Я тебя помню

— Серкан-бей, очень приятно с Вами работать. Искренне надеюсь и верю, что наше сотрудничество будет плодотворным, — довольно улыбнулся господин Йылдырым и протянул Серкану руку. Болат скрепил уже подписанный договор рукопожатием и кивнул своему клиенту. Энгин Йылдырым определенно являлся человеком, который умел к себе располагать. И Серкан к собственному удивлению проникся к этому мужчине некоторой симпатией. Доброжелательная улыбка, легкий прищур с хитрецой, от которого в уголках глаз лучиками разбегались морщинки. — Я тоже на это надеюсь, Энгин-бей. Сделаем все возможное, чтобы Вы остались довольны результатом, — заверил Серкан клиента, испытывая предвкушение от работы над новым проектом. «АртЛайф» еще никогда не работала с крупным ювелирным холдингом, известным далеко за пределами Турции. Проект, который господин Йылдырым желал воплотить в жизнь вряд ли можно было назвать оригинальным и новым по сути, но простор для творчества, открываемый им, был безграничен, и вся команда Серкана работала не покладая рук, чтобы выиграть этот тендер. Выставочный зал, светлый и просторный, с плавными линиями и обтекаемым силуэтом должен был идеально вписаться в общий вид Стамбула с его неугасающими вечерними огнями. — Не сомневаюсь в этом. Что ж, на этой прекрасной ноте я Вас оставлю, есть еще дела, которые требуют моего внимания. Сами понимаете, в четверг презентация новой ювелирной коллекции, и в холдинге — настоящий хаос, — стал прощаться клиент. — И да, Серкан-бей, я бы хотел видеть на презентации и Вас. Может, Вы все-таки найдете время? Я бы хотел познакомить Вас с парочкой друзей, которые, как и я, весьма заинтересованы в сотрудничестве с «АртЛайф». Серкан уже получал приглашение от господина Йылдырыма посетить презентацию его компании. Когда стало понятно, что сотрудничество состоится, мужчина счел этот жест отличной возможностью закрепить их договор. Однако Болат сослался на занятость и вежливо отказался. В последний месяц Серкан словно пребывал в коматозе. Он так сильно загружал себя работой после выписки из больницы, что на остальное времени просто не оставалось. Впрочем, ничего нового. Робот Болат — именно таким его все и знали. Знали, но боялись сказать в лицо. Кроме одного человека. Которого даже не существует… Строгий, сосредоточенный, безэмоциональный. Вот каким он был до аварии. И в общем-то уже неважно, какой именно. Настоящей или той, что нарисовало его поврежденное сознание. Обе они были совершенно реальны для мужчины. Обе совершенно точно переворачивали его жизнь с ног на голову и лишали женщины, которую он так отчаянно любил. Да, он впервые влюбился. Влюбился, как сумасшедший. Влюбился и узнал наконец, как это — не бояться чувствовать. Ловить каждый взгляд, каждую улыбку. Учиться заново дышать, когда ее нет рядом, и понимать, что только ее присутствие дает воздуху спокойно заполнить легкие. — Без тебя я не знаю, как дышать. — Тогда я стану твоим воздухом в любой момент. Аллах, почему эти воспоминания до боли реалистичны?.. Каждый день Серкану приходилось примиряться со своей новой реальностью, в которой Эда Йылдыз — всего лишь сон. Слишком реалистичный. Буквально осязаемый. Врезающийся в память каждой самой незначительной деталью. Но все-таки лишь сон. Красивый настолько, что сердце каждый раз болезненно сжималось в тисках горечи, которая всякий раз тяжелым грузом, словно узника замка Иф на дно, тянула его в уныние. Серкан никого не любил так сильно, как Эду. Даже к Селин он ничего подобного не испытывал. Нет, не так. К Селин он вообще никогда ничего не испытывал. И если бы в эту минуту бывшая вдруг сообщила ему о своей помолвке да хоть с тем же Феритом, он бы даже не разозлился. Ему было бы ровным счетом наплевать, а еще безумно больно. Больно от осознания, что Селин настоящая, а Эда — нет. В этом Болат убедился спустя две недели отчаянных, но бесплодных поисков. Когда в больнице появился человек с одеждой и телефоном, присланный Энгином по просьбе Серкана, мужчина решил во что бы то ни стало найти свою звезду. Загрузив контакты в новый мобильник, Серкан тут же набрал номер друга, решив уже на свежую голову расспросить его повторно про Эду. Ответ Энгина мало чем отличался от разговора, состоявшегося у них минувшим днем: друг по-прежнему не имел представления, кто эта девушка, о которой так настойчиво расспрашивал Серкан, снова интересовался его здоровьем — и отнюдь не физическим. Сложно было предъявить Энгину претензии за эти сомнения, поскольку даже для ушей Серкана, который коротко поведал другу обо всем, что связано с Эдой Йылдыз, собственный рассказ все больше и больше походил на бред. — Энгин, знаю, звучит это все весьма бредово, но прошу тебя попытайся разыскать ее в Стамбуле. Ты же в силах с этим справиться. — Брат, но… — Энгин, просто сделай, как я прошу. На том конце повисла пауза, но спустя мгновение Энгин оправился от захвативших его эмоций — каких именно, Болату оставалось только гадать — и дал свое согласие. — Хорошо, брат. Но вся эта история весьма настораживает. Ты сам на себя не похож. Я переживаю. Серкан не хотел обижать друга, не желал быть резким, но его слова все равно прозвучали как-то грубовато, отчего мужчина и сам поморщился. — Когда что-нибудь найдешь, дай знать. — Хорошо, брат, — вздохнул обреченно Энгин. — Хорошо. До связи. — Энгин? — успел позвать он, прежде чем друг отключился. — Да, Серкан? — Спасибо. — И Серкан действительно был ему благодарен за то, что несмотря на все, Энгин продолжал его поддерживать. — Не за что. Береги себя, брат. Энгин отключился. Серкан понял, что спокойно сидеть в больнице целую неделю, которую доктор Джонс настоятельно рекомендовал ему находиться под наблюдением медицинских сотрудников, просто не вытерпит. Его деятельной натуре нужно было решить эту головоломку, которую являла собой эфемерная девушка по имени Эда Йылдыз. Почему воображение так живо рисовало ее образ? Как все пережитое могло ему присниться, если ощущается, как наяву? Иногда Серкану казалось, что он помнит ее запах. Помнит, как звучит ее голос. Но тогда почему ее просто нет? На эти вопросы его воспаленный мозг желал найти ответы больше всего на свете. Номер госпожи Айдан высветился на экране мобильника вскоре после того, как Серкан завершил разговор с Энгином. — Сыно-о-о-ок, — буквально прорыдала в трубку мать. — Энгин вчера звонил, сообщил, что случилось. Как же так? Мой малыш, как это произошло? Аллах, как же такое произошло? Сейфи, принеси мне травяной отвар. Быстрее же, — продолжала она плакать. — Мама со мной все в порядке. Жить буду. Не плачь, пожалуйста. — Как мне не плакать? Как мне не плакать, Серкан? Если бы я потеряла еще и второго сына, что бы тогда делала? Как бы пережила такую трагедию? Прошу тебя, больше никогда, слышишь, никогда не заставляй меня переживать подобный стресс! — В голосе матери отчетливо звучало отчаяние. — Мама, успокойся. Я жив, а все остальное заживет, не волнуйся. Как только приду в себя, вернусь в Стамбул навестить тебя. Прошу тебя, не расстраивайся, — пообещал Серкан в попытке успокоить мать. Конечно, сразу после выписки возвращаться домой он не собирался. В Лондоне у него еще были незаконченные дела. Но то, что возвращение в Стамбул неминуемо, было и так понятно. Серкану нравилось бывать в Англии, нравилось вести здесь дела, нравился деловой подход здешних бизнесменов. Но как бы он ни пытался отрицать, Турция ему была гораздо роднее. Работать на расстоянии от «АртЛайф» было нетрудно, но погружаться в рабочий процесс мужчине всегда больше нравилось в окружении верной команды, каким бы «механическим» он внешне ни казался. — Хорошо, сынок. Хорошо. Я рада, что с тобой все в порядке. Очень рада. Звони, пожалуйста, почаще. Так мне будет спокойнее. — Хорошо, мама. Пока. — Пока, дорогой. Ждать звонка от отца было бы сущей глупостью. Он, конечно же, не позвонил. Но этот человек уже очень давно не участвовал в жизни сына, поэтому у Серкана не возникло повода разочароваться в этом человеке вновь. Он уже давно от него ничего не ждал. Энгин перезвонил спустя три дня. Сообщил, что отправил ему на почту профайлы всех женщин, которые живут в Стамбуле и носят это имя. Вновь спросил про здоровье друга, не сумев скрыть в голосе тревогу и скептический тон, затем попрощался и положил трубку. Вам интересно знать, сколько людей живет под именем Эда Йылдыз? Достаточно. Но ни одна из этих женщин не походила на девушку, которая заставляла кипеть его кровь от любви и раздражения, порой одновременно. По адресу, где проживала ее тетя, тоже не обнаружилось людей с фамилией Йылдыз. Он намеренно отправил туда человека, чтобы все проверить, но попытка была безуспешной. Серкан проверил все списки студентов университета, изучающих курс ландшафтного дизайна. Поскольку он щедро спонсировал учебное заведение, доступ к личным данным студентов получил без проблем. Администрация университета прекрасно знала, что «АртЛайф» предоставляет студентам гранты на обучение, и не заподозрила меркантильных интересов своего патрона. Но и здесь Серкана постигла неудача. Студенток с именем Эда Йылдыз не было на этом курсе. Девушка словно сквозь землю провалилась. Словно этот мир просто стер ее, как ненужный элемент системы, не оставив от нее даже самой маленькой песчинки. Болат пытался искать ее и за пределами Стамбула. Все-таки Турция — не маленькая страна. Однако и здесь мужчина уткнулся в тупик. Ни одной зацепки, ни одной ниточки, которая могла бы привести его к любимой. В этот момент Серкан понял, насколько оторван от реальности. Насколько плачевно его эмоциональное состояние. Он цеплялся за то, чего, вероятнее всего, никогда не существовало. Цеплялся с рвением утопающего за постоянно ускользающий из рук спасательный круг. Хватит. Он зацепился за это слово, как за внезапно показавшееся посреди открытой воды бревно, и решил, что лучше прибиться к берегу стабильной жизни, где его смыслом до недавних пор была работа, а не погибнуть в странствиях по волнам иллюзии, какой бы красивой она ни была. Порой если любишь, нужно отпустить. Вот уже месяц он делал вид, что забыл о «второй» жизни, прожитой им, погрузился с головой в работу и, казалось, даже чувствовал себя, как прежний Серкан. Строгий. Собранный. Робот. Ну, может, не совсем. Что-то все же заставило его принять приглашение господина Йылдырыма во второй раз и посетить презентацию холдинга. Что-то на уровне инстинктов или подсознания. Какое-то чувство, которое не поддавалось описанию, но от которого практически невозможно было отделаться. Да и не хотелось почему-то. Серкан облачился в черный смокинг, повязал бабочку, закрепил запонки. Проверил часы и телефон и отправился на прием. Надо признать, организовано мероприятие было на высшем уровне. Закуски и напитки, минималистичные декорации, которые должны были оттенять настоящих героев этого вечера — ювелирные украшения. И много света. Все было сделано просто, но в этой простоте чувствовался стиль и вкус человека, который устраивал этот прием. Серкан поздоровался с господином Энгином, который не преминул выполнить свое обещание и познакомил его с парой потенциальных клиентов, заинтересованных в услугах Болата как архитектора. Вечер был приятным, но довольно скучным. Серкан лениво созерцал украшения, представленные на подиумах, подмечая, что во всей коллекции явно прослеживался цветочный мотив. Серьги в виде пионов из переливающихся розовых камней, витиеватые серебряные браслеты, напоминающие ветви плюща или винограда, вьющиеся по городским оградам. Мужчина видел здесь даже тиару, сплошь составленную из драгоценных цветов. Все эти предметы роскоши были несомненно красивы. Но ничего из этого он не подарил бы Эде, вдруг поймал он себя на мысли. Затем тут же одернул. Не думай, Серкан, не думай. Однако одно украшение все же заставило его замереть в неверии. Из легких разом пропал весь воздух. На невысоком постаменте с подложкой из синего бархата всеми всполохами радуги сияло большое кольцо в виде розового цветка на серебряном ободке. Такое же. — Это тоже мое любимое украшение из коллекции, — вдруг раздался рядом с ним голос. Серкан повернулся к его обладателю и, кажется, вспомнил, как нужно дышать, параллельно утопая в самых любимых глазах.