толщи воды. Рей была оглушена, дезориентирована и напугана до ощущения ледяных осколков в небьющемся сердце. — Рей? — Лея? — Послушай, Финна повезли на встречу с Гривусом. Роуз сейчас координирует ребят, мы должны быть готовы ко всему… — Хорошо, я поняла. Рей, не дожидаясь какого-то ответа, повесила трубку. В самом деле, она не сомневалась, что для Леи это важно, но у нее просто не было времени ждать, пока она доберется до города из катакомб. Нет, пусть делает то, что должна. А Рей… Она поискала глазами мастера Джинна, но, в сущности, чем он мог ей помочь? Она пойдет одна, постарается что-нибудь наврать, наговорить, или… Рей просто понадеялась, что правильное решение, которое она осознает позже, уже родилось. Только это ей и оставалось, когда она стрелой вылетела из «Раддуса» — положиться на инстинкты, которые гнали ее вперед не хуже пожара.***
Серебро кубка коснулось его губ, и Бен вздрогнул всем телом. Он понадеялся, что его стошнит после первого же глотка вязкой черной крови, но даже если бы так и произошло, в сущности, это ничего бы не изменило. У него почти не осталось сил противиться. Он опять подвел учителя — подвел злонамеренно, и любое наказание было бы справедливым. Однако учитель был добр — вместо наказания дал своей крови и встал рядом, наблюдая, как он пьет. Видя, что Кайло выпил все, до последней капли, он удовлетворенно вздохнул и обманчиво-ласково погладил его по волосам. По телу прошла дрожь — благоговения или омерзения, понять было уже нельзя. Перед глазами все плыло. — Я начинаю думать, что поездка скверно на тебя повлияла. Это было простое задание, я даже не поручил тебе самому разыскивать преступницу, чтобы не отвлекать от других дел. Не таких важных, если хочешь знать, ибо внутренние угрозы всегда серьезнее внешних. А ты и с этим не справился. Пальцы, расслабленно перебирающие его пряди, вдруг резко сжались в стальную хватку. Кайло не издал и звука, хотя боль оказалось неожиданно сильной. — Быть может, однажды ты сможешь перенять у меня хотя бы часть тактического мышления. Научишься действовать тоньше. Не то, чтобы мне было приятно делать за тебя работу, знаешь? — Простите, учитель. Кайло не смел поднять на учителя взгляд. Он знал, как сильно облажался, и вина давила в нем любые ростки протеста. Он не имел права давать отпор. — Если я понимаю хоть что-то, она сама прибежит сюда, как только пущенные слухи до нее дойдут. Движимая собственным чувством вины и тем, что осталось в ее проклятой душе от материнских чувств. Тебе только останется привести приговор в исполнение. Уж на это ты годишься? Кайло резко покачал головой. Он не годился на это, он вообще ни на что не годился, и учитель это понимал, так почему все еще возлагал на него какие-то надежды? Повсюду были красные стены, они отражались в зеркальном полу, и Бен понял, что взгляд его затянула пелена кровавых слез, только когда учитель наклонился и с нажимом утер что-то с его щеки. Двери распахнулись, и вошел один из гулей-охранников, одетый в черный костюм с красным галстуком. — Господин, в здание ворвалась какая-то женщина, которая знает о вас. Она требует… — Надо же, как быстро. Встань. Приведи. Кайло тяжело поднялся с колен и, не поднимая головы, произнес дрожащим шепотом: — Да, учитель.***
Слушая, как Роуз направляет отряд захвата по телефону, Лея чувствовала себя так, будто сама идет по следу жертвы. Жертвы, которая могла дать отпор. — Все. Вы приехали. Заброшенный завод, не удивительно. — задумчиво проговорила Роуз и неожиданно протянула телефон Лее. — Вам нужно услышать то, что вам скажут, — безапеляционно заявила она. Лея неуверенно взяла в руку маленькую трубку и поднесла к уху. — Да?.. — О, леди Органа? Подождите, сейчас. Лея почему-то была уверена, что Асока передаст трубку По, но услышала голос Энакина Скайуокера: — Что, прямо сюда говорить?.. А, сейчас. Эм. Лея? — Да? — Правда слышишь? Да как?.. То есть, да-да, неважно. — Эм… Отец… Вы уверены, что вам не нужна помощь? — Лея, ты можешь на меня положиться. Уж в этот раз — точно, обещаю. Делай то, что должна, и будь там, где должна. — Хорошо, отец. Я отключаюсь. Удачи. Лее в самом деле понравилось слышать, что она может на кого-то положиться. Ей бы хотелось слышать такое почаще. Но через полчаса после этого разговора ей позвонила Холдо, и что-то подсказало Лее, что Эмилин хочет ей сказать что-то совсем другое.